Командующий флотом, приняв доклад командующего морским парадом, отошел на красавце белом катере от причала для обхода кораблей.
На кораблях выстроившиеся экипажи во главе с командирами затаили дыхание. Красивый белый катер с должностным вымпелом Командующего флотом медленно заходил в начало первой линии кораблей парадной диспозиции. Заполненные до отказа зрителями трибуны гудели монотонно и гулко-торжественно.
Солнце отражалось в латуни надраенных корабельных рынд, бронзе корабельных дельных вещей и медалях личного состава. Дымились водным паром свеже – вымытые палубы. Первые струйки пота сбегали по спинам участников. Кот, увлекшись общим настроем, как истинный гвардейский зверь решил тоже привести себя в праздничный вид.
Командующий флотом сурово пройдя вдоль парадного борта поздравил с праздником первый корабль. Под раскатистое «Урааааа!!! Урааааа!!! Урааааа!!!», несшееся ему вдогонку с первого корабля, стал проходить борт второго корабля. Сопровождающий Командующего адъютант упоительно строчил что-то в блокнот.
Кот закончил с лапками и, грациозно изогнувшись, стал умываться дальше.
Командующий под раскатистое «Урааааа!!! Урааааа!!! Урааааа!!!», несшееся ему вдогонку со второго корабля, стал проходить борт третьего корабля. Гвардейский крейсер был следующим и последним в линии.
Кот Рус, чистюля, патриот и фанат военной службы на кораблях военно-морского флота, гвардеец и эстет, максимально оттянув заднюю левую лапу вертикально вверх, заканчивал утренний туалет.
Отвлекшись на новый шум за бортом, кот встретился взглядом с Командующим. Командующий видел из-за ограждения площадки только морду с ушами и задранную (вытянутую, вскинутую в приветствии, указующую в небо и т.д) пушистую лапу с розовыми подушечками.
Кот доброжелательно провожал взглядом проплывающего внизу на красивом белом кораблике чудного мужика не с нашего корабля.
Командующий пытался угадать, что или кого он сейчас лицезреет на борту флагмана Черноморского флота.
Адъютант подобострастно шепнул ему в спину на выдохе – Товарищ Командующий, оно вас приветствует!
–Кто оно? -заинтригованный Командующий тоже перешел на шепот.
–Оно-скромно повторил адъютант.
Метнувшись к рубке, адъютант дал команду скинуть ход до малого и вскинул бинокль, выцеливая диковину в окуляры.
Набрав полную грудь воздуха, гвардейский экипаж ждал подхода катера для приветствия. Командир застыл изваянием на площадке парадного трапа и обреченно недоумевая, краем глаза наблюдал за белым красавцем катером. Катер медленно дрейфовал у борта. Кто-то из свиты Командующего в упор пялился из бинокля на крейсер.
Командир крейсера не мог вспомнить, что в том месте могло быть чудесного и удивительного .
Дело пахло керосином. Красавец белый катер продолжил движение.
– Ну? – шипел Командующий.
– Да не понять. Или лемур или скунс похоже. Ухи в образ не вписываются- преданно шептал адъютант.
–Щас узнаем. Щас все узнаем! -успокоил его Командующий.
Горнист на пределе сил начал исполнять «Захождение». Оркестр грянул «Марш Преображенского полка».
Командующий подойдя к борту, шагнул на нижнюю площадку трапа. Оркестр оборвал игру.
Командир с верхней площадки образцово-показательно подал команду -Смиррнаа!!
Командующий легко взбежал по трапу и принял рапорт командира крейсера о построении экипажа для празднования в нужном месте.
Начальник почетного караула, взмахнул саблей и под «Встречный марш» воодушевленно отмаршировав положенное количество шагов, громко рапорт Командующему повторил.
Экипаж ел глазами начальство. Напряжение достигло апогея. Командующий обошел строй и подошел к микрофону.
– Здравствуйте, товарищи!!!!– понеслось эхом по бухте.
– Здравия желаем, товарищ адмирал!!!– грянуло в ответ.
– Поздравляю вас с Днем Военно-Морского флота!!!
–Ураа! Урраа! Уррааа!!!– понеслось ввысь и в стороны троекратно и протяжно.
– Хорошо отвечаете!!!– поймал кураж Командующий.
