При виде их шестерки, орда уродцев взвыла и ринулась прямо к ним, топоча по брусчатке так, что в домах зазвенели оставшиеся стекла. Ленс ухватил Птаху в охапку и рявкнул:
– Бежим!
Впрочем, вряд ли кто из его спутников в здравом уме собирался сражаться с целой тьмой чудовищ, которые наверняка могли смести и разорвать на куски даже Зверя с его невероятной силищей.
Они бежали так быстро как могли, и даже Птаха точно обрела второе дыхание, позабыла про боль и не слишком отставала, прекрасно понимая, что малейшая задержка означает верную смерть. Да вот только их новые знакомые тоже не собирались упускать нежданную добычу.
На ходу прокричав слова какого-то заклинания, Тео бросил за спину горсть семян. Через несколько мгновений земля задрожала, пошла трещинами, взорвалась комьями грязи и из разломов полезли толстые побеги с зазубренными словно рыболовные крючки шипами, что начали быстро сплетаться меж собой, образовывая некое подобие живой стены.
Преграда замедлила уродцев, но ненадолго. Те, кто несся впереди, со всего маху врезались в нежданное препятствие, даже не попытавшись его обойти, насадились на колючки и теперь безуспешно пытались освободиться, тем самым разрывая собственную плоть в клочья и орошая все вокруг черной кровью. Другие же без каких-либо колебаний принялись карабкаться прямо по менее удачливым сородичам. Похоже, в отличие от жуков, эти твари не могли похвастаться хотя бы толикой разума и двигала ими исключительно жажда крови. Впрочем, с их количеством это не делало их хоть чуточку менее опасными.
– Им что, вообще на все похер?! – выдохнул Спайк, на миг оглянувшись.
Вряд ли он ждал реакции на свой вопрос, да если бы и так, ответить ему все равно бы никто не успел, так как им навстречу вдруг из-за угла выскочило еще несколько образин. Архан, не сбавляя шага, подхватил одного из дохляков, который тщетно пытался достать его лапами, за шею, а потом что есть мочи припечатал его в землю и опустил сапог на голову, что лопнула с премерзким хлюпаньем. Двух других зарубил Спайк, последний же бросился на Ленса с Птахой. Им на выручку пришел Морган, который подставил уродцу подножку, а после воткнул кинжал ему в затылок, когда тот растянулся на земле.
– Надеюсь, у кого-нибудь из вас есть план, иначе мы уже покойники, – пропыхтел Спайк, с хрустом выдирая топор из хребта убитой им твари.
– Останемся на открытой местности – и нам конец, – бросил Ленс и оглянулся; в конце улицы уже показались преследующие их чудовища, что завидев беглецов подняли ужасный рев. – Единственный выход – добраться до дворца и надеяться, что мы успеем забаррикадироваться.
Они ухватились за этот иллюзорный шанс как утопленник хватается за брошенный ему конец веревки. А что им еще оставалось? Преодолев несколько парков, большой сад, поросший сорняками, и невероятно высокую лестницу с каменными ступенями – уже на середине Птаха поняла, что вот-вот потеряет сознание и скатится вниз прямо в лапы преследующим их тварям, и не сказать, что эта перспектива уже так ее страшила, однако все же каким-то чудом осталась на ногах – они выскочили на большую площадку, где их встретили шеренги полуразвалившихся статуй, подскочили к большим воротам, и…
Обнаружили, что никаких ворот на самом деле нет, а прямо перед ними находится абсолютно гладкая, без малейшей выемки или расщелины каменная стена.
Какое-то время все шестеро тупо смотрели на нежданную преграду. После же Спайк взревел от ярости и со всей дури опустил топор на плиту, не оставив на ней и царапины. Потом еще раз и еще – пока его не остановил Ленс:
– Побереги оружие, сегодня оно тебе еще понадобится, – произнес он и принялся мерить площадку энергичными шагами. – Отступать нам некуда, но зато никто не обойдет сзади. Тео, у тебя остались еще какие-нибудь фокусы? Если да – прибереги их на крайний случай. Отбросим первую волну и попытаемся прорваться…
Голос Ленса звучал все также уверенно, и лишь мелко-мелко подрагивающие руки выдавали его истинные чувства. Поймав взгляд Ленса, Птаха поняла, что он и сам прекрасно знает, что, скорее всего, эта площадка станет их общей могилой. Впрочем, сколько еще им должно было везти? С тех пор, как они покинули Келлен, удача была к ним чересчур благосклонна теперь явно намеревалась забрать должок, да с процентами.
