Buch lesen: «Рай-26»
Глава 00
По темному небу россыпью раскинулись мерцающие точки. Они были так близко, что, казалось, их можно достать руками. Прохладный воздух донес слабое громыхание, горизонт осветили далекие синие всполохи. Сид хотел поднять руку, чтобы еще раз попытаться дотянуться до этих странных светящихся точек на небосводе, но, как всегда, ему это не удалось. Внезапно обессилевшая рука никак не хотела слушаться, всполохи становились все ярче, громыхание подбиралось все ближе и ближе…
– Пап, – вырвал его из сна детский писк. – Утро пять минут назад началось! Ну вставай же, ну!
Молодой темноволосый мужчина помотал головой, лежа на металлической полке, выраставшей прямо из стены и выполнявшей роль кровати; потер темно-карие глаза рукой, которая еще мгновение назад была словно онемевшая. Тесная комната без окон освещалась тусклым светом, исходящим прямо с потолка. Мебель составляли только две полки-кровати, металлический стул и стол со встроенным экраном. К такой комнате больше подходило определение «камера».
– Тебе опять снился сон? Расскажи! – тараторил маленький мальчик, донимая сонного отца.
Свет становился все ярче, а машинный голос тем временем сухо вещал:
– Сорок шестая вертикаль, рабочий день начинается. Сорок шестая вертикаль, рабочий день…
Мужчина привстал, провел ладонью по заспанному худому лицу с выдающимися скулами, бросил на мальчика тяжелый взгляд темных зрачков.
– Ну, пап! Тебе опять снилось небо, правда? – с надеждой в глазах затаился сын.
Сид ухмыльнулся и погладил мальчугана по черным мягким волосам.
– Небо, – кивнул он.
Глаза мальчика вспыхнули интересом и любопытством.
– Какое оно, расскажи.
– Оно, – медленно протянул Сид, – прекрасное.
– Хватит ребенку голову забивать чепухой, – раздался из прохода приближающийся твердый женский голос, затем показался силуэт. Невысокая женщина в возрасте с морщинистым лицом и первыми проявлениями седины в волосах отерла влажные ладони о потертый синий рабочий комбинезон. – Заставляешь его верить во всякую чушь, и, не дай бог, за ним из-за этого придут…
– Остынь, мать, и так тяжелый день предстоит, – резко встал с кровати Сид и замер. Резкая боль пронзила его ниже ребер. Он аккуратно положил руку на вздутый живот, но виду о том, что ему плохо, не подал. Боль быстро стихла, и Сид наспех поправил черный облегающий костюм с ребристыми вставками на груди и локтях.
Женщина махнула на него рукой и склонилась над внуком.
– Ол, хочешь кушать? Сейчас придет еда.
– Еда! – воскликнул мальчик и выбежал в соседнюю камеру.
Женщина раздраженно посмотрела на сына.
– Это последняя пища категории «Б». Что ты планируешь делать дальше? Категории «А» на нас троих не хватит.
– Возьму дополнительные полсмены, должны продлить «Б». У тебя как с работой, мам?
– Проводники чинить – нехитрое дело, много молодых набрали на горизонталь.
– Но по опыту ты их всех вместе взятых переплюнешь, – Сид аккуратно похлопал мать по спине. – Ладно, не пропадем, пойдем завтракать.
Кухня, как и все остальные помещения вертикали, не имела ни одного окна и тускло освещалась люминесцентным потолком. Раздался щелчок, и в черной гладкой стене образовалась прорезь, затем неразличимые до этого маленькие створки разъехались, обнажив кубическую полость, в которой стоял поднос с тремя мисками, полными белой массы, и сосуд с желтой жидкостью. Семья уселась за металлический стол, выраставший, как и кровати, из стены. Кроме стола в кухонной камере находились три стула, голые стены украшал лишь горшок с растущими в нем серо-желтыми грибами.
– Вчера у Ола прошла первоначальная загрузка, – начала женщина, – интересуйся хоть немного сыном.
– Серьезно? – удивленно глянул отец. – Совсем заработался. Ну-ка, Ол, иди сюда, посмотрим, чему теперь детей учат.
