Свет от автомобиля, падающий на едва различимую дорогу, с трудом пробивался сквозь густую снежную завесу, образовавшуюся внезапно, без предупреждения. Ничего в этот день не предвещало ухудшения погоды. Было солнечно и по-особенному радостно. Впереди новогодняя ночь. И празднику ничто не должно было помешать.

Однако природа распорядилась по-своему, и теперь тусклый свет фар едва различал очертания уже порядком занесённой дороги, а деревья, росшие по обочине, становились всё меньше заметными.

Музыкальная передача об итальянских эстрадных исполнителях периодически прерывалась, и из радиоприёмника слышалось тревожное предупреждение о чрезвычайной ситуации: «…просим соблюдать осторожность на дорогах… в Московской области и прилежащих районах видимость на дорогах… по возможности отменить поездки за город…»

Дворники работали бесперебойно. Мокрый снег залепил все боковые стёкла, и рассмотреть что-либо было невозможно.

– Наташа, я же говорила тебе, что не нужно никуда ехать. Сидела бы я сейчас в своей московской квартире, смотрела новогодние передачи, оливье резала… – Голос женщины, притулившейся на заднем сидении и кутавшейся в клетчатый плед не столько от холода, сколько от тревоги, явно не добавлял уверенности и позитива водителю.

– Ничего, Ирка, прорвёмся! И не из такого выбирались. Будь спок! – Раскрасневшаяся от экстремальной езды Наташа сняла одной рукой и отбросила на соседнее сиденье вязаную шапочку, и густые русые волосы рассыпались по плечам.

– Я тебя предупреждала, что ещё ни один новый год на моей памяти не прошёл у меня без происшествий, – Ирка по-прежнему пыталась убедить подругу в несбыточности их новогодних планов.

– Да помолчи ты! – прикрикнула Наталья. – Лучше налей мне немного кофейку. Что-то я выбилась из сил, будто пешком шла!

– Может, всё-таки лучше остановиться и переждать, – наливая ещё не успевший остыть кофе в пластиковый стаканчик из дорожного термоса, канючила Ирка.

– Что ты ещё придумаешь! – возмущённо произнесла Наташа, взглянув через плечо на подругу. – Хочешь, чтобы нас занесло с крышей? Тогда, возможно, две окоченевшие фигурки откопают только в следующем году. Нужно двигаться в любом случае. Попробуй немного поспать.

Женщина укуталась в плед так, что были видны только прикрытые глаза и нос, ещё сильнее вжалась в сиденье и задумалась. Буран усиливался, ветер, налетавший порывами, баюкал и успокаивал, а Наталья казалась Ирке виртуозом авторалли, лавирующим среди заносов.

***

Они познакомились полгода назад.

У Ирки тогда как раз приключился роман, и она, чтобы немного привести себя в форму, купила абонемент в спортивный комплекс неподалеку от офиса. Она приходила сюда уже вторую неделю, но кроме стареющих мужичков с пивными животиками никого, привлекающего внимание, не отметила. Возможно, время было не совсем удачное: она решила заниматься в обеденный перерыв, чтобы сэкономить время после работы для общения с Игорем.

– Привет, я Наталья, – молодая женщина невысокого роста, на первый взгляд лет чуть более тридцати протянула Ирке маленькую крепкую ладошку и заулыбалась.

Она была миловидна, и спортивное трико только подчёркивало её стройную фигурку, явно говорившую о том, что она со спортом на ты. Ирка по сравнению с ней почувствовала себя великаном. Она всегда стеснялась своего высокого роста, хотя лишних килограммов у неё никогда не было. Она выдохнула и тоже протянула руку для знакомства.

– Ирина, – коротко сказала она.

– Ну, вот и познакомились, будем дружить, если ты не против. Я тоже занимаюсь с часу до двух. – Она говорила быстро и уверенно.

– Я здесь недалеко работаю. Успеваю в обеденный перерыв. – Ирка не заметила, как вступила в беседу. – Перерыв у нас полтора часа, так что успеваю сходить в душ, переодеться и ещё перекусить в маленьком кафе за углом.

