Очередь
Очередь, начала и конца которой никто не видел, казалась бесконечной. С какой стороны на нее ни посмотри, с какого бока не заглядывай, охватить ее человеческим глазом было невозможно.
Люди нескончаемым потоком двигались вперед. Одни обеспокоенно оглядывались по сторонам, другие безучастно смотрели перед собой. Но всех объединяло полное неведение.
Порой некоторые из них решались ускориться. Тогда они выходили из шеренги и отправлялись в ее конец. Беглецы стаптывали ноги в кровь, смахивали густую испарину с засаленных лбов, обессиленно падали на колени, и, к своему удивлению, обнаруживали, что не только не приблизились к цели, но напротив, нисколько не продвинулись вперед. Они неизменно оказывались в том месте, откуда предприняли отчаянную попытку бегства.
Вернувшись в строй, они покорно двигались дальше.
Молодой человек молча шел вперед. Ничего не понимая, он берег силы, не растрачивая их на лишние волнения. Чтобы не сойти с ума от монотонности ходьбы, он находил все больше способов отвлечься.
Изучив каждую складку на одежде, потертости на обуви и содержимое карманов куртки, парень переключил свое внимание на соседей. Он принялся внимательно рассматривать тех, кто шел в непосредственной близости от него.
Его взгляд остановился на девушке, медленно идущей впереди.
Хрупкая девушка в воздушной юбке и легкой ветровке словно парила над землей. Она не задавала вопросов, а лишь изредка прислушивалась к разговорам остальных. Ее светлые волосы падали на плечи, обрамляя тонкую шею.
Сделав несколько осторожных шагов, он приблизился к ней вплотную. На него полился знакомый аромат.
– Девушка! – позвал он, осторожно тронув ее за плечо.
Она резко обернулась. На лице застыл испуг. Парень поднял руку и приветливо улыбнулся. Очередь замерла.
Повернувшись к нему, она поинтересовалась, что ему нужно.
– Я хотел у вас спросить…
– Сама не понимаю, что здесь происходит, – прервала она.
Девушка отвернулась. Движение очереди возобновилось.
–Я ведь даже не озвучил вопрос.
– Слушаю, – девушка склонила голову набок.
Они продолжали идти, не сбавляя темп. Их голоса тонули в оглушительном топоте бесчисленных ног.
– Печенье Мадлен?
– Простите?
– Ваш аромат…
Молодой человек опустил взгляд и не заметил, как на девичьих щеках вспыхнул алый румянец. Очередь опять остановилась. Раздались покашливания.
– Нам не стоит задерживаться, – произнес молодой человек.
Она смущенно кивнула и возобновила ход.
– Ваниль, – наконец произнесла девушка, опустив взгляд. – Мой любимый, наверное.
– Любимый? Во всяком случае, он действительно приятный, – кивнул он. – Так сразу и не вспомнишь. Честно говоря, все это время я пытался восстановить прежние воспоминания. Кое-что удалось, например, незначительные фрагменты из прошлого, вроде завтрака в университетском буфете или прогулки по осеннему парку. А что-то, напротив, оказалось утраченным. Так же, как этот аромат, очень знакомый по ощущениям, но ускользающий из памяти. Или, например, имя. Вроде бы и вертится в голове, готовое сорваться с языка, но стоит попытаться произнести его вслух, оно тотчас исчезает.
– Я тоже, как ни старалась, не смогла вспомнить свое имя. Хотя с ароматом сразу вышло, – призналась она.
Спустя несколько часов молчания парень вновь заговорил:
– Как насчет небольшой игры?
– Во что же мы сможем сыграть?
– Не так уж много игр мы можем выбрать в подобных обстоятельствах.
– Например? – поинтересовалась девушка.
– В слова. Игра очень простая. Я загадываю слово, а вам нужно его отгадать, задавая наводящие вопросы. Попробуем?
Ответом послужила едва заметная улыбка.
Прошло несколько часов.
Настал ее черед загадывать слово. И хотя ему казалось, что он отлично разбирается в игре, при попытке отгадать стакан с водой он уходил то куда-то в сторону китов и дельфинов, то к Моби Дику. А когда ему, наконец, удалось отгадать, то от очевидности ответа он рассмеялся так громко, что непривычный звук разнесся на всю округу. Прервав шепот, всхлипывания и молитвы, раздававшиеся из сотен ртов, он моментально привлек к себе внимание.
Очередь остановилась. Люди пытались понять, что за звук они только что услышали. Это оказался до боли знакомый, но непривычный им смех.
Процессия возобновила ход.
Парню с девушкой уже было не так важно, куда они держат путь и что их ждет впереди. Смех, слова, вопросы – все сливалось в единый круг. Время растворилось в ходьбе, а ходьба – в слове.
Увлекшись, они не сразу заметили, что бесконечное пространство превратилось в узкий коридор. К тому же они остались совершенно одни. Ни впереди, ни позади них не было ни души. Стало невыносимо тихо.
