При всей затворнической жизни, что вел Каин, он был неплохо осведомлен о том, что происходило снаружи его огромного дома. Так однажды он наткнулся на необычное объявление у дома новоявленного лорда Джоинера. Стивен Джоинер нанимает двух рыцарей к себе в дом, при всем этом имея почти взрослого сына и почти не имея ничего за душей. Одним словом –нелепость. Абсурд, который наверняка решается какой-то веской причиной. Все причины и следствия можно было выяснить двумя способами. Первый, не имеющий смысла, если вы лично не знакомы с тем о ком хотите узнать – спросить самого человека. Второй куда более реальный для любого любопытного – таверна.
Таверну Роджерса украшала роза на деревянной табличке. Место мало чем отличное от других подобных заведений, как всегда собиравшее сброд бездельников гуляк и бандитов, названных рыцарями. Они проводят там вечера и будут проводить их таким образом еще многие века. От чего человеку не живется свободно? Каин не понимал. Не понимают этого многие, но не большинство, большинство уверенно в том, что толпа не отнимет их свободу. Суть жизни иных людей и вовсе в том чтобы знать все про всех, не важно как это связано с ними. Ни как чаще всего, но они радуются, когда их голова забита этими людьми. Каин направлялся в таверну Роджерса, но совсем по другой причине. Им овладело любопытство.
В таверне было почти темно, несколько лучин освещали помещение в трех уголках. По центру ближе к стене располагалась стойка, за ней сидел хозяин бара по одну сторону и такой же в годах мужчина по другую сторону. Занято было и несколько отдельных столов, вероятно, завсегдатаями заведения, а в целом было не людно. За столом в углу уселся Каин, он выбрал самый темный угол, но его все же заметили.
– Эй ты! погреться что ли пришел? – раздался голос старого борова из-за стойки. Это был тот, что сидел ближе к стене.
Каин растерялся. Он впервые в таверне, что здесь делают, он догадывался, но как правильно попросить выпивку? Каин успел осмотреть трижды всю таверну, перед тем как ответить.
– Что у вас пьют здесь? – смущенно проговорил Каин.
К Каину подошла женщина средних лет с кружкой в руке.
– Деньги у тебя есть?
– Я бы хотел объясниться, – начал Каин.
– Ну-ка, чего ты там скажешь?
– Скажите, что я должен делать?
Женщина рассмеялась, но не долго, уже через секунду ее лицо стало словно каменным.
– Гони деньги и держи свое пойло, – женщина сунула Каину кружку и встала близко.
Каин положил медяки на стол и потянулся за кружкой. Женщина резко дернулась вперед и подмигнула Каину, затем с улыбкой ушла прочь. Следом подошел мужчина, грозного вида, заросший и жутко грязный. Впрочем, любой из тех, что находились в таверне подходил бы под описание.
– Подгони-ка и мне кружечку, прошептал над ухом мужик
– Как тебя зовут?
– Можешь звать меня своим господином, если хочешь уйти живым и здоровым, – с хохотом сказал мужик.
–Тебя наверняка зовут Гарри, ну или типа того, – предположил Каин.
– Ты знаешь меня, сопляк?
– Нет, я не знаю тебя, но у меня есть предложение к тебе. Хочешь подзаработать Гарри?
– Как тебя зовут? – вкрадчиво спросил Гарри, словно подозревая что-то. Он отстранился назад.
– Я Джим, – представился Каин. Между прочим, это был уже не первый раз, когда Каин представился так. Это имя здорово сочеталось с внешностью паренька и само вылетало из его уст, когда он не знал, как соврать.
– Предложение следующее, я задаю тебе вопросы, на которые ты мне ответишь. Заплачу, как выйдем отсюда.
– Э нет брат, деньги вперед давай.
– я могу их отдать и другому человеку, чего ты теряешь? Ничего. Если же я отдам тебе сейчас деньги, ты убьешь меня. Потом ты поймешь что зря, ну да ладно. Согласен?
Гарри кивнул. Речь зашла о плотнике Джоинре. Выяснилось немногое. Джоинер с некоторых пор стал человеком замкнутым, все говорят о нем, но что он такого замышляет, никто при этом не знает. Он единственный человек, который посещает городскую библиотеку из простого народа. Возможно, не умеет читать. Если не научился, за то время пока был лордом. Да, свой статус, он получил недавно и не понятно за какие заслуги. С другой стороны лордами становятся едва ли не дворовые псы. В целом этой информации Каину показалось достаточно. Едва выйдя из таверны, Каин протянул медяк Гарри.
