Шейх моей сестры

Глава 1

Дисклеймер:

Автор не претендует на точное описание всех религиозных ценностей и не пытается оскорбить чувства верующих. Если вы увидели в тексте несостыковки, обязательно напишите в комментариях или в мои соцсети. Все совпадения героев с реальными людьми абсолютно случайны, правящая королевская семья Эмиратов полностью вымышленная. Всех люблю)

Аллах никогда не искупит мои грехи…

Я пожертвовала всем ради счастья сестры, но отобрала его собственными руками. Я разрушила ее брак, отвергла любимого, изменила мужу, опозорила семью. Из-за меня четыре человека остались несчастны.

Но Аллах никогда не искупит мои грехи, потому что я никогда в них не раскаюсь.

***

– Вы приехали!

– Что она здесь забыла?

– Ами, ты вырвалась на мою помолвку! Я буду выигрышно смотреться на твоем фоне, сестренка.

Пять секунд моей жизни в окружении хаоса, напряженных криков мачехи и странных взглядов прислуги заставили меня закатить глаза. А я всего лишь вырвалась с учебы посреди семестра, чтобы поддержать сестру.

Снова по тому же кругу. Мачеха ненавидит, сестра переживает из-за ерунды и не видит ничего дальше собственного носа, а брат молча ждет указания отца, удерживая мои вещи в руках. Но я все равно их люблю. Они – моя семья, моя кровь.

– Ты довольна, сестренка? Я говорил, лучше не приезжать.

– Хайя просила ее поддержать. Это же ее помолвка.

– Назира этому не рада.

Я тут же столкнулась с ледяным взглядом мачехи, которая гоняла служанок с огромными тарелками в большой зал в центральной части дома. Все для помолвки любимой дочери, коей я никогда не являлась.

– Дочка. Спасибо, что вырвалась, – папа вышел из кабинета в белом одеянии с красным орнаментом на подоле и чмокнул в макушку.

– Иншаллах.

Я поцеловала его ладонь и почувствовала традиционные отеческие объятия, по которым успела соскучиться.

– Готовься к празднику, спустишься, когда мы договоримся о помолвке.

Снова лишняя…

Я прошла в комнату вместе с Хайей. Джахид уже принес мои сумки и разложил недалеко от туалетного столика с золотым орнаментом. Оглядела любимую кровать с балдахином, которой не хватало в лондонском общежитии. Так вообще было все просто, холодно, без привычных ярких цветов и намека на стиль.

Я скучала. Очень сильно. Очень не хотела срываться посреди семестра по зову родителей из-за промежуточных тестов и приближающихся экзаменов. Преподаватели это не любят, меня и так с трудом приняли в общество.

Но я нужна Хайе больше, чем в университете.

– Ами, мне так тебя не хватало! – Хайя с разбегу плюхнулась на мою кровать, которая жалобно скрипнула.

– Осторожно, опять сломаешь.

– Ой, не будь занудой. Папа новую купит.

Не купит. И она прекрасно знала об этом.

– О, Аллах, как я нервничаю!

– Это всего лишь помолвка, – я аккуратно села на свою кровать. – Тебя уже засватали.

– Это же сам племянник эмира!

– Что может пойти не так? Думаешь, эмир твой сбежит? – усмехнулась я.

– Он племянник, а не эмир! Ами, не смешно. Я и правда волнуюсь! – сестренка обиженно надула губки.

А я волновалась за пропущенные занятия и молила Аллаха, чтобы преподаватели не были так жестоки из-за помолвки моей младшей сестренки.

Хайя спрыгнула с кровати и села около моего туалетного столика. Она не смотрела в зеркало, как обычно, а грустно опустила свои темные глаза.

– Ты девушка из богатой семьи, прилежная и религиозная, – уверяю ее. – Ты хочешь стать прекрасной женой, что и нужно твоему эмиру.

– Но я не ты… Я не переживу его отказ, как ты.

Спасибо, сестренка, что напомнила о самом страшном дне в жизни моей семьи, когда очередной жених пришел посвататься, а я тактично сказала «нет». Возможность получить образование и добиться чего-то в этой жизни важнее, чем выйти замуж как можно скорее и послушно следовать завету мужа.

Хайя целую неделю переубеждала меня, а Назира твердила, что я неблагодарная дочь, и хотела отречься от меня. Только Джахид был на моей стороне, потому что искренне понимал мое стремление окончить университет и построить карьеру программиста. Прошло два года, и я ни капельки не пожалела, а с папой мы договорились о сватовстве только по завершении учебы.

