Buch lesen: «Кавказский Хищник. Хорошая девочка станет плохой»
Хорошая девочка станет плохой.
Пролог
– Вы же понимаете, что это похищение?!
Кавказец начинает гортанно хохотать. Ему сейчас очень весело и смешно.
– А ты у нас прям кавказская пленница…
Хватает за затылок, резко фиксирует. Черты его лица становятся жесткими, хищными. Я перестаю дышать.
– Ты правда, мелкая дрянь, решила, что можешь вот так унизить меня перед всем институтом и тебе за это ничего не будет?! За свой рамс придется ответить, киска… Чтобы бесстыжие глаза не были такими дерзкими… Научилась держать их на земле, а не смотреть на мужчину как равная…
– Пустите… – говорю, тяжело дыша. – Это противозаконно… Что… Что Вы собрались делать? – голос дрожит, хоть я и храбрюсь из последних сил.
Этому беспредельщику наплевать на любой закон…
– Догадайся, – шепчет хрипло, вжимая в меня свое каменное тело. – Поставлю тебя на колени, киска… Научу быть покорной…
– Не научишь… Никогда, – в уголках глаз собираются слезы. Но это слезы не поражения, а силы. Ему меня не сломать… Не дождется…
В тот день я могла поклясться кровью, что этому мужчине, которого теперь ненавидела всеми фибрами души, не удастся поставить меня на колени…
Но кто я перед злой улыбкой судьбы, которая сделает так, что в один прекрасный день сама опущусь перед ним на колени. Добровольно…
А он поднимет меня так высоко, что у любой бы закружилась голова.
И закружилась…
Наша болезненная страсть была вопреки.
Вопреки разным статусам, традициям его семьи, условностям общества, в котором он рос…
Мы были не пара друг другу.
Из разных миров.
Из разных социальных слоев.
С разными статусами.
Но, черт возьми, когда он смотрел глубоко мне в душу своим орлиным черным взглядом, выжимая педаль газа на максимум, и моя спина вжималась в спинку его суперкара, я чувствовала себя самой счастливой на свете.
Только… Сколько было отведено этому счастью…
Глава 1
Я уже устала кричать и брыкаться. Голос сорван, горло саднит, пальцы ломит от того, с какой яростью я впиваюсь в обивку багажника. Здесь внутри почти ничего нет – разве только аптечка и маленький огнетушитель, при каждом повороте больно утыкающийся мне в ногу. Воздух спертый. Тело затекло и словно бы одеревенело. Не знаю, сколько я здесь нахожусь, но едем мы точно не менее сорока минут.
Точно, за город. И зачем только влезла в эту историю… Я ведь нормальная хорошая девочка… Только есть у меня один недостаток… Вечно я со своей правдой-маткой нарываюсь на неприятности, вечно ложусь грудью на амбразуру за пресловутые правду и справедливость. Мне кажется, я выбрала этот мажорный вуз не только для того, чтобы получить образование, но и чтобы доказать окружающим, что и обычные люди могут учиться в Институте международных отношений, если они умны и талантливы.
В общем, Ленин бы точно принял меня в свою команду, но он лежит в Мавзолее на Красной площади, а я, кажется, все больше удаляюсь от центра Москвы в сторону бескрайних зеленых кущ области.
Машина, наконец, замедляет ход, а через какое-то время и вовсе тормозит. Это явно не остановка на светофоре, потому что двигатель глушат, дверь хлопает, а спустя минуту открывается и багажник.
Моргаю, на автомате в жесте самозащиты выставляя руку перед лицом. Слышу смешки и мужские голоса, которые сливаются в моем панически спазмирующем мозге в единый гул.
Но взгляд все же удается сфокусировать, проморгавшись. Надо мной нависает, все еще удерживая руки на машине, до боли знакомый громила, которого бы я, честно говоря, мечтала никогда больше не встречать, но… злой рок судьбы распорядился иначе… Бородатый кавказец оглядывает меня со смесью усмешки и интереса.
