Buch lesen: «Осколки»
Пролог
Вся жизнь моя была залогом
Свиданья верного с тобой
Пушкин А. С.
Эмилия
Семь лет назад.
Вокруг было тихо. Сердце билось с такой силой, что казалось его стук разносится по всей улице. Следующий ночной автобус прибудет через несколько минут, а я даже не знала города, в который он меня направит. Просто купила билет, особо не слушая слова кассира, как делала в трёх городах до этого. Сомнительно, что меня будут искать. Маленькая Лия всегда была позором семьи, в отличие от сестры, что удачно вышла замуж за успешного юриста, или брата, который по всем предпосылкам должен был стать достойным наследником компании. Мой побег из дома скорее расценят как неудобство, потому что его надо объяснять людям. Тем не менее, рисковать не хотелось. Да и обстоятельства моего побега могут побудить в Жозефине желание отомстить. Поэтому нужно быть осторожнее. Ни за что не вернусь ни в этот город, ни в эту семью.
Побег я готовила долгое время с особой тщательностью. Продумала множество сценариев, по которым всё может пойти. Правда, ни в каком из них я не была одна. Но нельзя сейчас об этом думать. Мысли о нём снова погрузят в пучину отчаяния, которая сейчас была бы очень не кстати. Я впилась ногтями в ладонь, чтоб успокоить подступающие слёзы.
Не сейчас, Эмилия.
Пожалуйста.
Тем не менее рассудок подкидывал всё новые кадры в мой мозг. С фантазией у меня всегда всё было в порядке. В конце концов, художнику без неё никуда. Именно поэтому я в красках представляла не только ту сцену, что предстала передо мной несколько часов назад, но и то, что происходило до неё. Будто действительно была там и наблюдала за всем этим. Как Стивен наматывает на кулак светлые волосы той девки, с которой он лежал на мятых простынях. Как он целует её шею, пока его пальцы зарываются глубоко в её мокрую вагину. Хлюпающие звуки. Шлепки кожи об кожу. Стоны.
– Прекрати это, Эмилия, – прошептала себе под нос, глубоко затягиваясь сигаретой с каким-то дерьмовым ароматизатором.
Это был мой первый опыт курения, если не считать баловство с Присциллой пару лет назад. Люди говорят это успокаивает. Они ни хрена не знают. Очередная порция дыма выходит с кашлем, и я выбрасываю недокуренную половину сигареты в ближайшую мусорку. Это определенно не моё. Как только устроюсь в новом городе надо искать другие способы успокоения. Может, йога? Присцилле она нравится. Стивен всегда дразнил её, говоря, что она типичная девочка, что ходит на йогу. Что бы это ни значило.
– Не думай о нём, черт возьми.
Побег. Свобода. Жизнь без унижений и насилия.
Пока всё успешно шло по третьему сценарию. Новые документы с другой фамилией, менять имя не хотелось принципиально, были сделаны месяц назад. С ними помог хороший знакомый, у которого связи с крупными криминальными элементами нашего города. В течение последних шести месяцев, а именно столько это всё и планировалось, я снимала небольшие суммы денег со своего банковского счета. Не особо заметно для родителей, которые любили засунуть нос в мою выписку. Ведь тратила я их деньги, как они часто любили упоминать. В итоге скопилась неплохая сумма. Пару недель назад купила два билета до соседнего города. Второй с горечью сожгла на автовокзале перед выездом. С надеждой, что билет стал куклой вуду и сжёг заживо того, кто должен был по нему ехать. Шучу. Возможно.
Из дома сбегала ночью, пока «достойный наследник» напивался на вечеринке, а родители спали. В большой рюкзак положила несколько футболок, пару джинс, шорты, сменное белье, конверт с наличными и новые документы. Единственные тёплые вещи надела на себя, потому что они занимали много места. Родителям я оставила письмо и картину с изображением всей семьи, но без меня. Последний подарок.