Но Хайя – не я. Она еще школу не окончила, а уже готова войти в королевскую семью и стать хозяйственной женой, рожать мне племянников. И это ее выбор, который я не могла оспорить.

Я и не заметила, как сестренка опустила глаза и готова была пролить слезы. Я подошла сзади и посмотрела на зеркальное отражение, в котором встретились взгляды наших глаз: ее – темно-карих и моих – фиолетово-голубых.

– Ты понравишься этому шейху, выйдешь за него замуж и станешь счастливой женой. Родишь мне кучу маленьких племяшек. Ты давно мечтала об этом, правда?

– А-ага…

– Тогда подними носик и вперед к своему принцу, – дернула сестренку за нос, как в детстве.

– Ами, перестань! У меня макияж поплывет!

Она улыбнулась полными, как у меня, губами, и крепче обняла.

Сказала, но тут же отвлеклась на вибрацию телефона. Ох, я совсем забыла выключить звук, чтобы никто из моей семьи не увидел. Но я опоздала.

– Кто это, Амина?

Сестренка тут же заглянула мне через плечо, как бы я ни пыталась скрыть от нее экран нового айфона.

– Это тот самый…

– Тише! – шикнула я на Хайю и мельком прочитала сообщение:

«Скучаю без тебя. Возвращайся скорее, моя принцесса».

– «Моя принцесса»? Он не мог придумать ничего оригинальнее?

– Хайя!

– Надеюсь, он скоро придет свататься, раз скучает.

– Мы договорились, что поженимся после окончания университета. Шахир готов подождать.

– Значит, его зовут Шахир…

Я мечтательно закатила глаза и наверняка была сейчас похожа на Жасмин, которая представляла следующую встречу с Аладдином.

– И он правда хочет на тебе жениться? Надеюсь, он подарит тебе целый замок на Персидском заливе. Вот мой жених обещал мне замок со своим пляжем.

– Он не такой богатый, как твой шейх.

– Даже выкуп не внесет?

Когда вспомнила теплые глаза Шахира, улыбка моментально заиграла на моих губах. Но мы толком не разговаривали о свадьбе. Он знал, что я хочу выучиться, только потом создать семью и рожать детей.

– Я… я не знаю.

– Как это, не знаешь? Он красивый? Богатый? У него есть свой дом на персидском заливе?

– О, Аллах! Тебя интересует только это?

– Девочки?!

Строгий голос Назиры отвлек нас и заставил испуганно повернуться к двери.

Женщина прошла в комнату, стянув с головы золотистый хиджаб. Длинные волосы, как у Хайи, спали на плечи, а черные глаза неотрывно смотрели на нас. Точнее, на дочь – с умилением, а на меня… не смотрели.

– Хайя, пора.

– Фух! Пожелай мне удачи, сестренка. Ты будешь стоять рядом со мной?

– Я… – взглянула на недовольную мачеху, а затем на сестренку, в глазах которой все еще сквозило волнение, и ответила: – Да, конечно.

Хайя накинула свой самый красивый платок бирюзового цвета с золотой вышивкой и надела такого же цвета абайю. Когда мы с Назирой помогли красиво закрепить его на голове, Хайя вылетела из комнаты.

Я тоже накинула хиджаб и поправила выступающие волосы под черным чепчиком, но выход мне преградила мачеха.

– Ты останешься тут.

Глава 2

– Ты останешься тут, – строго произнесла Назира.

– Но я…

От шока я не смогла вымолвить и слова. Они застряли где-то в горле и не сорвались с губ даже в тот момент, когда женщина хлопнула за собой дверью прямо перед моим носом.

– Спустишься, когда мужчины договорятся о браке. Тебе там не место, – услышала я по ту сторону двери.

А как же Хайя? Она хотела, чтобы я стояла рядом с ней, когда они впервые друг друга увидят. Но как бы мое нутро ни противилось зову родителей, мне оставалось только вернуться в кровать и покорно ждать, когда позовут на основное празднование.

Если вообще позовут.

Может, пока Хайя впервые видит жениха, я успею прочитать лекции? Или созвониться со своим претендентом на мужа? Шахир обещал как можно скорее прийти к отцу, чтобы попросить моей руки. Его семья не настолько состоятельная, как моя. Его родители ведут небольшой магазинчик на окраине Дубая, но смогли дать своему сыну лучшее образование, как мой отец дал мне.