С ужасом замечаю, что моя короткая джинсовая юбка задралась. Хорошо хоть, что черные колготки плотные и трусов через них не видно, но ему все равно хватило, чтобы буквально замазать меня сальным взглядом.
– Отдохнула? – усмехается он и протягивает мне руку.
Не решаюсь ее взять.
– Еще хочешь тут полежать? – снова усмехается.
Ему вторит гогот вокруг. Всем очень весело. Очень-очень весело смотреть на издевательства здорового амбала над бедной простой девушкой…
Все-таки решаюсь и протягиваю ему дрожащую кисть.
Орел резко вытягивает меня наружу.
– На ногах стоять можешь или помочь?
– Могу… – хрипло говорю, но тут же хватаюсь за капот авто, потому что меня и правда штормит. – Где я?
Оглядываюсь по сторонам. Какой-то огромный гараж, а скорее автомастерская. Здесь несколько таких же навороченных машин, как та, на которой он меня чуть не сбил два месяца назад, в первый день моей учебы в университете, когда я безмятежно бежала с ворохом учебников в общежитие.
Сразу несколько человек заняты какой-то работой: кто-то распыляет баллончик по кузову, нанося кислотно-бешеный рисунок на футуристичного вида автомобиль, кто-то копошится под машиной – торчат только ноги.
Чуть поодаль столы, а над ними экраны с видами гоночных трасс. У меня ощущение, что я попала в фильм «Форсаж». Даже было бы интересно рассматривать это хозяйство, не будь я так напугана.
– Пойдем, поболтаем, – выдает кавказец, имени которого я до сих пор не знаю, и тянет меня за локоть в сторону одной из дверей в темно-серой бетонной стене.
– Анзор, ты посмотришь новую тачку? Вчера прислали. Целка… – слышится голос сбоку. И я тут же получаю косвенный ответ на застывший вопрос.
Его зовут Анзор.
Только от этой информации мне легче не становится…
– Посмотрю, – отвечает он, а потом с усмешкой добавляет, кидая и в мою сторону красноречивый взгляд:
– Целки бывают очень непредсказуемые…
Все снова сально гогочут. Это у них, наверное, в моде и привычке.
А я чувствую себя овцой, которую ведут на заклание. Внутри всю выворачивает. Горькое раскаяние, даже отчаяние просто разрывает. Зачем… Просто зачем я облила этого громилу кофе в присутствии половины института…
Семеню за ним. Один его шаг – как три моих.
Поднимаемся по узкой и крутой металлической лестнице. Здесь в коридоре так темно, что черт глаза сломит…
– Куда мы идем? Зачем? Зачем вообще вы засунули меня в багажник? Давайте Вы просто отпустите меня – и я никому ничего не скажу, не заявлю на Вас в полицию. Будем считать, что мы с Вами квиты за то кофе. Иначе придется заявление на вас писать, это ведь по факту похищение…
– Не пизди, – осекает он меня.
И ведь даже не грубо, хоть и гадким матом.
Предельно спокойно и расслабленно, пренебрежительно, словно бы я сейчас не выдавала ему прямые угрозы, а просто жужжала мухой на ухо.
Такая реакция может говорить только об одном: что он собирается меня убить и заявлять в полицию о похищении будет некому…
Или что он чувствует свою совершенную безнаказанность…
Автоматически затыкаюсь. Не потому, что его внушения действуют на меня. Просто в этот момент я судорожно анализирую, какая из двух моих теорий правильная.
А он принимает это молчание за свою победу…
Опять смотрит на меня и усмехается.
– Видишь, киска, можешь быть покорной…
– Не дождетесь, – вскидываю подбородок, когда он заталкивает меня в комнату на втором этаже.
Быстро оглядываюсь по сторонам. В моей ситуации важно сразу улавливать все детали. Это правило я где-то читала. Может, даже в курсе основ безопасности жизнедеятельности. Ведь я всегда хорошо училась в школе.
