Buch lesen: «Хроники майора Корсакова. Том 3. Книга первая»
Пропуск в ад
Пролог
Все имена, фамилии, прозвища действующих лиц, равно как и названия городов, улиц, фирм, увеселительных заведении и т. д., вымышлены. Любые совпадения случайны.
25 апреля 2006 г. Г. Н-ск. 9 часов вечера
– Здравствуй, милый!
– Привет, дорогая! – Александр Малышев приобнял за плечи жену, поцеловал ее пухлые губы и потянул носом воздух в сторону кухни: – Борщ?!
– Да, твой любимый – по-хохлятски, – белозубо улыбнулась Анна. – А на десерт, мр-р-р… – Она недвусмысленно качнула полными бедрами.
– Ар-р-р-р! – хищно отреагировал Александр, ущипнув жену за упругую попку. – Начнем, пожалуй, с «десерта».
– Не спеши, любимый, – зазывно блеснула глазами женщина, – дождемся, пока Олечка уснет, и тогда – по полной программе!
– Ну ладно, как скажешь…
Разувшись, переодевшись и помыв руки, Малышев прошел на кухню, уселся за стол и принялся с аппетитом поглощать борщ: дымящийся, ароматный, со сметаной, щедро сдобренный ломтиками сала.
– Как на работе? – спросила жена, вынимая из духовки противень с мясным пирогом.
– Отлично, – пробурчал Александр с набитым ртом. – Еще пару дней, и размотаю это дело.
– Ты у меня гений! – улыбнулась Анна. – Настоящий Шерлок Холмс!
– Да нет, я вполне серьезно. – Малышев отложил ложку в сторону. – Они думали – висяк подсунули. И я, признаться честно, так считал поначалу. Однако сегодня утром нащупал интереснейшую ниточку, слегка потянул за нее и… Эй, ты куда?
– Совсем забыла. Надо долг соседке вернуть. Не волнуйся, я скоро. – Супруга вышла в коридор. Негромко хлопнула входная дверь.
«Хороша, бестия! – подумал Александр, возвращаясь к борщу. – И вообще, не жена, а настоящий клад – умница, красавица, с высшим образованием и… и просто прелесть! Полгода назад получила высокооплачиваемую работу, но не оборзела в отличие от большинства баб. По-прежнему содержит квартиру в идеальной чистоте, стирает, прекрасно готовит. Все успевает и выглядит, как кинозвезда! Ну где еще такую найдешь?!»
Поглощенный приятными мыслями, он не расслышал тихих, крадущихся шагов за спиной. И лишь в последний момент инстинктивно почуял неладное, хотел обернуться, но не успел. На затылок обрушился тяжелый удар. Перед глазами взорвался ослепительно-белый шар. Тело обмякло, перестало слушаться, и следующий удар, сильнее прежнего, швырнул его на пол вместе со стулом.
– Папа!!! Па-поч-ка-а-а!!! – послышался отчаянный крик семилетней дочурки. – Па… – крик прервался, сменившись горловым бульканьем.
– Ты-ы?!!! – сквозь сгущающийся мрак Малышев рассмотрел до боли знакомое лицо. – Нет, не верю!!! Это не… – Окровавленный кухонный нож с размаху вонзился ему в грудь. Равнодушно глянув на дергающиеся в агонии тела (мужское и детское), убийца принялся быстро, грамотно уничтожать улики…
* * *
Из милицейского рапорта
«…майор Убойного отдела Малышев Александр Степанович был обнаружен мертвым на кухне в собственной квартире. По заключению судмедэксперта смерть наступила в результате ножевого ранения сердца. Предварительно Малышева оглушили двумя ударами чугунной сковородки сзади по черепу. И на первом, и на втором орудиях преступления отсутствуют какие-либо отпечатки пальцев. У порога на кухню (телом в коридор) найдена дочь Малышева Ольга 1999 года рождения, с перерезанным от уха до уха горлом. Предположительно она убита тем же ножом, что и ее отец… Опергруппу вызвала по телефону жена Малышева Анна Викторовна 1978 года рождения. Женщина находилась в истерике, рыдала, билась головой о стену. Тем не менее нам удалось выяснить следующее: примерно с 21.10 до 21.30 она отлучилась в соседний подъезд отдать долг знакомой, которой не оказалось дома. А дверь по рассеянности оставила незапертой, чем, очевидно, и воспользовался убийца. По завершении опроса Малышева потеряла сознание, и ее увезли в больницу в предынфарктном состоянии…»
* * *
Из приказа генерала ФСБ Маркова полковнику ФСБ Рябову. 1 мая 2006 г. Совершенно секретно.
