Buch lesen: «Девушки после пятидесяти»
Вероника влетела в салон так, как будто за ней гналась стая возмущенной общественности. Она скинула куртку на диван для посетителей и плюхнулась сверху.
– Ну? – поинтересовалась Ольга, выключив фен и оторвавшись от головы Элины.
– Ну?! – Элина тряхнула безукоризненной головой с безукоризненной стрижкой.
Обе они, Ольга и Элина, смотрели на Веронику через зеркало.
Вероника сверкнула глазами в сторону Сергуньки, который за соседним креслом, оглаживал бритвой лысую башку своего постоянного клиента.
– Вероника Сергеевна! – пропела Оксанка, видимо вспомнила, что она тут администратор, – вам чая или кофе?
– Кофе давай, – велела Вероника, – только с сахаром!
– Вам сколько ложек?
– Две, нет, три клади! У вас ложки какие-то лилипутские.
Ольга тем временем опять включила фен и продолжила усиливать безукоризненность Элины. При этом она периодически через зеркало поглядывала на Веронику, чувствовалось, что та сейчас лопнет от нетерпения.
Дело в том, что накануне Вероника ходила на встречу одноклассников. Эти одноклассники решили собраться в честь тридцатипятилетия выпуска. Сама Ольга ни на какие подобные встречи со своими одноклассниками не ходила. Вернее, сходила один раз на такое же вот сборище только в честь двадцатилетия, поняла, что ей там скучно, и после на предложения организаторов отвечала вежливым отказом. Так же скучно Ольге было учиться в школе. Ни учёба, ни взаимоотношения с одноклассниками особого интереса у неё не вызывали. Ну, с Ольгой-то всё понятно, она серая моль и летучая мышь, середнячок, во всяком случае, таковой была в школьные годы, а вот Вероника – другое дело. Вероника – звезда, девочка-мечта, центр притяжения всех подростков микрорайона. Правда, и она бы тоже ни на какую встречу не поперлась, если б организаторы не пообещали, что явится сам Еремеев. Этот Еремеев был первой любовью Вероники, у них там даже в школе чего-то такое было, что детям до шестнадцати ни знать, ни тем более делать не разрешается! И вот за пару недель до мероприятия Веронике позвонили и сообщили, что великий Еремеев дал согласие на участие и прилетит аж на собственном самолете. Посему Веронику собирали на выход всем миром. Элина даже пожертвовала ради такого дела свою бесценную сумку «гермес», а Ольга, можно сказать, оторвала от самого сердца новые, ни разу ненадеванные туфли «балдинини». Даже Сергунька принял посильное участие в экипировке Вероники, сняв с себя медальончик фирмы «дамиани».
Наконец клиент Сергуньки одобрил свою сверкающую лысину, внес деньги за Сергунькин труд в кассу, послал всем присутствующим воздушный поцелуй и удалился.
– Ну же, Вероника Сергеевна, рассказывайте, не томите. – Сергунька прижал руки к груди.
– Чего рассказывать? – Вероника шумно выдохнула. – Я – старая корова!
– Как это? – не понял Сергунька.
Элина с Ольгой оторвались от зеркала и развернулись.
– Очень просто. – Вероника поставила чашку на журнальный столик и расстегнула цепочку на шее. – На вот, спасибо тебе. – Она протянула Сергуньке медальон. Тот быстро его надел и уставился на Веронику. – И вам, девочки, спасибо. – Вероника достала из полиэтиленового мешка сумку Элины и Ольгины туфли. Всё это она очень красиво установила на столике рядом с чашкой. – Хоть «балдинини» нацепи, хоть «лабутены», старая корова – есть старая корова, вместо лица «гермес» не повесишь.
Элина молниеносно вскочила из кресла и подошла к Веронике, схватила её за подбородок и повертела упомянутое лицо в разные стороны.
– Ни фига подобного! – заявила она, закончив осмотр. – Безукоризненная работа. Ни одного шва не видно, ботокс еще в силе, губы как у малолетки. Где корова-то?
– А глаза? – спросила Вероника.
– Чего глаза? – не поняла Элина.
– Глаза старые.
– В каком месте они у тебя старые? – Элина опять принялась рассматривать лицо Вероники, даже поскребла ногтем под правым глазом.
