Buch lesen: "Жена для миллионера"

ПЕРВАЯ ЧАСТЬ «ЗАВИДНЫЙ ХОЛОСТЯК» БЕСПЛАТНО

Аннотация:

Трагедия за трагедией.

Инвалидное кресло.

И, кажется, больше нет шанса на счастливое будущее. Ровно до того момента, пока не появляется ОНА ― девушка, которую когда‐то он едва ли не сбил. И которая сейчас готова пойти на все, лишь бы вернуть его к жизни.

Но враги не дремлют. И их планы мести никак не вяжутся со счастливым будущим.

Глава 1

– Господи, мама, ну почему я не могу просто жить для себя? Зачем обязательно кого‐то искать, с кем‐то встречаться, любить? Я вон, курсы новые пройду лучше.

Я поставила перед мамой чашку чая и, присев напротив, накрыла ее ладонь рукой.

– Я не хочу, чтобы ты осталась одна, когда меня не станет.

– Тю, а ты что, сматываешь нитки уже или что? Мам, ну к чему такие разговоры?

– Просто хочу напомнить тебе, дорогая, что родители не вечны.

– Я помню. Все, прекрати, пожалуйста.

– Неугомонная. Ну а что с Костиком? Точно все?

– Точно все. У него другая барышня, и явно краше меня.

– Вроде взрослый мужик, а до сих пор не нагулялся.

Я сделала губы трубочкой, стараясь отвлечь маму от разговоров о мужчине. Еще не хватало, чтобы наши вечера проходили в беседе о неудачниках. И речь не о том, что он не состоялся в бизнесе или в чем‐то подобном. Он не состоялся как мужчина. К тридцати пяти годам до сих пор не научился быть верным одной женщине. Козел.

– Ты что‐то давно у тети Тони не была. Вы, часом, не поругались?

– Не поругались, ― отмахнулась мама, ― а вот ты пытаешься меня слить.

– Не пытаюсь. Просто не хочу говорить о Косте. И кстати, у меня завтра важный и немного тяжелый день.

– Олигарха будешь обхаживать?

– Ну не обхаживать, а знакомиться. Он только сегодня пришел в себя.

– Тогда тебе понадобится много сил.

– Да уж, мам, очень много. Я сейчас еще хочу кое‐какую литературу почитать.

– Ты никогда не перестанешь учиться? ― удивленно уточнила она, а я, забрав свою чашку с кофе, отрицательно покачала головой.

– Не перестану. Учение ― свет.

Поцеловала ее и ушла в свою комнату.

Все же я немного переживала. Хотя у меня уже было несколько пациентов на реабилитации, и довольно-таки успешно ее прошедших. Правда, результаты у всех разные. Увы, инсульт редко когда щадит человека. Очень большой процент людей, которые навсегда остаются с ограниченными возможностями. Но, кажется, у моего нового пациента неплохие показатели, ну, если так можно назвать вообще при инсульте. По крайней мере я приложу все усилия для его восстановления, но и от него самого будет многое зависеть.

На изучение новой книги по реабилитации ушло три часа и пара чашек кофе. И это я просмотрела только тридцать страниц. А все потому, что я не просто читаю, а изучаю буквально каждый термин. Наверное, нынешние студенты покрутили бы пальцем у виска, глядя на меня.

Утром проснулась за рабочим столом. Прекрасно, даже не заметила, когда носом клевать стала.

Сонно потянувшись, разминая мышцы, я прошла к окну и распахнула шторы, тут же зажмурившись от ярого солнца.

– Господи, как же я люблю весну! ― счастливо прокричала я, прекрасно зная, что в семь утра мама уже не спит.

И, как доказательство, в двери постучала мама.

– Доброе утро, доченька. Завтрак на столе.

– Спасибо, мамуля, я уже иду. Только умоюсь.

Ох, скорее бы совсем потеплело, вот бы я надела кожаную куртку, платье и ботинки. А то надоело таскать пуховик и десять кофт.

Быстро привела себя в порядок в ванной и пошла на запах еды к маме.

– Вот ты, мам, говоришь: замуж, мужчина, семья. А зачем оно мне надо, когда ты мне такие завтраки готовишь? Выйди я замуж, тогда мне придется готовить, ― хмыкнула и поцеловала маму в щеку. ― Доброе утро.

– Я, между прочим, еще и внуков хочу.