«Вчера в различных частях города и при различных обстоятельствах убиты два офицера Генерального штаба (звания, имена, фамилии) и крупный ученый-ядерник (фамилия, имя, отчество). По мнению вышестоящего руководства, это не может быть случайным совпадением. Вероятно, мы имеем дело с очередными кознями зарубежных коллег. Приказываю Вашему отделу незамедлительно заняться расследованием вышеуказанных преступлений. А также советую связаться с Убойным отделом МВД. Они давно подозревают наличие в городе некой тайной организации убийц, работающей по заказам, но по своей методике коренным образом отличающейся от традиционных киллеров. По словам начальника Убойного отдела (звание, фамилия, имя, отчество), последней их жертвой по линии МВД стал майор милиции Александр Малышев, занимавшийся этим делом и вроде бы почти подобравшийся к «организации». Если предположить, что такая структура действительно существует, то иностранная разведка(ки) гипотетически могла(ли) использовать ее в своих целях. Поэтому рекомендую Вашим сотрудникам внимательно изучить собранные Убойным отделом материалы. Кроме того (далее целый ряд уточняющих деталей и руководящих указаний)…»
Глава I
2 мая 2006 г. Здание ФСБ на Лукьянской площади. Кабинет полковника Рябова. 10 часов утра
– В принципе идея не нова. – Шеф похлопал ладонью по кипе уголовных дел, возвышающейся возле стола. – Вспомните Клода Ланцмана, Сопункова, Барского и иже с ними (см. «Карта смерти»)… Они тоже, помимо прочего, выполняли заказы иностранных разведок. Правда, несколько в ином ключе. А посему – предположение начальства кажется мне вполне разумным. И расследование стоит начать именно с милицейских наработок. Твое мнение, Корсаков?
Я неопределенно пожал плечами, мол, «наше дело телячье. С чего прикажете, с того и начнем».
– Вы правы, – ответил вместо меня Сибирцев. – Однако перелопатить всю эту груду… Б-р-р! – Костя зябко поежился. – Да и толку-то будет мизер! Мы ж с Димой не аналитики, а простые «волкодавы». Сюда бы Альбертыча. Он, думаю, смог бы разобраться в ЭТОМ. – Майор недружелюбно покосился на кипу. – Отыскал бы определенную закономерность, напал на след. Или нюхом учуял злодеев, как прошлым летом в Сарафанове (см. «Царство страха»)… Но наш гениальный эскулап куда-то пропал. Уже неделю ни слуху ни духу. С ним часом ничего не случилось?!
– Случилось, – улыбнулся Рябов. – Только не плохое, а хорошее. Ильин сейчас в Серпухове, в Высоцком мужском монастыре. Отправился туда паломником от пьянства лечиться. Вчера звонил мне с мобильного. Вернется на службу послезавтра.
– Альбертыч пить завязывает. Слава Богу! – перекрестился я. – А то последнее время на него смотреть страшно было!
– А подождать до его приезда никак нельзя? – Костя с тоской взглянул на кипу.
– Нет! – отрезал Владимир Анатольевич и, смягчив тон, добавил: – Вам, ребята, необязательно изучать ВСЕ. Начните со «свежака», с убийства майора Малышева. Ознакомьтесь с последним делом, которое он вел. Просмотрите записную книжку покойного, пообщайтесь с супругой. (Ее вчера выписали из больницы.) Незадолго до смерти Малышев говорил сослуживцам, что нащупал некую «ниточку», ведущую к таинственным убийцам. Быть может, и вам удастся ее зацепить?! Тогда не потребуется напрягать Альбертыча! Пускай старик отдохнет после лечения.
– Правильно, – поддакнул я и мысленно представил Ильина: изможденного строгим постом, суровым монастырским уставом, почти круглосуточной молитвой и едва держащегося на ногах от усталости.