– Давай вместе пообедаем, я думаю, ты не будешь возражать! – Наталья явно была заинтересована новой знакомой.

– Хорошо, тогда пойдём в душ?! – подхватив с тренажёра спортивную куртку, засобиралась Ира.

Кафе было удивительно уютным. Маленькое, всего на четыре столика, оно помещалось на первом этаже жилого дома, но никому не мешало выступающим крылечком, так как заняло угол между двумя подъездами. Крыльцо украшали два больших кашпо с петуниями, которые уже пышно цвели разноцветными граммофончиками. Внутри тихо играла какая-то незатейливая мелодия, и кроме парня, который, уткнувшись в телефон, ничего вокруг не замечал, в кафе посетителей не было.

Они выбрали столик у окна и, усевшись, продолжали незатейливую женскую болтовню обо всём и ни о чём. У пышногрудой и такой же по-домашнему уютной, как и само заведение, официантки, выпорхнувшей откуда-то изнутри, заказали по тарелочке супа-пюре, который оказался очень вкусным, слегка острым, с нежным, едва уловимым грибным вкусом. С сухариками из белого и ржаного хлеба это было настоящим объедением, особенно в такую жару, которая стояла в этом году в июне. А потом пили чай с облепихой и наслаждались обществом друг друга.

Так продолжалось всё лето. После тренировок они захаживали в этот райский уголок, пробовали новые лёгкие супчики, овощные и фруктовые салатики, куриные биточки и тефтели со всевозможными соусами и рассказывали друг другу новости. Потом прощались на углу и расходились каждая по своим делам: Ира торопилась в офис, Наталья спешила домой к дочери.

Ирке нравилась новая подруга: она одевалась довольно просто и не хвастала новыми нарядами, как делали многие офисные фифы. Лёгкие брючки и блузки с коротким рукавом составляли основной гардероб Натальи. Она накидывала мягкий жакет или хлопковый пиджак, если было прохладно. Но в любую погоду на её шее всегда был тонкий шифоновый или шёлковый шарфик, причём, по всей видимости, не из дешёвых. И обувь всегда была исключительной, будь то изящные лодочки или тканевые эспадрильи. Ирка из вежливости не стала спрашивать у Натальи о её привязанности к шарфикам, подумав вначале их знакомства о наличии какого-либо изъяна на шее, но, не обнаружив такового во время тренировок, решила, что это простая женская прихоть.

Каждый раз на подруге был новый шарфик. Могли не меняться брюки, блузки, но шарфик… Это было настоящее произведение искусства.

«Надо будет узнать, где она берёт такие изящные вещицы», – подумала как-то Ирка, но вскоре забыла о своём желании. Шарфики мелькали авангардными пятнами, геометрически ровными зигзагами, радужными разводами, кричащими попугаями, неоновыми звёздами и нежными фуксиями. Ирка, как зачарованная, смотрела на эти неизменные Наташкины аксессуары.

Как-то однажды она поймала себя на мысли, что не знает, какого цвета её глаза. Эти великолепные кусочки материи, струящиеся по шее и спускающиеся на грудь, постоянно отвлекали Ирку от лица подруги, особенно от глаз, которые, как известно, есть зеркало души.

По душам они начали разговаривать, когда пришла осень. Возможно, это именно она навеяла желание отдаться воспоминаниям, а может, просто пришло время пооткровенничать. Как бы то ни было, но как только первые жёлтые листочки закружили в воздухе, и дождики зачастили как-то некстати, Наталья вызвала Ирку на откровенный разговор.

– А почему ты никогда не рассказываешь об Игоре? – спросила она как бы невзначай, когда они в очередной раз шли с тренировки в своё ставшее любимым кафе, тесно прижавшись друг к другу под прозрачным куполообразным зонтиком.

Эта близость не позволила Ирке ускользнуть от ответа, ответить нечестно или перевести разговор на другую тему.

