Баю-баюшки-баю,
Не ложися на краю:
Придёт серенький волчок,
Он ухватит за бочок
И потащит во лесок.
Колыбельная без авторства.
Зову я смерть. Мне видеть невтерпеж
Достоинство, что просит подаянья,
Над простотой глумящуюся ложь,
Ничтожество в роскошном одеянье,
И совершенству ложный приговор,
И девственность, поруганную грубо,
И неуместной почести позор,
И мощь в плену у немощи беззубой.
Уильям Шекспир. Сонет 66. (пер. С.Маршак)
Эпизод 1. Рыжая кровь.
Клятва молодого лейтенанта.
Мать-Природа дала закон. Государство научило его применять. Цель всегда одна – стоять на страже порядка и пресекать любую преступную деятельность особых элементов звериного общества.
Закон непоколебим.
Если кто-то нарушает закон в мою сторону, я не должен считать, что имею право на то же самое в отношении нарушителя.
Задержать, допросить, осудить.
Публичность, открытость, линейность.
Молодой лейтенант, делай то, что должен и получи то, что заслужил.
Я, молодой лейтенант-сыщик, торжественно КЛЯНУСЬ:
1)
Стоять на страже справедливости. Быть готовым рискнуть жизнью ради государства и общества. Клянусь!
2)
Стойко выносить тяготы и невзгоды службы; целиком отдаваться ведению расследования. Клянусь!
3)
Уважительно относиться ко всем гражданам вне зависимости от вида его происхождения, тяжести подозрений или доказанной вины. Клянусь!
4)
Делать выводы, исходя лишь и только из физических улик, добытых в процессе расследования. Клянусь!
5)
Не применять оружие, за исключением случаев, когда оружие пытаются применить по отношению ко мне. Клянусь!
Клянусь!
КЛЯНУСЬ!
Глава 1
Звери в Заповеднике жили мирно. Клыки не точили. По сторонам не оглядывались.
Делились они теперь строго на два класса.
Фито – травоядные, элита звериного общества. И хищники – представители низшей касты, рождённые с первородным грехом убийства.
В звериных городках и мегаполисах было много того, что радовало глаз и приносило счастье. Но почти всё это счастье доставалась зайчикам, белочкам, копытным и прочим тупозубым.
А хищники, проходя мимо дорогих блестящих витрин, могли лишь жадно облизывать свои клыки, одновременно проклиная их за то, что эти острые ножи в пасти навсегда закрывали им проход в высшее общество.
Лишь редкие хищники в силу своего упорства или иных неопределённых обстоятельств могли хоть немного приблизиться к Солнцу. Прочие клыкастые щурились, закрывая лохматые морды от ослепительного света богатой жизни.
Такой расклад начинал выводить из себя лишь если пристально всматриваться в положение дел.
Наглые ожиревшие явно не на фруктах мэры и комиссары полиции, нимфоманки-садистки-крольчихи. Белки, ловящие передозы в каретах платной скорой помощи. И многие прочие.
Каждый выдох травоядного богатея отнимал вдох у хищника, который ему прислуживал.
Тупозубые господа совсем забыли о том, что такое смерть, тем более в таком маленьком городке, как Зверск. С каждым годом популяции травоядных становились всё больше, а желудки хищников – меньше.
Эту нелогичную антиприродную цепь решил разомкнуть житель Зверска, неопознанный волк и просто маньяк Звероед (как его прозвали СМИ).
“Третьей половиной” в этом яблоке раздора были волки. Обособленный народ, презираемый всеми остальными. Селились они на окраинах (а во многих случаях были кочевниками). Нищие ободранные немытые. Годные лишь на грязную низкооплачиваемую работу.
А если волк не хотел копаться в травоядном дерьме (а почти все они этого не хотели) – он брал ствол и брал своих серых братьев, и вместе они всегда наводили одну и ту же суету с грабежами, нарколабораториями и похищением с целью выкупа.
Волк – звучало слишком гордо для таких отпетых подонков, в коих они превратились. Но чтобы есть мясо… Такого звери давно не слышали. Даже сами волки теперь стыдились быть волками из-за проделок беспощадного Звероеда, который насиловал травоядных женщин, съедал их самые мягкие куски и выбрасывал изъеденные тела на обочину пригородной трассы.
