Разбойников было восемь. Они облюбовали просторную лесную поляну и разожгли там костёр. Рядом стояла и украденная телега. Девочке, в страхе прижимавшейся к заднему борту было лет десять. И не менее чем вчетверо больше – бородатому детине, с вожделением сжимавшему её коленку. На голове ублюдка красовался железный обруч с прикрученными к нему рогами, из-за которого он, явно, и получил своё прозвище. Остальные разбойники вольготно разлеглись около огня, не забывая отпускать сальные шуточки.

Я с трудом вернул лицу человеческое выражение – если эти типы меня испугаются, придётся долго их ловить по лесам, а это в мои планы не входило, и шагнул в очерченный светом круг. Моё появление ознаменовалось дружным хохотом.

– Это что за красотка заглянула к нам на огонёк?

– Удача-то какая, одной бабы маловато будет!

– И топор положи, поранишься!

– Эй, Пиндл! – один, видимо, позвал уже встреченного мною приятеля. – Что-то ты больно плохо караулишь!

– Он не отзовётся, – с нехорошей усмешкой поведал я. – Да и вам недолго осталось.

Разбойники обиженно завозились и начали подниматься. Я не торопился – ночь ещё не кончалась.

Главарь с сожалением отвлёкся от девчонки и встал на телеге во весь рост, намереваясь командовать сражением. И тут же истошно взвизгнул – девчонка не растерялась и укусила его за руку. Бородач замахнулся для удара, но вонзившийся в спину топор положил конец его бесславной жизни. Видя падение своего вожака, разбойники разъярились уже всерьёз. Бросок получился что надо, но я опять остался без оружия. Правда, ненадолго.

Первый разбойник неуклюже размахнулся мечом и побежал на меня, подбадривая себя воинственными криками. Я же просто отошёл в сторону, напоследок пнув его пониже спины. Разбойник врезался головой в дерево и упал без чувств.

Следующего противника я встретил уже с клинком в руках. Мечи встретились с железным лязгом. Этот разбойник владел собой не в пример лучше предыдущего. Просто я был опытнее. И быстрее. Клинок распорол разбойнику левый бок, и тот со стонами упал на землю.

Остальные решили, что в одиночку им надеяться не на что и навалились скопом. Лишь один, как я успел заметить, тонкий и гибкий, остался в стороне, внимательно за мной наблюдая. Четверо разбойников попытались взять меня в кольцо, и я отступил назад, одновременно парируя их удары. Одного я оглушил ударом в висок рукоятью, второму поставил подножку, и сразу же воткнул меч в основание черепа, оставшиеся два, слаженно работая, довольно долго гоняли меня по поляне, пока один из них не запнулся неудачно о древесный корень. Разбойник с трудом удержал равновесие, нелепо взмахнув руками, попытался вновь выставить перед собой клинок, но не успел защититься от колющего удара в шею.

Свалив наземь последнего бандита, я добил его точным ударом под лопатку и с окровавленным мечом в руках развернулся к тощему, который продолжал стоять, одними уголками губ улыбаясь неизвестно чему. Тот окинул поверженных подельников презрительным взглядом и направился-таки ко мне, по пути перешагнув через одно распростёртое тело.

– Потрясающе, просто потрясающе. Вот уж не думал, что увижу Древнего в этой глуши. Рад встрече, – он вежливо, даже почтительно поклонился, а затем улыбнулся, показав клыки.

– Не могу ответить тебе тем же, – не менее выразительно оскалился я.

– Чем же я так тебе не угодил? – вампир сделал несколько осторожных шагов по кругу, не пытаясь нападать. Я повторил его манёвр.

– А тем, что связываться с убийцами и насильниками – последнее дело, – заботливо просветил его я, раз уж сам таких простых вещей не понимает. – Даже самому распоследнему кровососу.

– Ах эти, – безразлично подёрнул плечами вампир, продолжая кружиться, – Они всего лишь временное пристанище. Полезный инструмент, не более. Но мы с тобой связаны узами крови. Нам не обязательно сражаться.

– Выбор мы делаем при жизни. Ты – свой, а я – свой.

