Потентиллум. Книга первая. Четверка и белый вар

– Профессора Астролябову, – поправил директор, сдвинув брови.

– Да, профессора Астролябову. Видели? У нее рука забинтована. Правая! А Саша этому «черному», как раз по правой руке попал!

– Да, я поинтересовался её травмой. Она ответила, что получила рану сегодня утром при пересаживании гигантской Дионеи. Она случайно повредила ей корень и та чуть не оттяпала профессору полруки.

– И вы в это верите? – не унимался Антон.

– Я не сказал вам, что верю. Я лишь передал слова профессора Астролябовой. Так вы говорите, ранили человека в черном? – директор посмотрел на Сашу, и тот кивнул. – Нам необходимо осмотреть это место в парке. Возможно, мы сможем обнаружить там следы или еще что-нибудь, что сможет указать на «черного». Вы говорили, было много крови, тогда надо собрать её для анализа. Как вы себя чувствуете? Сможете показать, где это?

– Я нормально, пойдемте.

– Александр Александрович, – Вася остановил Сашу идущего к двери, – Посмотрите сами, что там творится, – глядя на Сашу он подергал его рубаху за верхнюю пуговицу, – Расстегивай. Мы отправляем его к доктору, а он не идет.

Саша нехотя расстегнул рубаху гневно глядя на Васю, и профессор Быков осмотрел огромную гематому:

– Ваши друзья абсолютно правы, отправляя вас в лазарет. Дело, похоже, намного серьезней, чем мне показалось вначале. Идемте, вас необходимо показать доктору Шниперсону.

– Хорошо, но давайте сначала осмотрим то место, а потом в лазарет.

Ребята с директором шли по каменной дорожке. Антон и Вася всё поглядывали на крытый переход, где они утром высадили раму, но все стекла оказались совершенно целыми. Видимо заметив беспокойство ребят, директор слегка улыбнулся:

– Все уже исправлено, – и более серьезно добавил, – Не мог же я допустить, чтобы у манидефенсоров появились дополнительные вопросы.

– Я был вот тут, когда заметил «черного», – Саша остановился и показал рукой влево, – А он стоял там, за прудиком.

– Идемте, скорее, – директор энергично зашагал по траве.

– Он завалился в эти кусты, – продолжил Саша, – Правда, я наверно отключился и не видел, куда он делся дальше.

– Смотрите под ноги, – предупредил директор и двинулся к пролому в кустах, – Старайтесь ничего не затоптать.

Но, как оказалось, затаптывать было нечего. Друзья вместе с директором тщательно осмотрели кусты и обшарили траву, но совершенно ничего не обнаружили. Хоть бы волос, нитку или клочок ткани – совершенно ничего. Кроме того и большие кровяные пятна полностью исчезли! Теперь только обломанные ветки кустов, указывали, что сюда действительно кто-то упал после Сашиной контратаки. Если бы не чудовищный синяк на его груди, могло показаться, что Саше это все приснилось.

– Ничего нет! – возмутился Антон, – Я же сам видел, здесь было полно крови.

– Коллигимас сангуинем! – взмахнул палочкой директор, и спустя мгновение разочаровано покачал головой, – Ничего,… Получается, я прав, подозревая кого-то из школы, иначе незачем преступнику возвращаться и так тщательно собирать все следы. Он боялся, что по следам крови мы его и вычислим.

– Как? – удивился Антон, – Вы бы заставили всю школу сдать кровь на анализ?

– Нет, в этом нет необходимости. В колдовском мире для этого есть куда более простые способы. По-моему, вы будете изучать это на третьем курсе. Ладно, здесь нам больше делать нечего. Идемте Александр, займемся вашим здоровьем…

Зеленоватая масса, которую доктор Шниперсон толстым слоем нанес под повязку, пахла ужасно, но видимо оказалась очень хорошим и действенным средством. Проснувшись утром, Саша понял, что ему стало значительно лучше. Боль почти прошла, и только при очень сильном вдохе немного отдавалась глубоко в груди.

Ребята еще крепко спали – до звонка будильника оставалось минут пятнадцать. Саша, чиркнув друзьям записку, отправился в лазарет проведать Дашу. Но решил на этот раз идти через крытые переходы – хватит с него «уличных боев».

