Где ты был, Адам?

Эта книга оставила после себя странное впечатление, которое нелегко сформулировать. Вроде не к чему «придраться», хороший красивый текст, глубокий и серьезный, но вполне легко читаемый. Сюжет увлекает, ведь автор пишет о важных вещах, особенно ценных тем, что рассказывает о войне с иного ракурса, т.е. о Второй Мировой войне глазами немцев. Но, несмотря на трагические моменты в тексте, у меня не получилось полностью проникнуться переживаниями героев, возможно потому, что повествование очень ровное, сухое, малоэмоциональное. Также минусом для меня стало то, что нет в книге открытий, каких-то новых фактов, проливающих свет на ранее незнакомые события

А, может, причина именно в том, что все же сложно ощутить себя немцем, прежде всего в них невольно видишь «нападающих», поэтому труднее проникнуться сочувствием.

Хотя, конечно, писатель пишет вообще о неправильности, абсурдности войны, ее бессмысленности. Поэтому все, что происходит на страницах, выглядит немного нелепо, тут нет героев, скорее, все жертвы обстоятельств и их гибель совсем напрасна. Но почему-то мне показалось, что автор немного «мухлюет», выбирая для сюжета именно последние месяцы войны, момент отступления немецкой армии, атмосферу проигрыша. Интересно, какой была бы книга, разворачивайся события в начале войны, когда победы шли за победами, когда города захватывались один за другим? В ситуации проигрыша, конечно, все охвачены отчаянием, всё кажется ненужной затеей, но была ли война для немцев так же бессмысленна, когда она приносила новые земли, дармовую рабочую силу, возможность отобрать чужое, подчинить себе других и установить свои порядки?

Для меня главным достоинством книги явилась ее атмосферность, текст настолько ярко воссоздает образы, что кажется, будто смотришь кино. Жару ощущаешь почти физически, мучаешься вместе с офицером от боли, поражаешься, как можно жевать бутерброды и болтать о семье, если везешь узников в концлагерь и до чего же чудовищно петь веселые песни, чтобы заглушить их крики из кузова.

А еще хочется отметить необычный момент, который бросается в глаза с первых страниц. Автор очень часто пишет о наградах, например, об отсутствии креста под шеей у генерала, о «ботве»-кресте с дубовыми листочками у полковника или на левой стороне мундира офицера. Кажется, что человек без награды чувствует себя ущербным, им не гордятся дома, солдаты не уважают таких начальников, хотя и знают, что «крест на генеральской шее немного стоит».

Подводя итог, это стоящая книга, которая позволяет под иным углом взглянуть на события Второй Мировой войны, почувствовать иное настроение, чем в книгах наших военных писателей, так что рекомендую ее любителям классики.

Наверное это одна из самых сильных книг о Второй Мировой войне, написанных иностранцами. Только тут нет всяких военных подвигов, нет крупных сражений, вошедших в историю Второй Мировой, тут как раз война показана взглядом маленького человека, простого солдата вермахта — кажется, он даже не нацист, а просто призванный в армию и вот уже три года воюющий человек. Винтик-шпунтик айн-цвай в немецкой военной машине — куда послали, туда и иду со своей винтовкой, ранцем и каской.

Сильных ход нашёл Генрих Бёлль для знакомства с главным героем романа Адамом. Знаете, вот как в кино, сначала даётся общий план, толпа куда-то бегущих по своим делам людей. Потом камера постепенно наезжает и мы уже видим не толпу, а какие-то отдельные группы, затем уже пары и тройки и в конце-концов крупным планом лицо одного — Человека. Вот такой приём использовал Генрих Бёлль в своём романе — и для знакомства с Адамом, но ещё и для того, чтобы перейти от категорий Армия, Дивизия и Полк к одному конкретному Солдату. Потому что ведь как ни крути, но война — это всегда война каждого конкретного человека с оружием с другими такими же людьми с оружием, только одетыми в другую форму и чаще всего говорящими на другом языке. И когда в атаку бежит рота, то это значит бегут 50-100 конкретных Иванов, Джонов и Гансов — каждый со своими чувствами и страхами, отвагами и подлостями, умениями и страстями...