– Вот, возьмите. – Рябов протянул нам средних размеров папку и небольшую книжицу в кожаном переплете. – А мне, – он бросил взгляд на часы, – пора на встречу с руководством…
* * *
Последним делом, над которым работал Малышев, было убийство крупного предпринимателя Андрея Луцкого, в 90-х годах больше известного, как главарь П-ской преступной группировки по прозвищу «Окунь». В 2000 году Луцкий отошел от откровенного криминала, заделался «хозяйствующим субъектом», а боевиков частично распустил, частично зачислил в свою службу безопасности. Легальный бизнес Окуня представлял собой сеть кафе-закусочных, два десятка залов с игровыми автоматами и три завода по производству алкогольных напитков. Семейное положение – трижды разведен. Имеет (вернее, имел) кучу любовниц. Прикончили его в ночь на 19 апреля на квартире одной из них. Взорам оперативников предстала жуткая картина: пятидесятилетний донжуан буквально плавал в собственной крови. Ему ловко перерезали сонные артерии небольшим, но острым ножиком для чистки фруктов. А вот с пассией Окуня (некоей Машей Жданкиной) обошлись куда более бесцеремонно: ей вдребезги расколошматили череп тяжелой каминной кочергой. Какие-либо отпечатки пальцев на орудиях преступления отсутствовали. И еще – в протоколе осмотра места преступления указывалось «По некоторым косвенным признакам (далее – их краткий перечень)… в постели незадолго до убийства обоих потерпевших находился кто-то третий». На полях приписка рукой Малышева: «Групповуха? Очень похоже! Тогда что: ревность или заказ?!»
А в записной книжке майора удалось обнаружить две краткие записи относительно данного дела:
24.04.06. Убийство Жданкиной – типично бабский стиль. Или стиль пассивного педика. Короче – обоих угрохала вторая любовница (или любовник) Окуня. Установить личность, хотя бы приблизительно.
25.04.06. Эврика! «Альфа-К»!!! Открывается в девять часов. Проверить руководство. Аккуратно расспросить А.
– Слушай, а ведь он впрямь напал на след, – сказал Сибирцев. – Неизвестно КАК, но напал. Однозначно!
– Нам бы еще ту самую ниточку зацепить, – проворчал я.
– А ты до сих пор не понял?! – изумился Костя. – Да вот же, смотри! – Он ткнул пальцем во вторую запись: – «Альфа-К» – ночной клуб с достаточно дурной репутацией». Действительно, «Эврика!»
– «Альфа», говоришь. – Я быстро прокрутил в памяти названия злачных заведений города. – Да, есть такой. Расположен на Ленинградском шоссе, если не ошибаюсь. Правда, на вывеске у них значится «Альфа-К…». И открывается он в 21.00. А тут написано в 9 часов.
– Дим, ну не придирайся ты к мелочам, – с укоризной вздохнул Сибирцев. – Подумаешь, три точки мужик забыл поставить! А 21.00 – это и есть 9! Девять часов вечера! Ты лучше осмысли главное – знаешь, кому принадлежит клуб?
Я наморщил лоб, пытаясь припомнить:
– Какому-то армянину?
– Армянин в прошлом, – покачал головой Костя. – В январе клуб сменил хозяина. Отныне им владеет некий господин Лисянский, «частный предприниматель», в недавнем прошлом широко известный криминальный авторитет Могила.
– Батюшки святы! – ахнул я. – Неужто тот самый урод?!
– Ага, он, – утвердительно кивнул Сибирцев.
– Ну-у-у, тогда да… Тогда конечно, – протянул я, – сомневаться больше не приходится…
Криминальный авторитет Могила был хорошо известен своей патологической жестокостью, неразборчивостью в средствах и какой-то невероятной непотопляемостью. За все время его преступной карьеры Лисянского ни разу не привлекли к уголовной ответственности. Хотя, по самым скромным подсчетам, за ним числилось не менее трех десятков трупов. (Большей частью зверски изуродованных.) В Н-ске едва ли не в открытую говорили, что Могила промышляет вымогательством, похищением людей с целью выкупа, шантажом, работорговлей и даже заказными убийствами. Тем не менее жил себе злодей да в ус не дул! Справедливости ради следует отметить – на Лисянского заводили пять или шесть уголовных дел, однако до суда ни одно не дошло. Либо свидетели бесследно исчезнут (в лучшем случае откажутся от прежних показаний), либо вещдоки мистическим образом дематериализуются, либо состав преступления рассосется сам собой и т. д. и т. п. То ли этому мерзавцу сам черт помогал, то ли Могила имел бо-ольшую волосатую лапу в «органах», то ли он был подлинным мастером по даче взяток. А скорее – и то, и другое, и третье, вместе взятые. В 2000-м, как и большинство подобных типов, Лисянский легализовался, стал «хозяйствующим субъектом». Но привычек молодости, надо думать, не оставил…
Да-а-а! Такой субъект как нельзя лучше подходит на роль профессора Мариарти 21-го столетия!..