Проходя мимо кабинета доктора Шниперсона, Саша заглянул в открытую дверь. Он хотел справиться о состоянии сестры, но хозяин кабинета отсутствовал. Решив поговорить с доктором позднее, Саша тихо заглянул в дверь палаты, где лежала Даша.

Кровь ударила Саше в голову. Он увидел, как доктор с ножницами в руках склонился над Дашей, и дергает защитную повязку. Застыв в дверях, Саша не знал, как ему поступить дальше. Здравый смысл требовал остановиться, а распиравший гнев – ворваться с Палочкой наперевес. Но Саша поступил иначе. Он вернулся в коридор, тихонько прикрыв дверь, достал Палочку из кармана и сунул ее в рукав, чтобы выхватить при первой необходимости. Сделав несколько глубоких вдохов, он громко постучал и вошел в палату.

– А, Александр! – заулыбался доктор, отрезая кусочек от мотка колдопластыря, – Входите. Кажется, вам стало лучше.

Саша в несколько больших шагов оказался рядом с кроватью сестры. Он бегло все осмотрел: повязка вроде цела, Даша дышит ровно, кажется, даже слегка порозовела. Стараясь не выдать волнения, Саша ответил:

– Да, мне лучше, спасибо. Как она?

– Состояние обнадеживает. Вот, как раз ставлю ей очередную капельницу.

– Почему сами, – Саша обвел беспокойным взглядом палату, – Где медсестра?

– Пришлось отправить Любовь Федоровну в город по срочным делам, поэтому и хлопочу сам.

Саша не знал, что делать дальше, он растерянно стоял у кровати сестры. Закончив манипуляции с капельницей, доктор Шниперсон пожелал Саше хорошего дня и поспешно вышел.

Саша был в ярости на самого себя: почему он не ворвался в палату сразу, не заставил доктора во всем сознаться. Но что теперь говорить! Саша сидел рядом с Дашей, держа её за руку. Вдруг лицо его просветлело, кажется, в голове зрел план.

– Послушай, Саня, мы тоже очень переживаем за Дашку, – ответил Вася, когда тот рассказал об увиденном в лазарете, и о своем плане, – Но думаю, что это безумие.

Саша перехватил друзей у трапезной, и они вышли на улицу, чтобы никто, даже случайно, не услышал их разговор.

– Тем более Быков два дня будет в отъезде, – поддержал Васю Антон.

– В том-то и дело! – не унимался Саша, – Пока нет директора, Шниперсон все и провернет! Надо действовать сейчас!

– Повязку может снять только тот, кому она принадлежит. Быков же говорил? – напомнил Антон.

– Да кто их разберет, этих колдунов! Может Шниперсон как-то выяснил, как обойти защиту. Послушайте же, все сходится: доктор интересовался знаками при медосмотре; он пытался снять повязку; он был в Круглозерске в субботу и мог отравить конфеты; у него ранена правая рука.

– Так вроде он порезался, когда разбил стекло в шкафу, – напомнил Вася.

– Он так сказал! Этого ж никто не видел.

– Ну, возможно ты и прав.

– Но если мы ошиблись насчет доктора, нас точно отчислят, – посмотрел на друзей Антон. – Астролябова по любому не упустит такую возможность. Такого косяка она нам точно не простит.

– А если Шниперсон что-то сделает с Дашкой – мы себе не простим.

– Хорошо. Попадешь в лазарет, а дальше?

– А дальше – по ситуации. Только хорошо бы и вам быть поблизости…

Ребята решили осуществить задуманное ближе к ночи. Каждый из них в разное время в течение дня заглядывал в лазарет узнать как Даша. Конечно же, Дашино состояние всех очень волновало, но истинная цель была другой. Бесконечными визитами, к которым они подключили еще Артема, Кирилла, Полину и сестер Дроздовых, ребята хотели не дать доктору сделать свое темное дело днем. Соседей, естественно, в свои ночные планы друзья посвящать не стали.

В половине десятого, надев теплые толстовки, друзья отправились к лазарету. Свет в вестибюле Восточного корпуса уже приглушили – горела только треть свечей. Проверив Палочки, они смотрели друг на друга в нерешительности.

– Платок, – спохватился Саша, – Я забыл взять платок.

– В-в-возьми мой, – протянул руку Антон.