– Расскажу, если ты так хочешь, – промямлила она нерешительно, вспоминая, что дала слово никогда никому не рассказывать об этой связи. – Давай закажем что-нибудь горячее, я сегодня вся продрогла, наверное, подхватила вирус. У нас в офисе уже пять человек сопливят и кашляют.

Они заказали горячего куриного супа и одну на двоих отбивную с рисом. Согревшись, Ирка сказала:

– С Игорем мы познакомились ещё весной. На корпоративе. – Казалось, она выдавливала из себя каждое слово. – Но он женат.

– Вот оно как! – Наташа слегка дотронулась пальцами до Иркиной руки.

– Я тебе расскажу о нём, но для этого нужно время, а начинать сейчас, когда у нас в распоряжении всего несколько минут, я думаю, не стоит, – задумчиво произнесла Ирка, допивая чай.

– Хорошо! Тогда давай встретимся где-нибудь в выходные. – Бодрый голос подруги выражал нетерпение и нескрываемый интерес.

И Ирка, несмотря на то, что обещала родителям навестить их в эти выходные за городом, согласилась. «Придумаю что-нибудь. Скажу, что на работе очередной завал с документацией», – подумала она, чтобы как-то оправдать себя в глазах мамы, которая, несомненно, будет смотреть с укоризной, а отец, конечно, как всегда, поймёт и не осудит, потому что, по его мнению, «долг и работа превыше всего».

***

Иркины родители были такой замечательной парой, что любой мог позавидовать. Им завидовала и сама Ирка. Её личная жизнь не складывалась, и это особенно беспокоило родителей.

Когда-то давно, как ей теперь казалось, ещё в студенческие годы, на втором курсе института у неё был короткий, но красивый роман со студентом из Италии с романтическим именем Марио. Они познакомились в метро. По всем законам киношного жанра она читала книгу, скорее всего, учебник по праву, а он спросил, интересная ли. И она в шутку, но с вполне серьёзным видом, как в фильме «Москва слезам не верит», ответила: «Очень интересная! Сейчас вся Москва читает!»

Ирка всегда привлекала иностранцев. Эта способность передалась ей по наследству от матери, у которой было несметное количество поклонников, в особенности иностранных студентов, которые после Фестиваля валом повалили на учёбу в столицу Советского Союза. Иркин дедушка, дипломатический работник, и его друг дядя Витя из МИДа только успевали разгонять этих кавалеров и читать Иркиной матушке лекции о невозможности и опасности подобных знакомств, которые обязательно должны были повлечь за собой неприятности на работе у отца.

А потом познакомили Иркину маму с молодым дипломатом Владимиром Трубниковым, и вскоре пара зарегистрировала отношения. Так и прожили они душа в душу тридцать пять лет, родив единственную дочь, которая согласно записи в «Книге судеб», по-другому и не скажешь, завела роман с итальянцем.

Марио ухаживал за Иркой искусно: цветы, небольшие подарки и сувениры из Италии, прогулки при луне, стихи на итальянском. Часто он напевал ей какие-то душевные народные песенки, которые в ночном городе звучали таинственно и затягивали в тёплые сети непонятости. Да и сам Марио был красив свойственной итальянцам эмоциональностью, страстностью и особенностью южан очаровывать женскую половину человечества. Ирке очень нравились красивые мужчины. Она их пропускала через свою особую систему оценок, словно сквозь сито просеивала. И Марио сразу был оценён ею за высокий рост, крепкую спортивную фигуру, тёмные с красноватым оттенком вьющиеся волосы и ослепительную улыбку.

Они встречались около полутора месяцев, а потом он внезапно исчез. И Ирка не могла понять, почему. Она терзала себя этим вопросом долгие полгода, но не находила объяснения. Ответ на этот мучивший её вопрос Иркина бабушка унесла с собой на небеса, никому ничего не рассказав, и лишь оставила внучке на всю оставшуюся жизнь комплекс брошенной женщины.