– Внутри они у меня старые! Внутри.
– Внутри они у тебя умные.
– Во-о-от! А у молодых глаза глупые.
– Фигня какая-то, – Ольга фыркнула и принялась сметать волосы Элины.
– Ольга Викторовна, сейчас-сейчас, я всё сделаю. – К ней подскочила Оксана и отняла швабру.
– Девочки! Ну, объясните же, наконец, что происходит? – Сергунька всплеснул руками.
– Да, Вероника, кончай тут страдания перуанские разводить, рассказывай по порядку, а то курить охота. – Ольга уперла руки в бока и строго посмотрела на подругу.
– А мне кофе можно? – поинтересовалась Элина.
– Сейчас-сейчас. – Оксана бросила швабру и кинулась на кухню к кофемашине.
– Так! – рыкнула Ольга, отчего Оксана замерла на полдороге и встала как вкопанная. – Пейте тут кофе пока, а я пойду курну. Без меня не начинать!
Ольга вышла на крыльцо во внутренний двор и закурила. На улице, как и на душе, было муторно. Для определения подобной погоды в великом и могучем русском языке имелось слово «промозгло», однако Ольга называла такую погоду мозгливой. Даже курить расхотелось, она потушила сигарету и вернулась назад. Там уже все присутствующие вооружились чашками с кофе. Швабра по-прежнему валялась на полу в центре зала.
– Оксана! Я тебя уволю на хрен. – Ольга уже устала бороться с бестолковой девицей. – Ты на работу ходишь кофе пить или уши греть?
Оксана вскочила и взялась за швабру. Ольга уселась на диван рядом с Вероникой.
– Не томи уже, докладывай. – Ольга посмотрела на часы. – У меня следующий клиент скоро.
– Да чего рассказывать? – Вероника поерзала на своем месте. – Пришла, поглядела на наших старперов. Лица помятые, одеты, кто во что. В целом – никак. Как говорится, без слёз не взглянешь.
– То есть ты одна на «гермесе»? – уточнила Элина.
– Естесссно! Еще и платье «шанель» ведь нацепила.
– То самое, да? – Сергунька захлопал в ладоши. – Хорошенькое такое. Ну, с распродажи прошлогодней, – пояснил он собравшимся. – Помните, мы тогда все хорошо отоварились?
– Помним-помним! – Ольга махнула рукой в сторону Сергуньки, чтоб заткнулся.
– Ну и этот тут уже. Костюм дорогой, парфюм прекрасный, но рожа! Видели б вы эту рожу! И рожа, и пузо – вот-вот лопнет. – Вероника хихикнула. – И бороденка эта дебильная, а ля Чехов.
– Знаю-знаю! – Сергунька опять не удержался от комментария. – Это чтобы брыльки не видно было. Брыльки отвисают, а они их бородкой прикрывают. – Сергунька даже по лицу себя похлопал, показывая, как бородка закрывает брыльки.
– Ну не знаю, чего там у него отвисать может, морда как барабан.
– А почему бородка-то дебильная? – поинтересовалась Элина. – Мне вот нравится. Интеллигентно так.
– Это у Чехова интеллигентно, – пояснила Вероника, – на благородном лице. А тут морда посконно-сермяжная, круглая, красная да еще эта бороденка клинышком. И туда же! Меня прихватывать кинулся.
– А ты говоришь, старая корова! Чего корова-то? – фыркнула Ольга.
– Того. Уселись за стол, этот рядом угнездился со своим пузом, всё приобнять норовит. Я-то понимаю, зачем все собрались и смотрят ему в рот. Думают, сейчас он как Путин всех своих дружков бывших на хлебные места пристроит, к себе в Газпром заберет. Я и сама, каюсь, думала грешным делом попрошу, может, Гришку моего куда-нибудь к делу к хорошему приобщит.
– А он не как Путин оказался? – На лице Сергуньки воцарилось глубокое разочарование.
– Какой там Путин? Ему до Путина как до неба. Он нас всех учить принялся. Как нам жить и всё такое. В общем, все мы неудачники. Рассказал нам про известную английскую мудрость – если ты такой умный, то где твои деньги. Фотографии показал – новая жена, новые детки. А сам при этом всё норовит меня по жопе погладить. Ну, тут я и не удержалась. Сорвалась.