Саша зажал правый край языка между зубами и что есть сил, двинул рукой по нижней челюсти внизу вверх. От чудовищной боли он зажмурился, навернулись слезы. Во рту сразу почувствовался привкус крови. Саша собрался с духом и так же прикусил язык еще раз, с другой стороны. Кровь, вперемешку со слюной быстро пропитывала платок.

– Удачи, – Вася похлопал Сашу по плечу.

– И вам, – ответил Саша и начал безудержно кашлять.

Антон и Вася подхватили его под локти и потащили в лазарет.

Громкий кашель привлек внимание медсестры – она выскочила им навстречу:

– Что случилось? Что с ним?

– Вот. Совсем плохо ему, – указал на друга Вася – После ужина снова жаловался на боль в груди, а теперь кровью кашлять начал.

– В смотровую его! Быстро! Я позову доктора.

Убрав повязку на груди, доктор основательно выслушивал стетоскопом Сашины легкие, беспрестанно качал головой и просил то вдохнуть поглубже, то не дышать совсем. Наконец с очень озадаченным видом он спросил у Саши:

– Когда пошла кровь?

– Час примерно, – стараясь тяжело дышать, ответил Саша и вновь зашелся в кашле.

– Очень, очень странно. Я усилю состав мази в повязку, Любовь Федоровна уколом снимет спазмы. Надеюсь вскоре кашель прекратиться, и вы сможете поспать. Конечно же, вам придется провести ночь в палате, под нашим наблюдением.

– Ладно, – выдохнул Саша, снова кашляя в платок.

Через несколько минут Любовь Федоровна привела Сашу в палату, где лежала Даша, и указала на соседнюю кровать:

– Ложитесь немедленно, я принесу лекарство…

Прошло уже больше часа после перевязки и укола, а медсестра все сидела за своим столом и что-то писала. Саша прекратил кашлять и притворился спящим, стараясь дышать громко и размеренно. Спустя еще четверть часа Любовь Федоровна подошла к кроватям больных. Она поправила подушки, подоткнула одеяла и кажется, оставшись довольной состоянием пациентов, погасила лампу на своем столе и вышла, наконец, из палаты.

Саша тут же осторожно открыл глаза. Палату освещали лишь два масляных настенных светильника, но это было только на руку. Выждав немного, он резко откинул одеяло, и бросился к окну.

– Экстракт женьшеня? – громко спросила медсестра за дверью, а Саша похолодел в испуге, – И мумиё? Сейчас принесу.

Саша замер в смятении, не зная как поступить, но через мгновение звякнули склянки и доктор громко поблагодарил свою помощницу.

Саша, наконец, разобрался со старинным запором окна и начал распахивать раму. Но через секунду горько пожалел об этом! Петли, которые, по всей видимости, не тревожили многие годы, отозвались жутким скрипом. Спешно закрыв окно обратно, Саша кинулся в кровать и прикрыл глаза. Спустя мгновение в палату кто-то заглянул, и видимо не обнаружив источника шума, снова скрылся за дверью.

Бешеные удары сердца гулко отдавались в Сашиных висках. Время шло, надо было действовать, и он поднялся к окну снова. На этот раз осторожное открывание створки показалось ему просто вечностью, но зато прошло почти бесшумно.

Через несколько секунд в черноте оконного проема мелькнула белая макушка Васи, затем показалась голова Антона:

– Сань, все н-н-нормально?

– Пока да, – чуть слышно ответил Саша, принимая у него свою Палочку, – Запрыгивайте.

Антон подсадил Васю, а затем и сам забрался на подоконник. Саша прикрыл окно, быстро стер следы от кроссовок с подоконника шторой и кивнул в сторону ширмы закрывающей кровать в углу:

– Спрячьтесь там. Ни в коем случае не показывайтесь, если не позову.

Друзья поспешили в укрытие. Саша вернулся в кровать, сунул Палочку под подушку, снял защитную повязку и, оставив руки поверх одеяла, приготовился ждать. Он специально повернул руку так, чтобы виднелся ромб на запястье.

Время шло, а в палату никто не заходил. Иногда за стеной раздавались непонятные звон и стук – там как раз и находился кабинет доктора. Ребята провели в томительном ожидании почти час, когда, наконец, дверь снова отворилась.