Однако звонки не дошли до него. Может, Шахир на занятиях?

Но это перестало иметь значения, когда мне пришло сообщение от Хайи.

«Сестренка, ты где? Я ужасно волнуюсь!»

«Глубоко вдохни, выпей успокаивающий чай и иди к своему шейху. Все будет по воле Аллаха».

«Вдруг я ему не понравлюсь? Можешь пойти со мной! Пожалуйста!»

«Родители запретили мне появляться».

«Ами, Аллах не заберет себе мой страх. Я прикрою тебя от мамы».

Я знала, что не прикроет, но когда Хайе нужна помощь, я всегда прихожу к ней, всегда нахожусь рядом, даже когда ее мама не в состоянии этого сделать.

Вопреки приказу Назиры, я накинула хиджаб, на ходу закалывая его невидимками, и спустилась вниз. Громкой музыки слышно не было. Значит, еще договариваются. Но где тогда Хайя? В большом зале женского крыла никого не оказалось.

«Хайя, где ты?»

«В центральном зале. О Аллах, двери открылись. Ами, спаси!»

Я побежала сразу же на место празднования. Но лучше бы я впервые в жизни ослушалась свою младшую сестру и не следовала зову сердца.

Ты должна заботиться о сестре, Амина.

Ты должна оберегать ее, когда Джахида нет рядом.

Ты обязана положить свою жизнь за жизнь своей сестры.

Эти слова я слышала всю жизнь и считала их верными до сегодняшнего дня. Потому что я переступила черту, за которой исчезло мое беззаботное прошлое.

– Ами, осторожнее! – выкрикнула Хайя сбоку, удерживая поднос со сладостями.

Впопыхах я не увидела стоящий неподалеку маленький пуф и споткнулась о него. Споткнулась в тот самый момент, когда дверь в зал со стороны кабинета отца приоткрылась, и оттуда вышли трое мужчин, задев при этом саму Хайю и нескольких помощниц Назиры.

Хайя с ее подносом упали прямо в объятья матери, финики разлетелись в разные стороны, а я…

Жуткая боль пронзила лодыжку, словно мне переломили ногу пополам. О, Аллах, как же больно!

– Опять она все испортила, – услышала я шипение мачехи словно через купол реальности, который накрыл меня всепоглощающей болью.

Мне было все равно на взгляды гостей, на то, что хиджаб съехал с головы, хотя я пыталась подтянуть его как можно выше и скрыть себя от чужаков. Неприятные ощущения в ноге оказалась невыносимыми, слезы едва брызнули из глаз от адской боли, но я пыталась сдержать их.

– Ты в порядке? – раздался мужской голос над ухом.

Если этот человек считал мое состояние «в порядке», то его эмоциональный диапазон слишком узок и скуден.

– Зачем ты ее держишь? Она спокойно встанет, не больная! – выкрикнула Назира, но тут же замолчала. Видимо, под осуждающим взглядом отца не посмела ничего произнести.

Только сейчас я почувствовала сквозь абайю прикосновение теплых ладоней, удерживающих меня за плечи и талию. Захотела тут же отстраниться от человека с запахом бергамота и муската, который пробрался прямо в легкие, но замерла на месте.

Такой взгляд я еще не встречала…

Эти золотисто-карие глаза в обрамлении густых черных ресниц запомнятся надолго. Взгляд мужчины проникал буквально в душу, чтобы навсегда оставить осадок, заставлял замереть и не двигаться. Он останавливал дыхание, сердцебиение, движение всего живого на планете.

Ты должна опустить глаза, Амина. Не порть помолвку сестры. Ты не должна смотреть в глаза незнакомцу.

Но я не могла оторваться. Меня манило в эту темноту и таинственность.

Невольно отметила полноту его губ, четко прорисованную природой галочку, обрамленную черной растительностью. Даже отметила черные кудрявые локоны, спрятанные под куфией¹.

Я не сразу опустила взгляд к дрожащим пальцам, но почувствовала, как мужчина рассматривал меня. Мои глаза, мои губы, которые я покусывала, дабы не выдать волнение перед сильной мужской энергетикой, поглощающей без остатка.

Лучше бы я осталась в комнате и не услышала роковые слова, сказанные низким, глубоким голосом.

Слова, решившие мою судьбу…

– Я женюсь на вашей дочери.