– Вот как. – Он остановился на мгновение и выхватил из висящих на поясе ножен меч и кинжал. – Если тебе угодно. Служить Древнему – это честь. Убить Древнего… – руки с клинками взметнулись вверх, занимая боевую позицию, – … честь ещё большая!

Вампир рванулся вперёд с поразительной быстротой, и редкий глаз мог бы заметить это движение. Он ожидал, что и я не успею, но, когда на пути опускающегося меча встал меч, лишь хмыкнул что-то одобрительное. Закрутилась смертельная круговерть клинков. Фехтованием мой противник при жизни не пренебрегал, и бой затягивался.

– Послушай, – вдруг спросил вампир, на пару секунд разорвав дистанцию. – Если уж один из нас не переживёт этой ночи, могу я узнать, кто ты такой?

– Меня зовут Лест Дель Аркуа, – мне было не жалко. Да и, что греха таить, хотелось вновь, хоть раз, назвать своё имя без стыда и без опаски, как будто это возвращало меня к той, потерянной жизни.

– О, демоны! – вырвалось у него. – Как же всё в этом мире меняется!

Он смотрел на меня ошарашено и недоверчиво, пытаясь понять, ни ложь ли это. Я догадывался, о чём он думает. Просто не могло такого быть, чтобы прославленный генерал, что долгие шесть лет вёл с его племенем беспощадную войну, вдруг сам оказался смертоносным духом ночи. Или всё-таки могло?

– Ничего не изменилось, – я покачал головой. – По крайней мере, для нас с тобой.

Вампир быстро вернул себе самообладание. От призванных им сил густым сделался даже воздух, а меч затянуло алое свечение. Я принял вызов – по телу разлилась уже знакомая энергия с привкусом свежей крови. Две тени закружились под звёздами, исполняя завораживающий смертоносный танец. Один из нас должен был первым ошибиться. Он. Лишь немного выше поднял для удара руку, но этого оказалось достаточно, чтобы меч вонзился в грудь, как раз туда, где когда-то билось сердце.

Я повалил вампира на траву, пригвоздив к земле прошившим ребра клинком. Аура, окутывающая его, теперь напоминала рваные клочья. Я вытащил меч, занёс над головой и возвратным движением отрубил ему голову. Без злобы и без сожаления.

Глядя на безжизненное тело, я нахмурился, пытаясь уловить что-то важное, что в азарте поединка упустил из виду. И я вспомнил: Древний. Опять это слово, которое первый раз я услышал от Де Вилля, но теперь в голове оно звучало уже на два голоса. Так что вкладывали в него вампиры? Как говорил Антинаэль, это тот, у кого ещё не «въелись дефектные характеристики»? Или нечто большее? Я почему-то знал, что Анжелику, хоть она и подходит под определение демона, убитый мной вампир не стал бы так величать, и головы бы не склонил.

Один из разбойников начал приходить в себя. С неимоверным трудом, цепляясь руками за комья земли, он попытался ползком покинуть злосчастную поляну. Я вовремя поймал его за шиворот. Не более пяти минут мне понадобилось, чтобы сложить вместе и крепко связать выживших бандитов. Конец верёвки я надёжно примотал к дереву. Тут я услышал слабый всхлип. Девчонка, за которой я и отправился в лес, не убежала, а осталась сидеть на телеге, крепко обхватив колени руками. Она ведь всё видела, подумалось мне внезапно. И ей наверняка было страшно: сначала бородатый главарь, потом бой, кровь, падающие на землю люди… Я подошёл к девочке и протянул ей руку.

– Пойдём. Я отведу тебя к маме.

Она робко, опасливо протянула мне свою маленькую ладошку.

Я вывел её с поляны, и девчонка, чуть осмелев спросила:

– Вы – святой Теодис?

От неожиданности я даже споткнулся.

– Я – кто?

– Святой Теодис, – серьёзно повторила девочка. – Когда этим… недобрые люди напали на нас, я молилась святому Теодису. Ну вот, вы меня спасли.

– Я далеко не святой…

Она подмигнула мне с таким загадочным видом, будто намекала на общую тайну.

– Можете не сознаваться. Святые они и должны быть скромными, – заключила она и покрепче сжала мою руку.