Саша через чуть-чуть приоткрытые веки рассмотрел доктора. Тот долго возился с емкостью Дашиной капельницы, потом повернулся к Саше. Несколько секунд стояла полная тишина, а после Саша почувствовал легкое прикосновение к ромбу на запястье. Заставить себя дышать спокойно и ровно, как во сне, было чертовски сложно – сердце буквально выскакивало из груди. Но у Саши получилось притвориться крепко спящим. Доктор быстрым шагом покинул палату. Саша открыл глаза и прошептал ширме в углу:

– Кажется, клюнул. Приготовьтесь.

Чье-то «угу» раздалось в ответ и почти сразу в палату вернулся доктор. В костлявой руке он держал почкообразный лоток, в котором что-то позвякивало. Саша тут же закрыл глаза.

Как же обостряется слух, когда мозг лишен зрения! Саша и с закрытыми глазами догадался, что доктор готовится сделать укол, а когда плеча коснулась влажная ватка сомнений не осталось. Пора!

– Стой! – Саша резко перехватил руку со шприцем, – Попался!

Свободной рукой Саша вытащил из-под подушки Палочку и направил ее на ошарашенного Шниперсона. Тот затряс головой:

– Что происходит? Я не понимаю!

– Зато я понимаю. Вась, Тоха, – позвал Саша и из-за ширмы тут же выскочили ребята.

– Как вы здесь,… Нет! Осторожно,… – жалобно простонал доктор, когда Антон выхватил у него шприц и бросил в лоток.

Три Палочки готовые к молниеносной атаке были направлены на ошарашенного доктора.

– Палочку! – твердо потребовал Саша, и доктор, понимая расклад сил, достал из кармана и отдал свое оружие. – Садитесь. Нам есть о чем поговорить. Тоха, закрой дверь.

– Александр, что происходит? – Шниперсон выглядел очень напуганным. Руки и голова его тряслись мелкой дрожью. – Объясните же…

– А это мы хотели узнать, – резко перебил его закипающий Саша, – Зачем вам все это нужно. Кто приказал вам отравить нас!

– Отравить?!

– Не прикидывайтесь. Мы знаем достаточно. Что в шприце? Яд? Какое-то зелье?

– Лекарство,… Там лекарство!

– Не врите! Вы чуть не убили Дашу!

– Я только лечил,… – доктор обессиленно сел на кровать. – Я, наконец, воспроизвел утраченный старинный рецепт. Это очень ценное лекарство, я готовил его больше суток! Это для Даши…

– Не верю. Зачем вы пытались снять у нее повязку? Не отрицайте! Я видел сегодня утром.

– Как? – удивился Шниперсон, и тут же сник, – Я ничего не смог сделать с ней, – он понуро опустил голову, – Узлы не поддаются…

– Вижу, повязка на месте. Я спрашиваю, зачем хотели снять?

Доктор не ответил. Он молча сидел, закрыв глаза и опустив голову.

– Что за зелье в шприце? – подключился Вася, – Если там лекарство, введите его себе.

– Нет! – встрепенулся Шниперсон, – Нельзя тратить его на меня! Его очень мало.

– Так я и думал, – скривился Вася, – Врете о большой ценности. Но тогда почему хотели вколоть Саше, а не Даше?

Молчание доктора казалось доказательством его вины, Саша потерял терпение:

– Или вы вводите себе это зелье, – он указал на шприц, – Или мы сейчас же сдадим вас манидефенсорам. Решайте.

– Хорошо, – доктор поднялся и взял шприц дрожащей рукой, – Я поставлю себе укол. Но это ошибка!

Все случилось молниеносно. Доктор резко развернулся и кинулся к Дашиной кровати. Саша бросился на него. Они вместе полетели на пол. Шум от их падения дополнил грохот поваленной тумбочки.

– А вот так не надо! – Саша прижал коленом шею лежащего ничком доктора. – Я никогда не делал этого, – он выхватил шприц из завернутой назад костлявой руки, – Ну и плевать!

Саша зубами сдернул колпачок с иглы и воткнул шприц в плечо Шниперсона, прямо через халат.

– Нет! – вскрикнул доктор, но Саша уже с силой давил на поршень.

Дверная ручка дернулась несколько раз, и в дверь постучали:

– Яков Семенович, вы там?! – колотилась медсестра. – Я слышала шум. Вам помочь? Яков Семенович!