Прекратив долбить камень, Спайк перехватил топор и повернулся к лестнице, с которой все громче доносились вопли прущих наверх тварей. Тео скривился и что-то буркнул себе под нос, видимо, отвечая на очередную грубость Базузу, Архан же был по-прежнему невозмутим, точно неминуемая кончина ни капли его не страшила. И лишь Морган с интересом рассматривал стену, словно надеясь заглянуть сквозь нее.
– Как думаете, сколько у нас шансов перебить этих чудил? – произнес Спайк и сплюнул на землю.
– Ноль, – спокойно ответил Архан. – Так что на твоем месте, блодд, я бы воззвал к твоему примитивному божеству, пока еще есть время.
Спайк смерил шрау долгим взглядом, словно бы размышляя, а не попытаться ли напоследок срубить своему закадычному спутнику голову и открыл было рот, видимо, чтобы высказать Архану все, что он думает, когда раздался недовольный голос Моргана:
– Господа, я пытаюсь открыть тайный проход, чтобы спасти наши жалкие жизни, так что буду весьма признателен, если вы немного помолчите. Вопли тех уродцев и без того сбивают с толку.
– Тайный… Что?! – в неверии уставился на него Ленс. – И ты молчал все это время?!
– Прошу прощения, – фыркнул Морган. – В следующий раз обязательно буду озвучивать вслух каждое свое действие.
– Заткни пасть, святоша, и не мешай! – рявкнул Спайк и с надеждой обратился к Моргану: – Если вытащишь нас отсюда, клянусь – с меня столько выпивки, что ты в ней купаться сможешь.
Морган хмыкнул, но ничего не ответил. Вместо этого он прикрыл глаза и принялся осторожно водить пальцами по камню, словно пытаясь что-то нащупать. Все прочие – кроме Архана, что даже не повернул голову – следили за Морганом, затаив дыхание.
– Ну?!.. – в нетерпении произнес Спайк, облизывая губы, когда топот сотен десяток ног безумных тварей, желающих разорвать их на куски, стал уже совсем близко.
Морган сделал шаг назад. На стене вспыхнули разом десяток разноцветных символов – оранжевые, голубые, зеленые, желтые – что, подмигнув, погасли. Следом раздался тихий щелчок – и медленно откатившаяся в сторону плита открыла пред их глазами темный проход размером примерно три на три шага. Вместе с тем на площадку выскочили первые уродцы, что, не медля, тут же кинулись на их шестерку.
Первым вовнутрь проскользнул Морган, за ним последовали Птаха и Тео. Ленс, Спайк и Архан нырнули в спасительный проем последними и за ними тут же последовали подвывающие чудовища. Морган вновь заиграл пальцами по камню, словно на лире, на короткий миг пред их глазами вспыхнули все те же руны – а после тайная дверь начала закрываться. Но не тут-то было. Прущие потоком твари буквально своими телами не давали двери закрыться. Наконец дверь закрылась – и, кажется, они очутились в безопасности.
Птаха прислонилась спиной к стене, утерла со лба пот и огляделась. Они находились в каком-то тесном душном и пыльном помещении. Похоже, когда-то здесь была сторожка или что-то типа того. Возле одной стены стоял стол, который, казалось, готов рассыпаться в труху от одного прикосновения. Вдоль другой стояли ржавые алебарды и мечи. Выход у них был один – через невысокую дверь.
– Нет, хватит с меня пряток, – перебил его Спайк и перехватил топор двумя руками. – Я дрался со святошами, угонял корабль, бился с кракеном, продирался через проклятые джунгли, вел дела с говорящими деревьями, проламывал бошки огромным жукам и чуть не был сожранным какими-то чудиками и лишь ради того, чтобы поиметь возможность надрать задницу какому-то просочившемуся с Той Стороны божку. Поэтому я либо найду его и надеру ему задницу, либо сдохну в попытке это сделать.