В домике старосты творилось что-то невообразимое: кто-то успокаивал плачущую мать, боявшуюся выпустить руку вновь обретённой дочери хоть на секунду, кто-то пытался напоить девчонку парным молоком или укутать латаным несчётное число раз одеялом. От одеяла та упрямо отмахивалась, а вот молоко пришлось ей по вкусу. Первые минуты, когда мы только появились на пороге, люди буквально засыпали меня вопросами, но я отказался удовлетворять их любопытство, сославшись на усталость. На самом деле я слегка кривил душой – нечестивые силы, теперь подвластные мне, казалось, уничтожали само понятие усталости, а ощущение внутренней пустоты имело скорее психологическую причину. Я стоял, облокотившись на дверной косяк и с умеренным интересом наблюдал за кутерьмой, когда ко мне подошёл Антинаэль.

– Ну вот, ты опять стал героем, пусть и в масштабах маленькой деревни, – весело начал он, но я не поддержал его настроя. Демон спрятал улыбку и проницательно спросил:

– Тебя что-то гложет?

– Я убил их, – тихо отозвался я. – Убил, зная, что они со своими никудышными навыками не имеют ни малейшего шанса на победу.

– А что бы ты сделал, если бы их, или им подобных, притащили в твой штаб во время войны?

– Приказал казнить на рассвете.

– И что же изменилось теперь?

– Людей не должны судить чудовища, вроде меня.

– А разве те, что были в лесу – люди? Или не более чем стервятники, пирующие на разорённых землях?

Я не смог однозначно ответить на этот вопрос. Антинаэль же, помолчав мгновение, спросил:

– Скажи мне, зачем ты жил? Зачем пошёл на войну? Зачем отправлял свои полки на вражеские копья?

– Чтобы защищать, – не задумываясь, отчеканил я. – Тех, кто сам не может себя защитить.

Потом горько усмехнулся и добавил:

– Военный устав Вэлифара, параграф второй,

– Ну так вот, ты спас её, – демон едва заметно кивнул в сторону девочки. – Вернул её матери надежду. А скольких ещё ты сможешь спасти? Десятки? Сотни? Твои силы для этого велики как никогда прежде. Так что на самом деле изменилось?

– Моя, сила, как ты говоришь – это чья-то жизнь. Чья-то кровь.

– Подумай, неужели твоя цель не стоит крови пары ублюдков, которых, по твоим же собственным словам, стоит «казнить на рассвете»? – возразил Антинаэль. – Или ты предпочтёшь ждать, когда голод вновь возьмёт над тобой верх, и ты, забыв себя, выпьешь кого-нибудь досуха – женщину, ребёнка… кого-то из тех, кого собирался защитить.

Я не ответил, лишь задумчиво прикусил губу. Девочка почти оправилась от потрясения и теперь в лицах изображала схватку с разбойниками. Всё внимание было приковано к ней, и я, приняв непростое решение, развернулся к открытой двери, дразнящей запахами ночи.

– Пошли.

В молчании мы пересекли деревню.

Анжелика с неестественно вывернутыми руками всё ещё болталась в путах – оставалось только гадать, какие немыслимые кульбиты она выделывала в попытках освободиться.

– Явились, – ядовито прошипела она, стоило мне переступить жалкое подобие порога. – Где, интересно, вы шлялись, пока я тут изнываю от боли?!

Не удостаивая её ответом, я подошёл вплотную и развязал ремни. Вампирша хлопнулась на пол и противно захрустела костями, возвращая их в предписанное природой положение.

– Иди за мной.

На её лице проступило удивление, но Анжелика нутром почувствовала, что не стоит задавать лишние вопросы, неловко поправила юбку и встала.

Я привёл её на печально знакомую поляну и щедрым жестом указал на застывших при моем приближении пленных разбойников.

– Ешь.

Вампирша недоверчиво захлопала глазами:

– Не шутишь?

Увязавшийся за нами Антинаэль сдержанно хихикнул.

– Не хочу, чтобы ты кого-нибудь ненароком прикончила. А эти и так топтали землю слишком долго.