А наш герой совсем не кинохроникальный герой, пачками подбивающий вражеские танки и скашивающий автоматными очередями сотни вражеских солдат. Простой рядовой, после ранения попавший в госпиталь и там задержавшийся, а потом отступающий вместе с госпиталем и со всем вермахтом назад, ближе к родным местам. А рядом с ним живут и тянут военную лямку другие, такие же как он, солдаты и офицеры вермахта (не СС, не СД и не гестапо, этих в романе Бёлля нет), и мы видим их то в опустевшем от эвакуации госпитальном здании, то в суточном отпуске мирно пьющими эрзац-кофе, то ещё каких-то совсем мирных, никого не убивающих и даже не думающих о войне, подвиге и славе и прочей военно-патриотической ерунде — они просто живут. Наверное Бёлль как раз и хотел показать читателю всю нелепость войны, когда совсем мирные простые немецкие парни вынуждены носить форму и выполнять всю ту военную работу, которую выполнял вермахт с 1933 и до мая 1945. Как, почему так происходит, что человек берёт в руки оружие и идёт убивать другого такого же человека (только давайте отделим всяких оголтелых фанатиков в особую группу, эти понятно почему лезут)? И оказывается сам убиваемым и убитым...

Сильный роман! Честный.

Имя Белля какое-то время мне ни о чем не говорило, и почему-то я решила, что это кто-то из новомодных - понятие расплывчатое, ватное. Однако, кто-то из друзей бросил фразу: "Зря ты так думаешь. Белль - отличный немецкий писатель, писал про войну, сродни Ремарку." Этого оказалось достаточно, чтобы разжечь предубежденное уважение, переросшее в уверенное ровное любопытство. Захотелось прочесть хотя бы основное. Пока удалось раздобыть только "Где ты был, Адам?"

Такая вот маленькая история локального открытия хорошего писателя. Думаю, его творчество не нуждается в каких-то дополнительных словах, восторгах, цитатах. Здесь есть рецензии на эту книгу, и в них сказано все дельно. Несколько цитат, которые мне захотелось бы выделить, тоже уже присутствуют. В общем, всего этого вообще можно было бы не писать.

Белль все-таки другой, конечно, нежели Ремарк, хотя сравнение их друг с другом все равно уместно. Читая эту книгу, я осознала, что про войну с той стороны еще никогда не читала и никогда по-настоящему не думала. Поразили детали. Конечно, мы всегда знали, какие немцы аккуратисты, сейчас я с ними работаю и вижу это воочию. Но такая отточенность, слаженность во всех мелочах на войне - все равно поражает. Ничего удивительного в этом нет, если подумать, если вспомнить, например, что Астафьев говорил про войну, что люди на войне продолжают жить, что бытовые детали, мелочи составляют даже большую часть войны, нежели собственно бои.

Еще хочется сказать вот что. Иногда, когда мне доводилось фантазировать на тему "какую бы книгу я написала", то приходил в голову не сюжет, а почему-то всегда одна и та же форма - написать книгу о людях, которые между собой крепко завязаны, влияют друг на друга, но не замечают и не догадываются об этом. Что удивительно, "Где ты был, Адам?" написана именно в такой форме.

В общем, все мои мозаичные впечатления завязываются в такой узел, что хочется сказать, что книга для меня оказалась очень жизненная. Да что уж там! Если лежа на диване среди ночи в австрийском городе Линце, читаешь вдруг в книге следующее:

Ну конечно же, это все неспроста. :) Моя книга - можно ставить точку.