Закончив тираду, он решительно двинулся вдоль по коридору и остальным ничего не оставалось, кроме как последовать за ним.
Протиснувшись между Тео и Ленсом, Птаха поначалу не поверила своим глазам, увидав… простого ребенка?..
Пред ними действительно стоял мальчишка лет десяти от роду, не больше. Одет он был в коричневую рубаху, простые крепкие штаны и башмаки с круглыми носами. Каштановые волосы мальца были аккуратно зачесаны на бок, на бледном и чуть вытянутом лице россыпью раскинулись веснушки, в глазах же его не были и капли страха, только лишь любопытство.
– Не иначе как какое-то колдовство, – пробормотал под нос Спайк. – Вот оторви мне член те лысые уродцы, что-то здесь нечисто…
– Что ты здесь делаешь? – как можно мягче спросила Птаха, сделала шаг вперед и присела на корточки.
– Я здесь живу, – ответил мальчик. – Меня зовут Изау. Я – бог.
Глава 27
В стелящемся вокруг бирюзовом тумане Рихтер находил какое-то свое особое очарование. Все в этом смоге казалось… Каким-то другим. Силуэты впереди идущих воинов расплывались и теряли очертания, превращая фигуры инквизиторов в неясные пятна. Изредка краем глаза можно было заметить мелькнувшую тень, а иной раз дуновение ветра приносило чей-то тихий шепот на незнакомом языке.
И Рихтеру отчего-то казалось, что это говорят сами боги, обещавшие ему место подле себя после того, как он выполнит наложенную на него миссию, и поэтому ноги несли его еще быстрее, ибо он знал, что там, в Исслейме, в проклятом городе, он достигнет наивысшей точки своего существования, чтобы переродиться и стать нечто большим.
Однако не все разделяли его энтузиазм. С того момента, как Рихтер со своими людьми вошли в Хворь, прошло… А действительно, сколько времени они уже идут? В какие-то моменты ему казалось, что в синий туман они нырнули всего пару дней назад, не больше. А когда-то он думал, что поход их продолжается не одну сотню лет. Как бы то ни было, от отряда его осталась в лучшем случае треть. Самых стойких, самых верных, самых преданных. Остальные же трусливо сбежали, позабыв все свои клятвы. И если поначалу дезертиров можно было пересчитать по пальцам, то потом поворачивать назад стали целыми отрядами.
Ничего. После своего возвышения Рихтер не забудет никого. Он как Благодетель щедро одарит тех, кто не смотря ни на что остался рядом со своим командиром до конца, как Карательница жестоко накажет всех, кто поступился обетами, и как Судья будет строг, но справедлив.
Видение, посетившие Рихтера в Итесе, не солгало. За весь путь они повстречали лишь несколько умертвий, представляющих собой иссохшие трупы, шатающихся меж домов в заброшенной деревушке, да густую чащу, почерневшие деревья в которой издалека напоминали искореженные людские тела, сплетенные меж собой. Ночью несколько бойцов покинули лагерь и по какой-то неведомой причине направились прямо в сторону странного леса. Наутро прочие инквизиторы обнаружили, что на окраине гущины появилось несколько новых деревцев, очертаниями походивших на их пропавших товарищей.
– Их погубили не демоны или черная магия, а собственное малодушие, – вещал Рихтер, указывая пальцем на ужасающую находку. – Троица послала нам испытание – и выдержали его лишь те, чья вера крепка, остальных же ждет участь хуже смерти. Молитесь, братья мои! Молитесь и помните – сами боги выбрали нас для этой задачи и как бы не тяжела была ноша на наших плечах, мы вынесем ее достойно.
С тех самых пор Рихтер более не услышал ни единой жалобы, ни одного горестного вздоха. Инквизиторы молча шагали вперед, падали, спотыкались, но поднимались и продолжали идти, беззвучно шевеля губами. Пускай лица их иссохли, а кожа, покрытая черными гноящимися струпьями, обтянула скулы, пускай они отплевывались выпавшими зубами и с них клочками слезали волосы, пускай мочились они кровью, а круги под глазами, казалось, были нарисованы углем – но каждый из них упрямо шел в сторону Исслейма. И вот, наконец, впереди замаячили высокие тени стен.
