Buch lesen: «Гусь во главе стола, или Проспать Новый Год»

Сокращение по всем фронтам

Эффектная блондинка в облегающем белом халатике заполнила карту больного и в сердцах откинула её в сторону, раздосадованная внезапно возникшим шумом в коридоре. Что там уже случилось? Этим пациентам вечно что-то не так! По долетевшим в кабинет голосам, она поняла, что те уже поймали нарушителя:

– Куда без очереди?! Женщина, какой у вас талон? Ага, мы здесь с самого утра торчим, а она только пришла и уже…

Вдруг резко открылась дверь и в кабинет буквально влетела женщина. С трудом отбившись от других пациентов, та шумно захлопнула дверь, на всякий пожарный подперев её спиной. В распахнутом пальто, с беспорядочно выбивающимися из-под капюшона русыми, с лёгким пшеничным оттенком волосами, она отдыхивалась, воззрившись на терапевта широко открытыми серыми глазами.

Голоса за дверью стихли. Женщина немного переждала, и когда поняла, что опасность миновала, она, приблизившись к столу, за которым сидела терапевт, вдруг выпалила:

– Мне нужна справка!

Врач даже приподнялась со стула:

– Да что вы говорите?! А бесплатную путёвку в Геленджик вы случайно не хотите?!

В ответ сероглазая пациентка улыбнулась:

– Здрасьте! Не узнала?!

Та присмотрелась к ней. Постепенно её настороженный взгляд потеплел, и она издала радостный вопль:

– Нинка…? Нинка! Неужели ты?! Сколько зим – сколько лет?! Ну, давай, подруга, садись, садись, рассказывай, как живёшь-то?

Но Нина, скованная своими личными обстоятельствами, продолжала топтаться на месте:

– Может в следующий раз, а? А то я с работы сбежала, буквально на десять минут.

– А что случилось? – попыталась войти в её положение подруга-терапевт.

– Да там… – не зная, как правильней объяснить, заелозила рукой по столу Нина. – Короче, сокращение у нас. Я слышала, кто на больничном, того не трогают. Не имеют права!

Терапевт с осторожной улыбкой, остерегаясь невзначай обидеть подругу, спросила:

– А точно не трогают? А то знаешь…

– Точно, точно! – Убедительно затарахтела Нина. – Я подслушала, как секретарша с Дмитриевной в сговор вступили и обе за справками помчались.

– А Дмитриевна – это твой начальник?

– Нет, она у нас в архитектурном главная сплетница! – почему с гордостью сообщила она. И громыхнула по столу шоколадкой, которую приготовила в виде презента. Потом облегчённо выдохнула, хоть шоколадка и раскололась на несколько частей.

Терапевт выписала ей справку, жеманно потянулась за шоколадкой и, заметив, что та раскололась, сочувственно улыбнулась:

– Как хоть твои дела? Как Манюня?

– О, Манюня большущая стала! В детский сад ходит. Не поверишь, уже читает.

Подруга оглядела её изучающим, ироничным взглядом:

– Ну, а твой как? Всё так тебя и воспитывает? Или уже воспитал?

– А что мой?! – огрызнулась Нина.

– Ой, жалко мне тебя Нинка, – откусывая шоколадку, подытожила подруга. – Я бы с таким тираном и дня не жила. Ну, признайся, боишься ведь его?

– С чего ты взяла?! Ничего я его не боюсь. Человек – не зверь ведь. – Поглядывая на выход, отбивалась от нападок бывшей одноклассницы Нина.

– Ладно, беги, беги! А то вон уже на месте танцуешь, – отпустила её великодушно подруга.

– Ага, побегу! – Обрадовалась Нина. – А то скоро перерыв закончится. – И на прощание помахала справкой: – Теперь мы повоюем! Теперь они не имеют права!

После визита бывшей одноклассницы остался лёгкий шлейф грусти, но, одновременно с этим, настроение девушки поднялось выше неба. «Ничего так не радует, как неудача подружек» – она взглянула на себя в зеркальце, видя там разительный контраст с внешностью подруги. И провожая её из окна долгим взглядом, пустилась в философию: «Как бы там ни было, сама виновата – кто заставлял эту идиотку за такого самодура замуж выходить, ещё и ребёнка от него рожать? А какие надежды в школе подавала! Да уж, кто-то в замужестве хорошеет, а кто-то совсем обабивается».