Файнхальс в мирной жизни был архитектором, поехал на сборы и уже не вернулся - началась война. Вот уже четыре года как он солдат - один из той тысячи, которую генерал, усталый, изможденный старик обходил на плацу в самом начале этой истории. Внезапно от тысячи осталась всего сотня, дальше - все меньше и меньше. Война близится к завершению, немцы отступают. Bсё перепуталось, смешалось, ничего не осталось кроме как спасать свою собственную шкуру. Среди тех немногих, с кем отступает солдат Файнхальс, настоящих военных немного. Почти все его сослуживцы раньше имели гражданские профессии и занимались обыденными вещами - Бауэр был коммивояжером и продавал свитера, Финк - бывший трактирщик и винодел, Грэк - юрист, Фильскайт - банкир, большой поклонник музыки, по совместительству садист. Повествование не линейное, но по этим отрывистым зарисовкам понятно, что немецкая армия разваливается, читаешь и думаешь "неужели вояки, у некоторых из которых сейчас проявляются признаки сумасшествия, когда-то держали в страхе полмира?". Вообще, во время чтения меня не покидало ощущение какой-то бессмысленности происходящего из-за порой совершенно нелепых сцен: то буфетчик зачем-то тащит с собой чемодан отменного токайского, то словачка плачет по бросившему ее беременной и уехавшему немецкому фельфебелю, то мост дважды взрывают, то вывешивают белые флаги, которые не спасают. Этому ощущению так же способствовали многочисленные нелепые смерти - один вояка взорвавался на снаряде у навозной ямы, другой - погиб под рухнувшим амбаром, а третий - на пороге собственного дома. Вряд ли Файнхальс испытывал настоящее чувство к еврейской учительнице Илоне, с которой познакомился пока лечился после ранения, думаю им просто двигало желание не упустить возможность переспать с женщиной перед отъездом из госпиталя, поскольку все солдаты, по сути, жили одним днем. Тем не менее, это тот случай, когда лучше бы ему было уговорить девушку и удержать ее от визита в гетто, куда она так упорно старалась попасть...

Прав Макс Фрай, сказавший когда-то, что не стоит говорить и рассуждать о войне тем, кто войну в глаза не видел, не дело это старые раны павших бередить. Но снова и снова я читаю о войне, об этой внучатой племяннице Смерти, которая выкалывает глаза зрячим и дарит их в насмешку тем, кто видеть никогда не сможет. Война это старуха, которая не отпускает, даже если пора, даже если все позади. Генрих Бёлль пишет о войне, не скрывая того, как он ее ненавидит, не скрывая того, что делает война с людьми. И неважно, какая участь тебе уготовлена - рядовой на фронте, высокий чин или просто гражданский, который допустил войну и не запер ее в клетке с шипами - все полягут, все не смогут до последнего вздоха выбраться из гнилых объятий войны. Даже если ты захотел все изменить, даже если ты осознал, какому злу принадлежишь. Все герои Бёлля в этом суровом произведении словно изначально несут на челе клеймо и обречены на поражение. Потому что война не пощадит и не забудет забрать тебя с собой, даже если ты искупишь все свои грехи.

"Где ты был, Адам?" - роман, в котором несколько ниточек повествования в итоге собираются в одну. Читать было более чем тяжело, настолько беспощаден автор, ни грамма надежды, ни лучика света. То ли потому, что не заслужили, то ли потому, что слишком поздно. Здесь не место, как и при прочтении Ремарка, патриотизму или чему-то подобному. Нужно попытаться взглянуть на действующих лиц как на простых людей, которым не повезло оказаться там, где они оказались. Кто-то заслужил, кто-то, как мне кажется, был достоен прощения, не знаю. Очень неоднозначное впечатление после прочтения, мысли разбегаются и формулировать сложно. Поэтому я просто помолчу, чтобы не накликать, не дай бог эта старуха подельщица Смерти вернется опять.

Около года извилистая читательская тропа вела меня к творчеству Генриха Белля. Наша первая встреча оказалась непростой, чего и следовало ожидать. Причиной того, что самому знаменитому произведению Белля так и не удалось полностью захватить меня, послужило моё желание разглядеть в Белле родственную душу Ремарка, моего самого любимого, можно сказать, родного автора. Однако, судя по первому впечатлению от Белля, эти два, безусловно, талантливых писателя совершенно разные. Тем не менее, оценивать роман «Где ты был, Адам? я смогу только через призму ремарковского творчества, чем и попытаюсь заняться в следующих абзацах.

Прочитав последние строки романа и собрав мысли в кучу, я понял, почему на эту книгу написано всего 6 рецензий. Лично у меня не возникает желания вдоль и поперек исследовать этот роман, растаскивая его на цитаты и уделяя внимание отдельным эпизодам. Это произведение надо просто читать, идя вместе с героями по извилистым тропам войны и разделяя с ними все невзгоды солдатского быта. Ведь, несмотря на то, что Файнхальс упоминается в книге чаще других, и, следовательно, может считаться её главным героем, судьбы остальных персонажей романа пугающе похожи между собой. Далее попытаюсь провести несколько параллелей с Ремарком, что и обещал сделать во вступлении.