Но пока что оставим волков (волчар) и хищников. Обратимся к тем, кому принадлежал этот мир. Сегодня у них было торжество, где голодных не было и быть не могло.
Дом Природы – здание травоядных. Хищник не мог попасть дальше проходной. Последний хищник, которого посетитель видел при входе в Дом Природы, проверял его пропуск и разблокировал турникеты.
Сегодня в главном праздничном зале Дома Природы собрался весь цвет города Зверска – зайцы и кролики, слоны и носороги, зебры и олени; со своими обдолбленными жёнами, в желудках которых варились листья коки.
Все пили и веселились. Дым от сигар поднимался к высоким потолкам, увешанным золотыми люстрами. Сытые пасти в пьяном угаре гоготали от счастливой жизни.
В гримёрной – поздней ночью, близящейся к утру – готовился к праздничной речи мэр Зверска – заяц Косой. Его личный бежевый пистолет с бриллиантовой рукоятью прижимал к столу стопку листьев коки.
Один лист он уже сжевал напару со своим соратником Лосевым, который по совместительству являлся комиссаром полиции. Это был крупный сутулый горбоносый лось.
Пару месяцев назад он сбросил рога и теперь на их месте вырастали новые рожки. В лучах светодиода блестели его идеально спиленные копыта, а вечно полуприкрытые глаза спокойно бродили по гримёрной.
Косой: Кто ведет это дело?
От листьев коки глаза у зайца становились остервенелыми и вылезали из орбит. Да и сама морда его в такие моменты не походила на обложку с первых страниц местной газеты.
Лосев: Когтин и Шариков, господин мэр.
Уважаемый мэр на открытии детского сада для малоимущих (для хищников). Благородный мэр перерезает ленточку на входе в новый парк. Наш любимый мэр нажрался стимулирующих листьев и готов наброситься с кулаками на своего комиссара полиции.
Косой: Кто эти парни? Смышлёные или так?
Лосев: Когтин – майор с двадцатилетним стажем. Этот зверь знает своё дело. Фактически, на нём и держится расследование. А Шариков так… подай-принеси.
Косой: И сколько времени майор Когтин занимается этим… делом?
Лосев: С первого трупа, господин мэр. Чуть больше трёх месяцев.
Косой: А этот?..
Лосев: Лейтенант Шариков, выпускник полицейского института. Смышлёный парень, но нужно дать ему время. Он тут… всего полгода. После института.
Косой сокрушенно выдохнул: А, сопляк.
Лосев: Сопляк, но вроде умный. Выбор невелик.
Косой, вдруг, сделался задумчивым. Раскрыл рот, затем снова закрыл. Часто заморгал, будто пытаясь незаметно бороться с чем-то, сидящим у него в голове. Затем, наконец, сказал: Они собираются прислать какую-то группу из Центра. Похоже, нас попытаются снять с должностей, но это неточно. Группа приедет для расследования убийств и контроля порядка. Нас считают некомпетентными в этих вопросах.
Лосев: Йобан....
Косой: Представь: эти у*бки приезжают сюда, чтобы расследовать одно дело. И совершенно логично начинают копать под нас. Мы и опомниться не успеем, как они перевернут тут, бл*ть, всë вверх-дном!
Лосев только сейчас, пожалуй, понял, что случилась вещь совершенно закономерная. И всё шло конкретно к этой новости на протяжении трех месяцев (или десятка с лишком лет, на протяжении которых они бездельничали, занимая свои жирные посты). На горизонте замаячил п*здец, а они оказались к нему совершенно не готовы.
И они понятия не имели, как и где искать Звероеда.
Этот подонок мог не беспокоиться о своём будущем, местные менты не нашли бы его и через десяток убийств. Разве что им пришлось бы убить всех волков в округе, потому как они точно знали, что Звероед – один из этих мерзких серых бомжей.