– Служим Российской Федерации!!– торжествующий рев экипажа был ему ответом.
Командир удовлетворенно кивнул.
Трибуны притихли, пытаясь прислушаться.
Командующий произнес речь, которая транслировалась на городские трибуны.
По окончании речи оркестр исполнил Государственный Гимн Российской Федерации. Почетный караул взял «на-Караул!».
По команде «Вольно!», командир крейсера приготовился к экзекуции.
Командующий, взяв его под локоть, отвел в сторону, шуганув пытавшуюся подслушать свиту.
–Командир! – не стал тянуть быка за рога Командующий-что за зверь живет у тебя?
– Кот, зачислен в списки по указанию командира дивизии, ухожен, не злобив, экипаж его любит, в плохом не замечен-зачастил командир.
– Кот? -почти разочарованно не поверил Командующий.
– Щас предьявим – заверил командир, дав команду старпому.
Толкаясь локтями, три поисковые команды понеслись на отлов сослуживца.
– Да не сюда – досадливо сморщился Командующий – В тамбур несите. Сейчас журналисты в цирк все превратят. А нас клоунами по телевизору покажут.
– Он? -указал адъютанту на забившегося в угол Русика Командующий.
Прожженный царедворец выдержал паузу.
–Поверните и приподнимите!! – упиваясь моментом вершить людские и кошачьи судьбы важно молвил адъютант и анималист – эксперт по совместительству.
Кота стали вертеть по всякому.
–Вроде он-решил сохранить каплю интриги заигравшийся адьютант.
–Красавец! – погладил кота Командующий, сняв перчатку-Корма не жалеть!
–Так точно! – обрадованно ответил командир гвардейского крейсера.
Прыгнув в катер, Командующий флотом отошел от борта крейсера и начал движение к трибунам. Оркестр начал исполнять сигнал «Захождение» и «Встречный марш».
Грянул артиллерийский салют с кораблей первой линии – 15 залпов!!!
С началом салюта экипажи кораблей, построенные по левому борту без команды приняли положение «Смирно», и кричали перекатное «Уррааа!» до подхода катера Командующего к плавпричалу.
Командир крейсера, счастливо улыбаясь, кричал громче всех.
Заполошенные чайки, галдя и гадя, носились стаями по акватории бухты. Громко пиликала автомобильная сигнализация.
Трибуны ликовали!
Гвардейский кот Рус со смешанными чувствами смотрел вслед красивому белому катеру из укромного места.
Каждый корабль дивизии, кроме внутренних корабельных вахт и дежурств, нес еще и гарнизонные наряды. К ним относились гарнизонные патрули и караулы.
Гарнизонные патрули назначаются в каждом гарнизоне для поддержания порядка и контроля за соблюдением воинской дисциплины военнослужащими на улицах и в других общественных местах.
Патрули назначаются на сутки или только на определенное время дня или ночи и могут быть пешие, на мотоциклах или автомобилях.
А вот гарнизонный караул назначается для охраны и обороны гарнизонных объектов, не имеющих своих подразделений охраны, а также для охраны военнослужащих, содержащихся на гарнизонной гауптвахте.
В городе – герое Севастополе гарнизонный караул был один. Тот, что для охраны гауптвахты или «губы», как ее называли между собой военные люди.
Всех этих премудростей гвардии кот не знал и безразлично смотрел , как моряки получив оружие убывали после построения на крейсерском баркасе в гарнизон для несения гарнизонной службы.
Но вот как-то начальник караула, молодой кошколюб и жизнерадостный офицер, подающий надежды по совместительству, решил взять с собой в караул кота. Как он потом напишет в объяснительной : « для расширения кругозора животного и психологической разгрузки караульных бодрствующей смены».
Сказано-сделано. Ничуть не сомневаясь в правильности своего решения, начальник караула вместе с котом убыл на баркасе во главе караула на гауптвахту. Кот, покачиваясь на волне, доверчиво терся о матросские штанины и ни о чем не подозревал. На время развода, где дежурным по караулам проверялась готовность гвардейского караула к несению службы, кота спрятали в оружейной пирамиде. После развода кота выпустили на волю и он стал обживать новые территории. Но дальше комнаты отдыха его не пускали, и кот , привыкнув к крейсерским просторам , заскучал. Вдобавок ко всему , в комнате отдыха было нестерпимо жарко. Поэтому, когда очередная смена начала сборы к заступлению на посты, кот приготовился. Гремя касками и автоматами, караульные стали выходить из караульного помещения. Распихав матросов, одуревший от жары Рус вырвался на волю и понесся по длинному коридору на выход из опостылевшей гауптвахты.