– И этим ты собрался купить меня?
– Это все что у меня есть – ответил Каин.
–Не знаю, зачем тебе все это Джим, но я дам тебе совет. Больше не поступай так с голодными бродягами вроде меня. Я ничего не стану делать с тобой. Не знаю почему, но у других наверняка будет причина как раз для того чтобы сделать с тобой все что угодно.
– Я рад, что ты не злишься. Пока Гарри.
Каин ушел домой с мыслью о том, что сделал важное дело. Какое? Этого Каин не знал, но потихоньку зачахнув в доме из церкви, его жизнь теряла смысловую линию. Искать эту линию Каин стал там, где велел случай. Потихоньку перебираясь от одного дома к другому, в таверну и вот сейчас в библиотеку. Названия у библиотеки было, но его упразднили. Собственно на библиотеку здание стало только похоже, в реальности это был дом с книгами. Отличие этих двух зданий в людях. Здание, в котором люди читают – библиотека, там, где сжигают ненужные книги в поисках нужных – дом с книгами.
Единственное что осталось неизменным, была тишина, вот только сейчас ее не созерцали как прежде, ее просто некому было нарушать. В отдельных кабинетах звучали изредка голоса, но в главный зал почти не ходили. Трехъярусный зал в центре библиотеки некогда олицетворял масштабы цивилизации, в него можно было попасть двумя способами, напрямую пройдя один коридор, и через читальный зал. В отличие от таверн, библиотеки притягивали Каина, в них он бывал тысячи раз, правда, эту не посещал уже двадцать лет. Помимо чахлой картины с полупустыми полками, Каина раздосадовал еще один факт: в камине горели книги. На одном из балконов стоял человек.
– На вашем месте я предпочел бы замерзнуть, – крикнул Каин. Он знал, что впервые говорит в библиотеке в полный голос, что он нарушил тишину, но не почувствовал угрызения совести ни на секунду.
– Вы по делу пришли молодой человек?
– Да я по делу, мне нужен один человек, он алхимик, – Каин по-прежнему говорил громко, боясь, что его слова не дойдут до третьего яруса.
– Сюда часто заходят алхимики, как видите и я тоже
– В таком случае, думаю, вам знаком мистер Джоинер?
– Нет, я не слышал о нем, – сказав это, алхимик начал тут же перебирать книги, по всему видно было, он врет.
– Кто-то еще есть в библиотеке?
– Мне показалось, наш диалог перешел в допрос?
– Что ж, не стану вас больше отвлекать, – Каин слегка поклонился, повернулся на месте и вышел.
Какое дело может не обойтись без хорошей охраны и знатока? Да, алхимик, вероятно, знал нечто такое, что могло заинтересовать любого смертного. Это нечто могло быть каким-то богатством, кому-то оно принадлежит, и чтобы сделать его своим, необходим человек – алхимик. Учитывая двух рыцарей, это нечто подразумевает риск. Почему именно Джоинер связан с этим? Он лорд, а это значит, у него есть некоторые привилегии, которых нет у простого алхимика. Джоинер имеет право покидать острова. Они отправляются куда-то далеко, куда? Каин перебирал в голове возможные варианты и пришел к одному выводу – там, где началась история человечества, лежит и то самое, заветное, что ищут все и что разъяснили алхимики. Это золото и вечная жизнь, все счастье человека изображается алхимиками в двух вещах, и во многом они правы. Алхимия стала новой религией, которую приняли еще до ее появления. Они отправляются на восток, я иду сними.
На пороге небольшого домика с камышовой крышей стоял мальчишка, невысокого роста, лет шестнадцати отроду. Можно подумать, что и Каин был таким же, но при всей возрастной схожести, в Каине было что-то такое, что выдавало в нем мудреца под маской мальчишки. К тому же Каин был чуть выше и крепче мальчишки напротив. Тот юнец был щуплым, беловолосым, с веснушками, в его чертах, овале лица, был виден британец. Напротив, стоял Каин, его широкие скулы, низкий лоб и черные глаза выражали свою причастность к другой нации, но не совсем ясно к какой.