До автовокзала добралась пешком, захлёбываясь в слезах и жалости к себе. Пару раз рядом со мной останавливались машины с предложением подвезти. Каким чудом меня не изнасиловали и не убили до сих пор не понимаю, но тогда единственное что меня волновало это то, что никого из знакомых я не встретила. От предложений отказывалась. До автовокзала добралась за два часа быстрым шагом. Ноги гудели, во рту пересохло и глаза болели от уже высохших слёз. Плохо помню, как садилась в автобус и ехала к пункту назначения. Там сняла номер в привокзальном мотеле. Приняла душ, поела и купила билет на следующий автобус. Таким образом сменила три города. В одном из них приобрела новый телефон, потому что старый оставила дома. Отправила сообщение Присцилле, в котором сообщила что со мной всё в порядке. Она была одной из единственных людей, кто знал о моём плане. Мы списывались раз в сутки. Я не сообщала о своём местоположение, просто говорила, что жива, здорова и двигаюсь всё дальше от дома.
Денег осталось чуть больше половины от той суммы, что была изначально. Мне не хотелось думать о том, что скоро придётся остановиться. Казалось, что город, в котором я проведу хотя бы больше суток, не говоря о всей оставшейся жизни, должен быть особенным.
Автобус приехал ровно в назначенное время. Люди толпой сразу же ринулись к нему, мешаясь тем, кто пытался выйти. Ненавижу такое. Я постояла в стороне, нервно сминая билет и зашла последней. Ехать мы должны до самого утра.
Сна не было ни в одном глазу и, поэтому, я достала телефон и стала изучать место куда приеду. Брадвилл. Он не был особенным. Очередной небольшой город с населением около двести тысяч человек. Несколько районов, каждый из которых был со своей историей. Пара ночных клубов в центре, памятник основателю как главная достопримечательность и пешеходная улица с кафе и магазинами. В этот момент казалось, что таких как он много.
Не знаю, что именно заставило меня пойти гулять по городу. Судьба, не иначе. Мы приехали, как и ожидалось, рано утром, и я невозможно устала от бесконечной дороги в последние дни. Не говоря о том, что этой ночью сон так и не пришёл ко мне. Поэтому, изменив традиции с привокзальными мотелями, пошла дальше и села в микроавтобус, который, если верить указателям, едет до центра города. Погода была отличная. Солнце понемногу начало согревать улицы своими лучами. От лёгкого ветерка колыхались верхушки деревьев. Людей на улицах ещё было немного.
Я вышла на одной из остановок, от которой прошла к большому парку. Он вмещал в себя озеро, вокруг которого были расположены несколько лавочек, аллеи для прогулок и детская зона с качелями и горками. А в центре, в окружение фонтанов, стоял тот самый памятник, о котором было написано в интернете. Рядом висела потёртая табличка: «Энтони Николас Брадвейн. Достопочтенный основатель Брадвилл Сити». Я постояла рядом с ним несколько минут, вглядываясь в очертания этого каменного изваяния и пытаясь представить каким он был при жизни. Ушла, потому что фантазия так и не помогла. К черту её, если она работала только в одном направление.
Шлепки. Стоны. Спутанные светлые волосы.
Встряхнула головой, пытаясь выкинуть мерзкие образы. Заглянула в телефон, чтоб понять куда мне идти дальше, чтоб раздобыть завтрак.
Прошла через весь парк, обогнув озеро, и довольно быстро вышла на пешеходную улицу. Она была небольшой со стандартным набором подобных улиц в других городах. Несколько сувенирных лавок, на натёртых витринах которых лежали магниты, открытки, снежные шары с миниатюрой всё того же старины Энтони, различная посуда с названием города и футболки с нелепыми надписями от «Я люблю Брадвилл» до «Я был в Брадвелле и всё что привёз – эту дерьмовую футболку». Смешно, возможно.
Между одной из лавок и маленькой табачной будкой расположился магазин с украшениями ручной работы. Затем в ряд шли несколько магазинов с одеждой для среднего класса. Напротив них возвышался четырёхэтажный отель, который, хоть и не выглядел на пять звёзд, но казался раем после череды мотелей. Но больше всего меня интересовали кафе и рестораны, разбросанные по всей улице. Желудок требовал еды, и я тщетно пыталась найти открытое в ранний час заведение. Обрадовалась, увидев открытую дверь и тут же сникла, когда поняла, что это бар. Как раз около него до меня донёсся запах кофе и какой-то выпечки, и я тут же пошла на него.