– Так, все, мам, разговор закрыт. Мне тридцать, о каких детях речь?

Говорить на эту тему я особенно не желала. Не получилось у меня родить раньше, а теперь уж говорить не о чем.

– Тридцать, не пятьдесят! А у нас сейчас и в шестьдесят рожают.

– Ну это не про меня. Все, приятного нам аппетита.

На работу я приехала в половине девятого. Переоделась в медицинскую форму, посмотрела чек лист и с отличным настроением пошла к своим подопечным. Пациентами я их не называю. Как‐то грустно это звучит. А эти прекрасные люди очень хорошо ко мне относились, и некоторые считали меня своим другом.

Зайдя в две палаты, отметила на бумаге галочкой тех, кого уже посетила. Женщину из тридцать седьмой можно уже выписывать.

Так‐так, а вот здесь мой новенький. Ох, буду делать из него новенького, потому что оставлять людей в такой ситуации было бы слишком грешно.

На всякий случай постучала в палату и, не услышав ничего в ответ, тихо вошла внутрь.

– Здравствуйте. Меня зовут София Геннадьевна, я ваш врач‐реабилитолог.

Подняв взгляд, я ошарашено застыла на карих глазах знакомого мне мужчины.

– Вы?

А в ответ было не вежливое приветствие, нет. Схватив дрожащей рукой цветы с тумбочки, он запулил их прямо в меня.

– Оу, ― я поправила волосы, которые потянулись из прически благодаря ветке цветов, и, выпрямившись, приветливо улыбнулась: ― И вам добрый день, Никита Тимофеевич.

Я прошла к его кровати и, поставив поближе стул, присела. Мужчина выглядел не очень довольным. Не то чтобы он должен радоваться, учитывая его общее состояние, но и вот так меня еще никто не встречал. Букетом в голову. Получите, распишитесь. Романтика, едрит твою налево.

– Я цветы не заказывала, но спасибо.

Забросив ногу на ногу, я посмотрела в чек‐лист и снова перевела заинтересованный взгляд на Никиту Тимофеевича. Кажется, с этим подопечным мне будет очень непросто.

– Итак, я буду с вами заниматься. Хотите вы этого или нет. А знаете, почему я так категорична? Потому что мне позволила такой быть ваша дочь.

– Когда меня отпустят домой?

Взметнула брови вверх и тут же приподняла уголки губ в замешательстве.

– Не рановато ли? Вы бы не хотели спросить, чем мы с вами заниматься будем?

– Мне плевать, чем вы тут заниматься будете. Я поеду домой.

– Почему? Почему не хотите со мной заниматься? Я вам не нравлюсь?

Он бросил на меня злой взгляд и снова отвернулся.

– По‐моему, я неплохо выгляжу. По крайней мере для своего возраста.

– Ничего хорошего не вижу, ― буркнул он, посмотрев мне в глаза.

Это было неприятно, но я не стала акцентировать на этом внимание. От человека, у которого перевернулась жизнь после инсульта, можно услышать и куда более обидные слова.

– Ну да ладно. Хочу рассказать вам о том, чем мы с вами будем заниматься.

– Можешь идти. Я не нуждаюсь в твоих занятиях.

– Для начала мы с вами выясним…

– Я не ясно сказал? ― зло прорычал он, глядя на меня звериным взглядом.

– Я очень рада, что ваша речь четкая. Это очень хороший показатель. А вот ноги… ну с этим мы тоже справимся. Расскажу по секрету, я поднимала на ноги людей, которым ставили неутешительные диагнозы.

– Ненавижу глупых людей.

– Тук‐тук, можно? ― в палату вошла улыбающаяся дочка Морозова. Алина. ― Добрый день.

Она сразу же прошла к отцу и крепко его обняла.

– Папка, как я же я соскучилась по тебе.

– Я тоже, дочь, тоже соскучился. Забирай меня отсюда, прошу, ― умоляюще простонал он, глядя на Алину.

– Папуль, а я не могу. Тебе нужно восстанавливаться.

– Я дома восстановлюсь. Мне что, поползти домой?

– Знаешь, что! Я, между прочим, за тебя переживаю, а мне, как ты знаешь, ― она отодвинула белый халат и выставила вперед плоский живот, не забыв при этом погладить его рукой, ― нельзя переживать.

Наверное, беременная.

– Как там мой внук? ― подтвердил мои мысли.