Вампирша кокетливо улыбнулась:

– Примерно, как ты убил меня?

– Примерно, как я убил тебя, – ледяным тоном подтвердил я. – Ешь.

Она просияла и, легко ступая по земле, направилась к обречённым жертвам. С огромным трудом я заставил себя смотреть, как её клыки вонзаются в шею первого разбойника – мне была отвратительна эта трапеза, но больше всего в тот момент был себе отвратителен я сам. Если бы кто-то хотя бы неделю назад рассказал мне, что я, офицер её величества, буду в ночи кормить своих ручных чудовищ, я бы сломал ублюдку челюсть. Но прошлого было уже не вернуть.

– А ты? – вкрадчиво поинтересовался демон. – Два дня прошло. Или ты предпочтёшь немного позаимствовать жизненных сил у кого-то из деревенских? В общем-то не самый плохой вариант – если сделать всё аккуратно, они даже не заметят. Главное —избегать укусов в открытые части тела…

– Да иди ты… на Небеса, – огрызнулся я, вспомнив, что в Бездне упоминание божьей обители считают худшим из оскорблений. Как не противно было это признавать, Антинаэль был прав – никогда, ни при каких обстоятельствах я не имел права вновь потерять контроль над собой. Не стесняясь присутствия демона, я грязно выругался и пошёл к дереву.

Разбойник, потрясённый судьбой, постигшей его товарища, сейчас сам напоминал деревянное изваяние. Я положил руку ему на плечо и отогнул воротник.

– Не бойся. Больно не будет, – произнёс я, больше убеждая самого себя, чем кого либо ещё.

Его кожа пахла застарелым потом и дешёвым пойлом. Прежде чем вцепиться в его беззащитное горло, я закрыл глаза – ещё одна иллюзия для того, кто сегодня уже переступил через полдесятка своих жизненных принципов. Это просто вино, солоноватое и скверное. Как жаль, что даже выпив его до последней капли, я не смогу забыться в спасительном небытии…

Глава 13. Юное дитя ночи

На утро в деревне появилась группа тейранских солдат. Они остановились здесь по пути в родной город – отдохнуть и набрать воды. Антинаэль быстро сбежал из хижины перекинуться с ними парой слов, как сказал демон, чтобы не слушать наши однообразные склоки. Впрочем, сегодня он мог этого не опасаться – мы с Анжеликой, как беззаконные подельники, связанные общей грязной тайной, молчали. Она знала, что случившееся вчера мне было не по нраву, я знал, что иного варианта у нас не было. Обсуждать здесь тоже было нечего, а чесать языком на посторонние темы не хотелось. Поэтому мы коротали день в тишине. В том же положении: я – на кровати, вампирша – в углу за очагом. Это, к тому же, было наиболее безопасно, учитывая привычку Антинаэля без предупреждения распахивать дверь.

Когда с улицы постучали, тихо и робко, что совсем не походило на бесцеремонного демона, я сначала даже подумал, что мне померещилось. Но стук повторился.

– Войдите.

Она протиснулась в дверь, едва приоткрыв створку – словно очень боялась кого-то побеспокоить своим вторжением. Мать спасённой девочки, всё такая же маленькая и хрупкая, остановилась, едва сделав пару шагов.

– Здесь так темно....

Я запоздало понял, что ненавязчивый для нас с Анжеликой полумрак ей наверняка казался непроницаемой чернотой. Я подошёл к столу и зажёг маленький походный светильник. Расплывчато пояснил:

– Люблю немного вздремнуть посреди дня. Так меньше ноют старые шрамы.

– Да, – смущённо кивнула женщина. Я пододвинул для неё к столу длинную лавку и присел рядом.

– После полудня мы вместе с солдатами уезжаем в Тейру, это мой родной город, – сбивчиво начала она. – Там нас будет ждать брат, он священник… и перед тем, как отправиться, я хотела… то есть, я вчера вас так и не поблагодарила за то, что вы спасли Шеорлику. У меня нет ничего ценного, единственное, что я могу, это молиться за вас…

– Этого более чем достаточно, – отозвался я. Протянул руку, собираясь накрыть её ладонь своей, но остановился на полужесте – не стоит пугать живых прикосновениями моих теперь навеки холодных рук. Чтобы как-то обосновать это движение, я придвинул к себе всеми забытый кувшин, принюхался – ещё не скисло – а потом передал женщине.

– В Тейру дорога дальняя. Возьмите. Кажется, ваша дочь любит молоко.

– Вы слишком добры, господин… простите, я не знаю вашего имени… – она прижала к груди бросовую посудину с аляповатыми рисунками словно драгоценное сокровище.

– Просто ветеран войны, которому не всё равно, – уклонился я от прямого ответа.

– Знаете, – она понимающе улыбнулась. – Моя Шео вбила себе в голову, что вы – святой Теодис, сошедший с Небес, чтобы помочь ей. Конечно, это всё детские выдумки, но даже я порой думаю, что вас нам послали сами боги.

Попрощавшись, женщина ушла, а я остался сидеть, одолеваемый каким-то двойственным чувством. С одной стороны, вчерашние сомнения так до конца и не развеялись, а с другой, если бы подлый демон не притащил меня сюда, этой семье некому бы было помочь. И я был рад их воссоединению – настолько, насколько я вообще мог радоваться в моем нынешнем положении.

Анжелика, которую моя гостья из-за темноты, похоже, и вовсе не заметила, прокомментировала в своей ехидной манере:

– Святой Лест. Ну надо же, как это мило. А я всё думала, че это ты всегда такой правильный и благородный, а вон чего – в святые заделаться решил. Что ж, ты на верном пути.

– Только святых вампиров Вэлифару не хватало, – отмахнулся я, возвращаясь на покинутую лежанку. – Это теологический парадокс.

– Тео-ло… чего? – не поняла она. Обиженно фыркнула: – Тьфу ты, заумных слов набрался. По-человечески нельзя что ли сказать?

Сказать «по-человечески» я не успел – дверь, как обычно, открылась без стука, явив нам Антинаэля.

– Когда-нибудь ты точно нас поджаришь! – Анжелика тут же переключила свой праведный гнев на него.

– С чего бы вдруг? – хмыкнул демон. – Я вас и через стены прекрасно вижу.

Он пересёк комнату и демонстративно тряхнул у меня под носом пустым кошельком.

– Лучше скажи мне, Лест, я что-то не понимаю, или вашим офицерам очень мало платят?

– Я просто всё сразу пропивал, – в шутку ответил я. Офицерам, а в особенности генералам, на самом деле платили совсем даже неплохо, но на войне деньги не слишком в цене, а таскать с собой сундук с золотом по окровавленным полям не стал бы и самый отъявленный скряга, поэтому большую часть я попросил сразу отправлять в фамильное поместье. – Кстати, а куда ты дел то, что было в кошельке?

– Купил у старосты пиво и сушёную рыбу. Больше этих жалких медяков бы ни на что не хватило, – с какой-то издевательской укоризной пояснил Антинаэль, а я, к своему стыду, вспомнил, что шутка была не такой уж шуткой, и имеющиеся при себе сбережения я действительно пропил – вечером после парада. Извиняло меня только то, что тогда я всерьёз собирался проститься с жизнью.

– Ну и на что ты прикажешь ремонтировать эту развалюху? Или тебе настолько всё равно, где жить? – продолжал разглагольствовать демон.

– Хороший селянин бы сам пошёл в лес, срубил дерево… – попытался поддеть его я, но в разговор влезла Анжелика:

– Никудышный из тебя селянин, надо сказать. На добротный дом инструмент нужен, а лучше с лесопилкой договориться, чтобы брёвна вышли ровные.

– Уела, – согласился я без особого, впрочем, огорчения. Прекрасно зная, как на скорую руку собрать в лесу на дереве смотровую вышку, разбить лагерь, невидимый с полсотни шагов, и сделать заградительные сооружения из подручного мусора, о домовом строительстве я и правда имел довольно смутное представление. Каждому своё, да и что-то мне подсказывало, что Анжелика и сама ничего не построит, даже имея те самые инструменты.

– Таким образом, деньги нам всё-таки нужны, – подытожил Антинаэль. – Где предлагаете их брать?