Она томно вздохнула и крикнула в чуть приоткрытую дверь:

– Следующий!

_________

Возле ворот виллы управляющий поджидал запаздывающее такси. Зима была в самом разгаре, хоть снега в этом году ещё и не видывали. Но холод давал о себе знать. Управляющий, обутый в домашние туфли, потопал ногами, жалея, что не надел сапоги. Наконец, подъехало такси и оттуда вышла девушка. Небрежно хлопнув дверцей, она манерно откинула назад волосы, направляясь к воротам.

– Ну, чего смотришь? Заплати! – распорядилась она, поравнявшись с управляющим.

Тот, не имея привычки спорить, подошёл к машине, протягивая таксисту деньги.

– Быстрей можно?! – поторопила его девушка.

– Так открыто ведь… Заходите, Марина, – отозвался тот.

– Да уж, подожду… Не хозяйка пока ещё!

– И то правда! – про себя буркнул управляющий.

Таксист пересчитал деньги, и, раздражаясь, протянул их обратно:

– Это что…?! Слушай, дураков нет – плати, как положено!

– Тариф поднялся что ли? Всегда столько платили. – Сколько там от Петровки к нам пути-то? – развёл руками управляющий.

– Какой Петровки? – не на шутку разгневался таксист, прибивая управляющего колючим, кареглазым взглядом. – Я её от гостиницы вёз, что на Кольцевой!

Марина подбежала к машине, оттеснила управляющего, шикнув:

– Идите, я сама заплачу. – Она сунула таксисту деньги, ядовито процедив тому в лицо: – Язык, как помело!

_________

Нина готовила ужин, то и дело отгоняя Манюню от открытого настежь окна. Раскрасневшаяся, в простом цветастом фартуке, она суетливо переворачивала котлеты, поглядывая на часы и отмахиваясь фартуком.

– Манюня, отойди – продует! – в который раз прикрикнула она.

– Ну, мам, я же папу выглядываю. Вдруг я его пропущу?!

Нине ничего не оставалось, как отставить дочь в сторону силой. И, выгоняя полотенцем жар, она, заодно, остудила и запал дочери:

– Подумаешь, папу она выглядывает. Никуда не денется твой папа, явится, как миленький. Пару деньков добряком побудет, а потом… – она махнула рукой, – … всё, как обычно.

– А что, как обычно? – подхватила любознательная Манюня.

– Ну… – пожала плечами Нина. – Как обычно – приветливое лицо, добрые глаза. А, чуть не забыла – ещё подарки…! Много подарков – дочери, жене. Он же из командировки всё-таки.

Манюня округлила большие, такие же, как и у матери, серые глаза:

– Так это ты не про нашего папу рассказываешь…

Погрустневшая Нина с любовью прижала к себе Манюню:

– Ты мой родненький, будут у тебя подарки, всё у тебя будет… – не понимая, что творит, пообещала она.

– Когда? Сегодня?! – тут же не упустила свой шанс Манюня.

Нина, придав лицу шутливый вид, щёлкнула дочь пальцем по кончику носа:

– Ну, ты что, зачем сегодня? На Новый Год, конечно!

– Ааа… аж на Новый Год… – разочаровано пропела девочка. – А ко мне Дед Мороз придёт?

Нина взмахнула руками, побежала к котлетам, сняла последние и переложила в кастрюльку к остальным, плотно накрыв крышкой. Помыла сковороду, притушила огонь на второй конфорке, где варилась картошка. Подошла к окну, задумчиво присматриваясь к силуэтам людей за окном. Но Манюня была не из тех, кто забывал.

– Мамочка, я спрашиваю, ко мне Дед Мороз придёт? – вернула она Нину к их оборвавшемуся разговору.

– Когда, сегодня…?! – забыв, о чём они говорили, спросила мать.

– Ну, ты что, зачем сегодня? На Новый Год, конечно! – потянулась она к матери и щёлкнула ту по кончику носа. – Да, письмо я ему уже отправила! Ой, поверить не могу, всего несколько недель и у меня ноутбук!