…Однажды, когда Ирка надолго задержалась в институте, Марио решил зайти за ней. Он тогда отчаялся дождаться её в условленном месте у ресторана. Дома была только бабушка. Открыв дверь и увидев на пороге очаровательного молодого человека, она со свойственной дипломатической жене строгостью и некоторой надменностью возмущённо сказала:

– Боже мой, ну, сколько вас ещё будет ходить сюда!!!

Больше Марио не появился, а Ирка так и не узнала, почему.

И теперь её личная жизнь не складывалась, что очень тревожило родителей, и поэтому они часто приглашали её приехать в выходные на дачу, где в последнее время обосновались, чтобы провести беседы воспитательного характера. Их разговоры ничего не меняли, и Ирка по-прежнему была одна.

***

Ирка, пообещав Наталье встречу в субботу, по пути домой обдумывала, как лучше сказать матери о том, что у неё не получится приехать. Мама научилась понимать, говорит дочь правду или лукавит, ещё со школы, когда Ирка скрывала оценки, полученные за контрольные по математике. Не давалась ей математика… И вот сегодня по телефону ей предстояло быть очень убедительной.

Она вошла в большую, любимую с детства квартиру, которую дед купил на скопленные от длительной зарубежной командировки, и где они все вместе дружно и счастливо жили много лет. А теперь, после того, как родители поселились в загородном доме, она осталась одна.

Но одиночество совершенно не напрягало её. С работы она приезжала довольно поздно и успевала лишь поужинать перед телевизором и уснуть тут же, на маленьком диванчике. Иногда засыпала голодной. В спальне она позволяла себе понежиться только в выходные, если не уезжала к родителям, или когда приезжал Игорь.

В начале весны, а точнее ближе к Международному женскому дню, который по-прежнему не остаётся без внимания, в офисе наметили корпоратив.

Галина, приятельница Ирки по работе, составляла список идущих в ресторан. Она с трудом уговорила подругу пойти вместе со всеми: в последнее время подобные мероприятия всё больше разочаровывали Ирку.

– Тебе обязательно нужно пойти! Во-первых, ты уже давно нигде не была. Во-вторых, не стоит отрываться от коллектива, а в-третьих, шеф пригласил кого-то из соседнего банка, – тараторила Галина, не давая Ирке возможности возразить. – Хочешь, вместе сходим в магазин, подберём тебе новое платье.

– Хорошо. Только ради тебя, – не веря тому, что Галке удалось так быстро уговорить её на очередную авантюру, едва слышно проговорила Ирка.

– Не откладывай на завтра то, что можно купить сегодня, – сказала Галка и засмеялась, радуясь новой шутке. – Сегодня мы, конечно, одевать тебя не будем, а вот завтра готовься!!!

На следующий день сразу после работы подруги вызвали такси и отправились в ЦУМ на Петровку. Было по-мартовски сыро и серо, но Галка обладала удивительной способностью сделать праздник из любого, самого мрачного дня. Она болтала без умолку, рассказывая о последних модных показах в Париже, о нарядах «звёзд», в которых те щеголяли на премьерах фильмов и церемониях вручения всевозможных премий, что даже водитель такси начал что-то спрашивать у неё. И она переключилась на водителя, расспрашивая о погоде и работе, о пассажирах и заработках. Они успели рассказать друг другу по паре анекдотов и хохотали до слёз. Даже Ирка, всегда серьёзная и задумчивая, разулыбалась, слушая их болтовню.

Галка запихала подругу в примерочную, всучив три отобранных платья, и задёрнула занавески. И пока Ирка примеряла одно платье за другим, успела выбить у продавщицы акцию, организованную к празднику – «два берёшь – два в подарок» вместо предусмотренного «одно в подарок» и помчалась выбирать наряды для себя.

Когда Ирка вышла из примерочной, у продавщицы в полном смысле этого слова отвисла челюсть. Она не смогла скрыть восторга от увиденного: платье-карандаш ручного кружева нежно-пудрового цвета сидело как влитое, подчёркивая стройную Иркину фигурку. Но это было не главное. Ноги… Ах, эти ноги, которые всегда сводили с ума мужчин, стоило только их показать.