Итак, поскольку я уже давно знаком с такими великолепными произведениями, как то: «На западном фронте без перемен», «Возвращение», «Время жить и время умирать», для меня уже давно не является секретом тот факт, что и в немецкой армии были простые солдаты, вынужденные становиться на защиту своей Родины, не имея особого представления о том, зачем они воюют. Этим обычным «винтикам» в большой машине разрушения было вовсе не проще таких же «русских винтиков». Поэтому ничего принципиально нового «Адам» для меня не открыл.

Язык Белля правдив, реалистичен, эмоционален, однако ему не хватает словесного колорита, едкой мастерской иронии, леденящей душу философичности и несравненной афористичности, присущей Ремарку. Иными словами, стиль Белля показался мне слишком простым для художественного произведения. Конечно, я отдаю себе отчет том, что многое зависит от перевода…

Ещё в этой книге мне не хватило ярко выраженных любовных линий, по сравнению с сюжетом «Время жить и время умирать», например. Книга ведь тоже о второй мировой и тоже написана немцем, поэтому в голову невольно приходит подобная аналогия. Однако история взаимоотношений Файнхальса и Илоны преподнесена Беллем очень оригинально. 2 человека, встречавшиеся всего несколько раз, но полюбившие друг друга с первого взгляда, и сохранившие в своих сердцах обоюдные чувства до конца своих недолгих, несчастных жизней. Подобное всё реже можно встретить в мирное время, так как мы перестаем ценить тех, кто рядом с нами…

Ещё одной изюминкой романа можно считать параллелизм повествования. Белль мастерски переключает внимание читателя с одной нелепой судьбы на другую, а в итоге все его герои как бы сливаются воедино. Впрочем, об этом я уже писал в начале основной части рецензии.

В начале заключения хочется отметить финальные сцены романа. Файнхальс 4 года провел на фронте, пройдя огонь, воду и медные трубы, погибает в самом конце войны на пороге родного дома. На мой взгляд, уготовив своему герою столь нелепую смерть, Белль великолепно акцентирует наше внимание на том, насколько абсурдна, бесчеловечна и несправедлива война. Именно это он хотел донести до читателя в своей книге, и ему это удалось!!!

Настало время для окончательных выводов. Первое свидание с Беллем оставило после себя хорошее впечатление. Однако первая любовь к писателям потерянного поколения в лице Ремарка всё равно сильнее, поэтому не могу поставить «Адаму» максимальную оценку. Я однозначно ещё сыграю с Беллем партию на бильярде в половине десятого, а также с помощью этого автора посмотрю на мир глазами клоуна, но это будут уже совсем другие рецензии…

Эта книга - лоскутное одеяло, калейдоскоп эпизодов из жизни разных людей в отступающей немецкой армии, во время Второй Мировой. Никакой надежды. Никакого спасения. Автор, словно карманным фонариком, высвечивает одну или другую фигуру: удаётся разглядеть измученные, встревоженные, тоскующие, усталые черты, узнать простую человеческую историю каждого, прежде чем смерть настигнет его. Невероятно сильный приём! Когда нам сообщают: погибло 6.5 миллиона человек, невозможно осознать масштаб катастрофы. Эту массу костей, жил, кишков, размышлений, планов, страхов и творческого потенциала просто не осознать, не оценить, не прочувствовать во всём ужасе. 6.5 остаётся просто цифрой. И ещё - "потерями противника". Не трогает. А вот когда один человек из мечущейся, отступающей армии виден, ему больше не желаешь смерти. Беги, думаешь, спасайся, если сможешь, бедняга. И тебя дома кто-то любит и ждёт. Всех их - Финка, Файнхальса и остальных обречённых - Бёллю удалось показать настоящими: они голодны, страдают от жажды, у них на ногах мозоли, они одиноки и вспоминают своих женщин, как это делают все люди, не каким-то иным, зверским, "фашистским" образом. Жаль, что им пришлось, по доброй воле или по глупости, участвовать в гнусном деле, играть роль микробов в самой старой болезни человечества - войне.