Нина выпучила глаза:

– Ноутбук?!

Видя смятение матери, Манюня посмотрела на неё своим не подражающим, невинным взглядом:

– Ну, это же дедушка Мороз! Он любой подарок потянет!

_________

В купе поезда женщина чуть полноватой комплекции, в дорогой, но безвкусно-кричащей одежде, с ярким макияжем, сидя на своей нижней полке, взволновано смотрела в окно. По мере приближения поезда к станции, всё отчётливей ощущалось её волнение:

– Всё будет хорошо, котик. Ты только не волнуйся, ты только не волнуйся… – успокаивала она мужчину, невозмутимо укладывающего вещи в чемодан. Пытаясь унять дыхание, она энергично грохотала пальцами по столу, расплескивая из пластиковых стаканов налитое до отказу шампанское. – Ты главное не волнуйся! И вообще, давай…! – Она вскочила и подала ему стакан с шампанским. Они чокнулись, и она с надеждой не то утвердила, не то спросила: – Как-никак, новая жизнь начинается… Правда, Коленька?

Резкий толчок поезда известил об остановке. Шампанское из стакана выплеснулось в лицо женщине, подтверждая начало новой жизни.

_________

Болтая по телефону, Марина скидывала с себя одежду, любуюсь собственным телом. Обнажённая вошла в воду, уютно устроившись в джакузи, занимающей добрую часть огромной ванной комнаты в коричнево-золотых тонах. Нежничая, она получала удовольствие от гидромассажных струй.

– Фантастично! – передавала она собеседнику свои ощущения. И, переходя к цели разговора, поделилась: – Вот уж, чего не ожидала – это твоего звонка. Давно не виделись. – И тут же, получив приглашение на свидание, сделала вид, что колеблется: – А надо? Точно? Ну… сейчас я не могу. Да, занята – важным делом – личную жизнь устраиваю. Твоя же устроена… – Но предложение было столь заманчивым, что она на всякий случай выяснила время и место: – Когда? Завтра? Где? Где-где…? – Услышав, что давнишний приятель назначает свидание в том же отеле, где она чуть не погорела, по вине болтливого таксиста, она раскритиковала его выбор: – Не оригинально! – Но, всё же, уступив, попросила об одной мелочи: – Только не звони мне, я сама позвоню. – И, отключив телефон, положила его на бортик джакузи. – Да уж… то пусто, то густо. – И, чувствуя себя королевой, нырнула в булькающую воду.

_________

В кабинете горел свет. В декабре шестой час вечера был сродни ночи. За столом в дорогом кожаном кресле, под стать остальной шикарной, или, как принято говорить, статусной мебели, сидел Антон. Элегантный, стильный мужчина – крупный бизнесмен с нежной душой и твёрдой волей задумался о своём окружении.

Он поднял трубку стационарного телефона, связывающего его с секретаршей:

– Наташа… – негромко позвал он.

Буквально через несколько секунд в кабинет вошла с блокнотом и ручкой в руках молодая девушка, одетая в строгий брючный костюм, с гладко-зачёсанными, подобранными вверх волосами.

– Наташа, вы узнали, где наш главный бухгалтер? – спросил он.

– Антон Юрьевич… – не ожидая такого вопроса, Наташа опустила блокнот, отводя взгляд от шефа.

Работать с Антоном Юрьевичем ей нравилось. Она постепенно привыкла к его импозантности, и перестала смущаться при каждой встречи. Такую простоту, как у её босса и среди рабочего класса не найдёшь, и это при таких деньгах! Его деловая хваткость помогала налаживать связи в бизнесе, а врождённая интеллигентность вызывала уважение среди друзей и коллег.

– Я здесь, – напомнил он внезапно замолчавшей Наташе.

– Зинаида Витальевна… Она… в командировке, – в этот раз Наташа уставилась на его ухоженные сильные руки. На безымянном пальце правой руки красовалось необычной формы резное кольцо. Когда-то он поменяет его на обручальное, и тогда надеждам Наташи придёт крах. Если, конечно, у неё на пальчике не засверкает такое же.