– Доброе утро! Я ищу дом Джоинеров, – с улыбкой произнес Каин.
–Я Чарльз, – отозвался парнишка.
– А меня зовут Джим, могу я увидеть твоего отца?
Джон отворил дверь и пригласил гостя внутрь.
– Какого черта он здесь делает Джон? – прокричал хозяин дома.
– Я к вам по делу лорд Джоинер, – опережая Джона вставил Каин.
– Чего тебе надо?
– Я узнал, что вы набираете команду в поход. Думаю, я мог бы пригодиться вам, – Каин не был уверен, что сделал все правильно, однако медлить было нельзя.
– Я не собираюсь никуда уходить, можешь убираться, – огрызнулся Джоинер. Он не был похож на человека злого или жестокого, но слова Каина, судя по всему, задели его.
Из-за двери показался еще один человек, повыше ростом седой испанец с усами и почти лысой головой. Внешне он казался толще, чем был, в самом деле, вероятно, он похудел в последние годы.
– А этот человек утверждал мне обратное, – не унимался Каин. Он показал ладонью на вошедшего алхимика.
– Ты знаешь его Карлес?
– Да, Бен я видел его сегодня утром
– И что же ты говорил ему?
– Этот человек (Каин снова указал на испанца) не сказал ни слова о вашем совместном деле. И все же, вы отправляетесь на восток, вы пойдете в Ниневию, за таинственным артефактом, – это предположение высказанное Каином повергло в шок присутствующих, ибо предположение о походе в Ниневию мог рассказать Карлес, но об артефакте Карлес не рассказал даже Джоинеру.
– Зачем тебе это парень? – наконец сказал Бен.
– Как и всем, деньги, – ответил Каин.
–И что же ты предложишь мне?
– Вот это, – Каин протянул записку Карлесу, – прочти, – добавил Каин.
– Sa nagba imuru
– Здесь написано: «о все видавшем». На твоем же лице написано, что ты не знаешь аккадского. Шумерский язык ты не знаешь и подавно, а ведь многие записи придется переводить, – окончив свое замечание, Каин смотрел на Бена, тот в свою очередь недоверчиво уставился на алхимика, в лице того читалась сдача.
– Идет, мы уходим утром. – подытожил Бен.
Это будет долгий поход, Каин понял это сразу. Туманным утром семеро путников двинулись в путь.
Неси на плечах бренную долю
По выступам неба дальше на волю
Атлант великана, осиливший землю
Жертва обмана тебе лишь я внемлю
Ты не обманешь как серые волки
Ты не утянешь на черные полки
Ждать не заставишь чуда с небес
В подножье у храма в город Эфес
Пусть разойдутся жилы на части
Там где не будет огненной пасти
Пусть не дойду я с тобой до конца
Кто-нибудь станет за ликом творца
Ла-Манш мы преодолели быстро, толком еще не узнав друг друга. Фландрия встретила нас на суше, нас семеро. Я немного узнал Чарли, хороший добродушный паренек, к тому же наблюдательный. Он рассказывал о птицах, подробно о каждой, в особенности о тех, что жили в его краях не постоянно. Чарли не знал названий птиц, ему никто не рассказывал о них, а я с удовольствием его просвещал. Беркуты нравились Чарли больше всего, очень точно им были описаны сапсаны, а атлантический тупик для него был всегда птенцом – детенышем. Мне не хотелось говорить с Чарли о серьезных вещах, возможно более уместных в нашем походе. Придет время, когда он сам все увидит. Такие путешествия не обходятся без лишений, страхов и внешних угроз. Одно дело было бы идти одному, отвечая только перед собой, бессмертным существом, готовым терпеть хоть целую вечность, потому что она есть. Но нам предстоит идти вместе. Зачем? Это ведь мой выбор и спрашивать его с меня, и все же я не знаю. Внутренний голос отговаривал меня не раз, а я все равно знал что пойду. Теперь уж ни чего не вернешь, я чувствую, что в ответе перед ними.
Каин решил описать свое путешествие, как делали это герои античных легенд. Однако, жизнь сама проза, и не терпит поэзии в настоящем. В первом городе, куда вошли странствующие, они купили телегу и двух лошадей, эта покупка планировалась изначально. Пешком бы пришлось идти полгода, если не больше, с повозкой можно было справиться месяца в три.