Это спальня. Какой ужас. Спальня!
Над гаражом-мастерской?! Кто здесь спит?
Не поганая загаженная берлога, а стильное лофт-пространство.
Стены кирпичные. У одной из них стоит огромное зеркало в пол в металлической раме. Напротив него широкая низкая двуспальная кровать, расположение которой наталкивает на нехорошие мысли… Что на ней делают?
Стильное кожаное кресло, как на дизайнерских картинках, – на нем небрежно лежит несколько футболок и та самая куртка, которую я облила кофе сегодня утром…
– Проходи, осваивайся, – говорит в спину издевательски-дружелюбным тоном, наблюдая за мной, скрестив руки на груди.
Резко оборачиваюсь на него.
– Зачем мне осваиваться?! Что Вы хотите сделать?! Что вообще происходит, ответьте! – голос звучит истерично и надрывно. Теперь мне и правда дико страшно, хоть я изо всех сил и пыжусь не показать это ему. В багажнике было страшно, среди толпы абреков в каком-то гараже тоже, но этот страх не идет ни в какое сравнение с тем, что я чувствую сейчас, стоя в спальне один на один с ним…
– Анзор… – умоляюще произношу, словно бы это что-то меняет.
Он с улыбкой вскидывает бровь.
– О, ты даже знаешь, как меня зовут? Льстит…
Подходит близко. Встает, нарушая мое личное пространство, нависая своим двухметровым ростом.
– Вы же понимаете, что это похищение… Что бы Вы ни делали дальше, уже сейчас Вы себе на статью заработали…
Он начинает гортанно хохотать. Ему сейчас очень весело и смешно.
– А ты у нас прям кавказская пленница, да?! Умора…
Хватает за затылок, резко фиксирует. От былой веселости ни следа. Черты его лица становятся жесткими, хищными. Я перестаю дышать.
– Ты правда, мелкая дрянь, решила, что можешь вот так унизить меня перед всем институтом – и тебе за это ничего не будет?! Ты хоть понимаешь, перед кем выебываться вздумала? Да перед Анзором Гаджиевым все даже дышать боятся! За твой длинный язык тебя наказать надо было еще на светофоре. Что правил дорожных не знаешь и хамишь старшим… А я отпустил… Чтоб ты потом на меня кофе вылила, словно бы я цыпленок промокший?!
– Вы оскорбляли нас с подругой со своими дружками…
– Твоя подруга – шлюха и шкура. Она заслужила. А значит, и ты… У моего товарища было право назвать ее так, как он ее назвал! Не знаешь правило? Скажи мне, кто твой друг – я скажу, кто ты… Общаешься с ней – значит, такая же… Да оно и видно – даром, что ли, наперла эту мини-юбку и гарцуешь по университету, жопой крутя?
От шока и возмущения начинаю заикаться…
Что вообще в голове у этого горского шовиниста?!
– Что Вы несете?! То есть за то, что я в короткой юбке, я уже шлюха?! Вообще-то это модно!
– Вообще-то это блядски…
– Я не блядь! – говорю, чувствуя, как гадкое произнесенное слово жжет горло. Сильно-сильно жмурюсь, чтобы не заплакать. Он сейчас точно меня по кругу пустит. Для этого, наверное, здесь эта спальня…
– Не трогайте меня, пожалуйста, – говорю срывающимся голосом, – я сожалею, что на эмоциях облила Вас. Могу заплатить Вам за испорченную куртку.
Он усмехается.
Хватает за подбородок, второй рукой нагло накрывает бедро и сжимает ягодицу.
– Это вряд ли, киска… На куртку похуй. А вот моральную компенсацию я получу… Понравилась ты мне… Губки пухлые, волосы длинные, зад зачетный, ноги длинные. Прям вижу, как я нахожу применение всем твоим красивым частям тела… Чтобы бесстыжие глаза не были такими дерзкими… Научилась держать их на земле, а не смотреть на мужчину как равная…
– Пустите, – говорю, тяжело дыша. Грудь вздымается. С этим мачо из аула, который хоть наверняка и живет на Рублевке или в центре Москвы, но так и остался в своих косных пережитках, я общего языка не найду…
Он опускает свой дикий взгляд мне на грудь, тут же хватает ее рукой через ткань.