– Замечательно. Давай уже, прекращай вести себя так. И в конце концов, ты обижаешь Софию. Она специально выделила для тебя время.

Ну, это Алина утрирует. Я не специально. Просто уделяю время всем понемногу.

– Вот твоя София может быть свободна.

– Итак, папка, в чем дело? ― выдохнула Алина, присев на кровать рядом с отцом. ― Папуль, я понимаю тебя, но и ты меня пойми. Ты мне нужен. Как никто другой нужен, понимаешь? Ты же у меня один.

– Пусть уйдет, ― кивнул на меня, словно на какую‐то вещь. Я терпеливая.

– Если вы не думаете о себе, тогда подумайте о дочери, ― произнесла я и поднялась со стула, собираясь выйти за дверь.

– Разберусь без тебя.

Я вышла в коридор. Да уж, я предполагала, что будет сложно, но чтобы настолько. Ну ладно, и не с таким сталкивалась.

Алина вышла от отца через пару минут. Она виновато на меня посмотрела и пожала плечами.

– Извините, просто мой отец не любит быть слабым. И его злит мысль, что за ним должна ухаживать женщина.

– Интересно, ― задумчиво склонила голову, продолжая наблюдать за эмоциями девушки.

– Но я очень прошу вас, попробуйте еще раз.

Я кивнула и ободряюще коснулась ее предплечья.

– Я так просто не сдамся. Я тоже крепкий орешек.

Взяла себя в руки и, выдохнув, вернулась в палату.

– Значит так, Никита Тимофеевич, я вам здесь не служанка, и ухаживать за вами не собираюсь. Вы мужчина, я женщина, и если кто будет ухаживать, так это вы за мной. А теперь прошу принять положение сидя на кровати, то бишь кнопочку нажмите, и безукоризненно выполнять мои просьбы. А если вы хотите вот так проваляться всю жизнь в кровати, тогда увольте, я отступлю. Как вам такая перспектива?

– Обещаю, ― произнес он, осматривая меня с ног до головы, ― ты сама сбежишь. Очень скоро.

– Договорились.

Я улыбнулась, не собираясь с ним спорить. Порой нужно очень вовремя согласиться, только бы позволить человеку понять, что все не зря. Мне важно, чтобы Никита Тимофеевич продолжал чувствовать себя мужчиной, коим он и являлся.

– Я реабилитолог, а не нянька, и это огромная, просто существенная разница. Поняли меня?

– Что нужно делать?

– Для начала я изучу ваше тело.

Он нахмурился, а я едва заметно кивнула.

– Вы сейчас одеты, ведь так?

– И?

Я подошла к нему поближе и осторожно сдвинула одеяло, убирая его в сторону.

Заметила, как внимательно наблюдал за мной Морозов. Ну что же, пусть изучает, я не против.

Пройдя к изножью кровати, я сняла с мужчины носки. Коснулась стоп, но в ответ услышала только глухое рычание.

– Что?

– Ничего не чувствую.

Я в ответ промолчала, опустила взгляд на ноги и медленно прошлась руками вверх. Реакции никакой, кроме злого шипения. Но оно и понятно. Скользнув еще выше, заметила кое‐что интересное, но акцентировать внимание на этом не стала. Мне все понятно.

– Значит, смотрите, что я вам предлагаю.

Я прикрыла его ноги и, присев на стул, посмотрела в глаза.

– Начать заниматься с вами мы можем через пару дней. Я разговаривала с вашим лечащим врачом. Дальше, что будет входить в наши занятия. Обязательная физкультура.

– Через скакалку прыгать? ― рявкнул он, а я утвердительно кивнула.

– Как только, так прыгнете. Дальше. Массаж. Это второй важный пункт, который поможет вам восстановиться. А дальше все зависит от вас и вашего желания. Как только вы искренне пожелаете встать на ноги и будете к этому стремиться, у вас все получится. И мы сможем добавить к комплексу упражнений еще и бассейн.

– Вы как‐то слишком уверены в себе.

– Оу, уже на вы, приятно. И да, я уверена в себе. Есть ко мне вопросы?

В ответ тишина.

– Хорошо. Тогда увидимся через два дня.

Никита.

Проклятая болезнь!

Я с силой стукнул кулаками по кровати, стоило этой самоуверенной девице прикрыть за собой двери.

