Zitate aus dem Buch «Автор идеи цвета»
Женщин не принято называть старыми, это слово мужское: крепкое, сухое, безжалостное – старик.
– Убери это. – Разуй глаза, очкарик. Я что, похож на автоуборщика? – возмутился нахальный инструкт. Катр опешил от такого обращения. – Ну-у, вообще-то, вы все одинаковые. – Катр оглядел приземистую округлость собеседника. – Вы, вообще-то, тоже, – небрежно выразила мнение машина.
– Я всегда любила все настоящее, – нарушила молчание Дали, вглядываясь в огонь. – Настоящие запахи, вкусы, настоящие предметы. И пусть это неидеально и даже небезопасно, мне удается извлекать желаемое из этой лаконичной действительности.
– «линейно», как говорилось в давних записях, стареть. Множество длинных циклов оставаться молодым мужчиной с ясным осознанием жизненной силы, безусловно, было приятно. Мартин считал себя обычным: он не обладал ни выдающимся ростом, ни особенной складностью фигуры, глаза его были обыкновенного карего
До мурашек ласковый голос перекатился прозрачной волной озноба по его плечам, и Катр был благодарен ей за короткую паузу. Он прислушивался к тяжелым ударам своего сердца, но не чувствовал опасности – лишь предвкушение.
Философия разума Архива надолго отняла покой и подарила поток размышлений. Ошалевший от обилия информации, он часто думал: «Какая удача, что я раньше не знал про мир Архива! Я бы заблудился в бесконечном поиске смыслов».
Первый же глоток черной жидкости с таким обычным и знакомым вкусом обрушил на Катра беспросветную тяжесть. Он скорчился, упав к ногам несостоявшейся собеседницы, и замер, не в силах сделать вдох. Темнота снова заполнила его, растворяя память: сначала о событиях, затем о фактах и, в последнюю очередь, о себе. Осталась только суть: его неспокойная душа
Катра не волновали отношения и события, неспособные ранить, не отвлекающие от внутренних терзаний. Легализация боли делала ее объяснимой и давала право на утешительные попытки, сулящие избавление. Он создавал внутри себя этот причудливый узор, текущий по выстроенной цепочке логических оправданий, поддерживающий призрачный баланс и предлагающий стабильность.
– Тогда прекрати говорить лозунгами. Вам удобно думать, что мир комфортен и безопасен, и вы живете здесь единственную правильную жизнь. Вы достигли практически идеального баланса с собой и с обществом. Вы рациональны, логичны и трудолюбивы. Вы скучные, доктор Мартин, – блеснув толстыми стеклами пижонских очков, резюмировал профессор Катр.
И я не планирую сдаваться. – Сим прикусила губу, чувствуя пульсирующую боль от острых зубов. Автор Идеи Времени повернулась к экрану, на котором застыл нечеткий кадр – белостраничный символ вечной памяти профессора Катра. Она увеличила изображение, и, пристально глядя потемневшими глазами на четыре буквы легендарного имени своего безжалостного оппонента, медленно и тихо проговорила: – Вот с тебя и начнем, Катр. Посмотрим, кто из нас прав, Автор Идеи Цвета.