Сид посадил сына на колени и уложил короткие волосы на затылке мальчика, за которыми блеснул сталью имплантат – электронный порт нейрочипа, с красноватой и немного опухшей кожей вокруг него. Сид аккуратно подключил шнур к Олу и, откинув черную прядь своих волос, подключил другой конец к себе, в такой же разъем имплантата.
– Вот оно как, – сказал Сид, зажмурив глаза, поверхностно сканируя новую базу данных сына. – В наше время не этому сперва учили.
– А в наше и вовсе перед первичной загрузкой живые уроки давали! – воскликнула бабушка.
Ол освободился от шнура и с обидой на то, что отец взаимно не открыл доступ к своим данным, произнес:
– И тут нет ни одной ячейки данных о небе! Оно действительно…
– Нет, хватит! – воскликнула женщина. – Это всего лишь сны твоего отца. Забудь и никому не говори о небе! Понял?
Мальчик затих и кивнул.
– Пообещай! – подняла палец вверх женщина.
– Обещаю, бабушка Эм, – недолго думая, ответил Ол.
– Умница. Держи еще протеинов.
Женщина перелила половину миски внуку, на что тот безумно обрадовался. Сид, посмотрев на мать, протянул ей миску, чтобы возместить ее излишнюю щедрость.
– Нет, – мать остановила его жестом руки, – у тебя сегодня тяжелый день, Сиди.
Семья быстро доела протеиновую кашу, запивая витаминной настойкой.
– Ладно, – сказал Сид, встав из-за стола. По привычке хотел похлопать себя по животу после еды, но опомнился и просто положил руку на живот. – За мной Ин сейчас заедет. Ол, удачной вторичной загрузки!
– Спасибо, папа! – вытирая рот рукавом, воскликнул мальчик.
За стеной камеры раздалось тихое шуршание, едва осветилась щель, и створки темной стальной стены бесшумно разъехались. В узком лифте стоял улыбающийся человек в таком же черном комбинезоне, как у Сида.
– Вам куда, Восьмой? – продолжая улыбаться, спросил мужчина.
Под «Восьмым» Ин имел в виду не этаж. Так как Сиду с рождения был присвоен идентификационный номер сорок тысяч восемь, то Восьмым его звали все знакомые. Да и сам Сид, являясь системным программистом, был вовсе не против присвоения ему такого номерного прозвища.
Сид, не ответив, шагнул внутрь. Створки захлопнулись, и лифт спешно начал набирать скорость, циферблат с номерами горизонталей неуловимо для глаза менял цифры.
– Как сын? – нарушил молчание Ин.
– Прошла первоначальная загрузка.
– Это хорошо. У знакомого монтажника была дочь, так там было отторжение третьего уровня. Все, ее больше никто не видел.
– Забрали?
– Ага. Пришел только запрос на следующего ребенка. Но не переживай, если первичная загрузка прошла успешно, то бояться больше нечего.
– Как твой новорожденный сын? – после молчания спросил Сид.
– Новый гражданин двадцать седьмой вертикали. Вчера медики сказали, его организм определился с вертикалью. – Ин притих на мгновение и потер небритую щеку. – Ну и хорошо, не хочу детей воспитывать. Пусть Ги этим занимается.
– Навещать-то хоть будешь?
– Не знаю. Когда я ездил к Ги в соседнюю вертикаль, становилось плохо, как только я покидал нашу сорок шестую. Начинало мутить и блевать постоянно хотелось. На периферии между вертикалями, где встречались с Ги, еще терпимо, а глубже прям…
Спазматическая боль прошлась по животу Сида, он застонал и наклонился, схватившись за вздутый живот.
– Хм… – ехидно улыбнулся Ин. – Как будто рожать собираешься. Как назовешь?
Сид злобно посмотрел на Ина, отвечать ему не хотелось, от боли он заскрежетал зубами.
– Да уж, не завидую я тебе, Восьмой, – Ин по-дружески похлопал по плечу Сида. – Тебе на медицинском семисотом остановить?
Сид молча кивнул. Лифт остановился, створки медленно разъехались. Показался чистый белый коридор, за прозрачными стенами палат виднелись хирургические роботы и медицинские капсулы. Неуверенно перебирая ногами, Сид, согнувшись, вышел из лифта.