Лосев: Это маленький городок. А чинуши из Центра собираются обвинять нас в том, что мы не умеем ловить маньяков? Да такое век тут не случалось! Они должны были дать нам ещё хотя бы полгода, чтобы мы… (Он наклонился к мэру и заговорил тише) Мы тут выросли, господин мэр, но такого никогда не случалось, все жили в мире…
Косой: Я знаю это…
Лосев: Сукины, бл*ть, дети! (комиссар застонал, стуча копытом по столу) И у нас нехватка кадров, я давно просил их прислать достойного детектива. А они сначала присылают к нам сопляка только что из полицейского института, а потом обвиняют нас в некомпетентности и грозят федеральными силами. Они могли бы для начала прислать мента, хорошего мента, подготовленного…
Косой: Вот, что я скажу тебе. Они догадываются, что у нас тут происходят сомнительные вещи и помимо этого… Звероеда. Они, может, даже считают, что мы с тобой… оборзели. А этот… зубастый гондон кажется им отличным поводом, чтобы приехать сюда, перелопатить наши шкафы и вытряхнуть оттуда…
Вязкий ком образовался в животе комиссара. Давно уже он не испытывал настоящего страха. Подумать только, когда-то его предки каждый день, просыпаясь и засыпая, испытывали такой же страх перед хищниками.
Неприятно же им жилось, наверное…
Косой взорвался: Должен сказать, что это, бл*ть, твоя вина, целиком и полностью! И я не собираюсь подставляться из-за твоей тупой рогатой некомпетентной башки! Каждую грёбаную неделю ты приходил ко мне на доклад и нагло п*здел про то, как ох*енно выполняешь… (заяц подался к столу, схватил свой бриллиантовый пистолет и направил на начальника полиции) СВОЮ РАБОТУ!!! (Лосев отшатнулся, попытался выставить копыта) Положи, бл*ть, свои клешни и слушай меня! (он угрожал ему стволом прямо в лоб между новеньких рожков) В этом всё же есть и моя вина. Я был недостаточно внимателен к этому делу. Но теперь поднялся шум, и нам нужно всех успокоить. Я выпросил неделю, чтобы мы могли найти Звероеда своими силами. (заяц убрал пистолет обратно на стопку листьев) Нужно найти эту мразь, и ты сделаешь это. Ты – мент, а не я. Ты должен иметь нюх на таких сук.
Мэр хотел бы надеяться на то, что с должности снимут одного лишь комиссара, а он останется и сможет прикрыть своего старого друга.
Да только вероятнее всего сам заяц первым шмякнется со своего кресла, как только Центр поймёт, сколь лжив, вороват и жесток этот ушастый зверёк, и сколь дерьмово на самом деле управляет он этой провинциальной помойкой.
Что ж… определённо с комиссаром они были в одной лодке. И нужно было как-то заделывать пробоины.
Лосев был оскорблён поведением зайца: Я разберусь со Звероедом, господин мэр. Но вам больше не нужно делать этого.
Косой отвлечённо переспросил, отворачиваясь к столику со стимулирующими листьями: Чего?
Лосев: Угрожать мне оружием.
Косой: Я бы не выстрелил.
Лосев: Это неприятно, господин мэр. (с этими словами он пристегнул лежащую на столе бионическую лапу к правому копыту, достал из кобуры свой табельный пистолет Стечкина, направил его на мэра и взвёл курок)
Косой: Эй, а вот этого я не делал, верни язычок, верни. Не дай Мать, выстрелишь, дурак!..
В дверь гримëрной постучали и раздался голос: Господин мэр. Все собрались.
Лосев вернул курок и вставил пистолет в кобуру: Простите, господин мэр.
Вновь постучали: Господин мэр…
Косой резко улыбнулся, глядя на дверь: Да-да, одну минутку.
Мэр любил свою должность, которую занимал уже двенадцать лет. Любил власть. А кто же её не любил… только те, у кого её никогда не было.
И он не планировал вносить существенные корректировки в свой образ жизни. Он хотел бы оставаться на данном уровне благосостояния вечно.
У него были амбиции, но они никогда не превышали размеров вот такого маленького отдалённого городка, типа Зверска.
А этот Звероед по сути являлся теперь его личным врагом!
Его нужно было найти, иначе у мэра и комиссара будут серьёзные неприятности. И не только у них, но и у всех, кто приближён к ним.
Уж если головы летят – то летят основательно.
Впрочем, думать об этом сейчас было бесполезно.
Нужно было идти.
Публика ждала его. Как и всегда.