– Охуеть… И сиськи настоящие… Я думал, у тебя пуш-ап, а это все твое… Безмозглая ты, киска. С такой фактурой могла бы жить царицей, будь ты покладистой и кроткой… А придется наказывать…
– Что… Что Вы собрались делать? Это противозаконно! – голос сиплый. Я уже не надеюсь выбраться отсюда. Этому беспредельщику наплевать на любой закон. Он вжимает меня в себя, рвано дыша. Чувствую животом его эрекцию. – Догадайся, – шепчет хрипло, – сейчас посидишь тут, над своим поведением подумаешь, а когда я вернусь, будешь покорной.
– Я люблю, когда девка передо мной раздевается, демонстрируя себя. Войду, сяду в кресло – ты снимешь медленно с себя все тряпки и встанешь на колени… Будешь покорной и хорошей кисулей, отымею сам и отпущу. Никто к тебе больше не прикоснется. А начнешь выебываться, – он хмыкнул и кивнул головой в сторону окна, которое выходило не на улицу, а на гараж вторым светом. Внизу продолжало сновать кучу людей. Намек был красноречив и понятен.
Дергаюсь и дрожу.
Этот урод и правда пустит меня по кругу…
Анзор отступает так же стремительно, как и схватил. Не оглядываясь, выходит наружу и хлопает дверью, ключ в которой предусмотрительно поворачивается.
А я остаюсь запертой внутри… Совершенно разбитая, раздавленная, понимающая неизбежное, но совершенно его не принимающая…
Самое ужасное, что у меня еще не было мужчины… Этот беспринципный беспредельщик с жестоким черным взглядом станет моим первым… В каком-то паршивом гараже…
Он поимеет меня, а потом мне все равно придется столкнуться глаза в глаза с десятком таких же абреков, не уважающих никого, кроме себя… И даже если он меня им не отдаст, они точно будут знать, что он со мной сделал…
Господи, разве это то, о чем я мечтала два месяца назад, когда исполнилась заветная мечта моей жизни – и я стала студенткой самого престижного вуза страны?! А ведь как все сказочно начиналось…
Глава 2
Два месяца назад
Мне просто не верится. Я, простая девочка из Иваново, стала студенткой Института международных отношений! Даже произносить страшно… Это ведь даже звучит как-то недосягаемо!
Сколько раз слышала: «Хватит парить в облаках! Выбери что-то по твоим возможностям! Надо реально оценивать свой потенциал»… Конечно, речь шла далеко не об умственном потенциале. Я не просто была лучшей ученицей в нашем городке и должна была получить золотую медаль. В последние два года я брала первые места во всероссийских олимпиадах по литературе, истории и английскому.
– Дело не в том, что ты не сможешь, Радушка, – говорила моя классная руководительница, когда я торжественно сообщила ей, что подала документы в самый престижный вуз страны, – просто ты ведь знаешь, какая там публика… Там все чьи-то сынки и дочурки, все с золотыми ложками во рту…
А меня только раздражали эти разговоры. Для того чтобы принести документы в институт, мне не нужно сдавать кровь на подтверждение своей аристократичности или предъявлять выписку с долларового счета с шестью нулями.
Меня поддерживала только мама, посвятившая свою жизнь мне. Отец оставил нас, когда мне было десять, и больше я о нем ничего не слышала. Мама, работавшая главным бухгалтером на ткацком заводе, жила только мной, и все свои деньги тоже тратила только на меня и мою учебу.