- говорит один из обречённых. Jawohl. Две фигуры выделяются из общего "похабства": Филскайт и Илона. Он - расист, аскет и психопат, фанатик хорового пения. Она - еврейка с редким, замечательным голосом. Описание их короткой встречи - самая, мне кажется, яркая сцена, болезненная и беспощадная. Признаюсь, я искала в толпе трагичных, безобразных коричневых леммингов хотя бы одного типа, которого автор пожалеет, не столкнёт в пропасть. И зря! Последний, с задатками главного героя (которые, согласно Stormtrooper effect, неуязвимы), всё равно гибнет - на пороге родного дома, под белым флагом, от собственной артилерии. Необычная, словом, история о войне. Мой замечательный друг Julia_cherry в своей рецензии рассказала мне, что Бёлль считал именно себя (потому принимал участие) ответственным за всё, что произошло в те мрачные времена. В эпиграфе к книге Бог спрашивает: "Где ты был, Адам?" А тот отвечает: "На войне". Слабое алиби! И получается, когда Адам на войне, Бог его не видит. "Где ты был, Адам?" - "На войне!" - "Ну и дурак". Хорошо бы больше никогда не воевать!

В общем-то, я уже примерно понимала, чего можно ждать, открывая роман Бёлля. Этот удивительный автор не взвалил вину за произошедшее во время Второй Мировой на фюрера, на какого-то конкретного генерала или просто нацистскую партию, нет. Он принял вину за произошедшее на себя. На себя, как часть немецкой нации, как того самого солдата, которого Германия отправила воевать, не спрашивая. И вот здесь, в этом романе, он показывает нам такую вот не героическую, подневольную войну, от которой большинство участников уже невыносимо устало, и только ждет, когда всё наконец-то закончится. И грустно то, что все понимают бессмысленность происходящего, но ни у кого нет ни воли, ни сил прекратить не только сами жестокости, но и собственное в них участие. Легче всего - фанатикам, но их, по свидетельству бывшего немецкого капрала Бёлля, на фронте было немного. И вот на страницах романа несколько дней в конце войны, показанные нам глазами рядового Файнхальса, бывшего архитектора. Его встречи на фронте, его разговоры с офицерами и другими солдатами, его невероятно случайная, и предопределенно трагическая любовь к Илоне - все это и составляет содержание совсем небольшой истории... Хотя нет, не только это. В истории о войне всегда есть место смерти. И здесь её предостаточно. И она тоже непривычная. Не героическая смерть на войне, в момент совершения подвига - нет. Это нелепая, иногда почти случайная, но всегда грязная и жалкая смерть человека, надевшего мундир. И трагическая, бессмысленная, совершающаяся мимоходом, смерть жертв войны. А если есть в романе персонаж, который вызывает однозначно негативное отношение, то это, разумеется, оберштурмфюрер Фильскайт - любитель приказов и музыки. Но думаю, что Бёлль точно знал - такие люди выжили, не погибли нелепо, и продолжали считать себя просто солдатами, выполнявшими приказ. У него и сон будет хорошим, и никаких сомнений в собственной невиновности в произошедшем. Именно такие, как Фильскайт, если и попадали на скамью подсудимых, искренне недоумевали, как один из героев "Дознания" Вайса, почему их судят за исполненный приказ и хорошо выполненную работу. Печально, что Файнхальс так и не смог добраться до дома, что чья-то необходимость отчитаться за расход снарядов остановила его буквально на пороге. Но с другой стороны, что его ждало за дверью? Вполне возможно, что встреча, похожая на ту, которая ожидала героя пьесы Борхерта "Там, за дверью". Впрочем, хочется верить, что не такая. Довольно трудно воспринимать войну глазами врага. У многих это вызывает буквально истерику. Но если вспомнить, что все мы - просто люди, чужой трагический опыт поможет не совершить собственные ошибки. И в этом - четком осознании собственного вклада в страшную трагедию середины ХХ века - мы можем у Бёлля поучиться. Он не из тех, кто отстаивал собственную непричастность. Он был готов нести крест ответственности за всю Германию. А вовсе не создавал себе алиби для всевышнего...