– Удачи. До встречи на работе, – проводил друга взглядом Ин и поехал дальше, на верхние горизонтали.
***
Мрак тесного помещения рассеивал лишь свет экрана на столе. Седой человек сидел неподвижно на стуле, запрокинув голову назад. От экрана к его затылку тянулся длинный шнур, зрачки седого закатились под веки, обнажив белки глаз, по щеке изо рта сбегала тонкая струйка уже подсохшей слюны. В ушах виднелись старые наушники, из которых доносилась музыка. Всем своим видом человек напоминал труп.
Дверь в комнату бесшумно отъехала вбок, скрывшись в стене, в тусклом свете ламп показался силуэт худенькой девушки с сумкой в руках. Светлые волосы были забраны в хвост, темно-зеленый облегающий костюм подчеркивал стройность фигуры, и даже кобура с немаленьким пистолетом на поясе не нарушала женственности. Девушка уверенной походкой зашла внутрь, положила на стол сумку с видневшимися внутри серебристыми брикетами и склонилась над мужчиной.
– Агент, очнитесь, – звонким и острым, как лезвие ножа, голосом произнесла блондинка.
«Покойник» не отреагировал. Она достала из его уха наушник, и быстрые ритмы мелодий вырвались наружу. Человек зашевелился, медленно и нехотя пробуждаясь от глубокого сна.
– Беззащитен, как младенец, – хищно улыбнувшись, произнесла она.
Седой неуверенным движением провел ладонью по своему лицу. Затем завел руку за длинные запутавшиеся немытые волосы и выдернул шнур из порта нейрочипа, золотистым узором тянувшегося от уха до затылка. Веки раскрылись, показав под ними расширенные зрачки. Глаза сначала хаотично блуждали, затем внезапно взгляд сфокусировался на девушке. Седой приподнял голову, вытирая рукавом поношенной темно-зеленой куртки слюну с щеки.
– Не делай так больше, – стальным тембром ответил седой, – это моя последняя связь с этим миром.
– Тебе все сложнее выходить из виртуальной реальности, – констатировала девушка. – Такими темпами ты скоро не вернешься оттуда.
Он молчал, прикрыв глаза от света монитора.
– На этот раз получилось? – кивнула девушка.
Мужчина зажмурил глаза и с силой потер их руками; девушка отметила про себя давно не стриженные и забитые грязью ногти.
– Нет, – выдохнул он, – я не могу расшифровать протоколы местных систем, совершенно чужая и непонятная логика языка.
Девушка присела на стол, достала из сумки серебристый брикет, раскрыла фольгу и надкусила бурый белковый батончик.
– Другой мир, другие правила, – прожевав, ответила девушка.
– Нужен местный спец, – седой посмотрел на девушку. – Как твои успехи?
Девушка положила брикет и выпрямилась перед мужчиной:
– Докладываю: молодой человек в одном из местных кварталов, высокоуровневый спец, семьянин. Работает в отделе управления главных систем вертикали.
– Он единственный, кого нашла?
– Да, – недолго думая, ответила девушка.
– Отправляюсь за ним, – седой неуверенно встал со стула. – Что-нибудь еще, агент?
Блондинка слегка смутилась.
– Вам могут показаться странными местные… эм… обычаи.
***
Прикосновения холодного металла к коже, как ток, пронзали и без того испуганного Сида.
– Лежите спокойно, расслабьтесь, – командовал мягкий женский голос медицинской машины.
Кушетка крепко зафиксировала тело, искусственная рука распылила антисептик на животе у Восьмого и сделала разрез лазером от пупка до ребер. Затем захват с тремя лопаткообразными пальцами устремился в глубь разреза к внутренним органам. Парень тихо простонал: обезболивающих было явно недостаточно.
Операция заняла меньше пяти минут, но у Сида за это время успела пролететь перед глазами вся его жизнь и все известные ругательства. Захват извлек наружу окровавленный орган. Сердце в металлических пальцах сжалось, сделав свой первый стук. Робот начал активно заштопывать рану медицинским степлером, а на голограмме перед Сидом появилось окно с информацией. Мягкий женский голос вещал:
– Гражданин сорок тысяч восемь, ваша кредитная задолженность погашена. Смена продуктового талона с категории «Б» на категорию «А». Благодарим за выращивание органов.