Когда в середине июня из приемной комиссии сообщили, что мои баллы позволяют поступить на бюджет, прыгала от радости до потолка. Чувство гордости и счастья – абсолютное, всеобъемлющее – впервые объяло каждую клеточку тела. Мы плакали и смеялись с мамой, как умалишенные. А еще хотелось кричать всем и каждому: «Я смогла! Верьте в себя! У вас тоже получится! Не слушайте окружающих!».
Два месяца до первого сентября прошли в режиме интенсивной подготовки к жизни в столице. Мама выпотрошила все свои заначки, готовя доченьку к жизни в большом городе. Мне были куплены действительно очень красивые вещи, ультрамодные туфли, потрясная сумочка. Может быть, до элитных брендов эти вещи не дотягивали, но уж точно были качественными и стильными.
Я помню то свое первое сентября… Волнение буквально паром валило из ушей. Модные туфли цокают по серому мрамору пола, джинсовка развивается на легком сентябрьском ветру. Довольно короткая юбка комплектом к куртке могла бы показаться кому-то вызывающей, если бы не плотные темные колготки, зрительно еще больше удлиняющие ноги. В этом осеннем сезоне это был главный тренд, и я с гордостью его несла. Мне ж нужно соответствовать!
Первое знакомство с сокурсниками прошло очень ярко и эмоционально. Потом мы долго толпились у деканата, списывая расписание и делясь впечатлениями от распределения по языковым группам, а после дружно понеслись в библиотеку, чтобы завести читательские билеты и забрать стопки книг, приготовленные для нас в рамках основной программы.
Вот с этими самыми книжками, длинный столбец которых упирался мне в шею, я и вышла, окрыленная первыми впечатлениями. Не терпелось быстрее прийти в свою комнату в общаге, которая располагалась прямо на территории университетского кампуса, позвонить мамочке, все ей рассказать, всем поделиться… Столько всего яркого в моей жизни за один день.
Не иду, почти порхаю. Подхожу к переходу, быстро посмотрев по сторонам, бегу через дорогу. Дикий визг тормозов обжигает перепонки. Я на инстинктах дергаюсь, когда вижу боковым взглядом тормозящий автомобиль, по форме скорее напоминающий космический корабль. Его футуристичная морда в буквальном смысле останавливается в миллиметре от моих коленок в плотном капроне.
От того, что я так резко дергаюсь, книжки рассыпаются по дороге. Только прошел дождь, и потому в ярости морщусь, видя, как белые страницы ныряют в темные лужи на асфальте.
– Урод! – громко кричу, от раздражения, пережитого стресса и досады топая ногой. – Слепой, что ли?! Это вообще-то переход!
– Слышишь, ты, овца дерзкая с длинным языком! – громкий, не менее раздраженный бас в ответ. – Вообще-то он под светофором! У тебя красный!
Растерянно поднимаю глаза. И правда вижу, что пешеходная дорожка регулируется светофором. А потом перевожу глаза на водилу, опустившего окно и прожигающего меня ненавистно-раздраженным взглядом…
Вмиг становлюсь маленькой-маленькой, почти микроскопической. Разом обостряются все инстинкты. Особенно те, что связаны с инстинктом самосохранения…
За рулем космолета сидит брутальный кавказец. С легкой щетиной, мускулистый и пугающий одним своим видом. Про таких обычно говорят, что на них лишний раз даже смотреть не стоит – себе дороже… От таких точно нужно держаться как можно подальше и желательно даже дорогу не переходить на той улице, где они ездят… А я, идиотка, умудрилась не только почти попасть ему под колеса, так еще и обозвать его…
– Вы все равно за рулем, должны смотреть по сторонам! Если Вы меня бы сбили, осознаете, какими бы были последствия?!
Зачем… Вот зачем я продолжаю обострять? Вечно последнее слово должно остаться за мной!