Белль пишет о войне, не описывая саму войну. Почти никто не прячет головы в окопах, не чистит оружие, не чувствует боли из-за отдач в сине-лиловом от цветка гематом плече; только где-то на периферии дробно звучит тревожный стук пулеметов, едут советские танки, а на страницах истекают кровью люди и умирают. И умирают. И умирают. Не торжественно, не храбро, а как-то очень просто - и поэтому страшно. И у них есть алиби, почему они так и не стали лучше, честнее, чище: их прибивало к земле волнами атак, давила тяжесть войны, они были в окопах, пусть окопы так и не появились в фокусе романа. Роман полифоничен, многоголос, и голоса эти, поначалу разрозненные, все туже и туже скручиваются в узел вокруг одного: война. Война. Война. Белля тяжело читать: сначала медленно входишь в его тяжелый красивый текст, темный, тягучий, тебе постоянно дают в руки только обрывки каких-то судеб: кусочек, еще кусочек, еще. А потом ты находишь первый контакт между этими кусочками, и плотину буквально прорывает.

Густо розовеющие в полумраке затхлой пивной персики, качели из старой лодки, венгерка Сарка, каждую среду привозящая продукты, не разорвавшийся снаряд в луже, "Хайль Гитлер" вместо приветствия и прощания, продажные девки, "Шампанского! Шампанского со льдом!", запах повидла с мармеладной фабрики, бутылка токайского под советским огнем, проданные портному-еврею штаны, целомудренная круглолицая Илона, которая несет торт в гетто. Еврейка, которая не вернется к ждущему ее немецкому солдату: она идет, и оба они знают, что ждать ее возвращения не имеет смысла. Здесь ничего не имеет смысла, люди подобны заводным солдатикам, которые механически выполняют то, что от них требуется. Шаг, шаг, шаг, где ты был, Адам, и ни в одном шаге - никакой осмысленности, лишь все выше и выше градус безысходности. И безысходность у Белля особая, серая, неприметная, все глубже и глубже въедающаяся в сердце. Текст сворачивается в тугую спираль - сначала блеклый, неривлекательный, он закручивается, концентрируется, переплетается и незаметно петлей затягивается на твоей шее: не отпущу. Не отпустит. Слезы не выжмет, а сердце между тем порвет на несшиваемые кусочки. Белль - гипнотизер. Вечно он повторяет одно слово, пропускает красной нитью в тексте, так что сперва, бессмысленное, оно потихоньку приедается, начинает биться птицей в голове, и ты сам уже ждешь этого: "Белогорша". Что это? Сухое слово, катящееся, как горох, что оно значит, почему оно снова и снова появляется, неужели мы так и не узнаем, что же это за мантра? Не узнаем. Но главное и так знаем, без объяснений, а больше и не нужно: что-то было, что-то страшное, как и все остальное. У каждого своя боль, и между тем боль у всех одна: немцы на войне чувствовали себя ничуть не лучше нас. И война она не в окопах, она в жизни людей, в самых поразительных ее проявлениях: в диких ужасах и потрясающей человечности. Страха у героев нет, он весь - в читателе: история собирается воедино, и чем больше кусочков сщелкивается друг с другом, тем становится страшнее. Потому что нет ничего страшнее воли случая и осознания того, что все вокруг связано, причем, кажется, связано тяжелыми цепями, которых не порвать. Грузовик, в котором Файнхальса отправили на новое место, по дороге обогнал другой грузовик, зеленый. Файнхальс равнодушно поглядел на него, не зная, что в нем увозили девушку, которую он только что полюбил и которой не смог дождаться, потому что его забрали. Еврей-портной, которому другой офицер продал свои штаны, был схвачен за эту сделку и именно он защитил ту самую девушку от насилия. Солдат, погибший совсем рядом с Файнхальсом, оказался сыном хозяина таверны из соседнего городка, в которую он никогда почему-то не заходил. И там так много этих параллелей, перекрывающихся линий, все завязывается в такой гордиев узел войны и боли, что впору только разрубить мечом, руками его не распутать. Все пропитано бескрайней усталостью, печалью и бесконечным ожиданием: когда же Адам вернется?..