В пути запал кончается, пелена спадает с глаз, туман уносится ветром и вместо Грааля в мечтах мы получаем грязь под ногами. Они шли, не обсуждая плана, порой даже забывая, куда они едут. Двоим уж точно, было плевать, куда их отправят, ими были рыцари по имени Уильям и Уолтер. Они вели себя обособленно, так словно это их везли в карете слуги, приказывали остановиться в таверне и порой задерживали там всех слишком долго. Плюс ко всему такие остановки делали уже кошелек Джоинра, который в свою очередь продал все свое имение вместе со столярной мастерской, для этой поездки. В глубине души Бен Джоинер осознавал, что имение его и так в скором времени сдохлось бы и пропало, не принеся ничего взамен, но внешне показывал лишь то, что для него поступок был большой жертвой. В особенности это касалось алхимика Карлеса, вся надежда была на него. Алхимик предпринял интригу, в которую поверил сам. Наибольший интерес в компании для Карлеса представлял Каин, загадочный юнец вызывал противоречивые чувства. Все были насторожены до предела в отношении друг к другу, один только Чарли искренне верил всем. Нагнетенное напряжение в один момент должно было лопнуть и оно лопнуло, и уж ни кто не предполагал, что виновником бунта станет именно Чарли. В сущности ничего нового не произошло. Пьянство Уолта и Билли в таверне маленького городка затянулось. Они сидели за столом отдельно от остальных, разбавив свою компанию парой женщин. Позже к ним присоединился хозяин таверны. Решительно встав из-за стола, Чарли направился в сторону соседнего стола.
– Мы уходим, – сказал Чарли.
Чарли не услышали, и он сказал снова.
– Вы вонючие ублюдки, прожирающие отцовские деньги и если бы не он, я бы давно оставил вас здесь. Он говорит, что вы нужны нам, а я так не считаю, но раз он сказал. Мы уходим, и вы двое пойдете с нами. – Чарли трясло с головы до ног, но он знал что прав, наверняка знал. Едва первое слово слетело с его языка, он почувствовал что слова будто вовсе уже не его.
–Осади своего отпрыска или я ему уши отрежу, – рявкнул Уолт, в сторону Бена.
Из-за стола встали двое – Бен и Каин. Первым отозвался Каин.
– Только попробуй, тронь его, – твердо проговорил Каин.
Уолтер вынул меч и пошел на Каина.
–Уйди, – крикнул Каин Чарли. Каин взял нож со стола.
Уолтер трезвел на глазах, кровь прилившая к голове, действовала как ведро ледяной воды. По глазам рыцаря было видно, драться ему приходилось не часто, и несмотря на разницу в силе и оружии, Уолтер боялся. Боялся впрочем, и Каин, не важно, бессмертный ты или нет, страшно всем. Наверно дураки лишь не страшатся. Лучший пример, который можно здесь привести банален, но он потому и таков, что лучший. Пример о прыжке с утеса. Внизу вода и ты знаешь, что страшного ничего не случится, но тебе все же страшно. Уже в воде ты поймешь, что бояться было нечего и пойдешь прыгать снова, но страх и тогда не покинет тебя насовсем. Первым ударил Уолт, его меч просвистел над головой Каина, показалось будто это не Каин увернулся, а не попал рыцарь. Снова рубанул Уолтер в плечо Каина, тот снова ушел, но лезвие все же задела его грудь. Следующий удар был легким, Каин решил, что сможет отбить его и подставил нож. После серии таких ударов и блоков руки Каина были полностью в крови. Публика боя была небольшая, но и те, кто остался, сидели не шевелясь. Билли даже не пытался вступиться за собрата. Глядя на безнадежное положение Каина, Чарли только жмурился, силясь переломить ход поединка в своей душе. Каин не знал, о чем думал Чарли, но именно в этот момент впервые ударил соперника, разорвав дистанцию. Удар был кулаком, казалось от того Уолтер только злился сильнее и ударил рукоятью по голове Каина. Длинный меч был не удобен в помещении, и единственное преимущество Каина было именно в этом. Уолтер устал от промахов и изготовился уже сделать последний рубящий удар сверху. Каин снова увернулся и вонзил нож под правое ребро Уолтера. Уолтер не сразу понял, что с ним произошло, он будто снова стал пьянеть. Его руки начинали слабеть, противясь этой слабости в агонии, Уолтер вскинул меч наотмашь и Каин упал. Горло Каина было перерезано.