– В какой командировке? – удивился босс.

Она пожала плечами, заливаясь краской:

– Понятия не имею… – и отвела глаза.

– Наташа…! – укоризненно призвал к её совести Антон Юрьевич.

Она пристыженно молчала, готовая вот-вот расплакаться:

– В бухгалтерии сказали, что она уехала в командировку по каким-то важным делам. Правда… эти дела не связаны с фирмой. Простите, Антон Юрьевич…

Он доброжелательно улыбнулся, жестом приглашая её на диван у стены кабинета, перед которым стоял кофейный столик на коротких резных ножках. Её сердце ёкнуло. Пусть так грубо, но он сделал это!

– Ведь вы не против выпить со мной кофе? – после короткой паузы объяснил он.

– Я принесу… – потупила глаза Наташа, стыдясь своих же мыслей. Это ж надо было так превратно истолковать его жест?

– Садитесь, я сам принесу. Устали сегодня? – понимающе спросил он. – Давайте по кофейку, и по домам.

_________

Пока Нина сервировала обеденный стол, Манюня проверила кастрюли, одновременно наблюдая за каждым движением матери. Крышки, как и полагалось, были плотно закрыты, и укутаны сверху полотенцем. А вот на обеденном столе был непорядок. Девочка перевернула вилки зубцами вверх, напомнив матери:

– Папа учил вот так!

Нина отмахнулась от дочери и тут же тыкнула на зазвонивший телефона, стоящий прям здесь на тумбе:

– Ой, наверное, с работы – завтра же собрание! Скажи, меня нет дома! – Замахала она руками. И с какого-то перепугу успела сообщить дочери последние новости: – Я сегодня специально больничный взяла. Там у нас сокращение.

Манюня понимающе кивнула, взяла трубку и, не слушая абонента, важно поведала:

– Мамы нет дома. Она сегодня специально больничный взяла, там у вас сокращение.

На перроне вокзала возле только что прибывшего поезда была суета. Выходящие из поезда пассажиры пробирались с чемоданами в руках, стараясь поскорей выбраться из давки. Встречающие спешили им навстречу, издавая радостные вопли. А диктор, считающий себя по праву здесь самым главным, разрывал окружающее пространство своим громогласным голосом.

И в этой суете с мобильным в руках посреди перрона стоял мужчина, примостив у ног два больших чемодана. Возмущённые люди, вынужденные обходить его со всех сторон, посылали в его адрес витиеватые ругательства. К нему прилипла женщина в норковой шубе и такой же шапке. Она пыталась дотянуться ухом к его мобильному, боясь пропустить хоть слово.

– Я ей сейчас устрою «нет её дома»! А ну-ка, передай трубку матери! – кричал мужчина в телефон, перекрикивая вокзальный шум.

Манюня испуганно посмотрела на трубку и передала её матери:

– Это папа… – прошептала она.

– Коля, ты уже приехал? – спросила в трубку Нина.

– Нет, остался ещё на неделю! – ухмыльнулся в ответ муж.

– Ой, как же так…? – растерялась Нина. – Ведь… ужин остывает.

– Какой ужин?

– Горячий… как ты любишь, – бросив взгляд на укутанные полотенцем кастрюли, почему-то испуганно ответила Нина.

– Горячий! – не без хвастовства подчеркнул Николай, зная, что женщина в норковой шубе слышит их разговор и сразу давая понять ей свои привычки.

Та вплотную придвинулась к нему, ухом прилепившись к телефону. Чего он ждёт? Почему сразу не скажет? – не понимала она, нетерпеливо тряся Коленьку за рукав. Тот переложил мобильный в другую руку и спросил Нину:

– А про какой это больничный Машка говорила? Ты что ещё придумала?! А ну, марш завтра на работу!

– Понимаешь, у нас сокращение. Если я буду на больничном, то меня не тронут. Не имеют права! – объяснила ему Нина.

– Какое ещё сокращение?! – не на шутку разозлился Николай. – Ты об этом забудь! У тебя ребёнок. Чем ты его кормить собираешься?! Размечталась она – сокращение…

– Но… это же не от меня зависит. Я наоборот стараюсь. Вот, больничный взяла…

– Стараешься? – ухмыльнулся Николай. – Это хорошо. Значит, за Машку можно не беспокоиться – прокормишь.