Поначалу Рихтер было подумал, что то очередной морок. Но поняв, что лежавший пред их глазами город более чем реален и они-таки достигли цели, он не сдержал слез радости. Некоторые инквизиторы испустили счастливые вопли, другие начали хохотать, да столь сильно, что уперлись руками в колени, дабы не упасть, кто-то даже попытался завести хвалебную песнь, воздавая богам за их благость, но Рихтер взмахом руки заставил всех их умолкнуть. Где-то там внутри таится враг – Рихтер чувствовал это нутром – и он не собирался давать негодяем еще один шанс уйти у него прямо из-под носа.
В какой-то момент один из инквизиторов отстал, чтобы вытряхнуть из сапога камешек. Услышав позади себя пронзительный вопль, Рихтер резко развернулся – и под ноги ему из тумана выкатилась оторванная голова с выпученными глазами и разинутым ртом.
– Проклятье, – прорычал Рихтер, выхватывая шпагу. – Смотреть в оба!
Инквизиторы застыли на месте, испуганно озираясь по сторонам. Рихтер же напряженно вглядывался в туман и вслушивался в звенящую тишину. Сердце билось так отчаянно, что, казалось, вот-вот пробьет грудь. Язык высох и прилип к небу. В желудке растеклось что-то холодное, мерзкое, похожее на раздавленного подошвой слизняка. Рихтер презирал любителей приложиться к бутылке – нелюбовь к пьяницам кулаками вколотил в него родной отец, любивший после кабака учить сына уму-разуму – но сейчас он вдруг понял, что совсем не прочь напиться в хлам.
Из морока выпрыгнула огромная тень, что влетела в толпу инквизиторов и расшвыряла их в стороны подобно тряпичным куклам. Грохнул выстрел, завоняло дымом – но стрелок, увы, промахнулся и неизвестное чудовище вместе с одним из воинов скрылось в тумане. Через несколько мгновений крики его стихли.
Рихтер огляделся. Тварь убила троих и покалечила еще пару – один из них валялся в ближайшей луже, причитаю и держа в руках выпавшие из разорванного живота кишки, второй, лежа на спине с вмятым панцирем, хрипло дышал, пока на губах его лопались кровавые пузыри. Похоже, кость проткнула легкое. Жить обоим оставалось недолго.
Позади Рихтера раздался топот и утробный рев. Если бы не ближайший Каратель, оттолкнувший великого магистра в сторону и прикрывший его своим телом, тому бы не поздоровилась. Промахнувшаяся тварь злобно зарычала и обхватила когтистыми лапами квадратный шлем Карателя – через несколько мгновений сульфитовая сталь смялась, инквизитор забился в последней агонии, Рихтер же получил возможность разглядеть чудище.
То была тварь, что путешествовала вместе с проклятым шрау и которую Рихтер умудрился подстрелить. Еще в Итесе Рихтеру почудилось, что он уже где-то сталкивался с подобным созданием – и сейчас, глядя в горящие ненавистью желтые глаза, он укоренился в этом чувстве. Но размышлять об этом было некогда, так как чудище откинуло в сторону бездыханное тело и ринулось в атаку.
Один из инквизиторов пальнул твари в спину. Взревев от боли, она вмиг развернулась и вырвала ему глотку. Два других святых воинов вонзили ей в бок копья. Одним ударом переломав древки, чудовище отмахнулось от инквизиторов, точно от мух, а после прыгнуло прямо на Рихтера и прижало его к земле.
– Ты помнишь меня? Помнишь?! – зарычала тварь, оскалив полнящуюся кривыми клыками пасть.
– Я не собираюсь разговаривать с тобой, отродье! – выплюнул Рихтер, тщетно пытаясь дотянуться до пистолета. – Сегодня ты сдохнешь, как и все твои дружки!