Эти ноги Ирка унаследовала от матери так же, как и способность привлекать к ним иностранцев. Когда-то в молодости Иркину мать, тогда ещё студентку иняза, приглашали в Общесоюзный Дом моделей одежды на Кузнецком Мосту манекенщицей, но и это ей было запрещено в связи с особенностями работы отца.

Ирку и саму несколько раз какие-то «бешеные» женщины, рыскающие, словно волчицы, по улицам Москвы в поисках добычи, приглашали в Дом моды Вячеслава Зайцева, но она каждый раз им отказывала. Неуверенность в себе и некоторая замкнутость были её постоянными спутниками.

И вот Ирка вышла из примерочной со своими харизматичными ногами…

«Вот это ноги! – подумала продавщица, – а если их поставить на каблук? Это что же получится?!»

Тут подскочила Галка, сказала, что уже выбрала себе парочку вещиц, заставила Ирку примерить ещё одно платье для офиса и, оставшись довольной, быстро расплатилась только за две покупки, вылетела из отдела с четырьмя пакетами, утащив за руку Ирку и оставив недоумевать продавщицу с вытаращенными глазами.

– Завтра вечером ты затмишь всех! – пообещала Галка. – Надень те бежевые туфельки, которые мы покупали в прошлом году и обязательно что-нибудь на шею. – Она говорила со знанием дела.

– У меня как раз есть тонкая цепочка с кулончиком для такого платья. Родители подарили на день рождения, – согласилась с подругой Ирка, не без опасения размышляя о предстоящем мероприятии.

В Иркиной душе корпоративы всегда оставляли неприятный осадок, ещё больше усиливающий комплекс, подаренный ей бабушкой.

В ресторанах к ней всегда было приковано пристальное внимание. Мужская половина смотрела с восхищением и желанием «мне б такую», а женская – с явно выраженной завистью и скрытой ненавистью «да чтоб тебе…»

Ирка, как всегда, пропускала мужчин через своё «сито», не замечая косых взглядов сослуживиц. Её критерии зачастую не подходили ни к одному покушавшемуся на её внимание: то слишком мал, то слишком страшен, то слишком глуп, а то красив, но глуп или умён, но не красив. Да и не все мужчины рисковали подойти к ней. Красивые и умные женщины всегда отпугивают, ведь страшно ощутить себя не вполне полноценным рядом с такой красавицей и умницей.

В последнее посещение ресторана «Джонджоли» на Большой Дмитровке по случаю Дня таможенника, на который она согласилась два года назад, нашёлся-таки тот, кто прошёл Иркину систему оценок. Грузинская кухня, которую очень уважал шеф, живая музыка сделали этот вечер душевным, и настроение у всех было просто замечательным. Много ели, много танцевали и общались, выходя на воздух отдохнуть от еды и танцев.

Высокий и довольно симпатичный, средних лет мужчина, которого Ирка заметила ещё в начале вечера за соседним столом вместе с пятью другими, такими же, подошёл к ней со спины и накинул свой пиджак на её плечи.

– Сейчас уже прохладно, а вы так легко одеты. – Голос был приятным, а пиджак тёплым.

Ирка уютно укуталась, поблагодарив хозяина пиджака почти шёпотом. Борис, представившись всем стоящим рядом, быстро включился в общую беседу, и Ирка отметила, что с ним есть о чём поговорить. Так он в пять минут застрял в сеточке её оценочного сита.

Ночь они провели вместе. Выпитое «Киндзмараули» легко кружило голову, тонкие бретельки соскальзывали с восхитительных покатых плеч и сползали по рукам вслед за мужскими прикосновениями, длинное платье струилось прохладным атласом, обжигая тело страстью, и падало к длинным ногам, реальность вырывалась стонами и восхищением… Ирка о той ночи не жалела, заранее зная, что она не повторится…

И вот теперь, два года спустя, Галка вновь уговорила Ирку пойти на корпоратив и обещала, что подруга затмит абсолютно всех в новом кружевном платье, открывающим длинные ноги почти от самого их начала.