Он свободной рукой с трудом сдерживал порывы женщины, которая норовила выхватить у него мобильный:

– Дай мне! Дай я скажу! Что ты мурчишь?! – раздражалась та.

Этот звонок был полной неожиданностью для Нины. Обычно после командировки, муж сразу с вокзала ехал домой, где, приняв ванну, ужинал вместе с семьёй. Боясь спросить лишнего, она так и не смогла понять, где сейчас находится муж. И просто предложила:

– Коля, ну что мы по телефону? Приедешь – дома поговорим.

Женщина в норковой шубе испугалась, что её котик передумает или дрогнет перед женой, дочерью, и уже неистово завопила:

– Скажи ей, скажи!

Николай отмахнулся от неё, прикрывая динамик мобильного:

– Да скажу, скажу! – И, решившись, грозно, как будто нападая, резанул в трубку: – А вот не поговорим!

– Почему? Что случилось? – испугалась Нина.

– А я там больше не живу! – решил идти до конца Николай.

– Где… больше не живёшь…?

– Правильней будет сказать – с кем. С тобой больше не живу. На развод я сам подам. Квартира пусть тебе остаётся. Всё равно Машку тебе оставят. Да я на неё и не претендую, – ты, вроде как, неплохая мать. – он отнял телефон от уха и внимательно посмотрел на неожиданно замолчавший мобильник.

– Что, что она?! – исходила пеной женщина в шубе.

– Что, что?! Я её правильно воспитал, – ответил он ей, опять прикрывая динамик телефона. – Жена должна слушаться своего мужа. Вот так-то, Зинаида!

– Пока ещё мужа! – исправила его Зинаида.

– Значит так… – вернулся он к разговору с Ниной, расписывая её будущую жизнь без него.

Нина больше не слушала, что говорил муж. Сидя за столом, она положила голову на руки и беззвучно заплакала. Её плечи мелко подрагивали, в голове всё смешалось. Манюня подошла к матери обнять, но заметила лежащую возле телефона трубку. Она знала, что там отец и, взяв трубку, тихо сказала:

– Папа, мама плачет…

Но, похоже, тот не слышал её, упиваясь собственной смелостью. Не каждый мужчина может вот так в раз обрубить годами нажитую семейную жизнь:

– Если, что не так – прости… – услышала Манюня его голос в трубке, – … но, жизнь есть жизнь. Так что, у меня теперь другая семья. А вы с Машкой, как-то там без меня… В общем, разберётесь.

Манюня растеряно посмотрела на мать и в ее детских больших глазах отразилось непонимание и боль. Губы стали подрагивать, и пока папа не услышал, как она плачет, девочка положила трубку.

Живя за мужем, Нина испытала всё – страх, подчинение, безропотность… Она не смела потратить копейки, не спросясь мужа; она не могла выбрать себе платье, не получив его одобрения; она не знала, что такое свобода и считала это закономерным. Но, чего ей никогда не приходилось испытывать – это депрессии. Она только сейчас узнала значение этого слова. И узнала она его сполна!

Внезапная свобода оказалась ей не по зубам. Как выяснилось, Нина была совершенно неприспособленной к жизни. В довершение ко всем бедам, в архитектурном, где она считалась довольно грамотным архитектором, прошла волна сокращений. И Нина одной из первых попала в это течение, которое подхватило бедную женщину и вынесло прямиком на улицу.

Манюня понимала, что в её семье произошли перемены. Судя по слезам матери, эти перемены доставили ей много боли. Чего совсем не скажешь о Манюне! Но как объяснить маме, что теперь можно всё? Холодные котлеты, перевёрнутые вилки, много сладостей, от которых, оказывается, совсем не портятся зубы! Правда, деньги были на исходе… Но скоро Новый Год, а значит Дед Мороз поделится с ними содержимым своего мешка. А если его хорошо попросить, нужная сумма денег у него тоже найдётся. Манюня знала – он совсем не жадный.