– Митель! – продолжило чудовище. – Ты и твои люди убили всех его жителей и предали город огню. Всех, кроме одного. Вспоминай! Я хочу, чтобы ты знал, за какие именно злодеяния я разорву тебя на части и сожру твое черное сердце.
В памяти Рихтера что-то колыхнулось. Митель?.. Кажется, то было несколько лет назад – до Рихтера дошло донесение, что в одном захудалом провинциальном городке продолжают поклоняться лже-богу. И не тайком за закрытыми дверьми – вероотступники продолжают вести службы и даже вслух хулят имена Троицы, спасителей всего рода людского. Рихтер уже давным-давно не занимался подобной работой лично, но в тот раз решил сделать исключение, уж больно наглы были святотатцы, поэтому, собрав отряд, Рихтер двинулся в Митель и на деле показал, что бывает с теми, кто смеет сомневаться в Троице. Но он не помнил, чтобы там он видел подобную сию образину…
Однако Рихтер быстро отбросил все лишние мысли, почувствовав ладонью спасительную деревянную рукоять.
– Передавай привет своему любимому Всеотцу, мразь, – прошипел Рихтер, вскинул руку и приставил пистолет к морде чудища.
Выстрел отбросил тварь в сторону и едва не оглушил самого Рихтера – в ушах у него зазвенело, однако этого того стоило. Воздай Благодетель тому, кто придумал сульфитовые пули – одна из них почти начисто снесла чудищу нижнюю челюсть. Истекающая кровью тварина попыталась было подняться – но после без сил рухнула обратно в пыль.
Подоспевший инквизитор занес над головой меч, чтобы прикончить тварь, однако она не собиралась так просто сдаваться невзирая на ужасную рану. Ухватив лапами щиколотки воина, чудище дернуло его на себя – а потом вскрыло ему глотку.
Но вот сотоварищи павшего разрядили в образину арбалеты, кто-то воткнул в нее копье, другой умудрился огреть палицей – и через несколько мгновений тварь могла лишь тихо рычать, лежа на теле своей последней жертвы.
Поднявшись на ноги, Рихтер, на ходу перезаряжая пистолет, подошел к твари, что терзало его злобным взглядом. Воистину – чудовищная живучесть. Но любое отродье Создателя рано или поздно отправится вслед за ним. Ибо такова воля Троицы.
– Мы… еще… не закончили… – из-за покалеченной челюсти чудовище еле-еле выговаривало слова.
– Я считаю иначе, – одними уголками губ улыбнулся Рихтер, прицелился прямо промеж желтых глаз и разнес твари череп.
***
Рихтер и его люди уже давным-давно покинули место битвы, когда Зверь раскрыл единственный уцелевший глаз. Все тело его изнывало от такой ужасной боли, что он с трудом сдерживал крик. Наклонившись к остывшему телу, Зверь принялся лизать длинным языком подсохшую кровь. Спустя время он залакал с удвоенной силой, а потом, когда нижняя челюсть отросла – признаться, это было еще более мучительный процесс, нежели ее потеря – с урчанием вцепился в живот покойника, с каждым куском мяса, с каждой проглоченной жилой чувствуя, как раны понемногу затягиваются, превращаясь в рубцы.
Человек в черном убил Каспара еще в Мителе, несколько лет назад, тем самым породив Зверя.
Он же умрет лишь после того, как получит свою месть.
Глава 28
На какое-то время в зале повисла мертвая тишина. Птаха обменялась взглядами с Ленсом, словно бы пытаясь удостовериться, не обманул ли ее слух, а после переспросила:
– Ты… бог?
– Ну да, – сказал Изау и шмыгнул носом. – Во всяком случае, так говорит мастер Ксин. Странно, что он не рассказал вам это после того, как создал. Во что будем играть? В прятки? Солдатики? У меня несколько армий – и химларская тяжелая конница, и тэлльские лучники. А может сначала…
– Погоди, – мягко прервала расщебетавшегося мальчика Птаха. – Мы не знаем, кто такой мастер Ксин и уж точно он не наш создатель.
– Серьезно? – Изау нахмурил лоб и сморщил нос, точно пытаясь понять, не пытаются ли его надуть. – Так откуда вы тогда взялись?