Они посмотрели друг на друга и продолжили путь. Вдали забрезжил свет. Теплый и яркий, он разливался по стенам. Чем дальше они продвигались вглубь коридора, тем становилось теплее.
Безмятежное спокойствие наполнило возбужденные сердца. Дышалось свободно, как будто они оказались у подножия высокой горы. Повеял свежий прозрачный ветерок, касаясь пересохших губ.
Они не сразу заметили, что держатся за руки. Хрупкая ладошка утопала в широкой руке. Ее пальцы были удивительно тонкими, словно с рождения предназначенными для игры на пианино.
Не успели они оглянуться, как коридор кончился. Их ладони разомкнулись.
Теперь они оказались в огромном помещении. Белокаменное великолепие захватывало дух. От яркого света защипало в глазах.
Перед ними находился большой аквариум для глубоководных рыб.
Когда они подошли ближе, то увидели, что он совершенно пустой и неестественно прозрачный. То, что они приняли за кристально чистую воду, оказалось светом, разливавшимся на мраморном полу. Рыб не было. В солнечных бликах угадывались отблески двигающихся картинок.
Погрузив руки в свет, они коснулись их и зачерпнули свет в ладони. По пальцам разлилось тепло.
Яркие блики превратились в игру света и тени. Чем дольше парень с девушкой всматривались в незнакомые силуэты, тем сильнее поражались тому, что держали в руках.
Девушка вскрикнула и расплескала содержимое ладоней. Что-то со звоном упало на белокаменный пол. Ее лицо исказилось ужасом, на глазах выступили слезы и заструились по бледным щекам.
Парень взглянул на расплескавшиеся образы. Отвернувшись от пугающего изображения, он посмотрел на содержимое своих ладоней, которое причудливо сплеталось в искусные картины. В отличие от тех, что уронила девушка, его образы были теплыми, приятными на ощупь и красиво переливались на свету. Парень снова посмотрел на пол и, недолго думая, протянул свою картинку девушке. Она нерешительно взяла ее в руки и вгляделась. Ее лицо осветила улыбка.
Затем парень опустился на пол и собрал расплескавшуюся жидкость. Он взял девушку за руку и направился к выходу.
Картинки в его кармане наэлектризовались и слабо покалывали током, который проходил через его пальцы. С каждым шагом становилось все больнее, но он не разжимал ладонь, продолжая игру в слова.
Инструкция
Все люди, с момента рождения и до последнего вздоха, приходили в мир и покидали его, едва успев обосноваться, с книгой в руках.
Как только ребенок становился способен читать, он со всем усердием брался за книгу. Когда глаза с возрастом слабели, и человек уже не мог различать маленькие буквы, его родственникам приходилось зачитывать страницы вслух.
Ранним утром каждый житель больших и малых городов, деревень и сёл, открывал свежую страницу. Ссоры, свадьбы, рождения и даже смерть – любое действие определялось ровными машинописными строчками, гармонично переплетенными с нитями судьбы. При этом строго воспрещалось перелистывать книгу больше чем на несколько дней вперед. Таких безумцев было немного, да и, войдя во вкус, они быстро себя выдавали.
А если книга по каким-то причинам оказывалась утерянной, ее в любой момент можно было восстановить в архивном ведомстве.
Вилли, как и прочие дети, прошедшие курс чтения, с глубоким трепетом раскрыл пахнущий типографской краской том. Он давно ждал этого дня. Осилив первую строку, он принялся за вторую и сам не заметил, как дошел до конца страницы.
Забрезжил рассвет. Вилли уже знал, что ему предстоит знакомство с классом – первая встреча с множеством имен, занесенных в книгу. Одни имена означали дружбу, а другие, напротив, – непримиримую вражду и соперничество. Так начиналась его жизнь, полная удивительных историй, где день – страница, а месяц – целая глава.
Проснувшись, Вилли потянулся к книге. Пошарив рукой по тумбочке, он в ужасе распахнул глаза.
– Опять? – спросил служитель архива.
– Опять, – сказал Вилли.
– Безобразие! – заметил служащий. Открыв лежавшую на столе тетрадь, он отыскал нужную запись. – Это последнее бесплатное восстановление. Если вы вновь потеряете книгу, и у вас не будет возможности оплатить ее, на вас будет наложен штраф в размере годового жалования.
Но не прошло и недели, а книга пропала.
Вилли встал с кровати со слабой надеждой, что найдет ее на кухне, в ванной или в прихожей. Он поискал книгу в дверных проемах, на полках в шкафу и в чулане. Он даже выглянул на лестничную клетку. Закрыв входную дверь, Вилли тяжело вздохнул. У него не было ни книги, ни денег.
Решение нашлось быстро. Он соберет требуемую сумму для выпуска нового экземпляра и избежит штрафа. А чтобы никто ничего не заподозрил, Вилли будет придерживаться своего обычного распорядка. Неужели он не справится с тем, чтобы спланировать день? Ему достаточно повторять те же действия, что и всегда, не привлекая к себе внимания.