– Врезала ему по полной? – Сергунька придвинулся ближе и заулыбался.
– Врезала! – Вероника тоже широко улыбнулась. – Говорю, где б ты был такой умный, если б не женился на своей старой жене по расчету? Кто б тебя в Газпром взял такого умного? Мы тут конечно лохи и неудачники, но про твои умственные способности всё доподлинно знаем. Или для того, чтоб удачно жениться, нужны особые мозги?!
– Тут ты не права! – вставила Элина. – Чтоб удачно жениться, нужны именно особые мозги.
– Холодная голова, как у чекиста, – добавил Сергунька, – и нейлоновое сердце. Помните? «Только шелковое сердце, шелковое сердце не пылает и не болит. Только шелковое сердце, шелковое сердце никогда не будет любить», – пропел он с чувством.
– Ага! – Вероника рассмеялась. – Тут староста наша Ежова, дура набитая, отличница-комсомолка престарелая, и говорит: – «Вероника! Ну, зачем ты так? Витя же на собственном самолете прилетел. Вот у тебя есть свой самолет?». Идиотка! Я и говорю, можно подумать, у него есть свой самолет?! Это они там уже так оборзели, что казенный самолет своим считают! А Газпром, между прочим, народное достояние. Наше с вами достояние, а такие вот упыри его узурпировали и носятся на газпромовских самолетах по своим личным делам в то самое время, когда вверенное им предприятие в убытках как в шелках.
– А я бы на частном самолете прокатился! – Сергунька мечтательно закатил глаза.
– Я каталась, – сообщила Элина. – Чего там говорить. Хо-ро-шо!
– Конечно, хорошо! – согласилась Ольга. – Я бы на месте этого твоего Еремеева тоже воспользовалась служебным положением. Кто б не воспользовался? Некоторые не то, что частного самолёта, салон бизнес-класса только в кино видели.
– Хорошо, убедили! – Вероника подняла руки вверх. – Я бы тоже воспользовалась, еще б и вас всех прокатила. Но я бы ни за что не стала хвастаться перед вами и рассказывать, какие вы дураки, а я умная!
– Ну, чего ты хочешь? – Элина пожала безукоризненными плечами. – Он же мужик. Козел по определению.
– Но-но-но! – Сергунька надул губы.
– Ты, Сергунька, Человек! – исправилась Элина. – С большой буквы. Ну чего дальше было?
– А ничего. Этот фраер взял и назвал меня завистливой старой коровой, а я встала и ушла.
– И чего, расстроилась что ли?! – удивилась Ольга.
– А ты б не расстроилась?
– Ни на секунду! Я понимаю, тебе б такое кто-нибудь значимый сказал, особенно уважаемый тобою человек, а так да еще от обиды. Ты ж его тоже приложила будьте-здрасьте.
– Я по делу. Ну, где я корова? – Вероника встала и повертелась перед зеркалом.
– Честно говоря, есть маленько. – Элина подошла и встала рядом. Лучше бы она этого не делала, а то всем сразу стало понятно, что Веронике до безукоризненной фигуры Элины, как тому самому Еремееву до Путина. – Жрать надо меньше. Особенно в нашем возрасте.
– В каком таком нашем возрасте? – возмутилась Вероника. – Мне всего-то пятьдесят два.
– Вот именно! – Элина усмехнулась – Ты еще девчонка сопливая, а уже брюхо распустила. Сахару ей, видите ли, три ложки подавай. Что с тобой будет, когда ты пойдешь за пенсионным удостоверением?
– Ничего не будет! К тому моменту ни пенсии, ни удостоверения уже не будет. Это только некоторым так везет.
– Да! – Элина кокетливо поправила челку. – Как там говорят англичане? Если вы такие умные, то где же ваша пенсия?
