Моя милая Розетта, красный бархат твой пестрит,
И порхающие кудри поверх на него ложатся.
Пусть сегодня снегопад мой дальний остров посетит,
Ты являешься причиной засиять и умиляться.

Уловив одну минутку, я улыбку повстречал,
Что покрыла твои губы бесконечностью прелестной.
Боже! Милое созданье! Были б силы – закричал!
Но когда я под волнением, сей порыв не столь уместен.

Вижу скромность в очертаниях, созерцаю теплый нрав,
Бесподобное сияние излучают твои глазки.
Пусть повержен буду громом, коль в стремлениях не прав,
Но сейчас я предвкушаю ослепительные краски.

Не приходит простодушие к людям с гибкою душой,
Их глубокие зрачки служат искрам вдохновения.
Повстречать они лишь могут образ тот, что только свой,
Ну а следом ремесло все переходит к упоению.

«Что мне душное пространство, когда улица открыта…»

Что мне душное пространство, когда улица открыта,
Кружат фобии пред взором, когда дух в объятии стен.
Свежий воздух и свобода открывают мир закрытый,
И все прошлые невзгоды превращают в серый тлен.

Я усердно опираюсь на естественные вещи,
Под другим уклоном света поглощаю бытие.
Всем искусственным моментам я обламываю плечи
И стремлюсь постигнуть солнце в добродушном забытьи.

Белой негой одаряю потемневшие холсты,
В бурном вихре водопадов постигаю суть вершины.
Буду строить постепенно свои мирные мосты,
Оживляя первозданные вселенские машины.

Девушка с трубкой

В дымящихся клубах слепого дыма,
Под магию слезливого дождя
Сидишь ты на скамейке в черном платье,
На ножки свои дивные глядя.

Волшебным поцелуям дивной трубки
Ты отдаешься, упиваясь страстью.
И, под эгидой современной рубки
Стремишься взором ко старинным мастям.

В тебе живет пантера и тигрица,
Твой образ будоражит примитивных.
Из темных локонов стремятся к небу птицы
И порождают пламя в бурных играх.

В тумане восхищаются фигуры,
Аристократка, лепишь их сквозь выдох.
А после – тишина, и суть натуры —
В отместку через время стройный вдох.

«Пустая мелочь порождает скуку…»

Пустая мелочь порождает скуку,
Разгневанную в собственном соку.
И даже свет, протягивая руку,
Не в силах запечатать днем Луну.

Ты ищешь золотое вдохновение
В серебряном потоке алых слез.
И получаешь кулаком по морде
За то, что отдавался не всерьез.

Проходят дни, ты словно в паутине —
Прилип к своим ментальным паукам.
Нутро не поддается злой рутине,
И руки манит тяга к небесам.

Попробуешь ты отойти в сторонку,
Там ждет тебя безудержный бунтарь.
Проскочишь мимо – и настигнет ломка,
Когда предстанет красоты алтарь.

В такие дни помогут сновидения,
Вернут на место душу, что во тьме.
Там муза поцелует нежно в щеку,
Вернув тем самым краски в бытие.

Млечная дорога дивных снов

Мне снилось мной засеянное поле
Из пяти тысяч ало-бурых роз.
Я позабыл, что значит слово «горе»,
Когда их ароматы превознес.

Мне снились облака, но под ногами,
По ним скакал, как знойный жеребец.
На небе плавал космос весь в тумане,
И бледные созвездия ждал венец.

Мне снились города другой эпохи,
Под хлопья снега ждал там Рождество.
Обхаживал дворы в костюме-тройке,
Забыв надеть любимое пальто.

Мне снились замки жуткие до дрожи,
Под страшный ливень я блуждал по ним.
Быть может, раньше жили там вельможи,
А нынче призрак да поэт один.

Мне снилась муза в далях иностранных,
В объятиях мы ласкали наши души.
Про то, что был я в брюках своих рваных,
Она не собиралась даже слушать.

Мне снились парк и лавка вековая,
Что дремлет в моем городе родном.
На ней сидел, себя не понимая,
И ощутил, что не было то сном.

Желтокрылая поэма

Одиноким искушением приподнял я свою бровь,
И прильнул к златым обрывам внеземного вдохновения.
Я к осеннему причалу поспешил направить кровь,
Чтоб пораньше ощутить листвы опавшей вожделение.

Сладкий вкус прохлады шарма под харизмой всех ветров,
Я вдыхаю полной грудью в перепачканных коленях.
Моросящая водица наполняет чашу слов,
Вместо южных лошадей я на октябрьских оленях.

Снимая летнее добро со своих плеч слегка поникших,
Я умиляюсь тем парфюмом, что пропитан зимний шарф.
И в то мгновение перед взором ряд фрагментов романтичных
Предлагают с поцелуем выпить мне на брудершафт.

Перемена настроений приспевает незаметно,
И застегивает пуговицы прошлого пальто.
И на праздном перекуре распеваю я куплеты,
И на горстку желтых листьев подхожу смотреть в окно.

Шлет последний одуванчик мою весточку к морям,
Где ты греешься под солнцем, моя нежная зверушка.
Я желаю передать, что снова предан я огням
И не нужно утыкаться мне в наполненную кружку.

Жду тебя! Уже готов! С распростертыми руками
Я стою на перекрестке наших будущих дорог.
Я кричу на всю округу желтокрылыми словами,
Пусть все знают, что я жив и в сердце лиственный поток.

Противостояние

То Мрак. То Свет. На день по две погоды,
Пленительно ругаются, как дети.
Лишь слышен постоянный легкий ветер,
Что наполняет мирной гладью своды
И ослабляет связанные плети,
Конфликт держа в напутственном запрете.

Раскаты грома в солнечных улыбках
Прокладывают путь к ногам людей,
Чьи души отданы пустынным стопкам.
Качается неравномерно зыбка,
Младенца будоражит фарс огней,
Симфония стихий срывает глотку.

Минута – и на снежную вершину
Взбирается продолговатый Мрак,
Руками разводя, что в виде молний.
А Свет, предавшись старому аршину,
Надев невозмутимый белый фрак,
Объятиями все вокруг заполнил.

Ведется эта битва неспроста,
Трактат такой великий философский
Не для пустых и тонущих умов,
А для младых, в чьих сердцах седина
Томится, дожидаясь той шлифовки,
Что мудростью наполнит гущу слов.