– Сегодня же навестим голубчика и конкретно возьмем за задницу, – заявил я. – Другие предложения есть?
– Никак нет! – шутовски отчеканил Костя. – Голосую «за» обеими руками. Но до вечера у нас уйма времени. Чем займемся?
– Вдова Малышева, – напомнил я. – Шеф велел с ней пообщаться. Жалко, конечно, беспокоить несчастную, убитую горем женщину, но… приказ есть приказ. Будь он неладен!..
* * *
Покойный майор Малышев проживал при жизни в южной части города, на улице Пацаева, в белой кирпичной пятиэтажке. В квадратном, покрытом молодой травкой дворе играли в мяч ребятишки, судачили на лавочках старушки и мирно ворковали голуби. Правда, сию идиллию изрядно портили две опухшие растрепанные бабы (лет тридцати-пятидесяти), распивавшие в детской песочнице бутылку водки и закусывающие какой-то гадостью. В перерывах между глотками они активно общались, поминая нехорошими словами «мужей-козлов» и умильно величая друг дружку Танек и Лизок. Брезгливо обогнув представительниц «прекрасного пола» на отдыхе, мы подошли к подъезду номер четыре (домофона на двери не было), поднялись на третий этаж и позвонили в квартиру № 52. Нам открыла молодая высокая женщина с роскошной фигурой и пышными каштановыми волосами, облаченная в черный шелковый халатик.
– Мы из прокуратуры, – вежливо представился Сибирцев.
– Да, да, пожалуйста, – даже не спросив удостоверений, тихо сказала она и устало прошла в небольшую уютную гостиную. Первое, что бросилось нам в глаза – две цветные фотографии в траурных рамках: мужа в свадебном костюме и семилетней дочки – смеющейся, с розовыми бантами в волосах. Перехватив наши взгляды, женщина громко всхлипнула, достала из кармана тюбик «Фенозепама» и высыпала на ладонь две крупные таблетки по 2,5 мг каждая.
Я поспешно схватил со стола графин с водой и наполнил стакан.
– Спасибо, – прошептала Малышева, запивая транквилизатор. Зубы ее лязгали о стекло. Рука сильно дрожала.
– Присядьте, пожалуйста, – засуетился Костя, за локоть подводя вдову к креслу. – Не беспокойтесь, мы не отнимем у Вас много времени.
– Я слушаю. – Голос Анны Викторовны звучал ровно, безжизненно. Но в красивых с поволокой глазах отражалась такая душевная мука, что становилось не по себе. Мы начали осторожно задавать вопросы. Женщина отвечала с готовностью, не задумываясь, однако чувствовалось, что каждое слово дается ей с огромной болью…
Да, муж говорил о каком-то успехе в работе над последним делом. Каким именно? Она не вслушивалась, была поглощена домашними заботами. Нет, о ночном клубе «Альфа-К…» он вроде не упоминал. А может, просто пропустила мимо ушей? Ни Могила, ни Лисянский ей не знакомы. А вот об Окуне она однажды слышала от Саши. Это, наверное, бандит?.. Нет, никого конкретно она не подозревает. Правда, в тот самый день, когда она спускалась по лестнице, у окна спиной к ней стоял мужчина с незажженной сигаретой в руке. Описать? Ну-у, плотный такой, широкоплечий, светлые волосы, подстриженные «ежиком». Одет в обтягивающую, черную водолазку и джинсы. Оружие? Нет, точно не было!.. К тому же, если он убийца… то оружие… – Малышева зарыдала навзрыд.
Вспомнив об обстоятельствах гибели ее близких, мы невольно поежились, рассыпались в извинениях и на цыпочках покинули квартиру.