* * *
Жизнь уходила из дерева не медленно и постепенно, а толчками, как бы выбрасывая в пространство сгустки энергии. Изнутри подбирался холод и в такт этим выбросам энергии потряхивал сопротивляющуюся душу. Можно сказать, дерево бил озноб. Однако снаружи, несмотря на окружающую непогоду, его заливал странный жар. Ветер пытался облегчить страдания одиночки, расчесывая голые ветки, а небо плакало мелким ледяным дождем. Со всех сторон наползал страх. Неужели это всё? И не будет больше тепла и света? Не будет птиц с их нежным и беззащитным потомством, не будет бабочек и пчёл, не будет котов, так славно почесывающих кору когтями. Но почему же всё прошло так быстро? И что теперь? Неужели пустота? А вдруг там, после смерти, будет новая жизнь? Новая, красивая, гораздо лучше теперешней. Ветер шептал, что после смерти деревья превращаются в огонь. Дерево совершенно не желало ни в кого превращаться, даже в кота, который может гулять, где придётся. Его вполне устраивала жизнь теперешняя, стабильная, в определённом месте. У него еще имелась уйма дел, которые необходимо срочно сделать. Например, достучаться в окно третьего этажа. И вот, пожалуйста, извольте помереть! Нет, конечно, есть вероятность, что всё повторится, но только на новом уровне. И будет свет, тепло, птицы, бабочки и коты, но только дерево будет уже мудрым и терпеливым. Иначе, зачем это всё? Эх, если б знать наверняка! Хотя в любом случае здесь и сейчас никто не хочет умирать.
* * *
Ольга ушла из салона последней, где-то уже в начале двенадцатого. Сдала помещение на сигнализацию, закрыла, опустила жалюзи. Хорошо район тихий, не так страшно, поэтому можно с собой и дневную выручку на всякий случай прихватить. В это время на Петроградской стороне можно встретить разве что привидение. Алкаши уже спят, наркоманы еще спят. Правда, оставались маньяки, но Ольга надеялась, что на нее маньяк не позарится, чай она не малолетка, чтоб от маньяка в обморок падать, да и выручка маньяку уж точно не интересна. Да и была бы выручка! Элина, например, без такой суммы и из дома-то не выходит.
Несмотря на поздний час на центральных магистралях царило оживление. Возвращаясь с работы поздно, Ольга всякий раз испытывала недоумение, откуда и куда движется вся эта вереница машин? Неужели из театров и концертных залов по ночным клубам и ресторанам? Это ж сколько в Питере театралов должно быть и любителей потусоваться в ночных клубах, чтобы в двенадцать ночи в пробках толпиться? Получается, что и на работу поутру никому не надо?
Так что до дома Ольга дотащилась практически уже к часу, там её ждала обычная тишина. Шурале, мерзавец, даже не вышел встречать, дрых без задних ног, вернее лап, на диване в гостиной. Когда она прошла мимо, кот приоткрыл один янтарно желтый глаз, повернулся на другой бок и продолжил сладко сопеть. Ну да! Чего встречать, суетиться? Он вам не собака безмозглая! Он солидный кот британской породы. Можно сказать, «бентли» кошачьего мира. Вот только наполнитель для кошачьего туалета этот «бентли» норовит разнести по всей квартире. Сначала роет его, как будто пытается до центра планеты докопаться, потом делает свои дела и закапывает с горкой. Из-за всех этих мероприятий наполнитель летит в разные стороны плюс застревает в лапах. И попробуй только сделай этой наглой роже замечание, навалит кучу рядом с лотком и глазом не моргнет. Мол, ругали? Мои раскопки вам не нравятся? Так получите!
Ольга с трудом преодолела желание ляпнуться на кровать не раздеваясь, завязала себя в узел и пошла в ванную. Она приняла душ и уже, в чем мать родила, бухнулась в постель. Вот вам, господа-товарищи, и собственный бизнес. Вместо того чтобы как заядлый капиталист путешествовать по миру и осматривать достопримечательности, вкалывает как каторжная. Вот кто точно «рабы на галерах», так это владельцы малого бизнеса.