Единственным открытым ранним утром заведением оказалось небольшое кафе на самом краю улицы. Двухэтажное здание из красного кирпича было будто поделено на две части. С одной стороны это самое кафе, что гостеприимно открыло большую тёмную дверь. Сверху на чёрной вывеске золотыми буквами было написано «Лукреция». Внутри горел тёплый свет, а молодой человек расставлял столики на маленькой террасе. Рядом с дверью висела табличка, в тон к вывеске, где обозначалось, что кафе работает круглосуточно. Вторую часть занимал книжный магазин с большими стеклянными витринами, натёртыми до блеска. За стеклом виднелись последние новинки с одной стороны и самые популярные книги месяца с другой. Он, в отличие от своего соседа, был закрыт, хотя внутри и виднелась какая-то тонкая фигура. Вывеска у магазина так же висела сверху, симметрично той, что была над кафе. Они были одинаковыми. Только на второй уже чёрными буквами на золотом фоне было выведено «Джульетта».
Я ещё раз оглядела эти два заведения, поражаясь тому какую гармоничную композицию они создавали друг с другом, и медленным шагом зашла в открытую дверь. Внутри помещение оказалось больше, чем выглядело снаружи. По залу были хаотично расставлены столы и стулья из тёмного дерева. Вдоль стен стояло несколько подобных столов, но уже с диванчиками, обитыми кожей того же цвета. Около дальней от входа стены посередине стоял длинный бар. Черноволосый молодой человек, что стоял за стойкой, натирал бокалы. В углу, рядом с баром и большой дверью, ведущей в служебные помещения, на стульях сидели две девушки в фартуках и переговаривались, устало потирая глаза.
Выбрав столик около окна, я села за него, скидывая рюкзак под ноги. Одна из официанток подошла ко мне. Это была хрупкая девушка, которая от силы выглядела лет на пятнадцать. Невысокий рост немного компенсировался ботинками на высокой подошве. На фоне бледной кожи сильно выделялись коричневые, почти чёрные, глаза. Маленький вздёрнутый нос. Немного пухлые губы, подкрашенные прозрачным блеском. Светлые, почти платиновые, волосы убраны в высокий хвост. Просто кукла, а не человек.
– Доброе утро! – бодро произнесла она с широкой улыбкой. Я обратила внимание на бейджик, прикреплённый с правой стороны на груди. Вивиана. – Добро пожаловать в Лукрецию! Что будете на завтрак? Сегодня в утреннем меню омлет, оладья и яичница с беконом.
– Здравствуйте, – кивнув, хрипло ответила я и не нашла в себе силы улыбнуться в ответ. – Омлет и капучино, пожалуйста.
Вивиана уточнила ещё что-то о сиропе к кофе и вернулась к стойке. Заказ был готов через двадцать минут, и я с удовольствием принялась за еду. Желудок торжествовал, но душу, к сожалению, это не излечило.
Неожиданно, как по щелчку пальцев, ко мне вернулись все эмоции, что я старалась подавить в эти дни. Ногти, впившиеся в кожу ладони, уже не помогали. Не сработало и отвлечься на что-то другое. Дело было не в моей ненормальной семье и не в побеге. Дело в нём. Стивен предал меня. Говорил, что будет любить вечно. Обещал, что сбежит со мной. Оказалось, что у любви есть срок годности.
Один год.
Я была счастлива всего год, но он разрушил меня до основания.
– С вами всё в порядке? – донёсся до меня встревоженный голос Вивианы. Мягкий звук её голоса заставил меня вздрогнуть. Глаза защипало от подступающих слёз, сдержать которые было уже не в моих силах. Слишком много я подавляла в себе с той злополучной ночи. Чашка с капучино всё сильнее дрожала в моей руке.
– Да, я просто… – запнулась, пытаясь подобрать слова. Но что я могла сказать? Просто что?
Я просто увидела любовь всей своей жизни в постели с другой.