Однако все оказалось не так просто, как он думал. Так солнечный луч, преломляясь в стакане с водой, меняет свое направление.
Проблемы начались с первого дня.
Проснувшись на полчаса раньше обычного, Вилли открыл пустой блокнот и сделал новую запись.
Перебирая в уме промелькнувшие тысячи вторников, Вилли выбирал подходящие. Следуя друг за другом, они становились примером классического вторника, достойного того, чтобы стать новым днем. Продумывая маршрут от работы и до дома, беседы с коллегами и распорядок дня, Вилли чувствовал себя творцом своей жизни. А чем больше новый блокнот будет походить на оригинал, тем лучше ему будет удаваться не привлекать к себе внимание.
Нужно всего лишь ткать день из обыденных минут, скользящих по пространству-времени.
Придя на работу, Вилли заварил кофе, опустил монетки в автомат и вытащил шоколадный батончик. Казалось, что текст воскресал под его пальцами, и это не могло не радовать Вилли, чувствовавшего в себе невероятную силу. Его пьянил аромат утреннего кофе и подтаявшего шоколада.
– Где заявление? – раздался голос начальника за спиной.
– Заявление?
– Да, заявление, которое сегодня должно лежать на моем столе.
Затем он открыл книгу, которую держал в руках, и, перечитав нужный абзац, кивнул:
– Все верно.
– Совсем из головы вылетело. У меня неполадки с принтером, я могу распечатать его у вас?
Вилли вошел в роскошно обставленный кабинет, в центре которого стоял деревянный стол. Мягкие кожаные кресла приятно соприкасались с телом. Начальник быстрым движением засунул стопку белоснежной бумаги в принтер, клацнул несколько раз мышкой и распечатал лист. Затем передал его Вилли и посмотрел на настенные часы, сверяясь с внутренним временем.
От листа пахло чернилами. Несколько букв смазались. Вилли поднял взгляд на начальника, взял гелевую ручку и поставил подпись в правом нижнем углу.
Вещи он заберет завтра.
Покидая офис, Вилли не испытывал ни огорчения, ни досады.
Он медленно брел по улице, цепляясь взглядом за каждую тень.
Вилли думал о том, что теперь ему сложнее будет планировать свой день, и каждая прожитая неделя будет чревата еще большим риском. Он вспоминал, как при свете настольной лампы выводил буква за буквой строчки, расплескавшиеся у него перед ногами.
От размышлений его отвлек оклик, раздавшийся с другой стороны улицы. Вилли обернулся на звук и узнал молодую девушку. Это была его подруга.
Сейчас у него не было никакого желания ее видеть.
– Разве мы не должны были встретиться в кафе через дорогу? Или ты забыл?
– Забыл? – переспросил Вилли.
Не дождавшись ответа, девушка ушла. Глядя ей вслед, Вилли не нашел, что ответить. Он только смотрел, как она медленно удаляется и исчезает в толпе.
Вспыхнул красный сигнал светофора.
Вернувшись домой, Вилли посмотрел на чистые листы. Много чистых листов, требующих заполнения. Он не знал, чем их заполнить – ни сегодня, ни завтра, ни всю оставшуюся неделю, казавшуюся бесконечной.
Вглядевшись слишком близко и ошибочно отыскав знакомое, Вилли заблуждался в целом. Он сложил на бумаге будущий день из осколков дней прошлых, но не смог соединить их в красочный витраж.
Неопределенность разрешилась спустя несколько дней. В дверь позвонили.
Курьер в спешке и не поднимая глаз, вручил уведомление из министерства и удалился.
Снова, как неделю назад, и месяц, и много лет до этого, Вилли оказался в пыльном сером кабинете, забивавшим легкие. Прочистив горло, министр достал из ящика стола большую стопку бумаг и вытащил из нее один листок.
–Допроса не будет. Министерству все известно. В этом году вы теряли свою книгу четыре раза, причем два раза – за последние несколько месяцев. На этой неделе вас дважды уличили в нарушениях. В первом случае вы саботировали увольнение, а во втором – будущую помолвку.
Министр отложил документ в сторону. Подождал, пока сказанное им возымеет необходимый эффект, а затем продолжил:
– Министерство постановляет: с целью оградить общество от негативного влияния правонарушителя, с сегодняшнего дня все упоминания о вас в прошлом, равно как и планируемые события в будущем, все общие воспоминания среди ныне живущих будут стерты из книг без возможности восстановления.
Последние слова заглушил шум дождя, забарабанившего по черепичной крыше. Вилли поклонился, поправил воротник пальто и покинул кабинет.
Улицы тонули в расплывавшихся лужах. Все люди прятались от дождя под широкими зонтами. Единственным, у кого не было зонта, оказался Вилли, и случайные прохожие не могли понять, почему так произошло. Все знали о том, что сегодня будет дождь. Так же, как знали, о том, что будет завтра, послезавтра, через год и даже через десять лет. Единственное, чего они не знали – почему идущий им навстречу незнакомец промок до нитки.