Косой вышел на сцену, прокашлялся и начал: Хорошо меня слышно? Эй, есть кто живой? (он хохотнул, подпрыгнул, похлопал лапами и ушами; толпа вяло поддержала; жён отпускало действие листьев коки, а престарелые мужья клевали носами, нюхая винные пятна на своих рубашках) Братья и сёстры. Мои ДОРОГИЕ братья и сёстры.
Сказать что-то от чистого или почти чистого сердца Косой всегда мог без проблем; однако сделать то же самое со смыслом и цензурой у него не выходило почти никогда.
Поэтому приходилось читать по бумажкам, которые писала его едва-выпускница-ассистентка. Каждый умел делать что-то своё. Кто-то мог писать красивые речи. Кто-то – воровать, жрать наркоту и перемалывать тех, кто встаёт на его пути.
Косой опустил глаза и едва заметно сощурился: Надеюсь, на ваших столах достаточно еды. В конце концов, мы слишком долго жили в лишениях, чтобы теперь могли хотеть чего-то дольше пары минут. (раздались вялые смешки из зала) Мы хотим, чтобы каждый травоядный в городе жил в достатке и гармонии со своей семьёй… и своей администрацией. Потому что именно фито-звери представляют основу звериного общества. И если позволите – они и есть общество, я прав? (аплодисменты прокатились по залу, даже уважаемый крот Зорга заставил себя постучать лапой об лапу, хотя не делал этого почти никогда) Наше потомство растёт. Наши земли плодоносят. Наши фабрики работают, а кошельки – полнеют быстрее нас. Мы больше не боимся смерти. Но должны помнить, что так было не всегда. Конечно, теперь другие времена. И глядя на наших обидчиков с вершины этой башни, разве смеем мы опускаться к ним до низости презрения? (театральная пауза) Теперь мы лишь должны быть сплочены так, как не были сплочены даже наши предки! Должны прилагать усилия во стократ превосходящие усилия наших отцов и научить наших детей – тому же. Если мы хотим и дальше владеть этим миром…
Косой не закончил, ибо крик из зала прервал его: Если мы владеем этим миром, почему умирают наши дети?! КОГДА ВЫ НАЙДЁТЕ УБИЙЦ НАШИХ ДОЧЕРЕЙ?!!!
Мэр растерялся.
Глянул на комиссара Лосева, сидящего за столиком в первом ряду; тот обернулся на охрану, что-то показывая жестом.
Личная охрана мэра состояла из травоядных. Но несмотря на безобидный вид, панды хорошо знали своё дело, готовые в любой момент скрутить обидчика одним из своих борцовских приёмов.
Косой разглядел, что нарушителем спокойствия оказался некий бобёр: своим мощным хвостом он поначалу умело отбивался от наступающей охраны; одну панду даже выбил из чувств точным ударом хвоста-лопаты в нос.
Но панды всё же заломали его и вытащили из зала, за пределами которого ещё некоторое время слышалась его брань.
Бобр продолжал кричать: Волки едят наших детей, волки могут съесть и вашу дочь и выпить её кровь, а мэр Косой никак вам не поможет!!! Этот заяц обещал дать нам безопасность, когда мы избирали его в очередной раз! И где наша безопасность?!
Когда бобр стих, неприличная тишина повисла в главном зале Дома Природы. Мощные травоядные челюсти прекратили жевать листья коки, а чиновники и бандиты застыли с бокалами выпивки у пастей.
Косой нашёлся не сразу. Расплылся в улыбке настолько лживой, что едва ли она могла оказаться на его морде сама собой. И, разведя лапами, сказал: К сожалению, жизнь такова, что мы можем нравиться многим, но отнюдь не всем. Надеюсь, эта неприятность не испортит сегодняшнего торжества. (Затем господин мэр снова глянул в свой листок. Хотел было продолжить с того места, на котором остановился; но затем решил, что и этого достаточно) Пейте, веселитесь и делайте всё то, что следует делать настоящей элите нашего славного городка и нашего великого общества!
Под едва слышные аплодисменты заяц покинул сцену и отправился со своим комиссаром на балкон, отдышаться после выступления и узнать…
Косой: Что это был за урод? В зале.
Лосев нервно поджал губы: Отец одной из жертв.