– Даже не думай, – прошептал Саша и еще сильней придавил шею доктора, – Скажи, что все в порядке, отправь ее.

– Все хор-р-р… – прохрипел доктор, и Саша ослабил нажим, – Все хорошо! Любаша, отправляйтесь к себе! Я справлюсь сегодня один!

– К-к-кажется ушла, – прошептал через минуту Антон, приложив ухо к двери.

Саша с Васей подняли трясущегося доктора и усадили на свободную кровать. Он зажмурился, на ресницах показались слезы:

– Зачем…

– Что, уже начала действовать эта дрянь? – Саша с Палочкой наготове сел напротив. Вася и Антон присели рядом.

Шниперсон поднял на друзей покрасневшие глаза:

– Оно могло ей помочь…

– Хватит! – резко оборвал Саша. Ярость буквально переполняла его, хотелось просто затряхнуть старого мерзавца, – Я не позволю больше ничего сделать с Дашей. Зачем вам это?!

Доктор не отвечал. Он отер мокрые глаза и закрыл лицо ладонями, наклонившись вперед.

– Расспрашивали про наши знаки, тогда, после прививок, – Вася положил руку на плечо раскрасневшегося Саши, – Почему?

Вдруг доктор не говоря ни слова, расстегнул пуговицу на левом рукаве. Потом резким движением задрал его и выставил трясущуюся руку вперед. На сухой, покрытой морщинами, сероватой коже ребята увидели какие-то цифры набитые в ряд под треугольником.

– Поэтому…

– З-з-значит вы,… – Антон запнулся, заливаясь краской.

– Вы не представляете, что они творили, когда пришли, – доктор опустил руку, – Выжигали целые деревни вместе с жителями, резали, вешали, насиловали. Маму убили сразу,… но это хорошо, – губы доктора тряслись, из глаз катились слезы, – А старшую сестру Лизу,… – он запнулся, – Мне было восемь тогда,… они сгоняли детей с ближайших деревень в телятник в нашей деревне. Потом нас отправили в Польшу,… – слезы душили, он закрыл глаза и замолчал.

Саше казалось, его сунули головой в ледяную прорубь. Он смотрел на доктора, не в силах пошевелиться, сказать хоть что-то. Саша почувствовал, как на ресницах появились капли и поспешно обтер их.

– Значит, это правда лекарство? – подавлено спросил Вася.

Доктор кивнул.

– Простите,… – наконец, выдавил Саша, – Простите меня. Я думал,… – он замолчал и, отвернувшись, посмотрел на Дашу.

– Когда я увидел на вас эти знаки, – снова тихо заговорил доктор, – Ужас захлестнул меня. Будто не было этих восьмидесяти лет… Я помню каждый день в лагере. Каждый. И я никогда не забуду лиц этих нелюдей…

Утром Саша чувствовал себя невыносимо гадко. Он, конечно, попросил прощения у доктора еще вчера, но так и не осмелился посмотреть ему прямо в глаза. Перед занятиями Саша всё-таки заставил себя вновь переступить порог лазарета.

Дверь кабинета была открыта, и доктор позвал его:

– Доброе утро, Александр, – голос бодрый, ни намека на злость или обиду, – Зайдёте?

– Здравствуйте, Яков Семенович, – негнущимися ногами Саша вошел в кабинет. – Как вы? – спросил он у своих ботинок, не в силах посмотреть доктору в лицо.

– В порядке. Посмотрите на меня, – мягко попросил доктор, но Саша все разглядывал свою обувь, – Я не держу на вас зла Александр. Вы же защищали сестру.

Доктор вышел из-за стола и слегка подтолкнул Сашу к креслу:

– Присядем, – доктор опустился на диван, Саша пристроился на краешке соседнего кресла. – Если профессору Астролябовой станет известно о вчерашнем происшествии, думаю, вы и на пару дней здесь не задержитесь. Поэтому держите язык за зубами. Естественно, я тоже не стану сообщать руководству об этом.

– Вы, правда, не злитесь на меня? – Саша, наконец, поднял глаза на доктора.

– Конечно, нет, – Яков Семенович слегка улыбнулся. – Очень жаль потраченное лекарство, хотя теперь мы точно знаем, что оно безопасно. Я уже готовлю и ночью получу новую порцию.