***
Через два часа Сид прибыл на рабочее место. Пошатываясь и держась за живот, провел чипом, вживленным в руку, по пропускному сканеру. Широкие матово-белые двери разъехались. Пред ним открылся тускло освещенный просторный зал с сотнями овальных кресел, за которыми неподвижно сидели подключенные к сети люди.
Третий ряд, триста пятое место: Сид мог с закрытыми глазами найти свой рабочий стол. За триста шестым сидел Ин, а вот триста седьмое, пустовавшее до этого, стало занято новеньким.
– А он правда бывший безопасник? – вполголоса спрашивал у Ина молодой парень, совсем юноша.
Ин кивнул головой, видимо, эти расспросы были ему не в радость.
– Там же такие привилегии дают… Зачем ушел? У него, наверное, даже табельное оружие было…
Ин увидел приближающегося Восьмого и показал новенькому жестом ладони, что пора заканчивать разговор. Юноша обернулся и пересекся с гневным взглядом Сида.
– Не было, – отрезал Сид, – но стрелять учили.
– Иди работать, хватит болтать, – добавил Ин новенькому.
Восьмой тяжело рухнул в рабочее кресло.
– Как ты? – повернув к Сиду кресло, спросил Ин.
Сид, согнувшись, уперся лицом в ладони и задрожал.
– Я устал. Я больше не могу, – простонал он. – Я больше не могу находиться в этих стенах, в этих бесконечных коридорах-катакомбах. Все эти лифты, грузы, бесконечные паутины труб. – Сид шмыгнул носом, отер его кулаком. – Хочу туда, где простор, хочу убраться из этого места.
– Ты же знаешь, что это невозможно, Восьмой. Мы привязаны генами к родной вертикали, покинув ее, мы умираем. У нас нет выбора. Так же, как нет выбора у родившегося ребенка. Он не может решать, чьи гены победят в нем: отцовские или материнские, останется ли он с матерью или его срочно нужно переместить в отцовскую вертикаль.
Ин помолчал минуту, затем продолжил:
– Обсуждать тут нечего, нужно работать. Видел на входе нового приветствующего?
– Что?
Сид прикрыл глаза, мысленно обратился к памяти своего нейрочипа, открыл запись зрительных нервов и промотал на пятнадцать минут назад.
Он вышел из лифта на уровень управляющей корпорации, прошел через парадный вход, не обращая внимания ни на что вокруг. Его взгляд, не видя, скользнул по стене, которую украшали «особо отличившиеся» сотрудники компании. Живьем вмурованные в стены, с каменными лицами, они навеки останутся там в назидание рабочим, задумавшим поднять бунт. Новенький черноволосый парень, еще не до конца сросшийся с материей стен, смотрел пустым взглядом на проходящих сотрудников. Новый приветствующий – так их называли в корпорации.
«Не бунтарь, – подумал Сид. – Наверное, это виновник вчерашней аварии на грузовом доке».
– Как бы то ни было, – прервал размышления Ин, – у нас есть способ сбежать из этого мира, и ты его знаешь, – он протянул Сиду шнур для подключения к сети.
Сид откинулся в кресле и погрузился в виртуальную реальность. Боль в животе мгновенно ушла, а душевные тяготы растаяли в цифровом облаке, в котором Сид чувствовал себя совершенно иначе, в безопасности. Он был одним из лучших сотрудников по структурированию данных. Все работники офиса занимались управлением системами вертикали. Под их контролем находились системы жизнеобеспечения, продовольствия и энергоснабжения большинства горизонталей. Но самое главное – порт. В порте пересекались главные горизонтальные и вертикальные грузовые линии лифтов. Сюда приходили грузы с нижних уровней с продовольствием и уходили наверх лифты, груженные оборудованием. Иногда происходил обмен товаров с соседними вертикалями.