Заснула Ольга моментально, но среди ночи проснулась от стука в окно. Видимо мозгливую погоду решил украсить собой еще и так ненавидимый Ольгой северо-восточный ветер. Именно от ветра этого направления в её окно всегда стучало старое дерево неизвестной породы. В деревьях Ольга не разбиралась, но это дерево она нежно любила и жалела. Оно казалось ей такой же вот Ольгой только из жизни растений. Одинокой женщиной более чем среднего возраста. Дерево разбудило Ольгу очень даже вовремя. Еще немного и она бы проснулась в луже собственной крови. Опять эти месячные! Ольга зарычала, матюгнулась и понеслась в ванную. За ней по белоснежному полу потянулась дорожка красных капель.
«Ну, когда же он уже, наконец, начнется толком, этот чертов климакс?!» – думала Ольга, одевшись и вытирая пол.
Каждый раз, когда ей казалось, что надежды сбылись, и в жизни наступила какая-то определенность, опять начинались месячные. Причем обязательно внезапно, без каких-либо болей в животе и пояснице. Раз – и потекло. Это хорошо еще, если вот как сейчас дома, в кроватке. Как-то раз её вот так же прихватило в магазине, и она с трудом успела добежать до туалета. Стоит ли говорить, что тампоны и прокладки находились всегда при ней. В сумочке, в рабочем столике, в туалете на работе, и само собой дома в ванной. Даже в машине, в бардачке находился запасной боекомплект. То есть, теоретически Ольга была еще способна к деторождению, и могла наскрести себе на старости лет какого-нибудь колобка. Вот только деда, с которым баба обычно этого колобка наскребает, у Ольги на настоящий момент не было и не предвиделось.
Ольга засунула измазанную простыню в стиральную машину, постелила новую и залезла под одеяло досыпать. Опять она проснулась уже ближе к полудню, когда Шурале решил, что мамаше хватит дрыхнуть, и принялся из прихожей с разбега прыгать на дверную ручку. Дверь в Ольгину спальню была красивая и дорогая, из натурального дуба, соответственно, увесистая, поэтому грохотала капитально. Еще бы! Кот-то у Ольги тоже был далеко не маленький и вполне себе солидный, практически семь килограммов обаяния, ценного меха и вредного характера. Видимо выспался и требовал ласки с усиленным питанием. Ольга не допускала Шурале в спальню из принципа. Девушка, даже если ей и за пятьдесят, должна всё-таки спать с мужчиной, а не с котом. Во всяком случае, когда место рядом с тобой в кровати свободно, есть надежда, что это место рано или поздно кто-нибудь да займет. Лучше, конечно, пораньше. Но если там будет тусоваться шерстяная бессовестная рожа, то и нечего надеяться, фиг эту рожу потом оттуда выставишь. Опять же шерсть эта британская. С виду-то британские котики на норковые шубы похожи, но лезут при этом, как шубы пролетарские кроличьи. Особенно в периоды линьки. Но Ольга подозревала, что именно у её Шурале линька не прекращается никогда.
– Иду-иду, свинская твоя морда! – сообщила она коту, на что услышала в ответ противный скрип. «Бентли» кошачьего мира мяукать не умеют.
Выйдя из спальни, она тут же запнулась о Шурале и с трудом устояла на ногах.
– Ох! Угробишь ты меня в конце концов, – проворчала она, но кот настойчиво ткнулся мордой ей в ноги. Ольга рассмеялась и почесала Шурале за ухом. Сердиться на этого гада у нее не получалось. Уж больно красивый и обаятельный.
Тут же вспомнился Олег. Он тоже красивый и обаятельный. Пятнадцать лет жизни. Сначала никак не мог уйти от жены, по разным причинам, но всегда очень и очень уважительным, потом ушел, но не к Ольге, а к другой жене. Эта его новая жена оказалась гораздо моложе старой жены. Наверное, и любовницу себе тоже завел помоложе Ольги. Самое поганое, что, похоже, Светка – Ольгина дочь, повторяет материнский сценарий. Не совсем, конечно, но в целом всё в том же духе. Светка в отличие от матери не тискается с любовником по углам, а проживает совместно со своим молодым человеком по имени Кирилл, тоже, как и Олег, вполне себе красивым и обаятельным и даже ни капельки не женатым, но вот о свадьбе и детях речи нет. А возраст у Светки между тем уже устремился к тридцати.