Я просто всю жизнь терпела издевательства от женщины, которая должна была защищать меня. От человека, которого мысленно я ни разу не назвала матерью.
Я просто нахожусь в незнакомом городе без какой-либо поддержки. Вдали от самого близкого человека и всего, что было связано с прошлой жизнью.
Ни единого слова не сорвалось с моих губ. Лишь, казалось, бесконечный поток слёз становился всё больше. С губ сорвался первый всхлип. Это единственный звук, который раздался в уютной тишине кафе. Вивиана перевела взгляд с моего заплаканного лица на набитый вещами большой рюкзак. Тень понимания отразилась на её лице.
– Сара, позови маму! – неожиданно громко сказала она второй девушке. Та скрылась за дверью. Вивиана хотела уйти, но повернулась и аккуратно дотронулась до моей руки, сжимающей стакан с кофе. – Не знаю, что у вас случилось, но здесь вам помогут. Лукреция никого не бросает в беде.
Всего несколько минут спустя место напротив меня заняла холодная с виду женщина. Светлые волосы длиной до плеч были аккуратно уложены и лежали прядка к прядке. Карие глаза изучающе смотрели на меня, а губы, покрытые ярко-красной помадой, были поджаты.
– Что у тебя случилось, милая? – неожиданно мягким голосом спросила она, не отрывая от меня взгляда. Вивиана и другая официантка ушли, оставив нас вдвоём. Я нервно сглотнула и провела языком по пересохшим губам, продолжая беззвучно плакать. – Расскажи и станет легче.
Этот мягкий голос. Участливый взгляд. Было тяжело противостоять.
Вдруг представилось, что эти вопросы могла задавать мне Жозефина. Что где-то в параллельной реальности не было ни унижений, ни пощечин.
Мы бы сидели в подобном кафе, пили капучино или молочные коктейли, как она миллион раз делала с Элизой. Это её глаза бы смотрели на меня с таким сочувствием, пока я высказывалась о том каким мудаком оказался Стивен. Может, в таком случае мне было бы легче пережить его предательство.
Я молчала. Вытерла салфеткой глаза, чувствуя стянутость на коже. Медленно допила свой кофе. Нервно теребила края рукавов. А женщина просто сидела и ждала мою историю.
И я не выдержала. Мне жизненно необходимо было поговорить об этом с кем-то. Даже если это будет совершенно незнакомый мне человек. Мы разговаривали в течение нескольких часов. О родителях, о Стивене, о том, как в один момент я почувствовала себя совершенно ненужной никому в этом мире. Кофе сменился чаем с ромашкой, а кафе постепенно стало наполняться посетителями. Слёзы высохли окончательно, а внутри оставалось только опустошение.
– Мне нужна официантка, – задумчиво сказала женщина под конец моего рассказала и посмотрела в окно, разглядывая улицу и прохожих людей. – Это неплохой город для остановки, как думаешь?
– Я не… – неожиданно запнувшись, я замолчала и тоже выглянула в окно. Этот город не отличался ничем от других таких же городов. Он не был особенным, но таким было это место. Маленькое круглосуточное кафе. – Мне нужно найти, где снять комнату.
– Миссис Лорейн с этим может помочь, думаю, – кивнув куда-то в сторону книжного магазина, ответила она и протянула мне руку. – Забыла представиться. Элеонора Стилман.
– Эмилия Найт, – ответила я, пожав её тонкую тёплую руку. Другая фамилия звучала непривычно, но означала для меня свободу.
– Добро пожаловать в семью, Эмилия.
Глава 1
Стивен
Одиннадцать лет назад.
Ненависть стала моей второй кожей за последние две недели. Жизнь была полна несправедливого дерьма и странно, что осознание этого пришло ко мне лишь спустя семнадцать лет существования. Конечно, я понимал, что родители ни в чем не виноваты, но, чёрт, мне хотелось крушить всё вокруг.