Выскочив на плац, кот после минутной заминки юркнул направо, где растворился в редких кустах.
–Товарищ капитан-лейтенант!! – заорал караульный от дверей- Кот удрал!!!
–Никуда он с гауптвахты не денется!! – подал голос начальник караула.
– Проголодается, сам прибежит. – поддакнул помощник начальника караула, вальяжно орудуя ложкой в банке с тушенкой.
На том и порешили. Караульные продолжили заниматься своими делами, а кот переждав положенное время, стал изучать, куда его привезли. Обежав по периметру плац и пометив все нужные места, кот прибежал на гаражный двор. Сам двор оказался темным и неинтересным. Едко воняло разлитым бензином и всякими видами смазок. Вдобавок, с моря потянул прохладный ветер, и стал накрапывать моросящий дождик. Кот поспешил обратно к людям, теплу и свету.
Забежав обратно в теплый коридор, Рус стал красться вдоль стены, выгибая спину. За поворотом его увидел часовой по охране общих камер, который, обрадовавшись гостю , стал активно кис-кис-кискать рыжему сослуживцу. Котяра стал вальяжно подходить на зов, красуясь и кокетничая. Ведь ему тоже было скучно.
Часовой, нагнувшись к коту, стал чесать того за ухом. Рус, развалившись на спине, требовал еще и погладить пузико, изредка покусывая матроса за руку ласкающую. В общем, на посту царили идиллия и пастораль, которые внезапно нарушили скрип двери и приближающиеся шаги. Это вышел на обход грозный начальник гауптвахты.
Часовой заметался. Ведь по Уставу часовому запрещается: спать, сидеть, прислоняться к чему- либо, писать, читать, петь, разговаривать, есть, пить, курить, отправлять естественные потребности или иным образом отвлекаться от исполнения своих обязанностей. Получается, гладя кота по пузу, часовой от своих обязанностей отвлекается, что не есть хорошо. Не успевая ничего придумать из-за цейтнота времени, часовой просто засунул кота себе за спину под куртку и замер по стойке «Смирно», держа автомат в положении «На ремень». Коту стало темно и тесно, и он начал отчаянно выдираться на волю
Начальник гауптвахты , зыркнув на часового исподлобья и пройдя уже мимо, вдруг понял, что с фигурой часового что-то не то. У матроса, поедавшего глазами начальство, был хвост. Натуральный, рыжий хвост. Которым часовой лихо размахивал туда-сюда. В сочетании с преданным выражением лица часового, наличие хвоста смотрелось дико. И необычно. Непривычно по крайней мере. Как то так.
Начальник гауптвахты впал в ступор и стал думать. В это время часовой вытащил отчаянно брыкающегося Руса из под куртки и зашвырнул кота за угол по направлению к столовой. Кот, мелькнув в свете тусклой лампочки под потолком, мягко приземлился где-то в темноте и пропал из зоны прямой видимости.
Начальник гауптвахты резво развернулся и побежал обратно к часовому. Тот оказался на месте. Но вот хвоста на месте не было. Запала неловкая пауза. Часовой вежливо ждал. Начальник гауптвахты не знал с чего начать. Патовая ситуация начала утомлять обоих. Наконец, начальник гауптвахты сделав умное и строгое лицо , вернулся к себе в кабинет. Часовой облегченно вздохнул и вытер потный лоб. Рус через пожарный выход сбежал на задний двор. Начальник гауптвахты закрылся изнутри и стал задаваться вопросом: «Что это было?».
Ответ на поверхности не лежал и это очень злило. Особую пикантность ситуации добавлял тот факт, что уважаемый начальник гауптвахты был большой любитель читать, слушать и смотреть телепередачи про всяких там рептилоидов и параллельные миры с инопланетянами, но вот часовые с рыжими хвостами в эту картину никак не вписывались. Это напрягало и с этим надо было что-то срочно делать.