– А ведь, похоже, она видела убийцу, – шепнул мне на лестнице Сибирцев. – Вот посмотри – он ждал на лестнице, а когда Малышева ушла отдавать долг, оставив дверь незапертой, воспользовался этим и…
– А чего, собственно, он ждал? – перебил я. – У моря погоды?! Он же не мог знать, что жена майора отправится в соседний подъезд и, главное, КОГДА отправится! А уж на незапертую дверь он тем более не мог рассчитывать.
– Ты подозреваешь вдову в соучастии?! – удивленно глянул на меня Костя.
– Да нет, конечно, – вздохнул я. – Она по-настоящему раздавлена горем. ТАК притворяться невозможно! Но в то же время что-то мне здесь не дает покоя. Вот только не пойму ЧТО!
– Ты просто не с той ноги встал, – покачал головой Сибирцев, – вредничаешь по любому поводу. Абсолютно все подвергаешь сомнению.
– Возможно, – не стал спорить я.
– А насчет таинственного мужика… Гм!!! Ты часом не забыл, какой везунчик наш Могила?! К тому же мы не знаем многих обстоятельств, которые наверняка прояснили бы ситуацию!
– Согласен, – кивнул я. – С утра мне действительно как-то не того…
При выходе из подъезда нас с ходу оглушил яростный пронзительный полувизг-полурык. Танек таскала Лизка за волосы и с ненавистью пинала ногами. Та тоже в долгу не оставалась. Рядом валялась недопитая (грамм пятьдесят на донышке) бутылка с завинченной пробкой, очевидно, и ставшая причиной конфликта. В процессе схватки подруги грязно матерились и награждали друг дружку красочными прозвищами, самым приличным из которых было «зассыха блевотная».
Сибирцева передернуло.
– И это женщины? – с горечью сказал он. – Чьи-то матери, чьи-то жены… О Господи!!! Куда мир катится?!!…
Глава II
Ночной клуб «Альфа-К…» располагался в доме № 53 по Ленинградскому шоссе и даже внешне напоминал притон довольно низкого пошиба: облупившаяся краска на стенах, замызганные фонари, покрытая грязными разводами вывеска. Чистоту тут явно не уважали. И публика в клубе собиралась соответствующая. В этом мы убедились, когда отпустили таксиста и, заплатив за вход, проникли в главный зал. Спертый дымный воздух, замызганные скатерти, грязный пол, вульгарно накрашенные шлюхи…
С кухни доносились не слишком приятные запахи прогорклого жира и подгоревшего мяса. А мужчины делились на три категории: плохо выбритые любители «зеленого змия», бледные испитые типы с лихорадочными глазами (очевидно, наркоманы) и надменные, прилично одетые уголовники. Надо думать – здешняя элита.
Судя по всему, метр (с физиономией Квазимодо) отнес нас с Костей к третьей категории, изобразил на страхолюдной роже подобие улыбки и подвел к отдельному, двухместному столику с относительно чистой скатертью. Повинуясь его знаку, к нам приблизился пожилой официант с помятым лицом.
– Кайф? Бухло? Девочек? – лаконично осведомился он.
– Ведро чифиря и двух пидорасов, – вспомнив анекдот про зэка в ресторане, проворчал я.
– Ага, шутка! – поразмыслив секунд тридцать, догадался халдей.
– Правильно. Сообразительный ты наш, – усмехнулся я. – А пожрать у вас тут разве не полагается?
– Что?
– Ну, типа, закусить.
– Значит, бухло, – подытожил он. – Чего предпочитаете: пиво, водку, вино, коньяк, шампанское?
– Давай водку, только не паленую. И зажевать – мяса там, салата. Короче, сам сообрази, – распорядился Костя.
– Заказ будет готов минут через десять. А вы пока покурите, посмотрите эстрадную программу, – не спеша удаляясь, посоветовал официант. Эстрадная программа представляла собой волосатого расхристанного мужика, испещренного наколками. Остервенело бренча на гитаре, он сиплым голосом распевал похабные частушки. А вокруг него приплясывали не в такт пять голых девиц не первой свежести.
– Перекур, – по прошествии пятнадцати минут объявил он, отложил гитару и, не тронувшись с места, запыхтел «косяком» с анашой. Девицы перемигнулись, спрыгнули со сцены и куда-то удалились.
– Ужин наш запаздывает, – констатировал я. – Зато специализация клуба понятна – проституция и открытое распространение наркотиков… Странно! Обычно тайные организации убийц стараются не дразнить понапрасну «органы». Насколько мне известно по опыту – все они внешне на редкость респектабельны.
– В любом правиле бывают исключения, – философски заметил Сибирцев. – Вспомни репутацию Могилы! Что он мокрушник – однозначно. А наглости господину Лисянскому не занимать. Везучести тоже.
– Так-то оно так, – нехотя согласился я. – Но как-то оно все… Ладно! Твои предложения по изъятию сего милого дядечки из его логова с целью последующего наркодопроса?! (Днем, готовясь к проведению операции, мы не выработали конкретного плана пленения Могилы и решили действовать экспромтом, исходя из обстоятельств).
– Хамы они тут все, – задумчиво молвил Костя. – Таков, вероятно, здешний стиль поведения. А раз так – и нам церемониться не стоит.
– ??!!
– Сейчас увидишь.
Еще минуты через три вернулся вразвалочку наш официант с подносом в руках и водрузил на стол пузатый графин водки, два бокала, большую миску оливье и подозрительного вида жаркое.
– Секи сюда, – поманил его пальцем Сибирцев. – У нас срочное дело к Могиле.
– К кому?!!
– К твоему шефу, болван! – рявкнул Костя, одновременно сунув в карман засаленного фрака пятисотрублевку.
– Ну-у-у, даже не знаю, – замялся халдей.
Сибирцев без лишних слов добавил еще одну купюру.
– Хорошо, – сдался официант. – Схожу, доложу. Вас позовут, – и быстро (не то что раньше!) скрылся из зала.
Тем временем местный эстрадник завершил перекур и вновь загорланил частушки, хихикая и кривляясь как обезьяна. (Очевидно, под воздействием наркотика.) А подтанцовка тоже, видимо, «перекурившая» (а может, ширнувшаяся?), стала выделывать совсем уж неприличные па.
– Свинюшник, – гадливо скривился я. – Надо ж, блин, почти в центре города!
– Это вы спрашивали шефа? – громоподобно прозвучало в ушах. Рядом стояли незаметно приблизившихся два широкоплечих молодчика в темных костюмах.
– Ну, мы, – важно ответил Сибирцев.
– Пойдемте. Нам приказали проводить вас к нему.
– А далеко идти?
– Нет, его кабинет рядом, на первом этаже.
«Начинаются приключения, – подумал я, нащупывая в кармане рукоять пистолета. – Ребята с виду вежливые, но… чует сердце, будет веселье! Глаза их выдают с потрохами. Н-да-а! Жаль, бронежилеты надеть поленились!»
– Готовность номер один, – подал я Косте условный сигнал. Он понимающе опустил веки и первым поднялся из-за стола…
Мои подозрения полностью оправдались. Едва мы миновали зал и зашли в тускло освещенный холл с несколькими дверями в стенах, «гориллы» мигом отбросили напускную вежливость. Один ухватил меня за грудки здоровенной лапищей, а другой приставил к Костиному горлу нож.
– Попался, падла! – торжествующе пробасил первый. – Ща кончим твоего дружка, а ты с нами малость пооткровенничаешь…
Не знаю, почему для допроса выбрали именно меня. Может, просто наобум. А может, сочли более слабым в моральном отношении? Но в любом случае они допустили грубую, непоправимую ошибку. Если бы глотку собирались резать мне, я бы, возможно, пощадил «резуна». Ну, сломал бы ему пару конечностей в воспитательных целях. А вот Костя… У него последнее время проблемы в семье. Жена стервозничает, от рук отбилась. Он стал очень нервный, несдержанный. Постоянно срывается по пустякам. Вот и сейчас…
– Ар-кх-х-х-х-х, – послышался сдавленный предсмертный хрип. Умело перехватив руку «второго», майор Сибирцев приемом боевого самбо всадил ему в туловище его же собственный нож.
– А-а-у-у-у! – отчаянно взвыл мой визави, попавшийся на болевой захват. – У-у-у-ат-пу-у-у-сти-и-и-и!!!
– Закрой варежку, чмо, – посоветовал я, легонько стукнув бандита в артерию, питающую кровью мозжечок. Он тут же заткнулся, обмяк и, похоже, выпал из реальности.
Тихо скрипнула открываемая дверь.
– Закройся трупом! – крикнул я Сибирцеву, а сам плотно прижал к себе осоловевшего пленника.
– Т-р-р-р! – прошелестела очередь из бесшумного оружия. Часть пуль попала в Костин «щит», часть в мой. Стрелял вышедший из какой-то комнаты третий боевик – толстый, горбоносый, небритый.
– Держи!! – хором рявкнули мы, с силой швырнув в него обоих мертвецов. Попали точно. Не удержавшись на ногах, толстяк упал на пол, придавленный сразу двумя кровоточащими телами. Падая, он выронил оружие. Подоспевший первым Костя быстро подхватил «стечкин» с глушителем и сунул дымящийся ствол в лицо горбоносому.
– Завалю на хрен! – бешено прохрипел он.
– Ну, ну, братишка, не горячись, – примирительно сказал я. – Вдруг хмырина окажется нам полезен? Короче, не стреляй пока…
Как вы поняли, началась обычная игра в доброго и злого дядю. Игра эта стара как мир, но до сих пор срабатывает безотказно. (Надо лишь момент подходящий улучить, да психотип «ломаемого» правильно определить.) Мы с Сибирцевым не раз в нее «играли». Работа у нас такая. Вот только раньше роль «злого» всегда доставалась мне.
– Я пригожусь! Пригожусь! – на удивление тонким голосом пропищал толстяк. – Все что угодно! Клянусь!
Сибирцев, с явной неохотой, отвел ствол.
– Где Могила? – жестко спросил я. – Считаю до трех: раз…
– На деловой встрече, принимает товар! – поспешно выпалил бандит.
– Наркотики, небось? – прищурился я.
– Нет, их получили вчера.
– Тогда что?
– Доброволицу. Она будет главной героиней в жестком порнофильме с участием животных!
– Проститутку?
– Нет, – горбоносый позволил себе чуть усмехнуться, – приличная девушка из пресловутого «среднего класса».
– Ты решил пудрить нам мозги?! – взревел Костя, ткнув ему в зубы дулом «стечкина». – Ладно, блин!!! Тогда твои мозги я с удовольствием вышибу! – Палец майора начал выдавливать слабину спускового крючка.
В последний момент я успел перехватить руку разъяренного товарища, и бесшумная очередь врезалась в деревянную стену. Толстяк мгновенно обгадился со страху.
– Я не пудрю! – воняя экскрементами, завизжал он. – Я говорю чистую правду! Не убивайте!!!
– Ну, хорошо. Где происходит приемка «товара»? – спросил я.
– В зверинце! Там… и-ик… содержатся специально дрессированные собаки, козлы, павианы…
– Она закоренелая наркоманка, – догадался остывший Костя. – И с ней расплачиваются героином… или кокаином. Правильно?
– Не-е-ет! – с ужасом глядя на «злого дядю», выдавил пленник. – Я сам ничего там не пойму…
…Чв-пр-р…
– Ой! – содержимое его штанов вновь пополнилось. Запах дерьма резко усилился.
– Ты успокойся, – отодвинув в сторону Сибирцева и забрав у него «стечкин», – сказал я. – Давай потолкуем нормально, без истерик. Итак, доброволица не проститутка, не наркоманка, не нищая. Так?
– Так, – уныло подтвердил горбоносый.
– Психически нормальная? Не из дурдома?
– Нет. Я встречал потом некоторых на улицах. С солидными мужиками. На дорогих иномарках…
– И сколько ей платят за сие безобразие?
– Лично ей ничего! – Пленник с надеждой воззрился на меня. – Матерью клянусь! «Актрису» приводит какой-то человек, получает у Лисянского деньги и уходит. Женщина остается и сама, без принуждения раздевается. Сперва ее трахают наши ребята в масках, потом животные. Все снимается на камеру. А после она приводит себя в порядок, одевается и спокойно уходит. Даже денег на такси не берет. Видать, своих хватает.
– Бре-ед!!! Сплошное сумасшествие!!! – пробормотал Костя.
– Слишком долго болтаем, – раздраженно поморщился я. – Где зверинец, толстый?!
– В подвале клуба, в дальнем конце.
– Охрана по пути есть?
– Да.
– Много?
– Человек пять-шесть.
– Веди!!! – пинком ноги в бок я предложил «языку» подняться. – Да, еще, штаны поменяй. С тобой рядом находиться тошно!!!