Надо сказать, что Кирилл этот, несмотря на его обаяние, Ольге никогда не нравился. Кроме обаяния у мужчины всё-таки должны быть какие-то мозги, а не только папин «мерседес». Но кто же спрашивает мнения матери? Мама может думать всё, что угодно, и помалкивать в тряпочку. Но одного мама взрослой дочери вынести не может, а именно, отсутствия штампа в паспорте. Особенно если мама сама девушка, хоть и после пятидесяти, которую некто водил за нос целых пятнадцать лет! Если мамино чадо влюбилось в какое-то чучело, мама со своим мнением заткнётся, но, будьте любезны, оформить с чадом отношения! Может быть, Ольга и устарела в своем понимании современной жизни, как говорится, отстала навсегда, но больше всего она боится, что дочь вот так же останется у разбитого корыта, когда этот её Кирилл вдруг женится на какой-нибудь совсем молоденькой девушке. Только у Ольги-то все-таки кроме Шурале, есть еще и Светка, а вот у самой Светки ничего такого пока даже не предвидится.
Ольга положила в миску Шурале вкуснятинки из безумно дорогой баночки, почистила кошачий лоток, подмела вокруг и задумалась завтракать ей или уже обедать. Работа через день определенно имела больше минусов, нежели плюсов. Правда, на вечер у Ольги было намечено мероприятие с Элиной. Элина вертелась в околобогемной тусовке и регулярно посещала разные богемные мероприятия: экспериментальные спектакли, открытия выставок, презентации новых книг и культурные фестивали. Зиму Элина обычно проводила в Барселоне. Там у нее имелась собственная квартира, замечательный мужчина Андрюша и множество друзей. В этом году всё свое время до отъезда Элина посвятила тому, чтобы познакомить Ольгу с кем-нибудь достойным. Ольга уже устала от разнообразных мероприятий, но никого достойного в окружении Элины пока не обнаруживалось. Вернее все достойные уже были давно разобраны.
В этот раз планировалось посещение открытия фотовыставки с последующим фуршетом. Поэтому Ольга решила всё-таки основательно подкрепиться. Знаем мы эти фуршеты – набегут голодные поэтессы и всё сметелят. Она разогрела грибную солянку, оставшуюся после позавчерашнего визита Светки, и с удовольствием поела. После еды глаза сами собой стали закрываться, и Ольга прилегла на диване перед телевизором. Пощелкала каналами, остановилась на каком-то иностранном фильме и благополучно заснула. Шурале прилег к Ольге под бочок и затарахтел, отчего сон у Ольги сделался совершенно приятным и безмятежным.
Разбудил ее звонок предусмотрительной Элины, которая посчитала своим долгом проверить Ольгину боеготовность. Пришлось вставать, причесываться и наряжаться. Ну, наряжаться – это, конечно, сильно сказано. Богемная публика должна быть не в вечернем, достаточно чего-нибудь чистого и не особо рваного. По-возможности конечно эффектного. Самой эффектной деталью в Ольгиных нарядах всегда была её прическа. Волосы у нее росли в разные стороны и слегка вились, отчего создавалось впечатление необыкновенной густоты. Стригла Ольгу обычно её сменщица Галина. Стригла так, что волос казалось еще больше, чем было на самом деле. Несомненным плюсом этой Ольгиной прически служил постоянный художественный беспорядок, не требующий специальных укладок и расчесываний. Продрала с утра глаза, потрясла головой и снова красавица. Разумеется, мыть это все безобразие было довольно трудно, но эту работу можно было поручать Сергуньке в процессе их совместного рабочего дня. Помыть, высушить да еще и раз в месяц закрасить седину. Эта сволочь за месяц обязательно нарастала сантиметра на полтора, и как ничто другое выдавала девушкин возраст. Некоторые молодые дурочки говорят, что седина – это, мол, благородно и даже украшает. Шиш! Вот будет у тебя вся голова седая, посмотрим, как ты украшаться ею будешь. Побежишь, как миленькая, это украшение замазывать краской. Потому как, если девушка после пятидесяти выйдет в своей естественной седине, то будет она никакая не девушка, а наоборот бабушка. И будут продавщицы с ней громко разговаривать, как с туповатой и глуховатой, а мужчины даже не посмотрят в её сторону. Вот и всё благородство. Кому такое благородство надо?