Моя семья никогда не отличалась большим достатком. Мама работала учительницей в младшей школе соседнего города, а отец с раннего утра и до позднего вечера пропадал в автомастерской. В те дни, когда заказов было мало, он брался за подработку охранником в магазинах или на стройку. Но этого было мало. Мы жили в городе с ужасным климатом, где лето всегда было пасмурным и дождливым, а зимы ужасно холодные. Дом, что достался отцу по наследству от дяди, был вечно в аварийном состояние. Стоило починить одно, ломалось что-то другое. Мы тратили тысячи долларов в год только чтоб поддерживать в нём хоть какие-то условия жизни.
Я сам начал искать работу с тех пор, как мне исполнилось четырнадцать лет, чтоб хоть как-то облегчить жизнь родителям. В начале это были мелкие подработки вроде курьера, официанта на выходные или догситтера. Они оплачивались минимально, но в нашей ситуации грех было жаловаться. Если в конце дня я мог принести еду своей семье, то это того стоило.
Моя жизнь изменилась безвозвратно полтора года назад.
– Ты же вроде разбираешься в тачках, Эндрикс? – ко мне тогда подошёл Винсент Грейвс.
Он учился в моей школе, но мы редко пересекались раньше. Если честно, мне он всегда казался заносчивым придурком. Сынок богатых родителей, который ни в чём себе не отказывал. Возможно, во мне говорила зависть и я просто не мог разглядеть каким человеком Винс является на самом деле.
– Может быть, – ответил я, затягиваясь сигаретой и одним глазом следя за собакой миссис Чентмейн. Она любила жрать дерьмо, как только за ней переставали следить.
– Хочешь подзаработать что-то серьезнее зарплаты мальчика на побегушках? – спросил Винс и подошёл чуть ближе.
– Звучит заманчиво, но незаконно. Откажусь, – мой голос звучал равнодушно, хоть предложение заработать побольше и правда привлекало меня. Но я не связывался с незаконными делами, у моих родителей и без этого было достаточно проблем.
– Черт, я не прошу тебя убить кого-то, Эндрикс. – Винс закатил глаза. – Мне всего лишь нужно прокачать тачку для участия в гонках. Если смогу победить в следующей, то отдам половину выигрыша.
– Гонки? – моё сердце пропустило удар. В нашем захолустье все знали, что развеяться здесь можно только двумя вещами: вечеринки в клубе Никки Стракса, сына бывшего мэра, и гонки, что устраивала местная банда. Нелегальные, разумеется. – Ты участвуешь в гонках на Грей-рок?
Винс кивнул и его губы растянулись в хитрой усмешке. Он знал. Видел что-то либо в выражение моего лица, либо в блеске глаз. Но он понимал то, что я скажу прежде, чем мой рот открылся.
– Я прокачаю машину, Грейвс. Ты оплатишь эту работу как любому другому механику, но, если победишь – ты приведешь меня туда.
Он кивнул, не переставая ухмыляться. Гонки на Грей-рок были закрытой территорией. Попасть туда можно было лишь по рекомендации и после тщательной проверки личности. Ребята из банды, что организовывали их, считали выше своего достоинства платить полиции за то, чтоб они закрывали глаза. Отсюда и были меры предосторожности.
На прокачку машины Винса у меня ушла неделя. Я приходил к нему в гараж сразу после занятий в школе и уходил поздно вечером. Мы с ним сдружились, обмениваясь колкостями и сарказмом в процессе. Перед следующей гонкой я зашёл к нему в последний раз проверить всё необходимое. Машина была в идеальном состояние. Винс заплатил мне пять тысяч долларов, что было намного больше, чем зарплата обычного механика. От моих возражений он отмахнулся.
– Эти деньги нужны твоей семье, Стивен. Не глупи, – сказал он тогда, и я лишь молча кивнул, пряча купюры в карман.
Винс победил в той гонке. Он пришёл к моему дому поздно ночью, а его глаза горели от возбуждения и адреналина. Его рассказ о том, как проходил заезд занял пару часов, но я слушал каждое слово, боясь что-либо пропустить.
– Следующий заезд через две недели, Эндрикс, – сказал он мне уже под утро, собираясь уходить домой. – У меня дома стоит моя старая машина, с которой я начинал участвовать. Прокачай её для себя и поедешь со мной.