Черт! Почему именно она? Я же помнил ее, помнил. Тогда, в подъезде, она с книгами была, и я едва ли не снес ее с пути. Она же красивая, особенная, почему она должна мне помогать? Видеть меня таким конченым слабаком. Ненавижу себя. Ненавижу. Никогда еще себя так мерзко не ощущал. Чтобы за мной ухаживала баба! Что за бред?

Пальцами сжал одеяло и выругался. Мне нужно сваливать отсюда. Иначе я чокнусь. Нахрена вообще проснулся. Только проблем дочери прибавил. Умер бы и ничего этого не было бы.

Гадство! Рита. Как же ты могла так поступить, как ты могла? Я же тебя любил всем сердцем, готов был весь мир к ногам положить, только бы тебе было хорошо, только бы ты была счастлива. Хотел наладить наши отношения, исправить все. Понимал, что потеря ребенка слишком сильно отразилась на ее психологическом состоянии. Я готов был многое стерпеть, многое понять, только бы сделать так, чтобы она оправилась после трагедии. Даже ее эти танцы. Мне очень не нравилось, что она постоянно танцует и пропадает на работе, но я все это списывал на ее депрессию. Только, как оказалось, с ней бороться Рита не хотела. Она нашла другое увлечение, и это оказалось ее спасением.

Предательство я не прощаю. И тем более огромным фактом в разочаровании Риты сыграл момент, что ее любовником оказался парень Алины. Моя бедная девочка. Она была так счастлива узнать о беременности. Сообщила своему козлу об этом, а он спокойно в этот момент кувыркался с моей женой.

Какой же бред!

Нет, как бы сильно я ни продолжал любить свою жену, дочь я ей не прощу. Алина, которая прониклась к ней всей душой, точно не заслужила подобного отношения. Да как она вообще посмела так с ней поступить? Как?

Снова саданул руками по кровати и зло выругался. Как же меня раздражает валяться здесь овощем!

В двери раздался стук.

– Охохо, привет, дружище, ― в палату вошли Дима с Настей, а я от злости прикрыл глаза и крепко сжал челюсти.

– Зачем пришли?

– Вот так ты друзей встречаешь?

– Мне не до дружеских посиделок, Дима.

– Нас предупреждали о твоем поведении. Давай как‐то поприветливее. К тому же мы не на работе.

– Ты думаешь, мне приятно встречать тебя лежа в кровати и не имея возможности встать с нее?

– Я думаю, ― начал он, ― что куда приятнее в принципе встретиться. Не находишь, друг?

Я закатил глаза.

– Кому как. Я бы предпочел сдохнуть.

– Идиот. Настя, присаживайся. Мы надолго.

Глава 2

София.

– Следующая тема занятий будет «Медицинская реабилитация».

– София Геннадьевна, а когда будет физическая реабилитация?

Я оторвала взгляд от стола, собирая книги и тетради, и отыскала ученика, которому принадлежит вопрос.

– Уже через пару уроков.

По университету раздался звонок.

– Можете быть свободны.

– Спасибо, София Геннадьевна.

– Спасибо.

Когда все покинули аудиторию, я, немного уставшая, плюхнулась в свое кресло. Любила преподавать уроки по реабилитации. Наслаждалась этой работой. Да признаться честно, я наслаждалась всем, что делаю, и мне кажется, что так должно быть у каждого человека. Работа должна быть в радость. Как говорится, люби свою работу, и ты ни дня не будешь работать. по сути, это именно так. Даже мои самые сложные подопечные, которые готовы порой меня убить, все равно не в силах сделать так, чтобы я перестала любить дело своей жизни. Я вообще за позитив, и не люблю, когда люди унывают или жалуются на жизнь. Особенно здоровые люди.

Наведя на столе порядок, я забрала тетради с самостоятельной работой, которые мне нужно будет проверить до четверга. Обвела взглядом пустую аудиторию, и только собиралась выйти за дверь, как та распахнулась, являя моему взору никого иначе, как Костика. Явился не запылился.

– Привет. Ты уже домой?

– С чего вдруг тебя это интересует?

– Поговорить хотел, ― произнес он, подойдя ко мне ближе.

– Слишком не приближайся. Ты утратил эту возможность.

– Я хотел извиниться. Знаю, что был не прав. Знаешь, как это у мужчин бывает? Соскучился по свежему мясу, решил немного развеяться. Но это всего лишь развлечение, не больше.

– Прости, я не поняла сейчас, ты женщину сравнил с куском мяса?