Саша объяснился с доктором, и громадная тяжесть вины, давившая на него со вчерашнего вечера, тут же исчезла. Они проговорили почти полчаса. Яков Семенович сказал о Даше, что «динамика положительная» и пообещал немедленно сообщить, как только она придет в себя. Теперь Саша буквально летел по бесконечным переходам и лестницам – он уже опаздывал на лекцию по колдовским варам.

– Слушайте, я так рад, что доктор не при чем, – Саша сорвал пожухлую травинку. Была перемена и друзья вышли на улицу, – Он столько всего вынес, врагу не пожелаешь.

– Что он рассказал?

– Не многое. Ему очень тяжело вспоминать то время. Он рассказал, что у него открылся Дар там, в концлагере. Не понимая как это происходит, он исцелял раненых и облегчал страдания обреченных на смерть сверстников. Через его детские руки прошла не одна тысяча ребят. В лагере нацисты проводили какие-то жуткие опыты над детьми.

– Да, досталось им.

– Раз доктор Шниперсон не этот «черный», – Вася посмотрел на друзей, – Тогда кто?

– Похоже, надо начинать сначала, – пожал плечами Саша, – Будем разбираться.

– Вернется Быков и если узнает, он нам устроит, – поправил очки Антон, – Разбирательства.

В среду на лекции профессор Ястребов рассказывал о блокировочных заклятиях из базового разрешенного списка, когда в дверь постучали. В аудитории появилась Любовь Федоровна:

– Владимир Владимирович, извините, я на секунду, – профессор Ястребов кивнул, и она обратилась к студентам, – Александру Крайнову необходимо немедленно явиться в лазарет.

– Можно? – взволнованный Саша вскочил, и, не дожидаясь ответа профессора, огромными шагами бросился вниз, к двери.

Так быстро Саша еще, наверное, не бегал. Не пошло и двух минут как он уже оказался в лазарете. Дверь кабинета доктора была открыта и Яков Семенович, заметив Сашу, улыбаясь, вышел в коридор:

– Александр, хорошая новость. Я ввел лекарство Дарье в два часа ночи и, выходит, оно сделало свое дело. У нее прослеживаются все рефлексы. Похоже, сейчас она просто спит.

– Можно мне к ней?

– Конечно! Насколько я понял вы единственный родственник Дарьи. Можете попытаться осторожно разбудить её. Но если что-то пойдет не так – зовите меня немедленно. Удачи.

Саша вошел в залитую солнцем палату и прикрыл за собой дверь. Он сразу заметил Иннокентия, свернувшегося на Дашиной груди. Саша сел на край кровати и всмотрелся в лицо сестры. Милых веснушчатых щек и носа уже коснулся едва заметный румянец. Дыхание было глубокое и ровное. Саша осторожно убрал кота, который, проснувшись, недовольно сощурился и тут же принялся намываться. Саша слегка потолкал Дашу в плечо и прошептал:

– Дашуль, Даша просыпайся, – но она не реагировала, и Саша позвал громче и потормошил сильнее, – Даша проснись, встава-а-ай!

Вдруг веки ее дрогнули, и спустя мгновение Даша открыла глаза. Она глянула на Сашу и улыбнулась:

– Сашка,… ты чего,… рано же еще?

– Пора, – он крепко сжал ее плечи и поцеловал в щеку, – Соскучился сильно, – на ресницах дрогнули капли.

Даша окинула удивленным взглядом палату:

– Почему я здесь? – Даша заметила защитную повязку, – А это что?

– Это так нужно, не снимай. Я объясню потом. Спрячь руку с повязкой под одеяло и не показывай никому. Ты ничего не помнишь?

– Помню что?.. Кеша! – кот снова забрался хозяйке на грудь, – Хороший парень!

– Дашуль, что ты помнишь последнее? – Саша помог Даше устроиться поудобней, приподняв подушку, – Ну, что было, перед тем как ты уснула?

Даша пожала плечами, продолжая гладить кота. Саша сообразил, что Даша ничего не помнит, и решил не говорить сейчас про проклятые конфеты.

– Даш, ты приболела тут немного, – начал он небрежным тоном, – Проспала несколько… дней.

– Дней?!

– Ну, да. Сегодня среда, а ты в субботу уснула.

– ???