Повозка двинулась в путь, неся на себе два изуродованных тела. Долгое время ехали молча, только Карлес нарушал тишину, какими-то причитаниями над телами раненых. Помощь оказать умел только он, но и тот едва ли настолько, чтобы оживить полутрупов. На козлах сидел Бен, рядом сел Чарли. Удалившись от города, повозка остановилась.
–Скинем паренька, – сказал Бен.
– Я не позволю тебе. Он спас меня, если бы не Джим, у тебя сейчас сына бы не было. –вступился Чарли.
– Он сдохнет у нас
– Может и сдохнет, но пока он живой ты не сделаешь этого, – Чарли впервые в жизни перечил отцу, ему было сложно, но иначе он бы не смог.
– Я скину его как только помрет. – заключил Бен.
Чарли уже ничего не отвечал, он понимал, что дальше все зависит не от него, единственное, что он переживал, был нескончаемый страх. Никогда в своей жизни Чарли не думал о том для чего он в этой жизни, есть ли у него предназначение, смысл. Какой будет его жизнь?
Каин приподнялся и сел. В повозке темно, лишь маленький луч света от луны просачивается внутрь, он падает на лицо Уолтера. Как же неудачно он лежит, подумал Каин. Голову держать тяжело, кажется, она может отвалиться, и я стану как червяк разрубленный пополам. Все-таки страшно, невозможно поверить, что не умрешь, если даже знаешь. Забрали право умирать, как глупо. Придется отбросить все эти пошлые мысли, о том, что смерть это выход для всего. Иногда случаются моменты, когда терпеть невозможно, тогда случается смерть. Если не можешь бороться умрешь. Не сможешь осилить гнета, под которым лежишь, от того что он больше тебя. Оказывается, нет, нет такого бремени, что душа не поднимет. Человек может бесконечно бороться, но борьба эта двойная, с пыткою и с самим собой. Собственные силы делают пытку ужаснее. Словно проходя через гору, на человека с каждым шагом напирает все большая глыба, печаль его заключается в том, что у горы нет пика, и она не пойдет на убыль, если решилась убить.
Вспышками молнии бились тяжелые мысли Каина. В остальные моменты, Каин сидел, неподвижно глядя перед собой. Его ждала долгая ночь. В эту ночь, кто-то душил его, кто-то оттягивал время. С кем-то боролся Иаков. Нет, он не один, но и не уж то Ник это был. Каина не оставляла мысль о том что они не одни, поверить ей было бы счастьем. Впрочем, сейчас было не до того, мозг покидывал темы, но боль глушила его. В это самое время Чарли тоже не спал, и вкрадчивые слова совести пробежали между рядами его размышлений. Как же он может думать о своей судьбе, позабыв о судьбе своего спасителя. Должно быть это плохо.
Снова наступил шок, боль исчезла, укрылась ненадолго в лесной чаще, как зверь выжидает ночь. Она шла эта лютая противница света, чарующая своей тишиной бледная как смерть, богиня ночь. Какой долгой ты бываешь в минуты страданий и ожидания. Всего лишь часть суток и не станет темноты, так ты убеждаешь ее, мучительно требуя спасения, но она не уйдет пока не вытрясет всю твою душу. Медленно ожидая, крадется она к своей двери. Сколько прошло? Как хочется знать, вот бы иметь хоть одно такое средство, чтоб отследить ее, увидеть, узнать. Человек придумал его, это средство – часы. Они бегут, спускаясь из чаши вниз, перебирая песок, крупицы будут сыпаться и она уйдет. Но и тут-то ты не обманешь ее, ночь же будет подсыпать свой песок туда, куда нужно ей. Становится холодно, от потери крови ли или холод спускается перед рассветом пока не известно. Точно можно сказать лишь одно, ты ждешь уже не утра, ты ждешь победы, в надежде, что свет принесет ее тебе. Добро всегда изображают светом, как и зло тьмой, сатана живет в черной мантии вечной ночи царящей в его кругах, тогда как ангелы купаются в свете солнца, бесконечно льющегося в их лица. Именно так кажется в моменты страха перед смертью. Доживу до утра, и закончится все, пройдет, как и не было. Дожить до первого луча, и я выиграл у тебя, мои глаза остаются открыты и в них я увижу его. Темнее всего перед рассветом, холоднее всего, страшнее всего перед этой гранью. Как же приятно встретить рассвет, думы ночью о нем надежда, в которой следующий день. Снова надежда, верховодит она, ни свет, ни тьма не приклонит нас на колени всех, сразу и вместе, а она делает, уже смогла. Каждый, кто родился, кто увидел свет и тьму, злое и доброе, перед каждым встанет надежда. Добро ли, так будь же со мной и не оставь, зло уйди навсегда или исчезни, дай пару минут. Мы молимся ей, не сознавая того, давно раскрыли мы этот ящик, а нашли в нем все богатство настоящего и все горе будущего.