– Ну, сначала мы вышли из Келлена, добрались до Итеса, угнали… позаимствовали на время чужой корабль, доплыли до Силата и вот мы здесь, юный господин, – произнес Морган, что до того с интересом разглядывал висевшее на стене огромное полотно в золоченой раме, изображавшее морскую баталию меж двумя армадами кораблей. – Если вдруг все эти названия вам о чем-нибудь говорят.
– Так вы пришли изнутри? – Изау ажно рот разинул от удивления. – Странно, ведь вы не похожи на вжужов или мыков, а мастер говорит, что кроме них и других чудиков там никого и нет…
– Вжужи и мыки?.. – в недоумении протянула Птаха, а потом ее вдруг посетила нежданная догадка: – А, так ты про тех… существ, что обитают в городе?
– Ага, – кивнул Изау и скривился. – Только они мне не нравятся. Глупые, даже говорить не умеют. Поэтому мастер обещал сделать мне друзей, с которыми я смогу играть. А это не вы. Эх…
Мальчик выглядел до того расстроенным, что у Птахи невольно кольнуло сердце. Однако ее не покидало ощущение абсурдности всего происходящего. Каким образом какой-то мальчишка вместе со своим мастером – кем бы он ему не приходился: отцом, учителем, наставником – очутился в городе, что заброшен десятки лет и населен лишь кровожадными чудовищами? Почему некий мастер называет ребенка богом? Знал ли обо всем этом Гессер, поручая семерке их задание? Вопросы множились один за другим. Но не успела Птаха как следует пораскинуть мозгами, как Спайк отпихнул в сторону Тео, выступил вперед и снял с плеча топор:
– Ладно, – бросил он. – Как бы то ни было, мы пришли сюда за башкой бога, а раз ты – он, и на всю округу других не водится, значит знакомство наше выдастся коротким. Как говорится: ничего личного, малец.
– Еще один шаг – и ты труп.
Птаха и сама не заметила, как поднялась на ноги и выхватила Близняшек, закрыв Изау от Спайка.
– А ты, видать, головенкой стукнулась, когда с неба падала? – хмыкнул он. – Или забыла, ради чего мы сюда собственно говоря и приперлись? Нас наняли пробраться в Исслейм, найти тут восставшего божка и отправить его на Ту Сторону. Вот – бог. Вот – мой топор. Что не так?
– То, что это просто мальчишка, – процедила Птаха. – Ты и впрямь веришь, что бог – какой-то сопляк, который в солдатики играет?
– Во всяком случае – он так себя назвал, и за язык его никто не тянул, – упрямо произнес Спайк. – Да и много ты богов видала, чтобы судить, кто из них как выглядит? А? То-то же. Так что свали с дороги, иначе вместе с мелким засранцем на Ту Сторону отправишься.
– Полегче с угрозами, – Ленс встал рядом с Птахой. – Не припомню, когда ты успел заделаться главным. Такие решения принимать будешь явно не ты.
– Кто б сомневался, что полюбовнички друг за дружку горой будут, – скривился Спайк. – Морган – ну ты ведь вроде здравый мужик. Прикончим мальца, вернемся к Гессеру и до конца жизни будем припеваючи жить.
– Звучит заманчиво, – протянул Морган, делая шаг в сторону. – Однако убивать детей я не подписывался. Да и видится мне – здесь какое-то недоразумение. Я бы, как минимум, поговорил с мастером, которого упоминал юный господин… как там его зовут?
– Ксин! – выпалил Изау, который наблюдал за разгорающейся пред его глазами сварой без малейшего страха; напротив, глаза его сияли, а на лице застыло столь восхищенное выражение, что в любой другой ситуации Птаха бы не сдержала бы улыбки.. – Моего мастера зовут Ксин! Он сейчас…
– Эх, ладно, – огорченно вздохнул Спайк. – Придется прибить вас всех разом. А ты, синерожий, что скажешь?
– Не понимаю, почему мы вообще спорим из-за какого-то блодда, – покачал головой Архан. – Скорее всего – это действительно простой человеческий детеныш, но что с того? Если хочешь убить его – убей, кому какое дело.