Виртуальное «эго» полностью загрузилось в систему, Сид перестал чувствовать связь со своим телом. Впереди была гора работы по распределению и структурированию нестандартной информации – информации, с которой не могли справиться автоматические обработчики: сигналы с аварийных датчиков, зафиксировавшие непонятный сбой, ошибки работы систем жизнеобеспечения и транспорта, которые с каждым годом возникали все чаще. Сид разгребал кучу на первый взгляд непонятного месива бинарных данных и рассылал их в узконаправленные отделы, которые тщательно проанализируют сигналы датчиков или ошибки систем и назначат ремонтников исправлять сломанные подсистемы. Сиду эта работа нравилась. Ему часто позволяли войти в сломанную подсистему и установить причины неисправности. Когда он получал полный доступ к системе транспорта или системе жизнеобеспечения на уровне, он чувствовал себя маленьким богом, которому подвластно все в данной директории: он мог остановить жизненное обеспечение, убив половину жилого уровня, мог запереть людей в своих камерах или же до отвала накормить. Конечно, он не делал ничего подобного. Он просто выполнял свою работу.
Иногда в приходивших необработанных данных он находил коды доступа, ключи к различным системам и к более высоким уровням прав. Как и неделю назад: в структуре аварийного сообщения от пользователя, не прошедшего авторизацию из-за сбоя, он нашел зашифрованный ключ доступа к базе данных системы питания. Тогда Сид скормил этот ключ скрипту, работающему в фоне терминала. Небольшой скрипт, написанный Сидом, не отнимал достаточно ресурсов, чтобы система обратила на него внимание. Простой дешифратор – перебор всех вариантов, чтобы рано или поздно подобрать нужный вариант расшифровки.
Сегодня среди рабочего дня этот фоновый скрипт обновил свой статус на «завершено».
***
После долгих раздумий Сид зашел в продовольственную сеть и, взломав базу данных с помощью ключа доступа, назначил своей семье продовольственный статус «Б».
Системный день завершился. Сид минуту ждал полной выгрузки из сети, минуту приходил в себя и привыкал к теперь казавшемуся яркому свету в помещении. Разрез на животе болел уже не так сильно.
– Говорят, – раздался утомленный голос Ина, также отходящего от полного погружения, – когда-то давным-давно вся эта система обходилась без вмешательства людей. В системе действовал искусственный интеллект, который управлял всем и вся. Он подстраивался под каждую нестандартную ситуацию и умел обучаться…
– И люди тогда жили долго, сыто и счастливо! Твои фантазии переплюнут даже мои сны.
– Так говорят… – развел руками Ин.
Сид покачал головой.
– Я бывал в самых удаленных уголках виртуальной реальности этой сети, и нигде не обнаружил ни частицы кода так называемого искусственного интеллекта, так что это бред. Пошли по домам, я чертовски устал.
***
Высадив Ина, лифт затормозил на этаже Восьмого. Двери разъехались, и он сразу понял, что дела плохи. В камере на стуле сидела Эм, прижав к себе внука. Над ней стояли огромный белый человекоподобный полицейский робот и широкоплечий агент безопасности, одетый в черно-красный комбинезон. Сид, не замешкавшись, шагнул навстречу и произнес:
– Здравствуйте! Я как раз собирался сообщить вам о сбое системы питания, она, похоже, назначила нам ложный приоритет.
Агент молча повернулся к Сиду. Половину его изуродованного лица вместе с глазом заменял имплантат, подогнанный под строение лица, но все равно выглядевший неестественно. Черные волосы с легкой сединой были слишком коротки, чтобы скрыть продольный шрам от виска до темени. Агент старался выглядеть беспристрастным, но живая половина лица выдавала легкую гримасу презрения.
– Гражданин номер сорок тысяч восемь, Сид? Агент безопасности сорок шестой вертикали Лин, – железным голосом отчеканил тот, – но ты и так знаешь, кто я, – закончил агент и продолжил молча сверлить Сида тяжелым взглядом искусственного и живого глаза.
Сид понял, что это уж никак не по поводу украденного ключа доступа. Правление бы не отправило из-за такой мелочи офицера, отслеживающего преступников и подавляющего бунты.