– Не женщину, а сексуальный объект.

– А в чем разница? ― я руками уперлась в столешницу и одарила Костю гневным взглядом.

– В том, что я хотел просто секса с другой женщиной.

– Ага, а при чем тут мясо?

Урод, Господи, какой же он урод. Как я могла с ним встречаться полгода. Он женщину сравнивает с мясом!

– София, не придирайся к словам. Что ты сегодня делаешь вечером?

– Буду искать очередное бревно, ― серьезно произнесла я, забирая сумку с тетрадями и выдвигаясь к выходу.

– Какое еще бревно?

– Новое, такое же деревянное, как и ты.

– Ты хочешь сказать, что я в сексе бревно?

Я пожала плечами и вышла из аудитории. Бревно пошло за мной.

– Я хочу сказать, что мне нечего делать рядом с мужчиной, который считает нормальным пойти переспать с другой девушкой. Я себя не на помойке нашла. Всего доброго.

Закрыла на замок дверь и, развернувшись, пошла в учительскую.

Больше тратить время на пустые разговоры не было никакого желания. Я лучше по парку прогуляюсь да кофе попью, чем буду выяснять, кого и как хотел мой бывший.

– София, привет. Ты уже все?

– Да, Машунь, ― улыбнулась коллеге, снимая с вешалки пальто.

– Твой, смотрю, бегает за тобой? Караулит у двери.

Я хмыкнула, продолжая одеваться.

– Мне все равно. Он свободная птица, пусть и дальше караулит, если заняться больше нечем.

– Да уж, большего дурака я не встречала, ― хмыкнула Маша, прекрасна зная, почему мы с Костей расстались.

– Посмотри на него пойди. Надеюсь, больше таких не встретишь.

– Да уж, это точно. Слушай, как твоя работа в клинике?

– Отлично. Новый подопечный.

– Возмущается?

– Он возмутительный, но очаровательный.

– На ноги поставишь?

– Я сделаю для этого все. У тебя пара?

– Да, еще одна. До четверга?

– Угу, ― кивнула я и, забрав сумку, вышла из кабинета.

– Соня, ― я закатила глаза и, развернувшись, одарила Костю гневным взглядом.

– Для тебя я теперь София. Соня только для близких.

– Прекрати. Послушай, ну давай, если для тебя это так принципиально, начнем все сначала. Как будто наши отношения…

– Костя, иди к своей Мариночке. Ты мне не нужен.

Господи, и угораздило меня в свое время повестись на него? Костя преподает в нашем университете хирургию. И раньше он мне казался очень адекватным и умным мужчиной. Красиво ухаживал, всегда старался забрать с работы, делал сюрпризы, говорил приятные комплименты. Я и повелась, дура. Кто же знал, что совсем скоро он превратится в мудака. Теперь терпеть его на работе.

Сегодня снова была чудесная весенняя погода. Солнце слепило глаза и пригревало кожу лица своими теплыми лучами. Самые первые деньки всегда были особенными, по крайней мере лично для меня. Всегда наслаждалась весной и еще больше ждала, когда на деревьях начинали появляться маленькие листочки. Свежая зелень, будь то деревья ли трава, она всегда особенная, сочная, яркая и пахнущая весной. Летом такого уже не будет. Хотя я любила любую пору году и каждой наслаждалась по‐своему.

Прогуливаясь по любимому парку, решила-таки выпить кофе. Я часто в местном кафе брала себе напиток и шла гулять дальше. Здесь было уютное местечко, хотя кто‐то бы сказал, что ничего обычного нет в этом парке. Но кто‐то не я. Для меня всегда во всем находится позитив. А как жить в вечном отрицании, грусти и негативе? Нет, такое точно не для меня.

– София Логинова?

Я развернулась, заметив приближающегося парня.

– Простите?

– У меня к вам предложение, ― парень поравнялся со мной и попытался остановить.

Ага, бегу и падаю.

– У «меня» это у кого?

– Неважно. Хотите заработать?

– Каким образом? ― мне даже немного стало интересно.

– Вы сейчас работает с инвалидом. Никита Морозов.

Вот же придурок. Сам ты инвалид, причем на голову.

– И?

– Нужно сделать так, чтобы он никогда не встал на ноги. А еще лучше, вообще исчез.

Ого‐го, вот это да. Такого у меня еще не было. Но пасовать я не привыкла.