Как веки сжимаются, спать хочется, точно утро уже скоро, сейчас бы не уснуть, а то ведь и вдруг не проснусь. Я бессмертный говорил Ник, он прав, он знал и много еще чего знает. Где же ты мой друг? А, полно, пусть так, пусть я не знаю, пусть не увижу никогда. А мне жаль его пуще всего, сам помираю, а жаль его. Наверное, это от того, что себя я пожалеть не могу, а мне хочется и вот он мне пришелся. Как же он выбрал такого, как промахнулся, должно быть ему больнее.
Боль настигла Каина утром, тогда когда рассвет показал себя, была минутка, но она закончилась. Ему захотелось кричать, но он не смог, сквозь горло проходили пузырьки воздуха, лопаясь сквозь не застывшую кровь. Каин упал без сил на спину, лицо его стало еще бледнее, похожее на бумагу. Рядом лежал смертный Уолт, но он все же был покалечен не столь ужасно. Тем не менее, Уолт пролежал без памяти всю ночь и лишь под утро начал кряхтеть и браниться в бреду. Крики были слышны снаружи, было ясно точно, что Уолт жив, что же с Каином никто уже не думал, они были уверены наверняка – мертв. Телега остановилась, на сей раз уже не сопротивлялся даже добродушный Чарли. Все же Чарли решился первым войти в будку возка.
–Живой, – тихонько проговорил Чарли. Его почти никто не услышал, но все заметили пробивающуюся улыбку на его лице. Бену стало страшно, как бы, не спятил его сын.
– Что ты сказал сынок? – обратился к Чарли Бен.
– Джим, он жив, – уже не скрывая эмоций, ответил Чарли.
–Вряд ли это надолго, – вставил свое слово Бил, которого не слышали уже давно.
– Не смей к нему приближаться, – резко парировал Чарли, уже без улыбки.
– В некотором смысле я согласен с Уильямом – вступил в разговор Карлес.
Путники уже выехали за пределы провинции, в которой случилась стычка. Теперь они могли перевести дух, подлатать больных и отправиться дальше. Карлес ушел к раненым, остальные ушли в лес, поискать чего съестного и набрать трав для лечения.
Ехать приходилось медленнее, прошла уже неделя, Каин и Уолтер понемногу шли на поправку, к концу пути они должны поправиться. Вот только кончить этот путь было совсем не просто. Теперь ехать приходилось в объезд римских провинций, забирая севернее вплоть до Балтийского моря. Следующим пунктом были славянские земли, а от них через Армению предстояло идти на юг. Путникам везло, проехав треть пути, никто не напал на них и никого кроме простолюдинов они не встречали. Встреча с властями римской провинции не сулила ни чего хорошего, но можно ведь было встретить и кого похуже римлян. Тем не менее, усложнить себе жизнь им все же удалось, как ни парадоксально, виновниками оказались именно те, кто обязан был их же беречь. Спустя еще неделю, на удивление всем Каин окреп, и по его виду нельзя было бы сказать, что с ним произошло, если бы не огромный шрам на шее. Каин, как и прежде, занялся теми делами, какие требуются в походе. На вопросы же недоуменных спутников он отвечал кратко и как бы стараясь показать будто, так и должно быть, например «на мне как на собаке заживает». Собака бы сдохла, думали про себя все остальные. Одному только Чарли Каин раскрыл свой секрет, но сказал это так, что тот, наверное, и не понял. «Я бессмертный» – сказал Каин, Чарли больше ничего и не спрашивал. Второй раненый не был бессмертен, а потому долго еще лежал, а и вставая тотчас хватался за бок с видом помирающего. На пару с Билли, Уолтер пытался поддеть Чарли и Каина, но теперь это выглядело более дружелюбно или даже с опаской. Казалось, положение укрепилось, путники стали дружнее, прекратились стычки, и все шло хорошо. Однако, так думали не все.