– Мы здесь из-за вашего сына, Ола, – продолжил безэмоциональным голосом Лин. – Сегодня при попытке так называемой вторичной загрузки произошло отторжение первого уровня. Последующая экспертиза признала вашего сына дефектным, он подлежит утилизации.
Отец молча пошатнулся и прижался спиной к стене, Эм сильнее стиснула в объятиях Ола. Мальчик спокойно сидел на коленях у бабушки, еле слышно посапывая.
– Нельзя выносить сразу такой приговор! – Сид сделал шаг к Лину. – Возможен сбой загрузки, дефект имплантата, нужно провести тщательную…
– Экспертиза закончена, заключение обжалованию не подлежит. В базе данных вашего сына найдена информация о так называемом «небе». Более того, обнаружены записанные мысленные образы этого несуществующего объекта.
Сид облокотился о стену, в его голове бушевал ураган из смешанных чувств и слов «Почему с моим сыном?» и «Этого не может быть». Он быстро просканировал свои ячейки памяти и вздрогнул, поняв, что ячейка, где он хранил свои сны, недавно была считана. Считать ячейку можно только при прямом подключении нейрочипов двух людей – сомнений, кто был преступником, не оставалось.
«Вот малолетний хакер», – выругался про себя Сид.
Полицейский робот ровными неколебимыми движениями вырвал ребенка у бабушки и потащил в сторону лифта, тот вырывался и сквозь слезы душераздирающе орал.
– Стойте, – кинулся за ними Сид. – Вы не понимаете, это все я!
Сид схватил за плечо агента, тот машинально развернулся и отработанным движением вывернул руку Сиду и прижал его лицом к стене.
– Еще раз тронешь меня, и я буду вправе сломать тебе руку! – прошипел сквозь оскал Лин. От былого спокойствия агента не осталось и следа, теперь в каждом его слове играли ноты презрительности. – Такие, как вы, бракованные, тратят впустую государственные ресурсы, а потом еще ходи за вами и подчищай гнилые плоды, которые могут вмиг перерасти в бандитизм или восстание. Потом собираются стаи таких, что приходится выжигать целые горизонтали.
– Эта информация моя, – прохрипел Сид от возрастающего давления на скрученную руку. – Это мои сновидения, моя ячейка… Ол просто скопировал ее в свою базу данных.
Лин, как будто опомнившись, ослабил хватку и отступил назад.
– Возможно, это и так, – уже вновь безэмоциональным голосом вещал агент, отряхивая костюм. – Но, к сожалению, работники корпорации не в моей юрисдикции, поэтому я просто выполню приказ, а затем сообщу о ваших показаниях.
Мальчик вновь душераздирающе завыл. Отец рванулся к сыну, но агент занес кулак в перчатке, раздался звук электрического заряда. Удар тяжелой руки в живот отбросил его к стене, а перчатка со встроенным электрошокером парализовала мышцы, руки и ноги превратились в одеревеневшие конечности. Сид свалился на пол, взгляд его затянула матовая пелена, сквозь которую он беспомощно наблюдал, как в лифт заволокли плачущего и вырывающегося ребенка. Он хотел было протянуть ладонь к сыну, но обессилевшая рука никак не хотела слушаться.
– Что с ним будет?! – сдерживающим слезы голосом крикнула Эм.
Лин лишь паскудно улыбнулся и нажал на кнопку лифта. Двери захлопнулись, поглотив звонкий рев ребенка, который вскоре исчез вовсе.
***
Очнувшись, Сид посмотрел на мать – она молча сидела на стуле и смотрела в никуда. Парень сел, облокотившись о стену и вытянув ноги на полу.
– Они ведут его к главному лифту вертикали, – произнесла мать Сида. – У тебя есть коды доступа к нему? Можно попробовать перехватить их и отобрать нашего Ола.
– Серьезно?! А потом что? Нарушив закон, здесь нам не жить.
Бабушка Ола отерла мокрые глаза и уверенным голосом продолжила:
– Уйдем на нижние уровни, за пределы юрисдикции – там, где нет этих законов.
– Будем пытаться выжить среди изгоев, бандитов и мутантов, добывая себе пищу боем?