– Поселить нас здесь было твоей идеей, вот и придумай что-нибудь, – великодушно предложил я. – На худой конец плащ свой продай.

– Ну, нет, – решительно отказался Антинаэль. – Это последнее напоминание о моей родине!

– Точно. Как две кирасы, шлем, кистень, кинжал и пара юбок.

– Да за каждую из этих вещей в Вэлифаре можно купить небольшой замок, а в Кальшехране десяток прекрасных невольниц, а ты предлагаешь мне расстаться с ними за пару золотых монет в этой глуши, и то скидываться им придётся всей деревней! – искренне возмутился демон. – И вообще, если ты такой великий торговец, орден свой продай.

Анжелика вытаращила глаза и обалдело посмотрела сначала на одного, а потом на другого.

– Те занятные штуки правда столько стоят? Вы что, хотите сказать, у вас в этом ларе лежит целое состояние, а вы всерьёз обсуждаете, как починить раздолбанную халупу в богами забытой дыре вместо того, чтобы завести поместье и десяток слуг? Да у вас, мужики, с головой не всё в порядке!

– Если мы заведём поместье, – попытался я отрезвить её, – тут же возникнут вопросы, кто мы такие, и откуда у нас столько денег в послевоенное время. И попробуй докажи, что это не доходы от мародёрства. А в нашем с тобой случае даже попытаться доказать ничего не дадут. Твой знакомый солдат не рассказывал, как жгут в Вэлифаре разных исчадий тьмы?

– Ну, ну… – призрак роскошной жизни никак не хотел отпускать Анжелику. – Мы можем путешествовать, селиться в приличных гостиницах…

– И постоянно опасаться, что нашего Леста кто-нибудь узнает в лицо, – отверг и это предложение Антинаэль.

Анжелика расплылась в какой-то злорадной улыбке:

– Ага, то есть ты всё-таки сделал в жизни что-то ну очень предосудительное, раз тебя разыскивают по всему королевству.

– Подставился под укус вампира, – негромко проворчал я.

– И умер при огромном количестве свидетелей, – закончил демон. – А в нынешние времена воскресших ой как не любят.

– Связалась с вами на свою голову, – расстроилась вампирша, поняв, что прежде недоступные, но такие желанные, привилегии богатых людей придётся отложить на неопределённый срок. Она задумчиво потеребила непослушную прядь волос и посмотрела на дверь с каким-то подозрительно загадочным видом.

Полная луна вышла из-за туч и осветила землю ровным молочно-серебристым светом. Деревья и травы мягко блестели в холодных лучах, чуть слышно перешёптываясь друг с другом. Я сидел у окна, наслаждаясь прохладным ночным воздухом, и давно забытое ощущение покоя и умиротворения полностью овладело мной. Дневной свет стал для меня смертельным ядом, ночь же притягивала обаянием тишины, незнакомых запахов и звуков. Деревня будто вымерла, ни в одном окошке я не видел даже крохотного огонька, но я знал, что там, за оградой, кипела жизнь. Особая жизнь. Ночная. Волшебная....

Я представил себе бабочку.... Вот красавица просыпается, расправляет свои чудесные ярко-голубые крылья, взмахивает ими, всколыхнув ночной воздух, и срывается в стремительный полет. Впереди её ждёт полураскрывшийся цветок, кажущийся хрупким и прозрачным в свете луны.

Раньше я даже не подозревал, что ночью можно любоваться. И это открытие хоть на краткий миг, но делало меня счастливым. Поэтому я не сразу заметил, что шелест крыльев бабочки о лепестки цветка – вовсе не плод моего воображения. Звук был скорее неприятный – шорох деревянных досок о сухую землю.

Я краем глаза заметил мелькнувший подол юбки – вампирша решила погулять. Я понимал, что не смогу вечно держать её на привязи, но должен был убедиться, что моё создание не сотворит чего-то непоправимого. Антинаэль сладко спал на моей кровати. Я не стал будить демона, лишь задёрнул занавеску и тихонько выбрался на улицу вслед за Анжеликой.