Косой: Как этот дебил попал на закрытый вечер? (заячьи уши снова встали трубой) За ним кто-то стоит?
Лосев: Он уборщик, господин мэр.
Косой: Внимательней подбирай кадров, когда организуешь вечер. На тебе вся безопасность и сегодня ты облажался!
Лосев: Мы не можем заткнуть всех. К сожалению. Во всяком случае… (он смущённо улыбнулся) пока что.
Косой вздохнул и мечтательно прикрыл глаза; затем направил свою мягкую, но временами стальную лапу на комиссара: Ты должен его найти. Перекрой весь город, переверни всё вверх-дном, но найди этого п*дораса!
Лосев: Господин мэр, мы не можем прямо сейчас перекрыть город.
Косой: Почему?
Лосев: Нужно подтверждение от президента.
Косой: На кой х*й?
Лосев: Господин мэр… Без разрешения из Центра это будет считаться военным переворотом.
Косой раздражённо махнул на комиссара: Ладно, я попробую что-нибудь сделать. А сейчас – дай мне коку.
Лосев носил листья коки в красном бархатном портсигаре, который контрастировал с его угольно-чёрным праздничным полицейским мундиром.
Косой, жадно жуя, продолжил: Они не приедут. Эти, из Центра. Я тебе говорю. Мы, ведь, и не такое проходили (он нервно усмехнулся и уставился в пустоту).
Лосев: Конечно, господин мэр. Я приложу усилия.
Комиссар, естественно, имел в виду, что он приложит усилия и взгреет детективов, которые занимаются этим делом – Когтина и Шарикова. Уж они-то должны быть в курсе, как искать таких типов.
Но вот что-то до сих пор не нашли, – подумал комиссар.
Глава 2
Этой ночью в Зверске снова не случилось ничего хорошего.
Домашнее насилие в Клык-Квартале (районе хищников).
Поножовщина неподалёку от ночного клуба “Милк”.
Этот город вызывал тошноту от отвращения к его обитателям.
Когда тусклое Солнце выползло из-за горизонта, освещая грязный мокрый асфальт, дежурный по городу, лейтенант Шариков вошёл в круглосуточную столовую.
Этот молодой чёрный пёс с умными глазами планировал, наконец, перекусить – заказал себе варёных тарантулов в томатном соусе и кофе.
Блюдо было пресным, насыщения он так и не ощутил; но это было одно из немногих блюд, которые молодой лейтенант мог себе позволить.
Да уж… бессонная ночь и дерьмовая еда. То, что нужно для стража правопорядка, чтобы быть сильным и крепким, как на этих грёбанных агитационных плакатах: Полицейский! Помни! Мясо зверей – не еда! Будь на страже закона и жизней травоядных зверей! Используй свои клыки, чтобы защищать тех, у кого их нет! Полицейский…
Порой Шариков размышлял, каковы на вкус эти зайчики, белочки и лоси, которые сидят в удобных креслах начальников, пока он тут защищает их всех.
Наверное, один маленький зайчик сделал бы его сытым на целую неделю…
Но он никому не говорил об этих мыслях.
Восход уже наступил, до конца смены оставалось чуть больше пары часов, но глаза слипались сами собой.
Он уже доел, когда рация в очередной раз подала сигнал.
Диспетчер сообщил о новом убийстве Звероеда: Двадцать пятый километр западной пригородной трассы Зверска, в трехстах метрах от указателя поверните на съезд с правой стороны и увидите патрульные автомобили.
Он помнил первую девушку. Бобриха. Звероед съел её почти наполовину, аккуратно отрезал куски ножом или другим острым предметом. Тем же ножом отдел лот тела её мощный хвост-лопату.
Девочку пришлось хоронить в закрытом гробу, потому что гримёр умывал лапы – даже самое красивое платье и макияж не скрыли бы того уродства, которое он с ней совершил.
Их единственной уликой, указывающей на причастность волков, были следы волчьей пасти на теле бобрихи. Позднее Шариков пришёл к выводу, что на первой жертве свои следы волчара оставил по неопытности.
Впрочем, клыки по базе не прошли. Оставалось надеяться, что Звероед загремит куда-то по пьяной драке или каким-то иным способом будет вынужден сдать слепки своих клыков в базу комиссариата.