– Это лучше, чем пытаться выжить, дерясь за кусок корма здесь! – выкрикнула Эм и заплакала. – Сначала они забрали мою Сол, теперь Ола.
– Мама, – скомканным голосом из сдавленного от горя горла произнес сын, – я виноват. И тогда, и сейчас. Я никогда не прощу себя за то, что случилось с сестрой…
– Я не считаю тебя виновным… Перестала так считать. Ты был всего лишь частью системы, которая тогда забрала Сол.
Минуту они сидели в молчании.
Сид вздохнул, взъерошил волосы и провел ладонью по лицу.
– У меня есть коды доступа к шлюзам к главному лифту. Перехватить нужно до того, как лифт уйдет, но мне нужна помощь. – Мать Сида молча смотрела на него красными глазами. – Двери в главный док я открою, но с агентом безопасности и с полицейскими роботами я не справлюсь. Ты главный электротехнический инженер на том уровне, ты знаешь ту горизонталь вдоль и поперек.
– Обесточить весь уровень?
– Хотя бы окрестность главного лифта. У тебя остались рабочие очки ночного видения? – Женщина кивнула. – Хорошо, давай мне. В неразберихе я попытаюсь забрать Ола и побегу к резервному лифту на краю горизонтали. Лифт заброшен, но работоспособен, у меня остался старый пароль к его активизации. Заберем там тебя и пойдем на нижние уровни.
– Тогда вперед, – твердо сказала женщина, подошла к сыну и помогла ему подняться на ноги.
***
В юности Сид был любознательным, его с ранних лет больше привлекала виртуальная реальность, чем настоящая. Понимать машинные языки его научила старшая сестра Сол. Сид любил свою сестру.
После финальных экзаменов Восьмого позвали работать в службу безопасности, и он с радостью согласился, хоть Сол была против этого. Работа ему нравилась, платили хорошо. Сид не участвовал ни в патрулях, ни в задержаниях преступников, он был всего лишь, как он себя называл, «невидимым стражем сети». Восьмой следил за попытками взлома систем, улучшал их безопасность, отслеживал подозрительные действия граждан в сети. Сид быстро пошел на повышение, помощи в его «антихакерских» услугах уже просили службы безопасности соседних вертикалей. Даже суровый агент Лин тогда хорошо отзывался о гражданине номер сорок тысяч восемь.
Однажды Сид заметил в одной второстепенной системе управления подозрительный код. Точнее, нефункциональный обрывок кода, оставленный несколько лет назад. Код был элегантно написан и замаскирован так, что Сид обнаружил его случайно. Восьмой внимательно изучил его и начал искать аналогичные куски программы в других системах. Он нашел скрытые части кода во множестве систем, включая и системы самой службы безопасности. Сами по себе эти части ничего не представляли, но, соединив их воедино, Сид увидел, насколько это была мощная троянская программа. Лишь небольшой части кода не хватало для того, чтобы по команде хакера эти части активизировались и полностью парализовали всю сеть вертикали, в том числе и систему службы безопасности.
База данных говорила о том, что этот вредоносный код внедрялся частями на протяжении пары лет. Но что-то произошло с хакером, и больше года нового вредоносного кода не появлялось, троян так и остался недописанным.
Сид немедля доложил начальству о результате своего расследования, и служба безопасности буквально за один день вычислила хакера. Кто был этим хакером, Сид не желал знать, как и не желал знать, что стало с остальными людьми, которых Сид помог поймать.
Вернувшись тогда домой после торжества в честь раскрытия крупного дела, Восьмой не обнаружил дома сестру, а только убитую горем мать.
***
Сид стоял у закрытых дверей шлюза, ведущего в главный лифтовый порт вертикали. Восьмой провел дрожащими пальцами по экрану наручного компьютера. Сигнала от матери не было. Не сумев остановить дрожь, он сжал ладонь в кулак. Тремор не был последствием электрошокера, Сида колотило изнутри. Страх за сына, страх нарушить закон и страх за собственную шкуру бешеным водоворотом утягивали разум в пучину паники.