– Постойте! Я не думаю, что Гессер действительно мог поручить нам убить… – воскликнул Тео, а потом умолк и нахмурился: – Чувствуешь в мальчике след Той Стороны? Что это вообще значит?
Итак, Птаха с Ленсом против Спайка. Морган был не в счет – в реальном бою от него мало толка, да и вряд ли он будет лезть в свару. Архан, похоже, тоже решил остаться в стороне, у Тео же был Базузу, и непонятно было, чью сторону примет демон.
Птаха едва-едва стояла на ногах и сомневалась, что даже вместе с Ленсом ей удастся справиться со Спайком в реальной свалке. Уж что-что, а убивать он умеет, это не отнимешь. Вот только он все не решался ударить первым, кидая на Птаху с Ленсом злобные взгляды. А потом…
Потом Птаха почувствовала какой-то странный запах. Опустив взгляд, она увидела бледно-зеленый дым, тянущийся из мелких круглых отверстий в полу. После же мир пред ее глазами взорвался разноцветными пятнами, пол поменялся местами с потолком, а висок пронзила острая боль.
***
Открыв глаза, Птаха подумала, до чего же странный сон ей приснился. В нем она в компании Спайка, мальчишки-демонолога, взломщика, бывшего инквизитора, шрау и оборотня направлялась в бывшую столицу павшей империи, чтобы найти и убить там бога. По пути они чуть не попали в лапы церковников, сразились с кракеном, попали в плен к ящерам, а добравшись до места назначения обнаружили, что город кишмя-кишит чудовищами. Но и это было еще не самое удивительное. Бог на деле оказался простым мальчишкой по имени Изау, считающим незваных гостей творением его мастера. Похоже, кому-то следует завязывать с медовухой на ночь. Нужно не забыть рассказать Рику – он просто животик надорвет, услышав, как Спайка чуть не заколол простой…
Птаха резко поднялась на кровати и поняла, что все произошедшее не было кошмаром. Но где она? Последнее, что помнила Птаху – разговор с Изау, спор со Спайком, зеленоватый дым…
Птаха огляделась. Она находилось в светлой комнате размером примерно три на три человеческих роста. Окон нет, но под потолком болтается лампа. По левую руку – громоздкий сундук, по правую – невысокий стол с задвинутым стулом, а рядом – пузатый шкаф. Скинув на пол одеяло, Птаха обнаружила, что кто-то успел обмыть ее, переодеть в свежее исподнее и даже перевязать раны.
Птаха поднялась на ноги и тут же чуть не рухнула обратно. Картинка перед глазами зарябила, в ушах зашумело, желудок готов был вывернуться наизнанку. Несколько мгновений с шумом вдыхая и выдыхая воздух, Птаха все же пришла в себя и переоделась в чистую одежду, которую кто-то заботливо оставил стопкой на сундуке. В нем же она обнаружила любимых Близняшек – накинув перевязь с кинжалами, Птахе стало чуть спокойнее.
На столе стояли несколько тарелок, от которых шел такой запах, что рот Птахи непроизвольно наполнился слюной. Несколько мгновений голод в ней боролся с подозрительностью – ведь еда вполне могла быть отравлена – но в конце концов первый победил. К тому же, если бы вдруг ее хотели убить, сделали бы это, пока она была в отключке. Поэтому Птаха уселась на стул и приступила к трапезе.
Наваристая похлебка оказалась просто восхитительна, пускай мяса в ней и не водилось, одни только овощи. Лепешки тоже были ничего, хоть и слегка жестковатые, но зато обильно сдобрены маслом. Не успела Птаха прикончить свой нехитрый завтрак – или обед? А может и вовсе ужин? признаться, она с трудом могла сказать, который сейчас час – как позади нее послышался мягкий бархатный голос:
– Добавки?
Мигом вскочив на ноги и с грохотом уронив стул, Птаха развернулась, выхватила Близняшек, прыгнула на стоящего посреди комнаты шрау и… Кинжалы пролетели сквозь него, сама же Птаха споткнулась и рухнула на пол, пребольно ударившись плечом. В глазах ее на миг потемнело от боли – незнакомец же не повел и бровью. Несмотря на то, что Птаха только что пыталась его убить, выглядел он скорее озабоченно, нежели сердито.