Она двигалась быстро, но мне не составляло труда поспевать за ней. Я шёл следом, почти не скрываясь, лишь изредка таясь за углами домов. Но Анжелика ни разу не оглянулась. У дома местного лавочника она внезапно просто исчезла, но я отчего-то твёрдо знал, что вампирша внутри. Я оперся рукой о кромку забора и легко перескочил во двор. Хозяйские псы, до той поры тихо дремавшие у своей конуры, угрожающе зарычали. Но хватило лишь одного взгляда, и грозные сторожа, тихо поскуливая, попытались отползти как можно дальше от меня. Окно второго этажа было призывно открыто, я подпрыгнул, подтянулся и легко приземлился уже по ту сторону. Комнатка была простой, но уютной. Многочисленные шкафчики и сундуки, небольшой столик, комод с зеркалом – всё было заботливо покрыто белыми, накрахмаленными салфетками. В дальнем от меня углу комнаты среди вороха подушек спал хозяин, мужчина лет шестидесяти.

А вот то, что я увидел у противоположной стены, мне весьма не понравилось. А именно – Анжелику, с неторопливой уверенностью существа, ощущающего свою полную безнаказанность, копающуюся в одном из шкафов.

– Анжелика! – вполголоса окликнул я её. – Что ты тут делаешь?

– А, это ты, – протянула она. Обычно её голос не казался мне громким, но ночью, здесь, в чужом доме, прозвучал громовым раскатом.

– Тише!

Вампирша поймала мой взгляд, брошенный на спящего лавочника.

– Он не проснётся. Раз уж чутье тебе ничего не говорит, просто поверь – наш друг глух на правое ухо, а спит на левом боку и вряд ли что-нибудь услышит. Да если и услышит, какое нам дело?

– Ты неисправима, – я всё равно продолжал говорить шёпотом, чем вызвал у Анжелики снисходительную улыбку. – Да ты просто воровка!

– А что мне ещё делать, если вы двое трясётесь над своими богатствами? – девица позволила себе говорить с оттенком превосходства. – Нам же нужны деньги, разве нет?

Я нехорошо усмехнулся.

– Я прошёл всю войну не для того, чтобы закрывать глаза на то, как самонадеянные твари вроде тебя обворовывают мирных граждан моей страны, – и, сделав нескольких быстрых шагов, оказался рядом с ней. – Сейчас ты положишь всё на место, и мы вернёмся домой.

– Тварь? – она презрительно изогнула бровь. – Если на то пошло, ты точно такая же тварь, как и я.

– Я по крайне мере пытаюсь вести себя прилично. Хорошо бы и тебе озаботиться этим.

– Прилично? – лицо Анжелики исказила злобная гримаса. – Прилично?!

Видимо, я задел за больную струну, она уже не говорила – почти визжала.

– Я всю свою жизнь только и делаю, что веду себя прилично! Мать меня поучала! Отчим, соседи, все! И я старалась, а что я получала взамен? Ни-че-го! У меня даже мужчины никогда не было, и всё из-за вашего идиотского прилично! И теперь, когда я, наконец, стала сильной, меня начинаешь поучать ты! Надоело!

Она ударила, быстро и точно, я едва успел подставить блок, но и это меня не спасло. Удар Анжелики отправил меня в короткий полет, который завершился у хозяйской кровати, в которую я врезался спиной. Лавочник вздрогнул, но не проснулся.

– Ты хренов моралист, Лест, – с издёвкой произнесла Анжелика. – Таким, как ты, никогда не достичь большего. Ты дал мне силу, и за это я тебе благодарна. Но оставь уже меня в покое! Дай мне делать, всё, что мне захочется!

– Сила, – я улыбнулся с видом учителя, втолковывающего неразумному ершистому отроку прописные истины, – даётся нам не для того, чтобы творить всё, что нам вздумается. Большая сила – это и большая ответственность. Мы должны пользоваться ей, чтобы защищать слабых, а не отбирать у них последнее.

– Оставь свои напыщенные речи при себе! Или катись к своему дружку, ему сказки на ночь рассказывай!

Анжелика порывисто прошлась по комнате, остановилась напротив окна, позволяя лунному свету окутать её фигуру. Возвела руки к потолку.