Ирка в этот вечер и вправду была сногсшибательной. И даже понравилась сама себе, что, впрочем, бывало редко. Волосы в этот раз она решила не распускать, а убрала в узел на затылке, отчего длинная шея, которую частенько сравнивали с шеей Майи Плисецкой, стала ещё длиннее. Открытое лицо было свежим: она почти не пользовалась декоративной косметикой, но в этот раз слегка подвела и оттенила чайного цвета глаза, и они заблестели, как в недавней юности. Губы поблёскивали помадой того же цвета, каким было кружево. На шее тонкой змейкой изящно извивалась золотая цепочка с маленькой подвеской в виде капельки с бриллиантом внутри, который отражал свет многочисленными радужными всполохами.

Войдя в зал ресторана, Ирка кожей почувствовала устремлённые взгляды присутствующих, которые оценивали её от самой каштановой макушки до носков бежевых туфелек, надетых по совету Галки.

Сам шеф галантно подскочил к ней и протянул руку.

– Проходите, проходите Ирина Владимировна! Рады, очень рады, что вы сегодня с нами! С праздником! – И он, как фокусник, взмахнул руками, и, откуда ни возьмись, появилась роза нежного оттенка, исключительно подходящая по цвету к Иркиному платью.

– Спасибо, Герман Викторович! – Ирка, улыбнувшись, показала жемчужные зубы и под руку с шефом проследовала к столу.

Вечер начался с официальной речи шефа. Вначале он поздравил женщин своего отдела, затем вручил каждой конвертик с премией и только потом представил гостей праздника. Это были служащие из соседнего Тинькофф-банка и ещё несколько бизнесменов, которых Герман Викторович лично пригласил, чтобы порадовать женскую часть коллектива, значительно превалирующую над мужской. Их связывало не только давнее знакомство, но и общие дела.

В этот раз корпоратив проходил весело и беззаботно. Мужчины сразу взяли инициативу в свои руки и не давали женщинам вести бесконечные разговоры о семье и детях, у кого они были на тот момент, о стареющих родителях с их вечными проблемами, магазинах и ценах, в последнее время не отличающихся стабильностью. Шампанское лилось рекой, бармен предлагал попробовать новые коктейли, удивительного состава, зажигательная музыка перемежалась со спокойными композициями.

Шеф-повар Владимир Мухин, который пригласил Германа отметить 8 марта коллективом в своём ресторане «Белый кролик», как всегда, был на высоте. Предложенное им меню удовлетворило гастрономические пристрастия всех без исключения. К тому же из окон 16-го этажа, на котором размещался ресторан, открывались великолепные панорамные виды на город – от стен Кремля до небоскребов бизнес-сити и живописных набережных Москвы-реки. Это зрелище поражало размахом и грандиозностью.

Игоря Ирке представил сам Герман.

– Ирина Владимировна, разрешите представить, – сказал он очень официально, – мой друг Игорь Всеволодович! – и оставил их наедине.

– Для вас просто Игорь. – Высокий, крепкий в плечах, светловолосый с лёгкой, незаметной в светлых волосах проседью мужчина улыбался. Голос с небольшой хрипотцой понравился Ирке.

На нём был дорогой костюм синего с фиолетовым отливом цвета, снежно-белая сорочка и невероятный галстук того же оттенка, который трудно описать одним словом. Голубые глаза вбирали в себя этот фиолетовый цвет и от этого становились глубокими и немного таинственными.

«Он, кажется, похож на Дитера Болена из группы «Модерн Токинг», – отметила про себя Ирка. Эта группа была очень популярна во времена её родителей, и пластинка с изображением молодых Томаса Андерса и Дитера до сих пор хранилась в доме. Ирка тоже иногда её слушала, когда настроение было не очень хорошим. Или когда погода была пасмурной в течение нескольких дней. Незатейливые композиции были на удивление позитивными.