– Что я буду должен тебе за это? – спросил я, чувствуя, как от предвкушения начинают дрожать руки.
– Будь моим другом и сними мне хорошенькую шлюху, когда получишь свой выигрыш за призовое место, – подмигнув, ответил Винс и скрылся за поворотом. А я ещё долго смотрел вперед, сидя на крыльце и не чувствуя колючего осеннего холода. Мои мысли были далеко отсюда – на Грей-рок.
Винс помогал мне с машиной так же, как когда я занимался этим для него. Мне пришлось отдать три тысячи, чтоб сделать всё, что было задумано. Остальные две, из тех заплатил мне Винс, я отдал родителям. На старую машину, которую для начала нужно было починить и лишь потом прокачивать, ушло больше двух недель и на следующий заезд я попал лишь в качестве зрителя, чтоб поддержать Винса. Ту гонку он не победил, но всё равно вылезал из машины с пьянящим восторгом в глазах.
– Это было невероятно, Стив! – закричал он, обхватывая моё плечо. Я кивнул, соглашаясь, не в силах вымолвить ни слова. В голове гудело от голосов сотни людей вокруг нас, а сердце учащенно билось. – Заканчивай с тачкой, я хочу, чтоб ты это почувствовал.
Мой первый заезд прошёл лишь месяц спустя, потому что отец заболел и мне пришлось дополнительно брать смены в его мастерской. Я не победил тогда и не занял никакого призового места, но, честно говоря, меня это мало волновало. Там, за рулём, на огромной скорости я чувствовал большую свободу, чем за всю свою жизнь. Больше не было ни дерьмового города, ни разваливающегося дома, ни бедного мальчика из трущоб. Только руль, жужжание двигателя и скорость.
Винс стал первым лучшим другом в моей жизни. Дни мы проводили в его гараже, занимаясь нашими машинами и придумывая как их прокачать для лучшего результата. Ночью же были либо на гонках, либо пили вместе и разговаривали о жизни. Несмотря на разное финансовое положение и сам Винс, и его семья всегда относились ко мне очень тепло. Первые призовые места начали приходить ко мне спустя полгода. Это приносило неплохие деньги и мне пришлось придумывать разные оправдания, чтоб объяснять родителям откуда они появлялись. Отец, казалось, о чем-то догадывался, но молчал, лишь продолжая пристально наблюдать за мной. Мама же жила в блаженном неведение, думая, что я нашёл очередную подработку.
Эти полтора года стали самыми счастливыми в моей жизни. Дело было не в победе и даже не в деньгах, а лишь в эмоциях, что вызывало участие в гонках. Я и Винс не старались стать лучшими, хоть часто и приходили первыми, поэтому ни с кем не соперничали и не конфликтовали. Грей-рок стали моей второй семьей, а Винс братом. И я был счастлив, пока в один день, две недели назад мама не зашла в мою комнату.
– Привет, мам. Как день? – я улыбнулся ей, натягивая на плечи куртку. Винс ждал меня в центре.
– Стивен, нам нужно поговорить, – её голос звучал отстранённо. В ту же секунду я понял, что что-то не так и ничем хорошим это не закончится. Она назвала меня Стивеном.
Об Оливии Эндрикс нужно знать две вещи, чтоб понять какой она человек. Она скорее отдаст последний доллар бедняку у церкви и пойдёт двадцать километров до дома пешком, чем пройдет мимо нуждающегося. И у неё для всех всегда было уменьшительно-ласкательное прозвище. Поэтому, когда я говорю, что то, что она назвала меня моим собственным именем является проблемой, то так оно и есть.
– Это не подождёт до завтра? Винс ждёт меня, – с надеждой спросил я, желая избежать заранее неприятного мне диалога.
Может, что-то случилось? Вдруг, мама всё же узнала про гонки и собирается читать мне нотации? Может что-то с отцом? Последнее время он пропадал в мастерской больше обычного.
– Нет. Это довольно важно, – безапелляционно ответила она и скрылась за дверью, бросив напоследок, что ждёт меня в гостиной. Я раздраженно выдохнул и написал Винсу, чтоб он не ждал меня. Это могло занять много времени.