– Мы с тобой, Тохой и Васей ходили в город, на обратном пути ты нашла маленькую серебряную брошь. На броши оказалось проклятие, и ты… приболела. Проводится небольшая проверка по этому делу, и тебя скоро будут опрашивать. Ничего не бойся. Ты не сделала ничего плохого. Не забудь сказать про брошь следователю. При первой возможности мы тебя навестим и все расскажем, а пока, – Саша снова поправил подушку и сунул под нее Дашину Палочку, которую постоянно носил с собой. Он поцеловал сестру в щеку, – Твоя Палочка. Так, на всякий случай. Скажи следователю про брошь. Это очень важно, верь мне. Все, я побежал.

– Давай, – растеряно улыбнулась Даша.

Саша сообщил доктору Шниперсону, что Даша пришла в себя, и он со счастливой улыбкой опустился в кресло за своим столом:

– Я верил, что она справится, – но тут же снова вскочил и заторопился в палату, – Осмотрю и отправлю сообщение в Дивизион манидефенсоров. Они взяли с меня подписку, что я никого не допущу в палату до опроса. Прошу вас, молчите о вашем разговоре с сестрой, не то у меня будут большие неприятности.

– Вы Дашу тоже об этом предупредите, и,… – Саша повернулся в дверях, выходя из лазарета, – Спасибо вам ОГРОМНОЕ Яков Семенович!

Глава 23 Ночной кошмар

Саша догнал друзей, когда они поднимались на практику по основам колдовских варов. Видимо у парня было настолько счастливое лицо, что они и сами обо всем догадались. Ребята пропустили всех одногруппников вперед, чтобы без лишних ушей перекинуться парой слов.

– Как Дашка? – Вася протянул Саше, оставленную им на лекции сумку.

– Нормально вроде, – Саша улыбнулся. – Не помнит, что случилось. Я ей сказал все, как Быков просил.

– Можно к ней?

– Только после опроса манидефенсорами. Потом сходим вместе.

– Ладно. Хорошо. Пошли на занятия, – раздался звонок, и Антон заспешил по лестнице.

Профессор Бочкин хлопотал у большого шкафа со стеклянными дверками:

– Сегодня придется приготовиться к занятию самостоятельно. Прошу вас, – обратился он к Поникушиной Ирине за ближним столом, – Раздайте эти флаконы. А вы, молодые люди, – профессор указал на входящих Сашу, Антона и Васю перебинтованной правой рукой, – Принесите из лаборантской медные котлы, третий номер. Они должны быть на стеллаже справа.

Друзья быстро побросали на столы свои вещи и отправились выполнять распоряжение преподавателя. Ребята сразу почувствовали резкий, неприятный запах, как только открыли окованную дубовую дверь. Лаборантская оказалась большим помещением с длинным железным столом в центре, и бесконечными стеллажами и закрытыми шкафами. Полки набитые всякой всячиной заканчивались высоко, где-то под потолком. На дверках некоторых шкафов висели замки, видимо там хранилось что-то очень ценное, а может и жутко опасное. На каменном полу, почти в центре лаборантской виднелось большое темное пятно, по всей видимости, оно и портило здесь воздух.

Войдя, ребята уставились на стеллаж справа. Там были расставлены не меньше десятка разновидностей котлов. Взяв первый попавшийся, медного цвета, Антон перевернул и прочитал:

– Медь, номер два, – он поставил его на место и взял из другой кучи, – О, вот третий номер. Понесли.

Котлы оказались крохотными, объемом не больше полулитра. Когда ребята раздали их всем студентам, профессор одобрительно кивнул:

– Благодарю вас за помощь, молодые люди. К сожалению, я остался сейчас один. Мой помощник – лаборант Чучев получил серьезную травму.

– А что с ним? – поинтересовалась Елена Дроздова, – Что случилось?

– Сильнейший ожог обеих рук. Но доктор Шниперсон обещал вернуть его в строй к пятнице. Я, как видите, тоже немного пострадал, оказывая ему помощь. Итак, начнем. Сегодня мы с вами приготовим один очень занятный вар…

Друзья многозначительно переглянулись, и начали списывать формулу с доски.

– Слушайте, может, мне время от времени уделывать Астролябову какой-нибудь гадостью? – тихо засмеялся Антон, – Она после прошлого моего дежурства такая смирная стала. Сегодня ни одного замечания мне не сделала, – снова хохотнул он.

– Наверно боится нового сеанса грязелечения, – кивнул с улыбкой Вася.

Они спускались по лестнице после практики по ботанике, которая была последней парой. Ребята отправились проведать Дашу сразу после занятий, не заходя в спальный корпус. Кирилл с Артемом и Дашины соседки тоже решили присоединиться.

– Такую ораву не пущу, – грозно сообщила Любовь Федоровна, встав на защиту хрупкого Дашиного здоровья, – Ишь расходились. Только одни ушли. Говорили, десять минут пробудут, а просидели полчаса почти, – она важно вздернула нос кверху.

– Любовь Федоровна, – начал Антон очень учтивым тоном, – Мы знаем, сколько вы приложили сил, чтобы Даша пришла в себя.

– Да, – ответила она, смягчившись, – Это правда.

– И кому как не вам, знать, – продолжил Антон, улыбнувшись, – Что в-в-выздоравливающей нужны положительные эмоции не меньше ваших прекрасных лекарств и заботливых рук.

– Ну, хорошо, – купилась на лесть медсестра, – Но только на пять минут! – она отступила от двери палаты и скрылось в смотровой.

– Ну, ты, оказывается, Тоха и лис, – улыбаясь, шепотом сказал другу Саша, открывая дверь палаты.

Дашка очень обрадовалась приходу ребят. Она полусидела в многочисленных подушках и гладила рыжего питомца:

– Как вас пустили-то? – улыбнулась она, – Медсестра даже следователей отчитала.

Саша с радостью отметил, что Даша еще больше порозовела, а в голосе вновь зазвучали веселые нотки. Ребята обступили Дашину кровать. Елена заметила на полу, рядом с тумбочкой, миски с водой и кошачьим кормом:

– Мы думали, пропал кот. Эй, пушистые штанишки, – потрепала она Кешу за ухом, – Ты тут теперь столуешься?

– Тут! Доктор разрешил ему остаться. Яков Семенович рассказал, что кот и так все время был здесь, просто Любовь Федоровна его гоняла.

– Ладно, про кота. Сама-то как? – улыбнулся Вася.

– Так хорошо все. Доктор сказал, сели так пойдет, через день-другой будет отпускать на учебу.

– Хорошенькое дельце! – засмеялся Кирилл, – Отпускать на учебу. Домой значит нельзя, а учиться можно?

– Поправляйся скорей, мы соскучились, – подмигнул Антон, – Без тебя тоскливо.

Ребята пробыли у Даши четверть часа, пока Любовь Федоровна не вспомнила про режим. Саша дождался, когда все выйдут и тихо спросил:

– Ну что манидефенсоры спрашивали? Ты сказала про брошку?

– Сказала. Еще сказала, что не помню ничего. И это правда.

– Они поверили?

– Да кто их разберет? Один лысый, наверно, главный у них, все выспрашивал о нашем происхождении, как попали в школу, про брошку эту. Быковым почему-то интересовался. Спрашивал, заходил ли он ко мне. Кстати, где он?

– В отъезде. Ладно, мне идти надо, а то пускать к тебе перестанут. У нас много новостей, как-нибудь все тебе расскажу.

– Хорошо. Пока. Завтра утром заглянешь?

– Постараюсь. Отдыхай…

Саша резко проснулся. С минуту он пытался понять, что его разбудило. Никаких резких звуков – только негромкое постукивание капель дождя в стекла, и мерное сопение соседей. Он лежал глядя в темный потолок и небольшое чувство тревоги, зародившееся где-то в глубинах мозга, стало расти и усиливаться с каждой секундой. Вскоре страх и ужас, как снежная лавина, снесли все здравые мысли оставив только ощущение безысходной обреченности. «Даша в беде!» – билось у него в голове. Саша не мог больше лежать в постели. Он вскочил, зажег палочку и посмотрел время. Часы показывали начало третьего. Саша сел на кровать, раздумывая, о дальнейших действиях. Он был уверен – что-то произошло. Решив, что стоит разбудить друзей, Саша поднялся и натянул спортивки, но тут же замер, услышав за дверью шаги. Секунду спустя в дверь негромко постучали.

– Кто? – спросил Саша, подойдя к самой двери.

– Профессор Быков.

– Докажите.