– Приглашаю вас на танец, – Игорь, не дожидаясь согласия, вывел Ирку на середину танцпола и решительно повёл за собой.

Ирка отдалась ему всецело и погрузилась в объятия мелодии и мужского шёпота. О чём говорил ей тогда Игорь, она не могла вспомнить точно. Но, кажется, речь шла о теории происхождения женщин, удивительным образом возникших от каких-то волшебных рыб.

Игорь не говорил Ирке банальных комплиментов, отметил лишь её изумительную бриллиантовую капельку на великолепной шее.

Уже после полуночи он проводил Ирку до дома, но не остался, хотя она была не против продолжить знакомство, и это надо признать, немного огорчило её. Он обещал позвонить в ближайшее время, даже не попросив номера телефона. Поэтому Ирка уже мысленно распрощалась с ним. Однако на этот раз всё пошло по-другому. Игорь звонил не часто, но каждый раз устраивал сюрпризы: приглашал на выставки, концерты, а однажды они даже поехали в Московский планетарий. Ирка не заметила, как всего за какой-то неполный месяц он приучил её к себе и приручил.

Поэтому когда он встретил её после работы, вложив в руку две путёвки, и сказал, что в ближайшие выходные они едут в Париж, она нисколько не удивилась и, не задавая лишних вопросов, начала собирать чемодан.

На путёвках было крупно выведено: «Здесь каждый может прикоснуться к французской и мировой истории. Если у вас есть свободный уик-энд, не сомневайтесь и посетите Париж!»

«Что же мне взять с собой? – Ирка долго стояла перед открытым плательным шкафом, разглядывая вещи. – И с Галкой не посоветуешься, и у мамы не спросишь. Игорь просил никому не рассказывать о предстоящей поездке… – И она дала слово. – Придётся самой…»

Она отложила пару брючных костюмов для прогулок, коктейльное чёрное платье, песочного цвета кашемировый кардиган и беретик в тон. Нижнее бельё долго рассматривала и положила в чемодан откровенно-сексуальное, по случаю купленное, но так и ни разу не надетое и хранившееся в упаковке. Атласная ночная сорочка молочного цвета с кружевной вставкой почти до пупка тоже отправилась в чемодан. «Может, в Париже всё это пригодится, – шальная мысль промелькнула в Иркиной голове, щёки запылали, грудь неожиданно выдала непреодолимое желание выделившимися через футболку затвердевшими сосками. – Странно, но Игорь ни разу не остался у меня на ночь. Возможно, он отложил нашу близость до поездки. Он – романтик, тут не поспоришь». – И она легко провела руками по футболке, как будто что-то стряхнула, чтобы успокоить выдавшую волнение грудь.

С этими мыслями она закончила укладывать вещи и легла спать. Ночью ей впервые за последние годы снились эротические сны, и она проснулась с ощущением тяжести внизу живота и какой-то растерянности. Разбитая и неразговорчивая она села в такси, которое везло её на встречу с Парижем.

Париж – самый романтический город. Не зря в литературе и искусстве его представляют городом богемы и любовников.

Точно таким его представляла по рассказам матери и Ирка, видя его через годы и расстояния глазами Ольги Валентиновны. Та после окончания иняза долгие годы работала во Внешторге. И когда её однажды командировали в город великого Клода Моне, которого она боготворила и по праву считала, как и все остальные, отцом-основателем импрессионизма во Франции, счастливое лицо женщины говорило о нескончаемой радости. И даже Иркин отец не посмел сказать и слова против, хотя командировка была рассчитана на целых два месяца, да и Ирка была ещё слишком мала, чтобы так надолго отпустить от себя мать.

Где только за эти два месяца не побывала Ольга! Она потом часто рассказывала и сослуживцам, и домочадцам о символе Франции – Эйфелевой башне, которая ей с первого взгляда не понравилась, но дань уважения она ей всё-таки отдала, пройдя туда и обратно под её аркой.