Майор Когтин тогда сказал ему: Большая часть таких маньячин попадается по какому-то пустяку. Превысили скорость и показались подозрительными патрульному, который их остановил. Не уплатили штраф. Устроили пьяный дебош в баре.
Трупы продолжали находить (олениха, затем лошадь), но следов волчьей челюсти на плоти убитых девушек уже не было. Трупы объединяла другая деталь – изящно вырезанные куски плоти. Этому мерзавцу нравились ляжки, жопка и грудинка.
Сильный туман. Дождь. Впрочем, как и всегда в Зверске. Гавно, а не город, – в очередной раз подумал Шариков. И на кой чёрт звери, вообще, здесь поселились?
Вишнёвая девятка молодого лейтенанта ехала прочь от Зверска, в белую пустоту затуманенного пригорода
Еда всегда добавляла молодому лейтенанту сонливости, но кофе всё же сделал своё дело. Сердце его усиленно качало хищную кровь, разгоняя её по сосудам.
Прибыв на место преступления, он был сопровождён солдатами спецназа в пределы оцепленной зоны – к месту преступления.
Рыжая шерсть в чёрной грязи сразу бросилась Шарикову в глаза. Симпатичная самочка-лисица, ещё совсем юная.
Все они были такими. Юными и красивыми.
Красивая мордочка, нежное сочное мясо, гладкая шёрстка – молодость особенно ярко переливалась всеми цветами радуги в столь сером месте, как провинциальный городок Зверск.
Крупная колотая рана на шее; видимо, через неё и вытекла большая часть крови.
Короткое, некогда розовое платье разорвано в нескольких местах. У самки свернута челюсть. Тело её покрывали отверстия от клыков, которые заполняла дождевая вода. Десятки маленьких кровяных озёр располагались на её стройном полуобнажённом теле.
Неужели Звероед снова оставил следы клыков?
Шариков задумчиво нахмурился, глядя на изувеченное тело. Лисица. Почему по радио сказали, что это Звероед? Раньше маньяк убивал лишь травоядных.
Шариков услышал голос Матиаса за спиной: Снова Звероед.
Судмедэксперт Матиас, барсук по происхождению: расстёгнутые пуговицы мятой грязно-жёлтой рубашки открывали белую полосу шерсти на груди.
Шариков кивнул в сторону трупа: Ты видишь, что это хищница. Звероед убивает травоядных.
Матиас: Мой друг, волки – жестокие создания. За последние пару месяцев мы смогли в этом убедиться. Хищник или травоядный…
Казалось – пёс должен пригодиться полиции своим нюхом. Шариков тоже так считал, будучи студентом полицейского института. Но этот талант молодого лейтенанта здесь был бесполезен.
Дожди… везде была вода; и она размывала всё на своём пути. За эти полгода в Зверске Шариков видел столько грязи, что не сможет отмыть свои глаза до выхода на почетную пенсию.
Шариков: Прошлые жертвы были частично изъедены, а из этой… не вырвано ни куска. Не похоже на почерк зверя, который терроризирует город.
Тушка лисицы выглядела ужасно. Это, безусловно, было большое горе для её несчастных родителей, и всё такое, но…
Шариков не мог ничего поделать с тем, что, по его мнению, это убийство было совершенно непохожим на три предыдущих. И вряд ли это был Звероед!
Матиас: Нужно будет перевернуть её. Возможно, он решил попробовать холку. Уверен, на спине будет не доставать мяса. (он покивал, покряхтел и развёл лапами) Думаю, лейтенант, разберёмся в лаборатории.
Он подал знак коронерам в чёрных комбинезонах.
Шариков: Нужно дождаться Когтина.
Матиас: Мне казалось, это ваше общее расследование. (он то ли устало, то ли раздражённо вздохнул и глянул на Шарикова исподлобья. Барсук понимал, что этот пацан боится и шаг в сторону сделать, чтобы не взбесить майора Когтина). Послушайте, лейтенант. Прошёл сильный дождь, который смыл с тела этой бедной девушки всё, что могло бы нам помочь. Она чиста. Мы можем изучить её внутренности или осмотреть её при достаточном освещении – но только в лаборатории. А Когтин может явиться сюда только к десяти часам, и мы потеряем драгоценное время.