– На вашем месте я бы воздержался от резких движений, – покачал головой он. – Я промыл раны и наложил швы, но если они разойдутся – боюсь, я уже вряд ли чем могу помочь.
Кое-как поднявшись на ноги, Птаха внимательно оглядела своего нового знакомого. Выглядел он заметно старше Архана – глубокие морщины на лбу и вокруг глаз, тугая коса, свисающая до пояса, была белее снега, кожу покрывали пигментные пятна – и был одет в длинную до пола мантию с широкими рукавами. Воздух вокруг шрау чуть подрагивал, сам же он был слегка прозрачен, словно бы целиком состоял из пара.
– Ты, наверное, и есть тот самый Ксин? – спросила Птаха.
– Верно, – улыбнулся он. – А вы, стало быть, Белани? Или мне обращаться к вам по прозвищу? О, не смотрите на меня так, я не читаю ваши мысли – об этом мне рассказал один из ваших друзей.
– Так они…
– Живы и относительно невредимы, – кивнул Ксин. – Во всяком случае, пока.
Голос и вид его буквально излучали радушие, однако Птаха нутром чуяла, что стоявшему пред ней шрау не стоит доверять. И еще ей очень не понравилось брошенное им вскользь слово «пока».
– Ты призрак? Дух? – сказала она.
– Не совсем, – немного подумав, ответил Ксин. – Форма моего существования на данный момент… весьма сложна для понимания, особенно неподготовленному разуму. Я, конечно же, могу попытаться объяснить вам… Но куда лучше увидеть все своими глазами, верно?
Он жестом пригласил ее к двери, которая оказалась незапертой, и Птаха в сопровождении Ксина вышла в коридор. Надо сказать, хоть дворец явно и был заброшен много десятков лет тому назад, но время его пощадило. Сотри пыль, собери паутину, заштопай висящие на стенах гобелены, изъеденные молью – и жить здесь не постесняется любой король. Заложив руки за спину, Ксин не спеша направился вдоль по коридору и Птахе ничего не оставалось кроме как пойти следом.
– Так кто ты такой и что тут делаешь? – прямо спросила Птаха, не желающая ходить вокруг да около.
– Мое полное имя – Ксин Эл’Рон До Нокс, – ответил шрау. – Когда-то я был верховным месс-шрау – наверное, на вашем языке это будет «главный жрец» – и правой рукой последнего императора Далайна. Пока привычный нам мир не рухнул в бездну.
– Так ты застал Катаклизм? – недоверчиво хмыкнула Птаха.
Звучали слова Ксина невероятно, но вряд ли ему имеет смысл врать. Получается, Ксину должно быть не меньше полторы сотни лет… Птаха слышала, что шрау жили многим дольше всех других рас, но воочию увидеть подтверждение сему факту было довольно удивительно.
– Катаклизм? – в недоумении нахмурился Ксин, но после лицо его понимающе разгладилось: – А, так вы должно быть называете тот злополучный день, после которого мой народ практически вымер. Скажу больше – я не только был наблюдателем тех событий, но и полноправным их участником. Советую смотреть под ноги – ступени, увы, порядком обветшали.
Они принялись спускаться по крутой лестнице. Несмотря на потрепанный вид, дворец не мог не восхищать. Потолки были столь высоки, что терялись где-то в полумраке. Стены покрывали фрески и мозаики, всюду висели картины в резных рамах, золоченые доспехи и оружие. Вдруг, обогнув очередной поворот, Птаха чуть не налетела на престранное существо.
Видом своим оно напоминало помесь человека и шрау. От первого созданию достались пропорции, от второго – крупные резкие черты лица и необычайно высокий рост. Создание было полностью наго, с бледно-молочной кожей, на поджаром мускулистом теле не виднелось ни единой волосинки. И, что самое удивительное – сложно было сказать, мужчина то или женщина, так как существо не имело, скажем так, отличительных черт ни тех, ни других. Создание не обратило на Птаху и ее спутника ни малейшего внимания, безучастно смотря прямо перед собой темными глазами, словно бы залитыми смолой.