В Лувре она провела примерно половину свободного от переговоров и подписания контрактов на доставку промышленного оборудования времени. Ольга считала, что каждый любитель и знаток искусства обязательно должен был увидеть Лувр воочию. Сама она обладала огромными энциклопедическими знаниями по теории мирового искусства.

Ирка, слушая эти рассказы, мысленно бродила по залам Лувра, восхищаясь и всматриваясь в мельчайшие детали скульптур, полотен и украшений. Ещё в школе она могла дать краткую информацию по многим музеям, но о Лувре могла говорить и днём, и ночью.

– Лувр в переводе с французского языка означает «волчий лес»: своё название он унаследовал от бывших охотничьих угодий, на месте которых был заложен. Другая версия гласит, что название возникло от древнесаксонского «lower», означающего «крепость», – говорила она заученными фразами, и около неё собирались не только одноклассники, но и ученики старших классов. Так она привыкла быть в центре внимания.

– В основе музея лежит замок-крепость – Большая башня Лувра, возведённая королём Филиппом-Августом: долгое время этот дворец был резиденцией французских монархов. – Продолжала Ирка, видя восхищённые взгляды слушателей. – Наполеон расширил коллекцию Лувра на 5000 экземпляров: его армия регулярно пополняла её трофеями из разграбленных стран. Однако после свержения императора все они были возвращены обратно законным владельцам. Во время его правления музей был переименован из Лувра в Музей Наполеона.

Позже Ирка стала приносить в школу толстенные альбомы с фотографиями из домашней коллекции, и теперь её рассказы сопровождались показом экспонатов музея.

– В залах выставлена лишь десятая часть сокровищ Лувра: львиная доля произведений хранится в запасниках музея либо входит в часть временных экспозиций галерейных пространств в разных уголках планеты. Лувр – самый большой по территории музей в мире: его площадь составляет 160 тысяч квадратных метров. Потребуется около 100 дней, чтобы совершить полный тур по нему и осветить каждую из картин. – Она делала длинную паузу, чтобы усилить впечатление.

– Главный экспонат Лувра – «Мона Лиза» Леонардо да Винчи. – Склонённые над картиной головы не позволяли увидеть таинственный портрет всем желающим, и Ирка создавала очередь, чтобы загадочной улыбкой смогли полюбоваться все.

– Международную славу картина обрела только в начале ХХ века после похищения. Позже полотно вернули в музей.

Все школьные годы Ирка оставалась главным «экскурсоводом».

И вот теперь благодаря Игорю её тайная мечта побывать в Париже и увидеть его своими глазами сбылась. Самолёт приземлился, и Ирка полной грудью вдохнула французский воздух, напитанный чувствами, красотой и особым шармом.

Не зря Париж во все времена считали и считают городом любви. В этом Ирка убедилась сразу, как только ступила на землю Анжелики и Жоффрея.

Она прижалась к Игорю, который обнимал её во время полёта и сейчас не выпускал из крепких рук. Стюардесса, наблюдая за целующейся парой, откровенно завидовала и любовалась: влюблённые были красивы внутренним счастьем, которое распространялось по салону. В конце полёта она преподнесла Ирке маленький букетик синих ирисов со словами: «Добро пожаловать в Париж!» и одарила Игоря одобряющим взглядом.

– Какая услужливая девушка! – удовлетворённо произнёс мужчина.

– В Москве ещё только проклюнулась первая травка! А здесь вовсю весна. Где они только добыли этот символ Франции? – удивлялась Ирка. – И почему именно мне подарили цветы? – Она прижала холодные, хрусткие бутоны к лицу и почувствовала едва уловимый тонкий аромат, который у весенних цветов бывает именно таким.

– А ты не догадываешься? Нет? От тебя пахнет любовью!!! – И Игорь ещё крепче обнял её, вдохнув запах распущенных волос.

12 Weiter

Анаконда

Анаконда

Andere haben auch gelesen:

Weitere Bücher von diesem Autor