Так что после звонка Элины Ольга встала, помотала головой, вздыбила волосы руками и, позевывая, потащилась в гардеробную. Слава богу, квартира у нее всё-таки была более-менее похожа на буржуйскую, ну конечно, не как у матерого капиталиста со стажем, а как у мелкого такого капиталистика. Располагалась квартира в новом доме с охраной и закрытым двором с парковкой для машин, а в спальне у Ольги имелась отдельная большая ванная комната и примыкающая к ней гардеробная. В гардеробной у Ольги присутствовал даже специальный шкаф для обуви. Правда, полупустой, но это уже не так важно. То есть, не зря всё-таки она вкалывала «рабом на галерах»! Хотя Элина совсем даже не вкалывала, а квартир этих у нее имелось, как у дурака фантиков. Вон, даже в Барселоне.
Ольга надела черные джинсы и серый свитер. Этот простенький свитер Ольгу чрезвычайно украшал. Он сочетался с серыми глазами и подчеркивал их. Мол, гляньте девушка-то непростая. Волосы темные, почти черные, а глаза ярко-серые. Ольга накрасила ресницы, подчертила брови, отчего моментально сделалась похожа на киношную красавицу-вампиршу. Голливудский кинематограф в последнее время учит нас тому, что у вампиров глаза никакие не чёрные, а непременно серые. Картину дополнили сапоги на толстой рифленой подошве с ремнями и пряжками. Такие сапоги голливудские вампиры особенно любят, наверное, в них замечательно прыгать по мокрым скользким крышам. Развевающегося резинового пальто, каковое положено иметь каждому уважающему себя вампиру, у Ольги не было, зато в мозгливую Питерскую осеннюю непогоду, сопровождаемую порывистым северо-восточным ветром, очень хорошо иметь непромокаемую кожанку на пуховой подкладке. Главное чтобы эта кожанка прикрывала попу. Это в двадцать можно в такую вот погоду сверкать своей задницей, а девушке за пятьдесят здоровье подобного распутства уже не позволяет. И шапку приходится надевать, особенно если собираешься прогуляться, хоть и не по крышам, а всего лишь по улице, но без собственного автомобиля. У Ольги роль шапки выполняла черная беретка с пимпочкой сверху. Ольга натягивала беретку на уши и очень себе в таком виде нравилась. Уж её-то прическа от такого натиска беретки никак не пострадает.
Ольга вызвала такси по интернету и уже через пятнадцать минут была на месте обозначенном Элиной. Безукоризненная Элина в роскошной меховой жилетке поджидала Ольгу у входа. Она оглядела подругу и одобрительно крякнула.
Выставка Ольге не понравилась. Зато Элина, можно сказать, бурлила и пенилась, она постоянно с кем-то здоровалась и знакомила Ольгу. Ольга не запомнила ни имен, ни лиц этих людей. Пару раз к ней подваливали какие-то молодые люди, но она тут же включала особый взгляд и юноши тут же растворялись в толпе. У девушки после пятидесяти в арсенале всегда имеется такой особый взгляд, после которого интересант понимает, что ловить ему с этой девушкой нечего. Кстати, этот взгляд прекрасно действует и на маньяков. Хотя маньяков Ольга пока всё же не встречала, бог миловал. Однако кто ж его знает, маньяк он или нет? Может он на вернисаже хи-хи, ха-ха, а после, как выскочит из-за угла, как накинется….
Потом к Ольге прилип один из знакомых Элины и взялся комментировать фотографии. Включить ему особый взгляд Ольга не решилась, всё-таки знакомый Элины, вдруг обидится? Так что пришлось послушно терпеть всю ту ахинею, которую нес этот престарелый бонвиван. Устроители выставки по случаю открытия угощали посетителей дешевым сладеньким шампанским, и мужичонка пытался Ольгу этим шампанским напоить. Ольга, разумеется, уважала шампанское и даже немного в нем разбиралась, поэтому категорически не желала вливать в себя эту сладкую газированную бурду. Элина как назло куда-то подевалась, следовательно, распрощаться и уйти Ольга никак не могла. И когда она уже была готова повеситься вместо одной из фотографий, её собеседника окликнули, и он радостно ускакал на голос. Ольга облегченно выдохнула и стала искать глазами Элину.
