Герцог умолк и встал. Приблизившись к окну, он несколько минут смотрел на море. Молчала и Далия. Она, конечно же, поняла, что это история жизни Аркона. Теперь ей стала понятна его мрачность и нездоровый бледный цвет лица, его жестокость и милосердие… Одно ей было непонятно: почему он так добр к ней? Может, она похожа на его мать? Вряд ли. Судя по рассказу, та отличалась необыкновенной красотой, а Далия простая симпатичная девушка.
– Ты здесь находишься двести тридцать два дня, – неожиданно вновь заговорил герцог, продолжая смотреть в окно. – Семь месяцев и двадцать два дня. И твой дух уже сломлен… Признаюсь, я был о тебе лучшего мнения.
Слова Аркона задели девушку. Она даже вскочила и гневно сжала кулаки.
– Может это потому, что мне не для кого жить? – резко ответила она.
– Неужели, ты никого не любишь? Нет на этом свете человека, ради которого стоит жить? – тихо спросил герцог.
Далия вспомнила мать, сестёр, тёток, и ей стало стыдно. У неё большая дружная семья, а она раскисла и распустилась, как мягкотелая наложница!
– Есть, – так же тихо ответила виолка.
– Кто он? – спросил Аркон.
– Моя семья.
Внезапно герцог повернулся и приблизился к девушке, двигаясь мягко и стремительно, как хищник. Он взял Далию за плечи, наклонился и… припал к сухим губам жадным поцелуем. Опешившая виолка и не думала сопротивляться, отдавшись неожиданной мужской ласке. Оторвавшись от губ, герцог заглянул ей в глаза.
– Я хочу, чтобы ты стала моей женщиной. Но я ни за что не стану принуждать тебя силой. Я знаю, что ты ненавидишь меня, и понимаю, что заслужил эту ненависть, но надеюсь на твоё прощение… Я буду ждать своего часа. Ждать и надеяться… Прости, что так долго продержал в этой башне. Я думал, что смогу тебя забыть: с глаз долой – из сердца вон. Не получилось… Не смог разлюбить. Но если тебе противна моя любовь – скажи, и я уйду… Уйду навсегда из твоей жизни: посажу на любой корабль и отправлю, куда захочешь.
Его тёмные глаза смотрели требовательно и выжидающе. Впервые увидев их так близко, Далия поняла, что они не чёрные, какими казались издали, а карие, и не мрачные, а печальные.
Признание Грозного Герцога ошеломило девушку, словно неожиданно вылитый на голову ушат воды. Она стояла и только молча хлопала ресницами, переваривая услышанное. Ей нужно было остаться одной, чтобы разобраться в сложившейся ситуации и осознать произошедшее.
– Уходите… – тихо сказала она, и взгляд герцога потускнел, словно в зрачках погасла искра. Пальцы разжались, отпуская плечи, а губы плотно сжались. Лицо приобрело обычное мрачное выражение. Он отвернулся, собираясь уйти, но Далия придержала его за рукав и добавила: – Но приходите завтра.
Герцог бросил на виолку короткий взгляд, слегка склонил голову, прощаясь, и направился к лестнице.
– И прикажите слугам, чтобы принесли поесть. Я ужасно проголодалась, – произнесла вслед девушка.
Эпилог
После ухода Аркона Далия долго сидела в кресле, глядя на море и размышляя над услышанным. Размышления не прервал даже приход служанки, которая внесла поднос наверх и сервировала стол. На сей раз женщина даже вежливо поклонилась и пробормотала что-то похожее на «приятного аппетита».
С жадностью проглотив пищу, девушка сошла вниз и разожгла котёл. Приняв горячую ванну, долго стояла перед зеркалом, рассматривая своё отражение в волшебном стекле. Подтянутое мускулистое тело, небольшая твёрдая грудь, стройные длинные ноги, бледная кожа… Лицо привлекательное, но и только. Правильный овал, слегка изогнутые брови, чуть вздёрнутые к вискам тёмно-серые глаза, ровный носик и пухлые губы. Короткие медно-рыжие волосы небрежно растрёпаны, заключая лицо в яркую рамку. И что нашёл в ней герцог? Как он мог полюбить её – такую простую и непримечательную? Он, всесильный господин, гарем которого, вероятно, переполнен блистательными красавицами любой национальности? А может это очередная игра, жестокая шутка, изощрённая хитрость?
Но нет. Она смотрела ему в глаза, близко-близко… В них не было лжи и фальши. Или он непревзойдённый притворщик.
Обманутая предыдущим возлюбленным, Далия опасалась связываться с очередным всесильным любовником. Да и как она может его полюбить? Он же враг!
Девушка усмехнулась, и отражение послало улыбку в ответ. Враг! Нет, не враг – победитель! Он победил её в честном поединке, взял в плен и не требует ничего, кроме благосклонности… Да, он поступил с ней жестоко, допрашивая. Но Далия поступила бы ещё жестче, если бы оказалась на его месте. Война есть война, и в ней все средства хороши. Но к Далии-пленнице герцог отнёсся более чем благожелательно. Это ли не говорит о его искренних чувствах?