– Смотри, – контуры девушки расплылись, подёрнулись розоватой дымкой. – Я могу превращаться в туман. Я могу скользнуть в дымоход, пройти мимо охраны.... У меня нет ничего, а у кого-то много! Пусть поделятся, в конце-то концов!

Я отчётливо осознал, что мне придётся сделать. Один раз убедить силой, потому что слова до этой дурёхи не доходят. Анжелика продолжала, что-то говорить, но я уже не слушал.

Все способности вампиров не требуют долгих тренировок, достаточно прислушаться к себе, и они открываются подобно узорам на замысловатой древней мозаике. И я совершенно точно определил, что я сильнее её, неважно, было ли причиной тому, что вампирша – моё «дитя», или что-то другое.

Я медленно поднялся на ноги и в последний раз предложил:

– Положи всё, что взяла, на место, и пойдём домой.

– Привык, что тебя все слушаются? – оскалилась Анжелика, обнажив клыки и растеряв последние остатки своей привлекательности. – Ты что ли граф какой?

– Генерал, – я ответил не менее выразительным оскалом. И забыв о необходимости соблюдать тишину, провозгласил тем голосом, что посылал в битву целые армии: – И, пока ты находишься в моем подразделении, ты будешь выполнять мои приказы!

Она рванулась вперёд, как дикая кошка, но на этот раз я был готов. Я остановил её неумелый удар правым локтем, одновременно атаковав кулаком в солнечное сплетение. Анжелика отлетела, с треском разломав принявшую на себя её вес этажерку. Вампирша тут же вскочила и вновь бросилась на меня. Её ярость неплохо компенсировала отсутствие навыков рукопашного боя, один выпад я всё-таки пропустил и, спеша уклониться, плечом вдребезги разбил стекло на узорчатом буфете. Мы дрались, как звери, злобно рыча друг на друга. Да, собственно, и были ими: клыкастыми и когтистыми бестиями, крушащим всё, что попадается на пути. Каюсь, силу последнего удара я не рассчитал – проломив бревенчатую стену, Анжелика вылетела во двор и хлопнулась на лопатки. Я соскочил следом в образовавшуюся дыру.

– Довольна? Это, по-твоему, сила – уничтожать всё вокруг?

Анжелика спрятала клыки, мгновенно превращаясь в само воплощение невинности:

– А по-твоему? Бить беззащитную женщину?

– Что это вы тут устроили?! – голос за спиной заставил мой ответ застрять в горле. У пролома стоял лавочник. Глухой или нет, но шум, который мы учинили, и мёртвого бы поднял из могилы.

Словно дожидаясь хозяйского голоса, собаки разразились противным лаем, который подхватили дворняги у соседнего дома, а затем – следующего. Но псы немного опоздали – к лавке уже спешили деревенские со старостой во главе.

Я опустил глаза, от стыда мечтая провалиться сквозь землю. Толпа окружила нас – и взгляды людей были мрачными и красноречивыми. Я не слышал истошных криков «вампиры, чудовища!», кажется, никто ещё не понял, что именно мы из себя представляем, но легче от этого не становилось, только наоборот. Анжелика, ещё недавно такая надменная, невзначай спряталась от людского гнева мне за спину.

– Вы это, – начал староста, нервно перебирая пальцами по дереву клюки. – Силы вам не занимать, это верно. Слухи ходят, что разные заклятия чародеи придумали, чтобы с нежитью поганой драться....

Задумчиво покусывая губу, он помолчал, подбирая слова.

– Вы, видать, человек хороший, девчонку в лесу спасли, опять же… Но у нас тут народ мирный. Нам эха войны не нать – спокойствия бы чуть-чуть. Вы бы уехали отсюда.

– Простите меня и мою ученицу, – я почтительно поклонился старику. – Мы уедем этой ночью.

Староста важно кивнул. Лавочник заикнулся, что неплохо бы возместить ущерб, но староста покачал головой, кивнул сначала в нашу сторону, а потом выразительно глянул за околицу. Всё было понятно без слов – опасные гости должны убраться как можно скорее, и нет ни одной уважительной причины, чтобы их задерживать. Я крепко сжал ладонь Анжелики и потащил прочь.