Начальник гауптвахты , как настоящий военный , решил начать с анализа исходной обстановки. Итак, что мы имеем. Злоупотребления алкоголем и приема наркотических средств и токсических веществ не было. Галлюцинациями не страдал. Военно-врачебная комиссия психических расстройств личности при поступлении в военное училище не выявила. Это обнадеживает и внушает определенную уверенность.
Идем дальше. Визуально, центральным зрением, хвост не наблюдался. Но не стоит забывать , что даже если мы смотрим прямо, зрачок не стоит на месте и совершает саккадические движения, то есть перепрыгивает с места, отслеживая “подозрительные” движения. А что у нас было источником «подозрительных движений»? Правильно, хвост! Но хвоста не может быть! Логический тупик.
Возвращаемся обратно. Допустим, хвост был отмечен не центральным, а периферическим зрением. Периферическое зрение – это не только те предметы, на которых фокусируется глаз сбоку от него, но и находящиеся вокруг этого предмета размытые соседние предметы и движущиеся объекты.
Угол периферического зрения у человека равен приблизительно 1800 ,если рассматривать по горизонтальной плоскости, и около 1300 по вертикальной. Хвост и его движения наблюдались в этих диапазонах. Так что, хвост у матроса все таки был?
Пропускаем анализ исходной обстановки как тупиковый. Переходим к выработке замысла. Какой исходный результат нам нужен? Правильно, отсутствие матроса с хвостом (по крайней мере в этой реальности), полностью комфортное душевное состояние и отсутствие предпосылок к дурным мыслям, отвлекающим от выполнения задач военной службы.
Задаем аксиому, не требующую доказательств: хвостов у матросов нет. А то ,что что-то там померещилось, так и не хвост вовсе. Вымотанный службой мозг выдал галлюцинацию. Все, закрыли тему!
Повеселевший начальник гауптвахты даже нашел ситуацию комичной. Ай да я! Заслужился бедолага до рыжих понимаешь, матросских хвостов! Хе-хе-хе!!!
Вспомнив куда шел, начальник гауптвахты опять вышел из кабинета и направился на обход своего беспокойного хозяйства.
Тем временем обиженный внезапным зашвыриванием в никуда, Рус лениво перебегал строевой плац. Часовой, охраняющий ворота на гауптвахту, завидев рыжего друга, радостно закискискал. Кот недоверчиво остановился. Уж больно свежи были душевные раны. Но матрос оказался своим в доску знакомцем из писарской команды , и Рус потрусил к часовому. Часовой принял Руса более чем радушно: приподняв над воротами, показал котику панораму ночной бухты, дал поиграться телефонным проводом, гладил за ушком и ни в чем не отказывал.
Коту очень понравилось охранять ворота. Ветер периодически раскачивал створки ворот, отчего те загадочно скрипели, тени от фонаря интригующе метались по плацу и за ними было так задорно бегать, одуряюще пахло магнолией, и трещали цикады. Правда, цикады в лапы не давались, но все равно было очень весело.
Столь приятное времяпровождение было прервано телефонным звонком. Звонил помощник начальника караула – Не спать! Начальник «губы» идет к вам!
Часовой действовал по шаблону: сгреб Руса и засунул сзади под плащ-палатку. Кот испытал эффект дежавю и стал возмущенно хлестать коварного изменщика хвостом, попутно вцепившись когтями в бока.
Часовой охнул, но виду не подал, продолжая изображать бдительного военнослужащего на охране и обороне вверенного ему объекта. Начальник гауптвахты , выйдя из ярко освещенного коридора на темный плац ,невольно прищурился и не спеша огляделся по сторонам. Вокруг все было спокойно и на своих местах.
Вон ворота, фонари все светят, перегоревших нет -и это славно. Вон часовой уставился, стоит как положено, глазами меня ест. Что то в фигуре часового показалось начальнику гауптвахты смутно знакомым. Присмотревшись, начальник гауптвахты ахнул: из под плащ-палатки часового торчал рыжий хвост!!! И он был живой!! И часовой мастерски им вымахивал!!! Или размахивал? Вместе с преданным выражением лица часового это смотрелось бы и комично, например на экране телевизора, но не в этот раз. Увы. Не в этот раз.