– Интересно, и сколько вы мне за это заплатите?

– Скажем, двадцать тысяч долларов.

– Эм, вы хотите сказать, что я должна убить человека за полмиллиона гривен? Вы в своем уме?

– Сколько? ― он прищурил глаза, а я нагло улыбнулась.

– Миллион. Не меньше.

Он кивнул.

– Ладно. Я свяжусь с вами сам.

И исчез. А я нахмурилась. Вот же урод. Он реально думает, что я соглашусь убить человека?

Интересно, кому же так насолил Морозов, что его хотят убрать? Я с подобным еще не сталкивалась.

Допив свой любимый кофе, я выбросила пустой стаканчик в урну и тут же достала телефон.

Оставлять это дело без внимания я не собираюсь. Тут даже не просто решили напугать, а напрямую сказали убить. Это же уголовное дело. Оно мне надо?

Обернувшись, я обратила внимание, что рядом никого нет. Но потом, словно поняв, что могу подставиться, решила не звонить из парка.

Решила звонить из дома.

Захлопнув за собой двери, я сбросила ботинки и довольно прокричала:

– Мама, я дома.

Но в ответ тишина.

Ага, значит, у тети Тони, ну и хорошо. Пройдя в свою комнату, я отыскала кнопочный телефон в комоде и поставила его на зарядку. Не знаю, зачем оставила его, но, как вижу, теперь пригодился. Даже номер там был новый, который мне как‐то на вокзале подарили при очередной акции стартового пакета.

Пока телефон заряжался, я умылась после рабочего дня и приготовила в кофемашине ароматный черный кофе. Все же, как ни крути, а дома напиток еще лучше. Все же ты знаешь, из каких зерен твой кофе и какое у тебя молоко. Ну, не у меня, а в коробке. Хихикнула и, забрав чашку, плюхнулась за стол.

Никита Тимофеевич. Так‐так. Что у него там в жизни случилось?

Я, конечно, знаю, что он у нас дядя не из бедных, но более глубоко его жизнь не изучала. Но теперь, чувствую, просто необходимо.

Сбегала в прихожую и достала из пальто свой телефон.

Нужно срочно посмотреть в интернете о Морозове. Что за тип, чем питается и чем предпочитает заниматься.

Так‐так.

Снова разместившись за столом, залезла в интернет.

Ага, компания по управлению активами. Угу, в бизнесе больше двадцати лет. Так, прибыль… ага, как же, напишут вам настоящую прибыль.

Ага, личная жизнь. Первая жена умерла при родах. Это я уже не на официальном сайте прочитала. Там такого точно не напишут. Растил сам дочь Алину. Кстати, прекрасная дочь. Больше года назад женился на Маргарите Светловой. Так, тут уже интереснее. Девушка значительно младше Морозова и, несмотря на его деньги, ушла к молодому любовнику. Ого! Но журналист отмечает, что уход ее был связан с трагедией. Молодая семья потеряла ребенка.

Ох, так, стоп. Хватит. Не люблю я лезть в чужое белье. И так слишком много узнала.

Посмотрев на свой старый телефон, поняла, что уже можно звонить. Отложила смартфон и по памяти набрала номер Демида. Сделала глоток кофе.

– Дементьев, слушаю.

– Демид, здравствуй. Это София. Логинова.

– О, София, привет. Номер сменила?

– Для тебя да. Демид, у меня к тебе дело есть. Не по телефону.

– Можешь приехать в отдел?

– Нет, опасаюсь, что за мной могут следить. Давай устроим что‐то вроде свидания?

– Ладно. В семь часов в Инжире тебя устроит?

– Очень даже устроит. Сыграй романтика, Демид, я очень прошу.

– София, куда ты вляпалась?

– Я сама не поняла, но помощь твоя нужна.

– Договорились, до встречи.

Из всего этого я не учла один момент. Восторг в маминых глазах.

– Какая же ты красивая, ― восхищенно произнесла она вечером, когда я надела элегантное платье, идеально подходящее для свидания.

Ну а что, очень даже сексуальное. Бордовое, в пол. Точно бегу к человеку, к которому питаю глубокие чувства, ага, как же!

А вот про маму стоило заранее подумать. Протупила я. Стоит смотрит на меня, сейчас точно заплачет от счастья. Все мечтает замуж меня выдать, а я ни в какую. Ну не любила я еще так сильно, чтобы замуж бежать. Вон Костик и тот козлом оказался, а я-то думала.

– Кто он, милая?

– Кто? ― спросила у мамы, откладывая плойку на комод и завершая прическу легким слоем лака для волос.

– С кем на свидание идешь?

– А, тю, Демид Дементьев.

У мамы тут же едва ли челюсть не отпала.

– Он же женат.

– А мне какая разница? А если это любовь, мамуль?

– София, ты с ума сошла? Я не позволю тебе рушить семью.

– Ну мам, ну я его люблю, ― едва не заплакала я, а потом выдохнула и сжалилась над ней, ― успокойся. Он мне и холостяком не нужен.

– Не поняла.

– По делу еду, мам. Исключительно по делу.

– Ох, смотри мне, Соня.

– Мамуль, ну я же не глупая, лезть к женатому мужчине. Успокойся, все будет хорошо.

Я поцеловала маму и как раз получила звонок из службы такси. Машина подъехала.

– Все, я побежала. Буду не слишком поздно.

– Не заиграйся, ― крикнула она мне вслед, а я резко развернулась у дверей.

– Тут не до игр, мамуль.

Уже в такси я обратила внимание, что за нами едет авто. Достала телефон и сразу же набрала сообщение Демиду.

«Меня преследуют».

«Веди себя как обычно. Никак не реагируй и не нервничай».

«Ладно».

Мои опасения оказались ненапрасными. Этот парень, что сделал мне сегодня непристойное предложение, не скрываясь следил за мной. Но я сделала вид, что не заметила его. Вошла в ресторан и, отыскав Демида, радостно улыбнулась.

– Привет.

– Привет, София.

Мы обнялись для общей картины, и Дементьев подарил мне цветы.

– Ты жену предупредил?

– Конечно. Не переживай.

Мы присели за стол, который заказал для нас Демид, и сразу же позвали официанта. Разговаривали на обыденные темы, создавали счастливую парочку и весело проводили время. Тот парень сидел сбоку от нас, но с другой стороны ресторана. И это было плюсом. Мы могли нормально общаться и не бояться, что нас услышат.

Дождавшись свой заказ, я наконец‐то заговорила, продолжая улыбаться, как счастливая девчонка на свидании.

– Тот парень сам себя сдал. Ты запомни его.

– Уже запомнил. И что там.

– У меня появился новый подопечный. Некий Морозов Никита Тимофеевич, богатый в нашем городе человек. Миллионер.

– Что дальше?

– Сегодня после универа я прогуливалась по парку, и этот тип меня догнал. Предложил деньги за то, чтобы я убила Морозова.

– Интересно. Он тебе представился?

– Нет. В том‐то и дело. В общем, я согласилась на его условия, правда, выдвинула куда большую сумму.

– Хочешь поймать на горячем?

– Естественно. Я же не могу оставить все как есть, чтобы человеку угрожала опасность? Ты поможешь?

– А у меня есть выбор? Тут же уголовщина. Да и тебя спасать надо.

– Спасибо, я знала, что позвонила нужному человеку.

– А теперь к делу. Я говорю, ты запоминаешь.

Я согласно кивнула и счастливо улыбнулась. Пусть думает, что он лох и пришел на свидание третьим лишним. Идиот!

После «свидания» Демид проводил меня домой. Кстати, еще после половины ужина тот самый тип, который сделал мне ужасное предложение, свалил восвояси. Видимо, понял, что от меня подставы не дождется и я действительно провожу время со своим мужчиной. Вот же урод, решил, что за мной может следить? А я не зря позвонила Демиду с левого телефона. Авось мой действительно на прослушке? Да мало ли как сейчас это делается? Ничему не удивлюсь.

– Спасибо тебе, друг. Ты меня очень выручишь.

– Ну тут уже не просто дружба, тут долг перед родиной. Да и должен же я защищать граждан своей страны. Ты все правильно сделала, что обратилась ко мне. Иначе неизвестно, как все могло закончиться.

– Это точно.

– Скажи, а этот Морозов, он тебе нравится?

Вот так вопросы. Я застыла, немигающим взглядом смотря на Дементьева.

– Возможно, ты удивишься, но я не думала в этом ключе. Он для меня в первую очередь подопечный. Я буду лечить его.

– Не кричи, мало ли. Собралась убивать, так убивай.

Я кивнула и как‐то нервно улыбнулась.