Наверное, потому что на дороге уже скопилась настоящая пробка, а я ползаю в грязи и собираю испачканные библиотечные книжки. И как я буду за них отчитываться? Примут ли их обратно вообще? Нам сегодня вообще-то говорили, что за порчу имущества института, в том числе библиотечного, полагается штраф, и немаленький… Или придется покупать новые книги. Да только где у меня такие деньги… Стипендии явно не хватит, а я надеялась перестать доить бедную мать и постараться как-то вписаться в свой скромный бюджет…
Мужик на удивление не отвечает. С его стороны сейчас вообще тишина… Непонимающе поднимаю на него глаза и опять зависаю от страха.
Потому что он теперь нагло рассматривает меня, ухмыляясь и совершенно не обращая внимания на бибикающие автомобили сзади. Наглый тяжелый мужской взгляд вальяжно стекает от груди, затянутой черной водолазкой, до тонкой талии и ниже. Останавливается на точеных коленках. Ноги, оказывается, у меня очень красивые. За сегодня я уже успела получить пару комплиментов от парней с курса… Про Иваново не зря шутят, что у нас «город невест». На весь мой класс в двадцать пять человек был только один парень, и ему в женском изобилии явно было не до комплиментов мне.
– А ты, киска, осознаешь, какими могут быть последствия за то, что ты сейчас мне так дерзко пиздишь?
Глава 3
За последние два месяца я уже освоилась в диком темпе московской жизни, приспособилась к интенсивному учебному процессу и даже обзавелась подружками.
Самой закадычной стала Катька Власова, которая училась в моем потоке и была родом из Рязани. После переезда в Москву в ее жизни сразу начались тусовки, клубы и гулянки до утра. Меня эта сторона московской жизни не интересовала от слова «совсем» я жила учебой. Но в институте мы с ней держались вместе и в целом очень хорошо сошлись как соседки по парте.
Я сразу начала прилежно учиться и старалась держаться в стороне от соблазнов Москвы. Не высовывалась, не выделялась, не обостряла. Пожалуй, та жуткая история на переходе у общаги первого сентября – самое громкое и шокирующее мое потрясение.
До сих пор задаюсь вопросом, как так получилось, что мне удалось отделаться от того мужика легким испугом? Он словно сосканировал в моих глазах страх и все-таки решил отпустить. Сам, добровольно. Хоть и понятно было, что от такого можно ждать всего, что угодно.
У нас в институте таких было пруд пруди. Кавказцы вообще составляли отдельную касту. Всегда самоуверенные, держащиеся в стороне, очень богатые. Вот уж среди кого и правда не было простых мальчиков – они бы сюда попросту не попали. Зато были очень-очень влиятельные мажоры, не знающие отказа. Вернее, влиятельными были их отцы, а они лишь наслаждались благами жизни, которые давало их происхождение…
– Вот от кого нужно держаться подальше, – вещала Катька. – Даже с моим аферизмом я сдерживаюсь, хотя, признаться, ой как хочется замутить с каким-нибудь загорелым горячим Магой…
– Почему Магой? – усмехалась я.
– Потому что они все сплошь Маги. Ну, Мага – в смысле Магомед. Это они так сокращенно себя называют. Только, блин, это себе дороже, Рад. Две недели с ним потусишь – он потом тебя полжизни прессовать будет, если увидит рядом с другим. И не потому, что нужна, потому что они все немного тронутые на собственничестве. Относятся к девушкам как к вещи, а к русским – тем более. Короче, лучше я потушу с каким-нибудь лайтовым Иваном и буду представлять на его месте Магу…
Сперва подруга и правда держалась заданного плана. И правда «втрескала» в себя милого и доброго Ивана. Но чудовищнее всего то, что и Мага тоже появился… Вот только роковые последствия для судьбы ее встреча имела не для нее, а для меня. И звали эти последствия не Мага.
Мужчину, которому будет суждено перевернуть мою жизнь, будут звать Анзор или Хищник, как называли его друзья. Анзор Гаджиев. Мой кошмар. Мой палач. Мой рай и ад.
И кто бы знал 1 сентября, что случайная неприятная встреча на светофоре возле общаги обернется тем, чем она обернулась…