– Эй Бен, можно тебя спросить? Отойдем немного, – предложил Каин. Они стояли и так одни, рядом с конем, но Каин решил, что их могут услышать.
– Странно Джим, обычно у тебя нет секретов, – отреагировал Бен и пошел за Каином, который в тот момент уже шел далеко.
Каин остановился и ждал Бена, глядя вверх.
– Бен сколько у тебя денег? – продолжил Каин.
– Какое твое дело, сопляк, это мои деньги.
– Твои, но ведь их почти не осталось.
– Чего ты удумал? Все говори.
–Твои рыцари погубят нас Бен, скоро все встанет на свои места и они станут требовать с тебя, а как не получат этого, худо нам придется и ты это знаешь, только признаться себе страшишься. Верно, ты думал, а Бен?
–Без них мы и вовсе пропадем. Я уж честно не знаю, зачем ввязался, во все это, – на лице Бена появилась легкая ухмылка с печальным оттенком.
– В любом случае, выбор твой скуден. Тогда был скудным, а сейчас и того хуже. Лучше бы нам так поступить, лучше расстаться с ними сейчас по добру по здорову. – сказал Каин и на том осекся.
Прошел еще месяц с того момента, как закончился упомянутый разговор, и все шло как прежде, отчего Бен чувствовал торжество в своей душе. Несмотря на внешнее спокойствие, все же буря таилась. Секрет затишья, оказалось, был только в отсутствии возможности, и только. На безлюдном пути не встречалось ни одной таверны, селения и уж вовсе не было городов. Коня было жаль едва ли не больше чем всех путников, его едва не запалили, ноги его покрывались белой пеной, и было ясно, что жить ему не долго. В первом же поселении коня решили продать, на удивление Чарли, с этим согласился и Каин. После Каин объяснял Чарли, что кочевая жизнь скорее убьет коня и там ему будет лучше. Вырученных денег было немного, их едва хватило еще на месяц, с периодическими остановками в харчевнях и тавернах. В иной раз приходилось спать под открытым небом, было холодно, несмотря на то, что уже наступила весна. Остановки с каждым разом становились все длиннее и дальше так идти не могло.
– Мы не станем заходить в город, пойдем прямо – буднично произнес Бен. Кругом же все напротив, напряглись и насупились. Чарли и Карлес предвещая беду, настороженно молчали.
– Что значит, не пойдем? Мы не нанимались тащиться с тобой впроголодь, – ополчился Билл.
– Я знаю, но ведь главная награда ждет вас не здесь и вы, наверное, помните о ней, – не отступал Бен. А отступать ему было уже и некуда.
– Плевать мне на золото, если его получит мой труп, – проревел Уолт.
Они стояли на дороге, сбившейся кучкой под заходившим солнцем, по колено в грязи. Картина, которую они изображали, была полна отчаяния.
– Если не хотите идти с нами, идите куда вздумается, – вступил Каин.
–Жаль я не убил тебя в прошлый раз, глупый подсвинок. Но в этот раз я точно не промахнусь и отсеку твою славную головку, – лицо Уолтера обращалось безумной гримасой, он вынул меч из ножен.
– Хочешь убить меня, убей. Как последний трус отруби голову безоружному, – Каин подошел вплотную.
Уолтер занес меч над головой Каина, затем остановился и крикнул Билли.
– Дай ему свой меч, пусть подавится.
Билли отдал меч Каину, но тот не взял его, и меч упал в грязь. Каин будто нарочно наступил на рукоять и снова подошел ближе.
– Дерись щенок, дерись, дерись, – кричал Уолтер, размахивая мечом у лица Каина, хватая его за грудки.
Каин больше не произнес ни слова. Уолтер наконец, размахнулся и поскользнувшись ударил. Меч концом лезвия полоснул грудь Каина, Уолтер же лежал на земле, проклиная весь свет. От резкого удара в утробе Уолтера что-то оборвалось, он испытал боль, едва ли не сильнее той, что была причинена ему ножом. Далее были только взгляды, немая сцена нарушалась одним лишь жалобным ревом лежащего рыцаря. Остальные смотрели, одни против других, лишь взор Каина был обращен в какую-то неизвестность, прямо перед собой, но в никуда. Наконец отвернувшийся Каин пошел прочь, а за ним вереницей последовали Чарли, Карлес и Бен.