Шариков беспомощно буркнул: Есть порядок…
Матиас: Она разлагается, лейтенант. Какого ж ляда вам нужно дожидаться майора, чтобы очистить и без того пустое место преступления?
Майор подоспел, когда спор их начинал выходить за рамки конструктивного. Манул с шерстью болотного цвета, большой ушастый кот по фамилии Когтин вывалился из своей оранжевой волги и шёл теперь к ним.
Матиас: Доброе утро, майор.
Шариков: Доброе, босс.
Когтин кинул беглый взор на труп: Ёб*ный Звероед, вторая жертва за месяц! Аппетиты этого гондона растут. Чё стоим-то? Грузи тело, барсук.
Шариков опешил, когда через секунду Когтин развернулся и пошёл обратно к своей волге.
Шариков: Босс, вы не взглянули. Тут есть один вопрос.
Когтин обернулся через плечо: Что, блин, тут глядеть? Она же насквозь мокрая, нужно было сразу грузить тело в лабораторию. Странно, почему ты не додумался сделать этого сам, малой. Неужели везде нужна моя отмашка?
Матиас невольно улыбнулся. Шариков ощутил накатывающий приступ ярости. Лёгкий рык не был слышен из-за шума дождя.
Из молодого лейтенанта пытались сделать дурака. Ему так и не удалось сдержать в голосе раздражение – изредка в паузах между словами он невольно порыкивал, а хвост его напряжённо завис в паре сантиметрах над размокшей землёй.
Шариков: Потому что в прошлый раз вы, босс, сказали, чтобы я больше не отдавал таких приказов и всегда дожидался вас. Это было, когда мы нашли лошадь. (наконец, он успокоился, сделав глубокий вдох) У меня тут, босс… Босс, да вы гляньте…
Лейтенант и майор встретились взглядами.
Когтин: Бл*ть, и что же такого ты там разглядел, сыщик? (сжав лапы в кулаки, резкими шагами он вернулся к телу и… обомлел) Природа-Мать… Почему она?..
Шариков даже на секунду поверил, будто Когтин прислушается к его замечанию: Хищница, босс! Звероед убивал только травоядных, а она…
Когтин: Ну, ребятки… Теперь что-то будет. И думаю – нам нужно найти этого сраного волка, как можно быстрее.
Шариков: Босс, до этого он не убивал хищников. Все жертвы были травоядными.
Когтин: Да это волчьи клыки, малой! Это Звероед или будь я проклят! А ещё – это дочь грёбаного крота Зорги.
Матиас бесшумно пошевелил губами: Ох*еть.
У крота Зорги было столько денег и столько охраны, что он вполне мог конкурировать с мэром Косым за влияние в Зверске.
Шариков был растерян: Того крота… Погодите, босс, мне казалось, что его называют кротом, потому что он и в самом деле крот.
Когтин: Да, он и есть крот. А она – его приёмная дочь. Малышка Зи, золотая девочка. Матиас, позаботься о ней и позвони, когда будешь готов.
Шариков так и не смог вставить ничего умного в эту странную беседу.
Когтин уже уходил и обращался к нему через плечо: Малой, сигарету.
У малого всегда были сигареты, хотя сам он курил лишь по особенным случаям.
Глава 3
Попойка у лисички Мари выдалась славной. В пепельнице тлел косяк, а на прикроватной урне повис отработанный гондон.
По соседству, закутавшись в белые простыни, спал её сегодняшний любовник. Медведь занимал добрую часть кровати и урчал громче автомобильного двигателя.
Из-под покрывала дурмана лисицу бесцеремонно выдернула чья-то маленькая когтистая лапа, которая болезненно хлопала её теперь по щекам.
В какой-то момент пелена опьянения расступилась настолько, что она стала осознавать: некто проник в её дом и теперь, когда она попыталась закричать, этот некто лапой зажал ей рот и шёпотом заговорил: Тихо, тихо, я по поводу Малышки Зи, – женский голос, – Это Ласка, я от господина Зорги. Тебе нужно быстро прийти в себя, я должна задать тебе пару вопросов.