Поняв, что слезами горю не поможешь, Нина заставила себя подняться с помятой, политой слезами постели и отправиться искать работу. Архитекторы, как она и предполагала, сейчас были не в моде. И на своей профессии пришлось поставить крест. В бюро технической инвентаризации было тоже не попасть. Нина попробовала в школу учителем черчения, но и там все места были заняты. Ей оставалось лишь купить газету, и первое, на что она наткнулось, было агентство трудоустройства в семьях. Созвонившись, она отправилась на собеседование.

_________

Казус произошёл сразу же, едва она переступила порог. Не справившись с массивной дверью, та нещадно хлопнула, привлекая внимание посетителей кабинета и заставив Нину втянуть голову в плечи. Она наткнулась на уничтожающий взгляд, стоящей возле неё дородной дамы, и почему-то попросила у неё прощение. В ответ получив лишь высокомерный взгляд.

Агентша подала ей знак, и Нина прошла к её столику. Но здесь она себя почувствовала ещё хуже. Узнав, что Нина не педагог, не повар и вообще не имеет опыт работы в семьях, та сначала убила её взглядом, а потом решила оживить:

– Ну вы сильно не расстраивайтесь, такие, как вы у нас тоже иногда устраиваются. – И всунула ей анкету: – заполняйте.

Свободное место нашлось только по соседству с дородной дамой. Нина изучила вопросы анкеты, заполнила и рискнула:

– Простите. А у вас есть опыт работы в семьях? – спросила она свою соседку.

– Есть! – Важно ответила дама. – А у вас, я так понимаю, нет?!

– У меня нет, – призналась Нина.

Дородную даму забила дрожь, как будто она попала под электрический дождь:

– Вот только не думайте, что работа в семье – это мёд! – стала она пугать Нину. – Они – эти чертовы хозяева, приходят домой постоянно недовольные, постоянно злые! А мы, вроде уже, как свои – домашние. Вот на нас всё и летит!

– Ну, не все же такие… – и вправду испугалась Нина.

– Все! Все, без исключения! Вон любую спроси! – обвела она взглядом женщин в кабинете.

Нина забрала заполненную анкету и снова перебралась за стол к агентше. Та изучила её данные:

– Смотрю, высшее образование у вас? – И только воспрявшая духом Нина хотела ответить, как агентша оборвала ещё не начатый разговор: – Кому оно надо сейчас ваше высшее образование?!

– Но…

– Что «но»? Идите тогда устраивайтесь согласно вашему высшему образованию!

– Я пробовала… искала… Нигде нет мест…

– Вот и не надо тогда про ваше образование! – поставила она точку. И, заметив, что клиентка совсем сникла, ободряюще перешла на «ты»: – Если уборка будет – предлагать? Как ты, согласна на уборку?

– Да уж, выбирать не приходится, – пытаясь сдержать вздох, согласилась Нина: – Домработницей, так домработницей…

– Сейчас это «горничная» называется, – поправила агентша.

То ли Нина устала от этого кабинета, то ли вообще от жизни, но последняя фраза придала ей сил:

– Правда? – облегчённо вздохнула она, прижав руки к груди.

Уже возле выхода она вспомнила, что не выяснила главного. И с виноватой улыбкой возвратилась к столу:

– Я забыла спросить. А когда приступать?

Агентша подкатила глаза, но тут же надела дежурную улыбку:

– Пока ничего нет. Если, что будет – я позвоню.

_________

Кухня, да и вся квартира Зинаиды была не под стать маленькой двухкомнатной квартирке, где Николай ютился с женой и дочкой. С уходом от жены, его жизнь окрасилась в цветные краски. Здесь его любили, холили, лелеяли, в общем, откармливали – как самца перед убоем.

Сидя за кухонной стойкой, он наблюдал за Зинаидой. Это был тот редкий случай, когда она стояла у плиты. Ресторанная кухня хоть и вкусная, но домашняя куда питательней, и настал день, когда Коленька запросил домашних отбивных.

– Мой котик руки помыл? – мяукнула ему Зинаида, переворачивая отбивную.

Аромат жареного мяса заполонил кухню, сводя мужчину с ума. Он в предвкушении потянул аромат и замурчал в ответ:

– Твой котик готов.

