Новый год

И вот мы с сестрой бежали. Двое детей по лесу.

– Агафон! Агафон! – звала она меня, и забежав вперёд пряталась за деревьями.

Когда я её догонял, то давал тумака, не злобно, так по-братски. Ну не целовать же ее было. Мне тогда восемь лет всего. А сестра была старше. Казалось тогда совсем взрослый.

Мы дурачились и смеялись входя в город. Молодые стражники в воротах при видя сестры присоединились.

– Смотри, у Адмета какая дочь подросла, на следующий год сватов засылать можно, – толкнул плечом зарумянившегося молодого парня другой воин.

Тот покраснел как девушка, смутился. Друзья над ним засмеялись. На них были сияющие, начищенные шлемы. Мы тазы так начищали песком, а потом мелом, чтобы блестели. Ну тазы – это не то… Блестящий шлем, с гребнем посередине смотрелся Божественно. Особенно для мальчишки.

Юный воин предложил сестре ароматное яблоко. Она с фырканьем отвергла сочный плод. Глупая. Что с девчонки взять. Я тут же схватил яблоко и возил зубы. Сочное, спелое, сладкое…

Воины захохотали. А тот, который яблоко давал сестре, растерялся и отвернулся. Под хохот воинов мы вошли в город. Это сейчас я могу сказать, что название полис было слишком гордым названием к этому захудалом поселению. Так большая деревня. Но в детстве мне казался огромным городом, красивым величественным. То было тогда…

Музыка в городе уже звучала. Наверное, с самого рассвета. В преддверии Нового года играли авлосы. Их певуче несколько гнусавые пение перекликались со звоном бубна.

Лица людей весёлые. Одеты все празднично. Новый год ведь.

Мы с сестрой на площадь побежали. Там уже толпилась городская детвора и дети из деревень, как мы, сами прибежавшие на праздник. Гомон вокруг, смех, свист свистулек. Торговцы продают сладости, ленты, колокольчики.