Мари, наконец, разглядела мордочку визитёра. Это и в самом деле была Ласка, личный наёмник господина Зорги, отца своей лучшей подруги.
Ласка говорила тихо, попутно вытаскивая лисичку из кровати за лапу и уводя на кухню по соседству со спальней: Тихо. Тихо, спокойно. Мне просто нужна твоя помощь.
Мари зевала и потирала заспанные глаза: Можно было позвонить в дверь, а не врываться вот так. Я чуть инф…
Ласка: Я звонила очень долго. А потом очень долго трясла тебя, пытаясь вытащить из кровати. Не знаю, Мари, каким дерьмом вы все упарываетесь, но это ненормально – когда зверь спит вот так крепко. А теперь расскажи, что вы делали с Малышкой сегодня ночью.
Мари потянулась, расставив рыжие лапки в стороны: Мы были в “Милк”.
Ночной клуб, полный выпивки, наркоты и разврата. Господи, там же могло случиться что-угодно, – сокрушённо подумала Ласка. Шумное место, много народу (и почти все – травоядные).
Ласка: И когда ты видела её в последний раз?
Мари: Мы разошлись… Постой, вы потеряли Зи?
К сожалению, уже нашли, – подумала Ласка.
Мари: Что с ней…
Ласка: Мари, я просто пытаюсь действовать быстро. Возьми себя в лапы и расскажи, что было в клубе.
Мари быстро захлопала веками, обращаясь к воспоминаниям прошедшего вечера: Ну… Мы пили, потом я встретила хорошего парня. А она сказала, что видела Богдана и пойдёт к нему. Если бы я знала, что случится что-то, я бы не бросила её… Но Малышка сама сказала, чтобы я не парилась – она умеет найти себе друзей на вечер… Больше я её не видела.
Ласка: Во сколько это было?
Мари испуганно выпучила глаза: Я не помню, серьёзно. Клянусь, не помню.
Ласка: Она принимала дурь?
Мордочка Мари выдавала растерянность; приёмный отец Малышки Зи вряд ли знал об её увлечении порохом (хоть на этом порошке и сидела добрая половина богатой молодёжи Зверска).
Ласка: Мари, случилась беда. Говори мне правду, потому что господин Зорга полностью развязал мне лапы. Так что не заставляй меня…
Мари задрожала: Мы пустили по дорожке пороха. По две… Дальше не знаю, её мог угостить Богдан…. Хотя, у него-то и на выпивку не всегда деньги есть.
Ласка: Богдан?
Мари: Её… ну… не могу сказать, что он её парень, но…
Ласка вздохнула; очередной ненадёжный тип; он был не первым в сексуальной жизни Малышки, но, похоже, стал последним: Ясно. Медведь из твоей кровати общался с ней?
Мари: Он угостил нас теми двумя дорогами, но почти не смотрел на неё. Я следила за этим. Мы стояли вместе где-то… в общем, минут десять, пока курили сигарету и нюхали порох.
Ласка: И потом?
Мари: Потом Богдан. Во всяком случае, она сказала, что пойдёт к нему. Она давно планировала развязаться с этим лисом, но он вечно за ней бегал. И каждый раз они сходились снова. Он странный чел. У него почти никогда нет денег, и он готов проиграть в карты родную мать. Они, типа, встречались пару месяцев или больше, а потом… (Мари так не хотела выдавать секреты лучшей подруги, но понимала, что если продолжит вы*бываться – Ласка вполне себе может разозлиться) Короче, я и сама не знаю, что у них там происходило. Порой они посылали друг друга нах, а потом как ни в чём ни бывало сосались на той же вечеринке у всех на виду. Богдан задолжал Малышке грузовик бабла. И прошлым вечером она сказала, что собирается вновь послать его – он её уже заколебал.
Ласка: И этот хер Богдан, как мне его найти?
Она достала блокнот и всучила шариковую ручку в лапу Мари. Та принялась писать.
Мари старательно выводила каракули его адреса; пару раз они с Малышкой нюхали порох в его затхлой квартире в Клык-Квартале; с ним и его подозрительными дружками-уголовниками: Ты можешь сказать, что случилось?
Ласка: Знаешь, Мари, похоже Малышки больше нет. Это всё, что я могу сказать, а остальное ты услышишь по телевизору.