Сид прислонился к стене и сделал глубокий вдох. Сообщений от матери все еще не было. Он огляделся: по коридору спешили люди. Они проходили совсем близко от Сида, но не замечали или старались не замечать его пораженное болью и страхом лицо. В другой стороне коридора у монитора терминала спиной к Восьмому стоял странный человек в темно-зеленой куртке, с длинными белыми волосами, собранными в хвост. «Иностранец», – подумал Сид. На этой вертикали он никогда не встречал людей с таким цветом волос. Иностранец проделывал какие-то странные манипуляции с терминалом.
«Да он его взламывает! – воскликнуло в голове. – Средь рабочего дня, у всех на виду! Его засекут в два счета, и это рядом со мной, черт, еще этого не хватало».
Сид судорожно посмотрел на экран сообщений – молчание. Времени ждать сигнала от матери больше не было. Восьмой глубоко вздохнул и подошел к дверям. Нашел в памяти давно запрятанный ключ доступа и послал сигнал охранной системе. После недолгой паузы красный огонек шлюза переключился на зеленый и створки разъехались, открывая вход в огромное, сотню метров в высоту помещение, в центре которого располагалась пятидесятиметровая в обхвате шахта лифта, висящая, как огромный сталактит, из темной глубины потолка и уходящая вниз на тысячи уровней. Ко входу к ней согнали два десятка детей, окруженных роботизированными стражами, слышался тихий плач. Главный лифт уже прибыл, и детей по одному заводили внутрь. Сид шагнул вперед и остолбенел. У стены, в луже крови, согнувшись в неестественной позе, сидела его мать и не дышала. Сид хотел было броситься к ней, но навстречу ему вышел агент Лин с двумя стражами.
– Гражданин номер сорок тысяч восемь, Сид, – обнажил зубы в паскудной улыбке агент. – Я так и думал, что вы склонны к нарушению порядка и совершите какую-нибудь глупость.
Восьмой шагнул назад и уперся спиной во что-то твердое, оглянувшись, он увидел еще одного стража, перегородившего ему путь назад. Трехметровая гора стали и пластика, возвышавшаяся над Сидом, мгновенно отбила мысли о побеге.
– Вам некуда бежать, гражданин Сид, – не переставая улыбаться, шел навстречу Лин. – Вы нарушили закон. Ваш сын, ваша мать, а теперь и вы подлежите строгому наказанию.
Последнее слово он растянул с особой интонацией, смотря в упор в лицо Восьмому, и улыбнулся еще шире. На его неживой половине лица улыбка смотрелась еще омерзительнее.
В лифт завели последних детей, среди них Восьмой увидел Ола. Хоть он был слишком далеко, чтобы разглядеть его лицо, Сиду показалось, что оно было заплаканным и напуганным. Ол так и не заметил отца. Огромные створки грузового лифта закрылись, и световые индикаторы подтвердили, что лифт безвозвратно увез сына вниз.
На мгновение ярость пересилила страх, кулак Сида, сжавшись сам собой, с силой влетел в живую половину лица агента. Лин, явно не ожидавший такой дерзости, никак не успел среагировать. Отшатнувшись от удара, он сделал несколько шагов назад и закрыл глаз ладонью. Робот, стаявший за Сидом, среагировал лучше: мгновенно и очень крепко схватил его за плечи. Убрав руку от лица, Лин ухмыльнулся и тихо рассмеялся.
– Что ж, применение силы против агента системы безопасности при исполнении, разрешается огонь на поражение.
Он снял с пояса пистолет и нацелил его между глаз Сида. Сид молчал. Не умолял и даже не дрожал, просто молчал. И даже если бы в этом месте люди верили в богов, Сид бы сейчас не молился, ему было уже все равно. Щелкнул предохранитель, и оружие загудело электрическим звуком, накапливая энергию. Агент пристально смотрел, растягивая удовольствие, но вдруг, заметив что-то, он взглянул в сторону. Удар ноги выбил из его рук пистолет, мелькнул рукав темно-зеленой куртки, и Лин, ошарашенный ударом, отлетел назад. Раздались громкие звуки выстрелов и звон падающих гильз. Железная хватка, державшая Сида, дрогнула и ослабла, на его голову полилась холодная маслянистая жидкость. Кто-то схватил его за воротник костюма и дернул назад.