– У нас что, кто-то умер? – спросил я, входя в гостиную. Мама сидела на диване, обняв себя руками.
– Ты помнишь свою тётю Марго? – она явно нервничала. Теребила рукава кончиками пальцев и покусывала губы. Скрывать эмоции эта женщина умела отвратительно.
– Кузина отца? Которая вышла замуж за какого-то богатенького парня? – уточнил я, не понимая к чему ведёт мама и причем здесь тётя, которая звонила нам раз в год на рождество. Марго Эндрикс была младшей дочерью дяди моего отца. Она часто приезжала к нам раньше, но практически исчезла из нашей жизни, когда вышла из замуж и перебралась на другой конец страны. Это было около десяти лет назад.
– Она развелась с мужем, – тихо произнесла мама и помедлила, будто пытаясь подобрать слова. – Он плохо с ней обращался, и она смогла отсудить у него дом. Марго звонила несколько дней назад.
– Плохо обращался? Чёрт, с ней ведь всё в порядке? – нахмурившись переспросил я, всё ещё пытаясь понять к чему она клонит.
– Да, она звонила не из-за своей ситуации, а из-за нашей, – продолжила говорить мама и поморщилась. – Боже, не думала, что это будет так тяжело. Она хочет, чтоб мы переехали к ней, Стиви. В их городе лучше климат, больше возможностей и у неё свободен гостевой дом, ко…
– Абсолютно нет! – прорычал я, не дав ей договорить. Да, нашу жизнь не назовёшь сказкой. Но бросить всё здесь? Гонки? Винса?
– Послушай меня…
– Мы никуда не переедем, мама! – я впервые повысил на неё голос, и она вздрогнула, расширяя глаза. – Здесь вся наша жизнь.
– Перестань быть эгоистом, – донёсся до меня голос отца и мои зубы сжались от злости. – Ты не хочешь уезжать из-за своих друзей и развлечений. Твоей матери приходится каждый день ездить в другой город на работу, потому что в местной школе уже много лет забит штат. Мы живём в дыре, которую легче снести, чем полностью отремонтировать. Этот переезд хорошая возможность для всех нас.
– Если постараемся, мы можем наладить свою жизнь здесь, – в отчаяние прошептал я, переводя взгляд с отца на мать. – Я могу взять ещё работу, я…
– Нет, – оборвал меня папа и подошёл ближе. Он заговорил достаточно тихо, чтоб мама не улавливала суть. – Я достаточно закрывал глаза на то, что ты рискуешь своей жизнью ради денег. Гонки пора прекратить.
– Это было не только ради денег, отец, – холодно ответил я, сжимая ладони в кулаки. Мне хотелось что-нибудь ударить или кого-нибудь. Но, несмотря на напряжение, этим кем-то не должен стать мой отец.
– Я понимаю, сынок, – он сжал моё плечо. – Так будет лучше для всех нас. Поверь.
Зарычав от бессилия, я развернулся и вышел прочь из дома. Где была тётя Марго раньше? Когда мне не хотелось просыпаться по утрам, находясь в этом дерьмовом городе. Когда жизнь здесь была наполнена лишь серостью и вечными гонками за очередной подработкой. Где она была, черт возьми?
В тот вечер я напился с Винсом и всё ему рассказал. Мы сидели на холме, с которого открывался прекрасный вид на Грей-рок и курили, в молчание смотря на пустую стартовую линию. Меня колотило от холода, но даже от мысли о том, чтоб вернуться домой сейчас меня тошнило.
– Ты должен поехать, Стив, – сказал Винс после получасового молчания. Я с удивлением посмотрел на него. Его губы дрогнули. – Не пойми меня неправильно, я буду скучать по твоей заднице здесь. Но это хорошая возможность. И для тебя, и для твоей семьи. Не просри её.
– Но… – начал говорить я, переводя взгляд обратно на трассу. Винс перебил меня.
– Мы оба знаем, что кайф от этого пройдёт рано или поздно. Задумайся о том, что ждёт тебя дальше, Стив.
