Umfang 120 Seiten
2025 Jahr
Повреждения от прекрасного
Über das Buch
Чем схожи любовь и искусство? Они ранят, очищая душу в горниле страстей, давая новый жизненный опыт. Герои текстов Ильи Золотухина, искусства и любви не чуждые, страшатся действия и жизни, довольствуясь впечатлениями и переживаниями момента. Но вопреки их нежеланию и сопротивлению эпизодические встречи, расставания, произнесенные мимоходом слова складываются в законченные сюжеты, полные красоты (подчас в бодлеровском понимании) и высокого трагизма.
Это, все, же, автобиография, судя по интервью и словам автора, его стиль. Мне книга абсолютно зашла, хоть графоманство есть, оно присуще возрасту написания книги автором (около 19-20-ти?), когда хочешь быть больше, чем есть.
Касательно книги: Уносит в юность, 100/100. Вспомнила себя в районе 13-18 лет. Именно так, как описано, сильными и бурными, выкрученными на 300% выглядят чувства и эмоции, когда ты юн. Драмматизировано. И ты, как автор, пытаешься оседлать их, боясь проживания и боли, потому что ещё не умеешь выдерживать боль в единицу времени, и рационализируешь происходящее, укутыаешься и цинизмом, как броней. Автор очень смел. Надо иметь смелость, чтобы рассказать о себе такое.
Хочется избежать снисходительности – не протягивать старушечью, дрожащую лапку, не трепать автора по пухлой щеке с сочувственным «ну ничего, ты еще вырастешь». Но текст как будто сам провоцирует именно такую интонацию. Он увлекает в странную игру, где читатель — невольный зритель камерного спектакля одного актёра, влюблённого в отражение своих жестов.
Автор строит герметичный мир – густо населенный химерическими образами, чувственными перевёртышами, лукавым куражом. Тропы бьют через край, сверкают, искрят, лезут в глаза и волосы, как сор – и не вытряхнешь. Этот карнавал самодостаточен, он питается собственным цинизмом, подхлестывается удовольствием от изобретенной сложности. Это работает точно работает, но в лирике.
Проза требует другого — не погружения в свой внутренний аквариум, а взгляда в окно. В лирике можно утонуть в себе и не захлебнуться. В прозе — нет. Здесь субъективность должна встретиться с сопротивлением мира, столкнуться с тем, что за пределами «я», иначе это не повествование, а монолог в зеркале.
Именно в этом и кроется основная проблема текста: он пленён собственной оптикой, слишком увлечен ее переливами, чтобы увидеть, как мир ускользает. Но вместе с тем чувствуется — этот взгляд вот-вот поднимется. Внутренний мотор уже заведен, энергия есть, язык жив, пусть и сбивается на манерность.
Все самое интересное у этого автора — впереди. Осталось сделать шаг от восхищения собой к интересу к другому.
Неприятно, мерзко и очень уныло. Очень похоже на автобиографию, но ею не является. Не рекомендую от слова совсем. Уж очень апатичная и местами чрезмерно раздражающая книга. Кажется, что все самое худшее, что есть в человеке, собралось в этой истории. Это ужасно и если вы не хотите портить себе настроение, то лучше обойдите эту книгу стороной.
Тупой бесмысленный мрачняк мамкиного пирожка, который изо всех сил корчит из себя самца, страдальца и нетакусю.
Литературно тоже очень слабо, хз зачем было это издавать, ну только если почесать свое самолбие, видимо музыкального признания пока не хватает.
Абсолютно бриллиантовая книга.
Написана простым языком. За персонажами хочется следить, но не хочется их жалеть. Временами очень сумбурно, но считаю, что в повседневной жизни гладкого повествования не получится.
Грязь есть, да. Но тут даже из названия понятно, что если мы и увидим что-то красивое, то след от него, скорее всего, будет уродливым.
Спасибо, Илья!
Мы познакомились с ней на Тверской. Меня допрашивал какой-то цыган, как пройти в Большой театр. Она рисовала и смотрела на меня. Я не люблю, когда меня рисуют или фотографируют, попросил показать. – Вас там нет. Там этот кислый, – и показывает на цыгана с клетчатым баулом. – А жаль, – сказал я рефлекторно.
Bewertungen, 5 Bewertungen5