– Ну, и как вам? – Вопрос был задан откуда-то сзади и сбоку.
Ольга на всякий случай оглянулась, вдруг это её спрашивают. Действительно, спрашивали её. Сзади стоял невысокий мужчина с добрыми глазами. Тоже серыми, как и у Ольги, но в отличие от Ольги мужчина совершенно не был похож на голливудского персонажа. Ни на вампира, ни на эльфа, ни на мага-чернокнижника. Здоровый такой мужичок, практически лысый, чисто выбритый с румянцем на гладком лице.
– Что как? – поинтересовалась Ольга.
– Ну, все это вот… – Мужчина махнул рукой в сторону фотографий.
– А никак. – Ольга пожала плечами и тут же испугалась. На подобных мероприятиях вполне можно было наткнуться на автора работ. А обижать человека с такими замечательными глазами Ольга совсем не хотела.
– Правильно! – Мужчина широко улыбнулся. – Именно никак. Зачем огород городили? Непонятно.
– А вы кто? – поинтересовалась Ольга. Девушка после пятидесяти вполне себе может позволить такой конкретный вопрос.
– Николай, – ответил мужчина.
– Я – Ольга, – пришлось признаться, хотя она спрашивала не о его имени, а о роде деятельности, то есть, кем он приходится этой выставке и её устроителям. Конечно, он понял, о чем она спрашивает. Наверное, не захотел отвечать.
– Ольга, которая не любит дешевое шампанское, – уточнил мужчина.
– Не люблю, – согласилась Ольга.
– Ну, бывайте. – Он посмотрел на часы, развернулся и пошел к выходу.
– И вам до свиданья, – сказала Ольга ему вослед.
Тут к Ольге, наконец, подошла Элина.
– Это кто? – поинтересовалась она, глядя в широкую спину удаляющегося мужчины.
– Николай, – пояснила Ольга.
– Что за Николай?
– Я думала, ты знаешь! Странный какой-то.
– А на мой взгляд, вполне себе. Мелковат, правда, зато кряжистый такой.
– Устойчивый наверное, основательный, – хмыкнула Ольга. – Пошли отсюда.
– Я только хотела тебе это предложить. Тут неподалеку есть отличное местечко. Поужинать и выпить.
– Валим!
В местечке неподалеку действительно было вкусно и уютно. Девушки уселись за столиком в уголке, сделали заказ и для начала выпили глинтвейна.
– Слушай, поехали со мной в Барселону. Новый год встретим и всё такое, – предложила Элина. – Может, хоть среди танцоров наших тебе кого-нибудь подберем.
Новый год Элина обычно встречала в Барселоне вместе с группой любителей танго. Замечательный мужчина по имени Андрюша был партнером Элины не только по жизни, но еще и по танго.
– Какая Барселона? Ты же знаешь, мы и тридцать первого пахать будем до последнего клиента, – Ольга тяжело вздохнула.
– Ну, Сергуньку-то ко мне на каникулы хоть отпустишь? Он очень хочет поехать.
– Отпущу, конечно, только ты смотри там за ним. Там в Барселоне и окрестностях таких парнишек очень даже любят, а мне чего потом делать? Без мастера хорошего и его клиентов?
– Ой, скажешь тоже! Можно подумать у мальчишек все так просто. Раз, два – и в дамки! – Элина махнула рукой.
Тут же у столика, откуда ни возьмись, появился официант с вопросительным лицом.
– Извините, – пояснила Элина. – Это я просто так руками машу, в разговоре. Хотя раз уж вы тут, принесите нам вина. Этого как его, – Элина задумалась, подыскивая слово. С девушками за пятьдесят такое регулярно случается. – Ну как его? – Она вопросительно посмотрела на Ольгу.
– Не знаю, о чем ты. – Ольга пожала плечами. – Короче, несите бутылку красного сухого, самого дешевого из вашей винной карты.
– Вот! Точно его, – согласилась Элина.
– Южная Африка, – прокомментировал официант.
– Да хоть Чили! – Опять махнула рукой Элина. Руки у нее тоже были безукоризненными, наверное именно поэтому сразу привлекли внимание официанта.