Он был прав. Мои родители были правы. Я, черт возьми, знал это. Только от этого было не менее больно. На следующий день мне пришлось принять невозможное решение, которое обещало перевернуть весь мой мир. Переезд. Я принял это, но продолжал всё ненавидеть. Сборы вещей, продажа дома, улаживание всех формальностей на наших работах и в школе. Всё это вызывало во мне тошноту. Винс пришёл к нашему дому, когда мы загружали вещи в машину.
– Не влипай в неприятности, засранец, – со смешком сказал он, обнимая меня на прощание. Это всё ещё казалось дерьмовым сном.
Ближайший к нашему городу аэропорт находился в пяти часах езды. Мы выехали заранее, рассудив, что старый отцовский внедорожник в любой момент может подвести нас. Пару раз он и правда заглох посреди трассы, создавая дополнительные трудности. Тем не менее, к зданию аэропорта мы прибыли как раз вовремя. Автовоз забрал машину, как только мы приехали и я никак не мог уложить в голове почему же отец, в конце концов, просто не продал эту развалюху. Наоборот, он тратит кучу денег на её перевозку через всю страну. То есть, дом, в котором мы прожили всю жизнь, был продан без лишних волнений, но разваливающаяся машина осталась с нами из-за каких-то сантиментов?
Долетели мы до Эйворда, городка в часе езды до тёти, и туда же, спустя пару дней, привезли машину. Дальше наш путь снова продолжался на ней. Всё наше имущество состояло из нескольких коробок, что с лёгкостью поместились в багажнике. Это навевало тоску. Даже смешно в какое маленькое пространство можно вместить целую жизнь трёх людей.
Только в пути я наконец по-настоящему начал осознавать всю серьезность ситуации. Мы действительно уехали. В этот момент казалось, что это начало конца.
Эмилия
Теплый воздух резко ударил в лицо, стоило перешагнуть порог дома. Это лето выдалось слишком жарким, даже по меркам штата Флорида, на окраине которого и расположился наш маленький городок, который был личной тюрьмой на протяжение всех четырнадцати лет моей жизни.
Жозефина и Гектор переехали сюда из Джексонвилла, когда моей старшей сестре Элизе было пять лет. Это была их любимая история во время светских вечеров. О том как два небольших предпринимателя вышли «из грязи» и смогли позволить себе особняк в Элоувуде. Мне всегда едва удавалось сдерживать смешок при этом. Все в нашей семье знают, что «Клаусен Инкорпорейтед» досталась отцу по наследству. И ради её спасения Жозефина пожертвовала своим наследством.
Джонатану Клаусену, моему деду, она досталась от отца, который её и создал. Он являлся не лучшим управленцем и страсть к алкоголю и азартным играм превышала его желание развивать отцовское наследие. За десять лет акции упали в цене настолько, что был риск её продажи с молотка. Когда Гектор получил квалификацию экономиста и управления бизнесом он предложил акционерам стратегию вытягивания компании из кризиса. Было лишь две проблемы – нехватка денег и то, что Джонатан до сих пор числился генеральным директором и имел больше половины акций.
Вот тогда в игру и вступила девушка, с которой Гектор познакомился в университете. Жозефина Батлер. Красивая, полная жизни и, что было важнее всего для него, богатая наследница, потерявшая родителей. Никто не знает, чем занималась семья Батлеров на самом деле. Даже сама Жозефина. После их гибели ходили разные слухи – от простых инвестиций и вложений до отмывания денег для мафии. Так или иначе, ужасная автокатастрофа сделала Жозефину и её сестру Катарину невероятно богатыми. Что и привлекло к ним стервятников вроде Гектора Клаусена.
Дедушке отдали половину денег Батлеров, чтоб он отказался от всех прав на управление компанией и её акции. Его шестьдесят процентов Жозефина и Гектор поделили между собой и стали вытягивать компанию из кризиса, постепенно выкупая всё больше акций. Так они стали единственными полноправными владельцами, подняли доход компании до ста миллионов долларов в год и переехали из Джексонвилля в Элоувуд.