Его мурчание оторвало женщины от плиты и, бросив отбивные, та подошла к нему, обняв сзади:

– Готов…? Так может ну его – это мясо?

«Домурчался?!» – рассердился он на самого себя, снимая со своей шеи её руки:

– Иди к плите – сгорит!

– Хорошо, хорошо, – совсем не обиделась женщина. – Сначала мясо, а потом…

Манюня-потрошительница

Ближе к вечеру Нина кинулась, что в доме нет хлеба. Картошка была тоже на исходе. Да и томата на борщ прикупить не помешает. Она приподняла в комоде третье сверху полотенце, достала оттуда завёрнутые в бумагу деньги – пересчитала. Переложила несколько купюр в кошелёк и уже одетая в пальто, опять-таки вернулась к комоду. Забрала оттуда ещё пару купюр и живо, пока здравый смысл ей не изменил, отправила последние две бумажки под полотенце.

Как только мать одетая в пальто появилась на пороге её комнаты, Манюня сразу поняла, что замышляется шопинг.

– Манюньчик, посмотри пока мультики. Я скоро! В магазин сбегаю – хлеба куплю, картошки…

Так и есть – девочка не ошиблась. Она подхватилась с места и устремилась к матери, заглядывая в глаза проникновенным взглядом, которому Нина не могла отказать:

– Можно и я с тобой? Я ничего просить не буду. Ничего-ничего! Разве только чупа-чупс…

_________

Хлебный киоск находился недалеко от их двора. Это было удобно – обычно по вечерам, возвращавшиеся с работы люди заходили туда за хлебом. Пока Нина стояла в небольшой очереди, Манюня поедала глазами выложенные за стеклянными стенами киоска сладости. Не каждая мать выдержит такой взгляд, и Нина заказала в окошко:

– Мне, пожалуйста, нарезной батон, орешки, кукурузные палочки – вон ту большую пачку… – выбрала она самую объёмную, – … шоколадный батончик и вишнёвый рулет. – И в этот миг её переполненные болью глаза повеселели. Она кинула в маленький пакет батон. Остальные же продукты она сложила в большой пакет и, отойдя от киоска, распахнула его перед Манюней: – Смотри, это тебе!

Девочка, ахнув, нырнула в него, покопалась там и, выныривая, пожурила мать:

– Мамочка, не надо было! Ты потратила на меня столько денег!

«Видимо, это деньги стоило потратить. Не каждая дочь может быть такой экономной», – вытерла благодарную слезу Нина. А вслух сказала:

– Спасибо, что ты у меня такая.

Они взялись за руки и отправились в магазин за томатной пастой. Там в бакалейном отделе Нина, предварительно оглядевшись по сторонам, наклонилась к продавщице:

– А вы не знаете, если не добавлять томатную пасту, а только томатный сок, борщ получится?

– А почему не добавлять?! – раскатисто отозвалась продавщица: – Купите пасту и всё получится. Вон у нас какой выбор! Даже морс есть! – показала она полки с заготовками. – Что давать?

– Да ладно, ладно, пока не надо… Я… в следующий раз куплю.

Она не успела отойти от кассы, как услышала голос всё той же продавщицы:

– Да, кому-то всё, а кому-то и борща сварить не за что!

От стыда Нина не знала, куда деваться. Начавшие подходить покупатели слышали, но не могли понять, к кому относилась реплика. И Нина, чтобы отвести от себя подозрения, навскидку оценила каждого, дескать кому из них «борща сварить не на что?». Стараясь быстрей покинуть магазин, она наткнулась на Манюню. Девочка стояла чуть поодаль в этом же отделе, не сводя голодного взгляда с пачек с соками. Нина решительно возвратилась к продавщице:

– Виноградный сок, пожалуйста. – Манюня, искоса наблюдая за заказом матери, не двинулась с места. – И апельсиновый ещё дайте, – попросила Нина.

– Какую пачку? Маленькую? – проявила понимание продавщица.

Почему-то с закипающей злостью, глядя на Манюню, Нина ответила:

– Нет, самую большую!

Они вышли из магазина и направились домой. Манюня была в восторге от сегодняшних покупок и не могла умолчать: