Песнь крылатых

Глава 1

Сияющее солнце разбрызгало свои лучи, окутав блестящими каплями обнажённую фигуру, показавшуюся над поверхностью воды. Гладкие, тяжёлые от влаги пряди струились по спине девушки, скрыв кожу от случайного взгляда. Безупречное спокойствие лесного озера дополнял лишь тихий шелест листвы под слабым ветерком да мелодичные песни пичужек.

– Ты быстро, цветочек, – раздался женский голос вблизи.

Обернувшись, девушка обнаружила говорившую, что расположилась у самой кромки водоёма. Темноволосая женщина с яркими синими глазами чуть откинулась назад, опираясь руками на землю, и с легкой улыбкой наблюдала за тем, как она покидает воду. Длинное светлое платье, расшитое завораживающим орнаментом, было чуть подобрано вверх, открыв вид на изящные копытца.

– Не ждала тебя, наставница, – отозвалась девушка, сощурив серо-синие глаза. – Уже соскучилась по мне?

Длинные волосы скрыли большую часть ее тела, словно причудливая рубашка. Девушка с удовольствием зарылась пальцами ног во влажную зелень травы, прикрыв глаза и чуть улыбаясь. Замерев на несколько мгновений, она потянулась.

– Конечно, моя душенька. Без тебя и день не мил, – улыбка женщины истаяла, лицо приняло строгое выражение. – Если ты забыла, что за особое время сегодня, это меня весьма опечалит.

– Милица, будет тебе, – вздохнув, девушка подняла свое платье. – Я всё прекрасно помню. Но немного опасаюсь…

Светлая ткань расправилась в её руках, на солнце блеснули извивы узоров. Она набросила вещь на плечи привычным, слитным движением продевая руки в рукава. Пальцы ловко пробежались вниз, соединяя полы многочисленными застежками. При касании самой нижней из них вокруг девушки засиял мягкий голубоватый свет, окутывая её с ног до головы. Спустя вдох он рассеялся, а она спокойно перебросила на плечо абсолютно сухие волнистые локоны, отливающие темной позолотой. Подол расстелился по земле, и она с легким раздражением приподняла его. Ткань, как оказалось, скрывала нечеловеческие ноги: вместо ступней вдруг возникли аккуратные копыта. За спиной развернулись и вновь сложились белые пушистые крылья: размах их был невелик, но удержать свою обладательницу в полете они могли.

– Хватит показывать мне свой нрав, Невена, – сказала наставница. – Привыкай, облик не изменится с годами, такова наша суть. Прими, и она будет тебе помогать. Даже эти милые ноги, столь похожие на оленьи, отдаляют тебя от человеческой сути и приближают к природной. Ты стала иной, пойми.

– Ты видишь мои мысли? Всякий раз когда я думаю об этом, ты одергиваешь меня, – нервно вздохнула Невена.

Поднимаясь, женщина слабо усмехнулась, расправив и вновь сложив за спиной свои крылья.

– Всё много проще, цветочек. Поживёшь с моё, тоже научишься. Твои перышки говорят мне больше, чем твое выражение лица.

Девушка тихо рассмеялась, покачав головой. Разгладив складку на платье, она придирчиво оглядела свое отражение в озерной глади, и примирительно протянула руки к женщине.

– Прости, но, в отличие от тебя, мне еще не привычна эта жизнь, – ответила она.

– Надеюсь, ты не хотела напомнить мне о моём возрасте, дерзкая девица, – погрозив ей пальцем, Милица легко поднялась. – Моя память хранит первые времена человека, когда великаны-асилки едва возвели горы и создали реки, но, мстилось мне, выгляжу я весьма достойно.

– Я и подумать не могла о такой неучтивости, наставница, – искренне ответила девушка. – Ты прекраснее любой из нас, это верно.

Милица лишь покачала головой в ответ.

– Полно. Пора, цветочек. Наложи защиту, и отправимся.

Она двинулась прочь от озера, и остановилась на краю поляны. Невена же опустила в воду ладони, тут же начавшие источать мягкий поток света. Изнутри водной толщи откликнулось переливающееся облако и рассыпалось мелкими искорками. Они разбежались до самого берега, и тут же растворились. Сияние потухло. Довольно кивнув, девушка поднялась, следуя за наставницей.

Спокойствие уединенного лесного озера постепенно сменилось прохладным перелеском, пропускающим редкие лучи сквозь густые кроны. Вдвоем они ступали по незримой тропе. Трава, примятая копытами, окутывалась мягким светом и вновь поднималась – найти дорогу чужакам едва ли удастся. Спустя добрую половину пути, их остановил неожиданный звук.

– Сестры! – звонко прозвучал нежный голос. – Какая радость вновь видеть вас!

Белокурый вихрь налетел на них, притянул в объятия и превратился в улыбчивую девицу.

– Смеяна, душечка, пусти уже, иначе наш восторг от встречи закончится очень быстро, – приглушённо отозвалась Милица.

Девушка ойкнула и послушно ослабила хватку. В блестящих серых глазах сияло веселье.

– Я подумала, дорога втроём будет веселее, и капельку изменила свою тропу, отправилась пораньше, – пояснила она, увидев как Милица вопросительно приподняла бровь. – Не сердись, пожалуйста.

– В следующий раз не нарушай порядок, – отмахнулась Милица.

– Я тоже рада видеть тебя, Смеяна, – скромно улыбнулась Невена. – В прошлую нашу встречу я едва вступила в силу.

– О, это было чудно, – рассмеялась та в ответ, пожав ладони девушки. – Благодаря тебе я вспомнила, какой неловкой была, пока не освоилась с новыми частями тела. В этот раз тебе будет проще, и ты сполна насладишься праздником.

– Уверена, что так и будет, – с сомнением ответила Невена.

Они продолжили свой путь уже втроём, иногда возобновляя беседу. Солнце переместилось по небосводу выше, когда деревья наконец расступились. Впереди шумела столица Померецкого княжества, густо наполненная деревянными домами. Возвышающаяся центральная часть Любграда была обнесена каменными стенами, в отличие от внешней, скрытой за бревенчатым частоколом. Беспрестанно звучали сотни голосов, шум инструментов, дребезжание тележных колёс.

– Как же громко, безумно шумно, – молвила Невена, ошарашенно осмотревшись.

– Успеваешь отвыкнуть от людского гомона в лесной тиши, – понимающе добавила Милица. – Держитесь рядом. И помните, пуще всего берегите волшебный наряд. Как бы не хотелось раствориться в толпе и побыть человеком – не делайте этого. Быть большой беде, коль попадет эта сила в чужие руки.

При воротах перебрасывались шутками двое стражников в кожаных доспехах, лениво опираясь на свои копья. Младший, едва начавший отращивать бороду, оказался более глазастым. Он первым заметил прибывших, моментально стирая улыбку, и дернул головой, привлекая внимание своего напарника. Они смолкли и вытянулись в полный рост. Не побеспокоив троицу ни единым вопросом, стражники распахнули ворота.

По обе стороны от дороги плотно прижимались друг к другу подворья, обнесённые невысокими заборами, и дома, сверкающие разноцветными резными украшениями ставен и коньков. Босоногие малыши с гиканьем носились по улицам, сталкиваясь с прохожими и рассыпаясь звонким смехом. Взрослые снисходительно поглядывали на малышню, учтиво раскланиваясь со встреченными знакомыми. В воздухе витал запах свежего хлеба. Мимо стремительно пробежал парнишка-коробейник, привычно напевая-наговаривая всем о товарах на своем лотке.

Женщины в белых одеждах привлекали внимание окружающих, даже того не желая. Их движение само по себе порождало в горожанах чувство интереса. Однако они не подходили близко, разглядывая и перешептываясь, а иные и почтительно кланялись, пятясь подальше.

– Это же дивьи духи, смотри, маменька! – раздался восторженный голосок маленькой девочки.

Она вцепилась в подол материнского сарафана, дергая его, и во все глаза следила за троицей. На веснушчатом личике отразилась чистая радость, когда услышавшая её слова Милица мягко улыбнулась.

– Это вила, детонька, – пробурчала приятно округлая женщина, притягивая к себе дочь одной рукой, а второй огладив выпирающий живот. – Особенный дух природы. Не гневи их, а не то быть беде. Сегодня день середины лета, они одарят тех, кто в нужде. Здоровьем да удачей наградят.

– Ой, надо деду позвать! – всполошилась девочка, вырываясь из объятий и скрываясь в толпе. Издавшая вздох мать отправилась за ней.

Площадь встретила вил непрекращающимся гомоном, множеством лиц и звуками свирелей. Над толпой и прилавками торговцев возвышались высокие столбы, украшенные длинными цветными лентами и зелеными ветвями. На возвышении в самом центре приплясывали музыканты и пара пушистых медвежат.

Невена с удовольствием рассматривала зверят, но вдруг ощутила, как что-то увесисто ударило ее на уровне колен. Охнув, она склонилась.

– Да что ж за день-то неприглядный такой! Сперва княжича просмотрел, теперь ты вот, – кряхтящий голосок снизу принадлежал степенному домовому, гневно сверкающему на неё из-под насупленных бровей.

Справная одежда отличалась чистотой, и если бы не рост в треть людского да веющая сила, Невена приняла бы его за человека.

– Чего встала, копытная? Мешаешь другим делами заниматься.

– Да вы сами в меня врезались, – возмутилась она. – Об бороду запнулись? Помочь укоротить?

На лице домового духа отразился чистый ужас, он двумя руками спрятал подбородок, попятившись от девушки.

– Это ты не смей! Ишь ты, молодая да злая. Никто бороды Митрича не коснётся, так и знай! Не то – ух я тебе задам, – пробормотал он и растворился в воздухе.

Смеяна и Милица прыснули от смеха, утягивая Невену дальше.

– Напугала бедолагу, на главный его символ покусилась, – прошептала женщина. – Медленно растёт, в ней его чары, а безбородому домовёнку тяжко. Свои же собратья выгонят из общины пока он полусилок, чтобы не мешал.

– А ты еще и Митрича напугала, он в княжьем тереме управляется, – добавила Смеяна. – Долго будет вспоминать тебе этот случай.

Невена расправила плечи и махнула рукой.

– Вот ему делать нечего, сам виноват. Первый налетел и обозвал ещё, – она чуть помолчала и добавила. – Правда мстить станет?

– Не станет, – махнула рукой Милица. – Но от его надменного вида и насмешек тебе в ближайшие праздники не укрыться. Он считает это одним из лучших своих наказаний. Уж не знаю, справишься ли ты с такой невыносимой ношей.

Покачав головой, Невена развернулась, оглядев веселящихся людей. Щегольские новые платья, алая вышивка на рубашках, разрумянившиеся лица – всё это мелькало перед ней. Такое знакомое – и такое чужое. Пошел всего лишь третий год с того момента, как она переродилась, но её отношение явственно изменилось.

– Идём, – её ладонь обхватили тонкие пальцы Смеяны.

Их влекло чуть в сторону от главной площади, туда, где пела их сила. Деревянные идолы, воздвигнутые во славу богов, сегодня получили обильные подношения. В корзинах и на подносах, да и просто на земле, высились плоды нового урожая, травы, пряжа и ткань, блестели кусочки серебра и матовые брызги крови жертвенных птиц и барашков. Каждому из покровителей – свой дар. Ни один не остался обделен.

Выше всех темнеет резной лик покровителя княжьего рода – сурового и справедливого Белбога, сотворителя земель. Белые платья единым движением расплескали ткань по земле, когда вилы опустились в поклоне перед идолами.

– Благословите мой путь, великие, подарите сил, дабы могла я передавать другим ваш свет, – прошептала Невена, слыша те же слова в устах своих сестёр.

Ощущение покоя окутало её, тёплым покрывалом легло на плечи. Несколькими долгими мгновениями позже его грубо оборвал громкий звон. В каменную чашу одна за другой падали серебряные кругляши монеток, ссыпаемые твердой рукой высокого мужчины в богатой одежде светлых цветов с алыми мотивами. Его кудрявые тёмные волосы венчал грубоватый обруч из золотых плашек, подчёркивающий крупные черты лица. Князь молился, смежив веки и держал за руку свою супругу. Княгиня замерла возле него, выказывая смирение. Драгоценная вышивка и каменья избороздили шелковистую багряную ткань её платья, тонкий платок спрятал волосы, удерживаясь венцом с самоцветами. Склоненная голова не позволяла разглядеть лицо женщины.

Милица еле заметно вздрогнула, оглядев княжескую чету, но это не укрылось от её спутниц. В моменты созвучия своих чувств и устремлений сестры-духи ощущали друг друга столь сильно, что могло казаться, что они единое существо в нескольких телах. С любопытством Невена устремила взгляд на правителей, пытаясь понять, что взволновало наставницу.

– Будьте благословенны, – сказала Милица, привлекая внимание. – Боги да будут милостивы к вам, вашей семье и владениям, князь Богуслав.

Мужчина обернулся к виле, на его лице мелькнуло выражение досады от того, что его прервали, сменившиеся благосклонностью, когда он осмотрел облик женщины. Княгиня как дышащее изваяние заняла место за плечом супруга, опустив глаза, окаймленные густыми черными ресницами.

– Благого дня вам, златокосые дивы, – князь изобразил легкий кивок. – Мы рады вам, и просим разделить с нами праздник равноденствия.

Милица кивнула, принимая ритуальное приглашение.

– Княгиня Миляна, – обратилась она тихо. – Мне приятно видеть вас в добром здравии. Изменились ли ваши чаяния со времени нашей последней встречи?

Полные, красивой формы губы княгини, сжались. Она подняла взгляд ярко-синих глаз на темноволосую вилу, но не удостоила её ответом. Лишь полное раздражения покачивание головой, и княгиня проследовала за ушедшим прочь мужем. На миг, когда она поравнялась с Милицей, в её взгляде отразилась печаль. Но тут же лицо вновь превратилось в маску, исполненную неодобрения. Это случилось так скоро, что Невена подумала было, что ей почудилось.

Нахмурившись, Невена бросила взгляд на темноволосую вилу. Та легонько мотнула головой, отказывшись отвечать на незаданный вопрос. Протянув обе свои ладони сестрам, она повела их ближе к резным фигурам. Выпуская крохотную толику своей силы, они направляли её к идолам, вслушиваясь. Сегодня боги говорили со своими созданиями особенно ясно. И столь же ясными были их ответы на молитвы, которые надлежало рассказать просившим. В голове Невены словно звучал хор, но всякое его слово запечатлелось в памяти.

– Довольно, – Милица отпустила их руки, и ощущение присутствия высших сил стало приглушенным, теряя свою яркость.

Смеяна обеспокоенно всматривалась в лицо Невены. Ошарашенная, та часто дышала, стараясь успокоить трепещущее сердце.

– Не тревожься, – сказала Невена. – Для меня это всё ещё невероятно.

– Ты хорошо держишься, – ответила Смеяна.

– Не будем заставлять князя ждать, сёстры, – Милица с напускной строгостью осмотрела их, и жестом поманила за собой.

Мягкая трава быстро пробивалась сквозь утоптанную землю, сопровождая каждый их шаг. Толпа, сбившаяся неподалёку от капища, бурлила шепотками и любопытными восклицаниями, десятки глаз внимательно ловили каждое движение. Невена сбилась с шага, едва не распластавшись ниц, если бы не ловкое движение Смеяны, успевшей подставить ей предплечье. Расправленные плечи Милицы казались оплотом уверенности, и Невена вперила свой взгляд в них. Она старалась сама почувствовать такое же спокойствие, но тщетно. Плотно сложенные крылья нестерпимо хотелось раскрыть – и унестись как можно дальше, прочь, в тишину ставшего родным озерца.

На главной площади стало много тише, музыканты негромко наигрывали весёлую мелодию. Слуги метались, заканчивая украшать и заставлять кушаньями длинные столы, выставленные по обе стороны от княжеского места трапезы. Легкая ткань была закреплена между несколькими столбами, укрыв семью правителя и его почётных гостей от жаркого летнего солнца. Княгиня, вопреки всем традициям, выхватила у нянюшки трехлетнюю девочку, ласково прижав к груди. Черноволосый мальчишка лет десяти в расшитом вензелями наряде стоял возле неё и гневно сопел.

– Маменька, маменька! Ну маменька! – он нетерпеливо дергал ткань, но женщина словно не слышала его. – Цветану только успокоили, надо ее отнести покормить, маменька!

Пышнотелая кормилица в свободном платье робко тянула руки, готовая принять дитя, но княгиня словно потеряла слух. Старая нянюшка, воспитывавшая в свое время нынешнего правителя, явно выказала своё недовольство, ее многочисленные морщины стали еще глубже. Она позволила себе склониться к сидящему за столом князю, что-то тихо шепнув тому на ухо. Помрачнев, Богуслав поднялся и коснулся локтя своей супруги, крепко сжимая пальцы. Вздрогнув, та посмотрела в его лицо. Плечи её ссутулились. Она нежно поцеловала дочь в лоб, и передала дитя заулыбавшейся кормилице. Князь, сохраняя цепкую хватку, направил женщину к месту по левую руку от своего украшенного причудливой резьбой деревянного трона.

– Велимир, – окликнул мальчика князь. – Присядь с нами, сын.

– Правда, батюшка? – восторженно отозвался тот.

Не дожидаясь ответа, он взобрался на скамью и устроился за столом, старательно пытаясь придать своему личику серьезное выражение.

Милица остановилась, не доходя до пиршественных столов. Невена не видела её лица, но чувствовала исходящее напряжение, и, заметив, как нахмурилась Смеяна, она решила, что это не было ошибочным. Вокруг замирали разговоры, толпа рассматривала пришелиц. Дождавшись, когда интерес стал ещё больше, вила заговорила.

– По традиции, в день равноденствия такие, как мы, служат голосом для наших небесных покровителей, – мелодично начала Милица. – Мы делимся с вами нашими дарами. Для всех духов этот день – большая радость. Именно сегодня двери между мирами приоткрыты. Сегодня узы между всеми нами особенно крепки.

Толпа, едва дыша, внимала её словам. Вперед пытались протолкнуться хворые, в надежде, что волшебство вил коснётся именно их. Князь Богуслав с легким пренебрежением оглядел своих подданных, откинувшись на спинку своего кресла. Княгиня недвижимо смотрела на праздничные явства. Сидящий подле неё сын пытался привлечь к себе её взгляд, тихонько окликнув, но вновь безуспешно.

– Но прежде, – Милица продолжала, в ее голосе появилась ощутимая дрожь. – Я прошу тебя, княже, как просила не раз лицом к лицу, прошу тебя при всех твоих подданных вновь. Быть может, это охладит твой разум. Одумайся. Боги ведают о твоих тёмных помыслах, о неутолимой жажде. Если ты не остановишься сейчас, твоя доля будет печальна. И этот час близок.

Тишина поглотила празднично украшенную площадь. Горожане недоуменно переглядывались. Пальцы князя впились в подлокотник кресла с такой силой, что послышался треск раздавленных резных завитков. В серых глазах мужчины появилась ярость. Ему потребовалось несколько мгновений, чтобы скрыть это, вновь чуть поднимая углы губ в намеке на улыбку. Княгиня же, вскинула голову и, прищурив яркие синие очи, следила за вилой.

– Благодарствую. В каждом из нас, как известно, таятся и мрак и свет, похоже, что настрой моих дум был слишком мрачен, когда я возносил хвалу, – неторопливо молвил Богуслав, расслабляя хватку. – Нашему княжеству пришлось тяжело этой зимой. Многих унесли болезни и набеги. Должно быть, вы не знали об этом.

Милица криво усмехнулась, вслушиваясь в проносящиеся вокруг согласные шепотки.

– Слово сказано, князь, – ответила она. – Твоя воля.

Развернувшись, она подошла к выбившимся из толпы болезным людям, а Невена и Смеяна тут же последовали её примеру. Доверчиво протянутые ладони оказавшись в сомкнутых пальцах девушек-духов окутывались хрупкими огоньками, безошибочно растекаясь по телу, находя раны и старые боли. Теплотой волшебных огонеё исцелялись многие напасти.

Горячие благодарности выздоровевших лились рекой, заглушив прежние обсуждения. Отвешивая поклоны целительницам, они пятились, стараясь незаметно поставить свои дары наземь. В свертках прятались вкуснейшие караваи хлеба, крынки с молоком, мёд, свежие ягоды в плетеных коробах – хотя платы за свое дело вилы никогда не требовали.

Невена улыбнулась старушке, которой только что сняла боль в полуслепых глазах. Морщинистые щеки прочертили дорожки слёз радости.

– Ой дочка, пусть твоё добро тебе вернется, да благословит тебя всякий бог, – благодарно частила старушка, сжимая ладонь вилы.

– Будь здорова, бабушка, – ответила она.

– Мой черед! – раздался звонкий голос, и место напротив Невены занял княжеский сын. В его чертах угадывалась твердая воля, а в синих глазах, таких же, как у его матери, различалось любопытство.

– И что же у тебя болит, княжич? – с сомнением оглядела его девушка.

– Вот, – он показал виле свою левую ладонь, на которой влажно блестел свежий глубокий порез.

– Как же это случилось?

– Всего лишь небольшой спор, – мальчик пожал плечами. – Так что, вылечишь меня?

– От дурости мои силы не помогают, – пробурчала себе под нос Невена, и чуть громче добавила. – Вылечу.

Она приняла его ладонь, и позволила силе протечь сквозь кожу. Колючие звездочки огоньков обожгли края раны, заполняя её светом, стягивая и обновляя. Невена разомкнула пальцы, выпуская руку Велимира, и тот с восторгом осматривал тонкую линию нежной кожи, оставшейся на месте пореза.

– Ого. Удивительно, – пробормотал он, прослеживая линию подушечками пальцев. – Спасибо, златокосая.

Он пристально вгляделся в лицо вилы, словно запоминая его, коротко кивнул и отодвинулся. На его месте словно из-под земли появился рыжеватый мальчишка тех же лет, одетый несколько проще княжеского сына. Его веселые светло-карие глаза были лукаво прищурены, когда он отвесил виле легкий поклон, и протянул вперед руку с ровно таким же порезом, что она только что заживила княжичу.

– Можно мне тоже вылечить рану?

Невена вздохнула, и вновь отпустила чары, помогая плоти заживать быстрее. Мальчик во все глаза рассматривал искорки, пытался потыкать в них пальцем, но тут же удивлённо отдернул руку, дуя на легкий ожог.

– Так странно, но чудесно, – сказал он. – А вам от них не больно?

– Нет, – покачала головой девушка.

– Спасибо…А у вас есть имя? Меня Деян зовут, – сообщил он, хитро поблескивая глазами на вилу. – Или вам нельзя имена говорить?

– Моё имя Невена, – ответила девушка. – Если и нельзя говорить, то я не знаю об этом. Всё, тебе уже пора, ступай.

Деян присоединился к Велимиру, и они побрели под навес, о чём-то шушукаясь. За накрытыми столами было уже полно людей, с помоста вновь громко доносилась веселая музыка. Сейчас они будут пировать, танцевать и развлекаться, а к вечеру на площади разгорятся костры, и часть своих жертвований горожане подарят пламени.

Схлынувший интерес был вилам на руку, они подхватили часть полученных ими подарков, и по слову Милицы отправились прочь, к воротам.

Стражники с легким поклоном распахнули створки, позволяя им покинуть город.

– Почему мы не остались на вечернее торжество? – спросила Невена.

– Потому что вечером мы там не нужны, – пожала плечами Смеяна. – Обновление сил прошло, жертвы принесены. И слово сказано.

На последней фразе она пристально посмотрела на задумчивую Милицу, надеясь получить ответ, но та хранила молчание.

– Почему так, наставница? Ты не сказала ни слова ни одному из горожан – лишь князю, – все же задала вопрос вслух Смеяна.

– Так было нужно, – отрезала та. – У нас давняя история знакомства, и это должно было быть сказано. Я отчаялась достучаться до него.

– Он не был доволен тому, что услышал, – тихо отметила Невена.

– Я уже ответила, пташки мои, – Милица чуть повысила голос. – Пора возвращаться.

Обратный путь ощущался куда более долгим, между вилами висело напряженное молчание. Наконец, Смеяна попрощалась, удаляясь в направлении своей обители. Невена бросала на свою наставницу короткие взгляды, но та оставалась погруженной глубоко в свои мысли.

Прохладный воздух, наполненный ароматами хвои и земляники, влек Невену к месту, которое она ощущала всем своим существом. В просвете между деревьев блеснула озёрная гладь, отражающая закатное солнце. Вспыхнувшая радость даже немного удивила её – она и не заметила, как это место стало настоящим домом, а не только убежищем.

– Что ж, теперь и мне пора прощаться, – Милица сжала ладонь девушки. – Не заметишь, как пролетят дни, и мы вновь встретимся. Береги свой край. Помогай просящим помощи и гони вредящих.

– Доброго пути, – Невена легко обняла женщину, и отстранилась.

Немногочисленные дары аккуратно опустились возле её ног. Милица взмахнула ладонью, прощаясь, после чего резко распахнула крылья и взмыла ввысь.