– Спасибо за прекрасный вечер, ― похлопала его по плечу и добавила шепотом: ― Жене привет.

– Обязательно.

Я прижала к себе букет цветов и зашла в квартиру.

Выдохнула.

Теперь как‐то спокойнее стало, что ли. По крайней мере я предупредила Демида, а он следователь и знает, что делать. Да и вообще, мужчина, а с мужчиной работать как‐то спокойнее.

– Доченька, ты уже пришла? Все хорошо?

– Да мамуль, ― я сбросила туфли и устало выдохнула.

Непривычно на такой шпильке, да еще и в холодную пору. Хорошо хоть на машине.

– Сейчас душ приму и спать. Завтра в клинику.

– Да уж, там тебе понадобятся силы.

– Еще и как.

– А цветы? Доченька, ты точно с Демидом ничего не крутишь?

– Кручу, мам, очень большие дела. Цветы для прикрытия.

– Поделишься?

Я медленно покачала головой.

– Не сейчас.

– Ладно. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

Я кивнула и улыбнулась.

– Ты же знаешь меня, мамуль.

– Знаю, потому и говорю. Всем помогаешь, а сама, ой, все, ― она махнула рукой, понимая, что говорить мне что‐то бессмысленно, ― спокойной ночи, дочка.

Мама поцеловала меня и скрылась в своей комнате.

Я устало оперлась на дверной косяк и, вздохнув, носом уткнулась в бутоны цветов.

– Главное, чтобы все получилось.

Приняв душ, я выпила чашку горячего чая с медом и завалилась в теплую кроватку. Надеюсь, после моих похождений в туфлях я не заболею.

Укутавшись с носом в одеяло, я в голове прокручивала тот недолгий разговор с бандитом. А как еще его назвать? Порядочный человек не станет желать смерти, да еще и человеку с ограниченными возможностями. Нет, тут определенно что‐то не то. Возможно, Морозов насолил и сам об этом не знает?

Хотя в бизнесе, мне кажется, бывает очень много врагов. Можно об этом и не знать даже. В любом случае никто не имеет права лишать человека жизни. Что бы вы там в прошлом ни не поделили. Да и насколько нужно быть жестоким, чтобы на такое осмелиться?

Утро началось со звонка будильника. Все как я люблю.

Улыбаясь, потянулась в кровати и громко выдохнула. Любимая работа ждет, хмурый Морозов тихо ненавидит, а я у меня прекрасное утро. Как бы там ни было.

По уже привычной схеме проделала все утренние процедуры и с удовольствием выпила приготовленный мамой кофе. А еще получила с собой контейнер со вкусными голубцами, кучу сосисок и несколько бутербродов с колбасой и сыром. Ну разве это не прекрасно? Я могла и в кафетерии пообедать.

– София, доброе утро. Чай и за работу? ― в ординаторской сидела Любаша, моя давняя подруга и по совместительству коллега.

– Доброе утро, Любаш. Пока без чая. Мама меня накормила до отвала. Ну как обычно.

Я убрала свой обед в холодильник и, достав чек‐лист, собралась идти работать.

– Тогда хорошего дня.

– Взаимно.

Сначала сделала утренний обход. Проведала всех своих подопечных, а после направилась уже к Морозову. Занятия у меня теперь только с ним. А если брать во внимание ситуацию, то лучше бы не с кем было заниматься. Пусть бы все были здоровы.

Постучала в двери и услышала приглушенное «войдите». Кажется, у Морозова посетители?

– Доброе утро, ― бросила взгляд на мужчину чуть младше Никиты Тимофеевича и перевела взгляд на своего подопечного.

– Доброе утро. А вы?

– А я София, врач‐реабилитолог, буду заниматься с Никитой Тимофеевичем.

– Ничего себе, друг! Да с такой красоткой ты вмиг встанешь на ноги! ― восторженно произнес мужчина, нисколечко меня не смутив.

– Дима, слышала бы тебя сейчас Настя, вот бы я посмотрел на ее реакцию.

Молодой мужчина по имени Дмитрий резко изменился в лице и протянул другу руку.

– Ее реакцию видеть не хочу. Мне ее боль как ржавый нож в сердце. Погнал я в офис, наберу тебя.

– До связи.

– До свидания, София.

– Всего доброго, ― бросила на него короткий взгляд и снова вернулась к Морозову, ― а вы, так же рады меня видеть?

– Несомненно. Даже с кровати упал.