Злись бесовское племя
Сбивая ноги со стремя
Гремя порожней мошной
Бейся от страха больной
Видишь сотни улыбок
Пустых не обутых ботинок
Рви взалкавшие пасти
Рушь пирамиды у власти
Глубже станет стремиться
Лихая синяя птица
Мимо проходит паром
Позабыв тот вечный псалом
Лихо беснуюсь, кружатся гиены
Ты же волнуясь, сбираешь колена
Поступью мерной пляшешь в садах
Небу неверный укройся в снегах
Следующий привал был совсем далеко, изможденные путники шли всю ночь, будто гнался кто-то за ними. Путь старались держать по открытой местности, опасаясь хищников. Есть приходилось в основном коренья, изредка останавливались на реке, для ловли рыбы. Ловили на отмелях с помощью бочки, реки уже разлились, и небольшая рыба попадалась. Ели едва ли не все что можно было прожевать, одним исключением был Каин. Никто не видел, как он ел, даже во время совместного ужина, когда пищи хватало, он всякий раз отдавал ее Чарли. Чарли не отказывался, иногда делился с отцом, за Каина же не переживал, и казалось уже догадывался о его исключительности.
– Скажи мне Чарли, зачем мы здесь? – спросил как то Каин. Они сидели у костра, Карлес и Бен уже спали.
–Ты ли меня спрашиваешь Джим, меня? – удивился Чарли.
– Думаю если кто и знает, то это ты, ну или не хуже чем все остальные.
– Ты ведь не из-за золота пошел. Я думаю, нет.
– Хотелось бы и мне думать так. А еще я думаю, что ни кто здесь не увидит этого золота, и слава богу.
– Кому? – спросил Чарли.
– Богу, – недоумевая, повторил Каин.
– А какому?
– Т..тому, – Каин поднял голову вверх и кивнул.
–Я слышал, что дикие народы верят в богов.
– Я не верю в богов, я только надеюсь, что есть кто-то сильнее и разумнее нас, тот к кому можно обратиться, когда бессилен.
–И кто же он?
– Думал, ты мне расскажешь.
– А я знаю?
– Может быть, ты сам должен сказать.
– Может и расскажу.
– Так рассказывай.
– Пока не могу.
– Почему?
– Я еще не знаю, а позже обязательно расскажу.
– Идет, – порешили на том со словом Каина. Чарли был рад, у него появился друг и хорошо, что он не рассказывал эту мысль Каину. Каин тоже был рад, и ему не нужно было говорить, что у него появился друг.
Мы пришли? Верно, пришли, иначе, что еще могло нас ждать за этими горами. Бен размышлял, думал, едва отдавая себе отчет, что это вообще он говорит, а не кто-то за него. Его пухлые потрескавшиеся губы бубнили себе под нос, Бен говорил с собой, но этого уже никто не замечал. Заскорузлые лица словно были поражены болезнью. Они шли налегке, уже без всякой поклажи, но шли так тяжело, словно были навьючены как верблюды на шелковом пути. К черту бы этот поход. Продолжал Бен. Все бы оно гори, и если бы не пустота позади, никто бы не увлек меня так далеко. Мы мыши, убегающие от воды, нам сама природа дает только один путь. Ох, и глупцы, как малые дети, пошли навстречу приключениям. Верим все в сказки, а наша сказка не правильная и конец у нее будет такой. Легко быть пророком, когда все так ясно. Нельзя верить фанатикам, эти хуже всех, не злые и наверно даже бесхитростные, но какие безнадежные они люди. Уж лучше глупцы, Ироды и убийцы. Горе связавшемуся, треклятые засранцы, готовые на все ради их дела, и детей ведь в пекло бросят, не пожалеют. Ах, Чарли мой, Чарли, и тебя ведь туда понесут, вижу, как несут уже. Да этот малец, с ним не хуже прежнего колдуна, видать такой же, как хочу я в тебе ошибаться. Может ты и спас его, моего Чарли, а может герои и не нужны вовсе, на кой мне такой, если погубит он сына. В нем всяко может и больше быть лжи, чем в этом алхимике, того-то я сразу понял, того видно каков он собой. Пропасть бы с этого места, ох бы пропасть.