– Шейх Карим, мы можем обговорить размер выкупа за Хайю, а также…

– Я женюсь на ней.

Он не отрывал от меня магический взгляд, а я не могла шелохнуться и услышать, что творилось за моей спиной. Я бы не разглядела удивление отца, гнев мачехи, шок сестры, которая наверняка пострадала вместе с несчастными финиками и моей ногой.

Я вновь взглянула в золотистые глаза, обрамленные густыми черными ресницами, и поняла, что именно с них началась моя бездна, мой персональный вход в ад, мое испытание, посланное Аллахом.

Глава 3

– Я велела тебе сидеть в комнате. Зачем ты вышла?

– Хайя… она просила поддержать.

– Поддержала? Видишь, что ты натворила! Ты разрушила брак своей сестры! Они больше никогда не поженятся! А твою сестру никогда не возьмут замуж из-за твоей выходки.

Я промолчала. Но не потому, что мне нечего было ответить мачехе. Обезболивающее, которое прописал доктор, заглушило не только неприятные ощущения в ноге, но и мои эмоции. Обычное растяжение, ничего нового. Ничего, кроме позора, нависшего над нашим домом.

Я ощущала себя овощем, который мог лишь кивать. Язык заплетался. Я едва отбилась от нападок Назиры, а она пользовалась моим положением. Нависала сверху, пренебрежительно оглядывала травму, словно на правой ноге не было повязки. Язвила, пока папа не слышал.

Если бы мама была со мной, она бы не позволила греху случиться. Она бы восстановила справедливость и напомнила бы о важных словах, прописанных в Коране.

Но мне было плевать на мачеху, меня интересовало состояние Хайи. Вот перед кем нужно объясняться и из-за кого сердце рвалось на части. Сестренка стояла в углу комнаты спиной ко мне. Ни разу не повернулась, не взглянула, не обратила никакого внимания. Но даже через свою слабость я слышала, как она иногда всхлипывала, но пыталась сдержать слезы, протирая глаза рукавом абайи.

– Я поговорю с отцом, он не позволит тебе вернуться в университет.

Что? Как?

– Он обещал, что я окончу…

– Ты окончишь его, если позволит отец.

Снова не успела сообразить, что имела в виду Назира. Она вышла из комнаты, хлопнув дверью. И я осталась наедине с Хайей. Только сейчас она осмелилась повернуться ко мне и показать свое раскрасневшееся от слез лицо.

– Ами, как ты могла? – выкрикнула Хайя. – Это был мой шейх! Карим Аль-Дин-Абдул – мой жених! Зачем ты отбила его у меня?

– Ты же знаешь, я хотела тебе помочь. Я… мне жаль…

Но Хайя не дала договорить. Она резко подошла к двери и хотела покинуть комнату, но в последний момент обернулась, чтобы встретиться со мной озлобленным взглядом блестящих от слез глаз, который я часто видела у ее матери.

– Лучше бы ты не возвращалась.

Последнее, что я услышала от родных, прежде чем осталась одна в запертой комнате. Даже Джахиду не разрешили меня навестить.

Я заслужила одиночество. Я виновата. Я во всем виновата.

Как всегда…

Мои дни прошли в тумане, с периодической болью в теле. Я просыпалась посреди ночи с криками, затем засыпала, а просыпалась уже с капельницей в руке. Порой я не понимала, где именно концентрировалась боль: в ноге или в душѐ.

Сколько дней прошло? Когда я перестала считать дни и ночи, проведенные в комнате? Неизвестно. У меня даже телефон отобрали, а ноутбук Джахид не успел принести после приезда из аэропорта.

Вдруг Шахир звонил, а я не смогла ответить? Или я пропустила лекции по программированию? Отец сказал, что предупредил декана о моем отсутствии из-за травмы, но я надеялась как можно скорее оказаться на занятиях среди привычной учебной суеты.

Рядом с ним…

***

– Аллах Акбар! – выкрикнул рыжий парень в углу коридора, вызвав смех однокурсников.

Аллах, сохрани меня…

Я опустила голову, глубоко вздохнув. Снова Питерсон издевался надо мной. А это всего лишь вторая неделя учебы. В нашем университете не так много мусульман, как в остальных, но я не ожидала, что меня примут с такой ненавистью.

Отец учил меня не поддаваться агрессии, если меня будут обижать и отстаивать свою веру в любой ситуации. Потому что это мой выбор. Это мое видение мира. Но предпочитала не вступать в конфликт. Тем более Питерсон присутствовал в моей жизни раз в неделю, когда мы ходили на программирование с его группой.

Я утонула в своих мыслях и не почувствовала, как ко мне подошли сзади парень и девушка и попытались стянуть хиджаб.

– Ай! – громко воскликнула, чувствуя боль. Платок немного оттянулся назад, но не упал из-за крепко приколотых невидимок. А вот волосы наверняка пострадали.

– Да она родилась с этим чертовым платком!

– Точно-точно!

– Таким не место в нашем мире.

– Ты не одна из нас.

– Ты не особенная.

Милая, ты особенная. Ты индивидуальность и всегда останешься ею.

Мамины слова, сказанные в далеком детстве, отпечатались в моей голове, однако они постепенно исчезали, а на первый план выходили насмешки однокурсников. Я голова была сбежать и расплакаться от досады, пока передо мной не появилась высокая фигура, от которой веяло насыщенным запахом бергамота.

– Отошли от нее, – прозвучал высокий голос с сильным арабским акцентом. – У вас есть пять минут, чтобы извиниться.

– Если нет, то что?

Язвительная улыбка рыжеволосого Питерсона надолго останется в моей памяти. Но также я запомню, как изменилось выражение его лица после сказанных слов:

– Над тобой стоят камеры. Через пять минут я могу получить запись с них, через десять – отправить главному шейху Великобритании, а через час тебя и твою шайку арестуют за дискриминацию.

Превосходство на аристократическом лице сменилось неподдельным страхом. Через секунду я услышала долгожданное извинение, а через две однокурсники покинули коридор, оставив меня наедине с незнакомым арабом. Я не осмелилась поднять на него глаза, но, когда все же решилась, заметила, что и он не смотрел на меня.

Казалось, мы так и будем стоять в пустом коридоре. Я хотела сбежать, чтобы меня никто не увидел наедине с мужчиной.

– Если нужна будет помощь – обращайся, – произнес он уверенно.

– Спасибо за помощь.

– Я защищу себя.

И почему-то мне оказалось этого достаточно, чтобы продолжить наше общения. Потому что я знала, что у меня есть защитник, не требующий ничего взамен.

***

– Амина?

Я проснулась от стука в дверь. Могли бы и не стучать, я вряд ли бы открыла. Физически бы не смогла.

– Ты как, сестренка? – спросил Джахид, опустившись возле меня на кровать.

– Прекрасно. Я испортила помолвку сестры, растянула ногу и не виделась с Шахиром. Что может быть лучше?

– Аллах простит тебя.

– Хайя не Аллах.

– Это неважно.

– Надеюсь, я скоро окажусь в Лондоне. Скоро промежуточный тест.

– Ты не вернешься в Лондон.

Заявление брата прозвучало так резко, словно меня окатили ведром воды посреди пустыни.

– Как? А как же моя учеба?

– Это решит твой будущий муж.

– Мой… кто?

Я не могла поверить в сказанные братом слова. Это, наверное, шутка. Ведь Шахир еще не приходил к отцу. Он не просил моей руки, потому что находился в Лондоне на занятиях. Он должен был приехать на рождественские каникулы.

– Твой муж. Ты выходишь замуж.

Глава 4

Аллаахумма хаазэ икбаалю нахаарикя ва идбаару ляйликя ва асваату ду‘аатикь, фагфирли! (О Всевышний! Это – наступление Твоего дня, завершение Твоей ночи и голоса призывающих к Тебе. Прости меня!)

Мысли путались, но слова, выцарапанные с детства в разуме, остались со мной. Они ясны как день, как ночь, как восходящее солнце из окна. Только поступки людей неясны. Мои поступки, после которых судьба выбрала иной путь.

А‘уузу бил-ляяхи минаш-шайтоони рраджиим, бисмил-ляяхи ррахмаани ррахиим ( Я удаляюсь от проклятого Сатаны, приближаясь к Всевышнему, и начинаю именем Всемилостивого, милость Которого безгранична и вечна).

Наверное, впервые за долгое время я сомневалась в своих словах, в своей искренности. Не повлиял на меня Сатана, когда бежала к Хайе? Не совершила ли я грех? Вопросы риторичны.

Свернула коврик, слегка похрамывая. Мне уже лучше, Назира перестала закрывать меня ото всех, и я могла медленно передвигаться по женской части дома. Нужно было пойти в комнату Хайи, но ее не оказалось там. Ее не было и на кухне, и в гостиной, и даже во дворе.