Псхику начальника гауптвахты спасло то, что за сегодня в его жизни это был уже второй часовой с хвостом. Поэтому быстро развернувшись, начальник «губы» срываясь на рысь, бросился обратно к себе в кабинет. Часовой, проводив начальника гауптвахты недоуменным взглядом, решил позвонить начальнику караула.
– Товарищ капитан-лейтенант, заберите кота!
Тем временем начальник гауптвахты грустно смотрел на себя в зеркало и размышлял о своей карьере, которая прекратилась так быстро и внезапно. В шизофрению верить не хотелось отчаянно. Психом быть уволенным – перспектива позорная и для себя, и для семьи. Кстати, как это повлияет на размер пенсии? И будут ли меня теперь лечить в дурдоме? А если будут, то с какой периодичностью? Или можно договориться на амбулаторное лечение, без закрытия в психушку, так сказать, на дневном стационаре? Или можно посимулировать здоровье, сколько возможно? Тьфу, что за мысли! Почему это произошло именно со мной, а не с каким-нибудь козлом типа прапорщика Сидорова?
Кстати, о Сидорове… Начальник гауптвахты набрал телефон фельдшера гауптвахты.
– Слышь, Валера, ты же вроде в психдиспансере практику проходил?
– И, че?-насторожился Сидоров.
– Да ниче. Как психа от нормального отличить?
– А Вам зачем? – вопросом на вопрос ответил пройдоха Сидоров.
– Надо. По служебной необходимости. Срочно – для пущей убедительности подпустил металла в голосе начальник гауптвахты.
– В госпиталь надо везти, на исследования .
– Нет, ты не понял! Здесь и сейчас! Срочно!
– Тогда тесты есть всякие. На вопросы человек отвечает, и в конце результат по баллам. Сразу видно псих или не псих!
– А у тебя тесты лично есть?
– А Вам с картинками или без?
Начальник гауптвахты тихо взвыл, стиснул трубку служебного телефона и мысленно посчитал до десяти. И начал выплевывать в трубку слова как короткие, на три патрона, автоматные очереди – Мне, срочно, сюда! Тесты! Похрен какие! Времени у тебя минута!
– Зайдите ко мне в фельдшерскую. Над топчаном полка. На ней синяя папка. В папке всякие тесты . Только на место верните. И ничего на картинках не рисуйте! – доложил перетрухнувший Сидоров.
Бросив трубку на стол, начальник гауптвахты бросился в путь за психическим здоровьем. Подбежав в фельдшерской, начальник «губы» вспомнил, что впопыхах забыл ключи. Чертыхнувшись, бросился обратно к себе за ключами. Потом, зажав ключи в потной ладони ,метнулся к вожделенной фельдшерской. Ключи оказались не теми. Процесс забега был повторен с перекрытием нормативных показателей.
Часовой общих камер, наблюдая за челночным бегом начальника гауптвахты всерьез задумался, а не доложить ли по данному факту в караульное помещение? Раньше такой физической активности за начальником «губы» не наблюдалось. И это настораживало.
Наконец начальник гауптвахты добрался до вожделенной синей папки с картинками. Вывалив содержимое на топчан, он лихорадочно уставился на вываленное. Изобилие и многообразие красочного наглядного материала завораживало. Потом, взяв себя в руки сгреб все вываленное обратно в папку, и с достоинством прошествовал к себе в кабинет. Тяжесть папки приятно успокаивала и обещала, что все будет хорошо. Как раньше.
Закрывшись на ключ изнутри, начальник гауптвахты приступил к тестированию и диагностике себя. Этот процесс оказался неожиданно увлекательным настолько, что мысли о дурдоме на время отошли на задний план.
В одних тестах нужно было отвечать на заковыристые вопросы, в других внимательно рассматривать диковинные картинки и придумывать им названия, в следующем тесте нужно было пялиться на чернильные пятна, придуманные стопроцентным психом, и так далее ,и тому подобное. Из-за того, что на кону стояло собственное благополучие, то к тестам начальник гауптвахты подошел максимально серьезно и отвечал искренне, и не задумываясь, как того требовали инструкции к тестам. Из-за этого начальник гауптвахты внезапно пристально взглянул на себя со стороны и задумался о своей сути (или сущности), бренности бытия и приоритете духовного над земным. Захотелось все бросить и уйти в паломничество, найти духовного учителя, приобщиться к сакральным ценностям или на худой конец пойти в дельфинарий.