– Они уехали с Назирой в торговый центр, – с сожалением произнес Джахид, листая книгу на планшете.

– Они второй день подряд туда ездят.

– Назира пытается поднять ей настроение, а папа не сопротивляется. Но я бы на его месте не пускал их.

– Почему?

Села рядом с братом и на мгновение взглянула на экран планшета, в котором оказалась не книга, как я предполагала, а таблица с финансовыми отчетами по отцовским магазинам. Но брат тут же заблокировал экран, и я толком ничего не увидела, кроме ярко-красных строк.

– Тебе не стоит беспокоиться, Ами. Хайя быстро оправится, папа найдет ей нового мужа.

– Но не шейха.

– Шейх достанется тебе. И я бы надел абайю покрасивее.

– Зачем?

– Шейх Карим с эмиром здесь.

– Зачем он здесь?

Язык мой – враг мой. Лучше бы я не задавалась этим вопросом, на который могла найти ответ в дальнем углу своего разума. Джахир укоризненно взглянул на меня, словно прочитал мои мысли и подтвердил их. Зачем я задавала подобные вопросы? Ответ очевиден: разум не смирился с тем, что моя жизнь меняется со скоростью света.

– Мне станет легче?

– Если ты последуешь воле отца и Аллаха, то станет.

Я бы тоже хотела верить, что мне действительно станет легче. Что мой проступок будет оправдан, что я не просто так упала тогда в объятья шейха Карима. И что моя семья простит меня…

Джахир обнял меня, и я позволила ненадолго оказаться под мужской защитой, которой мне так не хватало. Шахир постоянно был рядом, как мой личный стражник, посланный Аллахом, отгоняющий от дьяволов в людском обличии.

Мы с братом резко встали, когда послышался звук открывающейся двери из папиного кабинета. Я мимолетом проверила, чтобы хиджаб оставался на месте. Прямо как в тот роковой день. И хотела верить, что в этот раз моя жизнь не перевернется с ног на голову.

– Амина, Шейх Карим хочет преподнести тебе подарок.

Мужчина встает напротив меня и открывает большой синий футляр на уровне моих глаз. Он стоял на большом расстоянии, но я все равно чувствовала знакомый аромат, которым пропиталась моя абайя несколько дней назад. Я не поднимала взгляд на своего будущего мужа, он был устремлен лишь на колье в форме солнца с яркими и острыми лучами.

– Оно сделано на заказ лучшим мастером в Эмиратах, – произнес мужчина низким хриплым голосом. – Я помогу тебе надеть.

Я неуверенно взглянула сначала на брата, затем на отца. Папа кивнул, и я позволила мужчине надеть на себя ожерелье. Тяжелое, больше ощущалось как удавка, а не как яркое солнце с переливающимися на свету лучами.

– Тебе идет, Амина.

Только в этот момент я осмелилась ненадолго поднять взгляд на шейха. Морщинки вокруг его глаз стали заметнее, как те самые лучики на моем новом ожерелье, а блеск в радужках казался ярче, чем в роковой день, когда впервые увидела его. Он слегка улыбался. Я бы хотела посмотреть, как он смеется.

Снова не сдержалась, снова глядела дольше обычного и снова выпала из реальности. Не заметила, как в зал вошли Назира с Хайей и смотрели на нас. Хайя сразу же взлетела наверх в комнату, когда я обратила на нее внимание, а Назира окинула меня презрительным взглядом.

Чувство вины перед сестрой окутало меня, а камень в груди вновь дал о себе знать.

– Увидимся завтра.

Шейх Карим поклонился и пошел к выходу, где стоял мой отец.

– Завтра? – спросила неуверенно.

– Завтра. На нашей свадьбе.

От этих слов у меня перехватило дыхание. В голове прокручивались события из прошлого – от нашей первой встречи до этого момента. Он приподнял уголки губ в подобие улыбки, которой, казалось, хотел забить гвозди в гроб под названием «Судьба Амины».

Казалось, за дни одиночества я смирилась с новой реальностью. Не смирилась.

Шейх Карим покинул дом, папа хотел закрыться в кабинете, но я пошла следом. Он выслушает, как всегда, поймет, что лучше для меня. Он всегда прислушивался ко мне. Возможно, не сразу соглашался, но учитывал мое мнение и здравую позицию.

– Папа, я не хочу замуж.