Zitate aus dem Buch «Иван Ауслендер: роман на пальмовых листьях»
Кельты и славяне всегда имели рядом с местами проживания священные рощи, которые заменяли им культовые сооружения и были естественными храмами под открытым небом. Современные горожане объясняют необходимость сохранения лесопарковых зон тем, что им нужно где-то выгуливать своих детей и собак. Но похоже, что и детей и собак они заводят только для того, чтобы можно было легитимно бродить час или два между деревьев, нарезая круги по священной роще или проходя её вдоль. Большинство из них считают себя по вероисповеданию христианами (или атеистами), но в церкви (или в планетарии) бывают хорошо если раз в год, а культовые рощи посещают каждую неделю, а то и ежедневно. Ничего не меняется: мы всё те же язычники, что и раньше, только в карманах айфоны.
Никогда не покидай Петербурга. Не совершай ошибку. Не думай, что где-то ты сможешь найти то, чего не смог найти в Петербурге. Не найдёшь, нигде не найдёшь, но потеряешь всё, что у тебя есть. Ведь если ты не нашёл чего-то в Петербурге, то, значит, скорее всего, этого вообще нигде нет. Не существует.
Причиной упадка цивилизации может быть только упадок веры. И результатом упадка цивилизации является упадок веры. И сам по себе упадок цивилизации - это только упадок веры, не более, но и не менее.
Потому что даже самое ужасное стихийное бедствие, такое как потоп, извержение вулкана, поражение футбольного клуба Зенит, победа партии Единая Россия, голод, эпидемия, неурожай конопли, ледниковый период и любое другое событие, само по себе не может разрушить цивилизацию, ибо цивилизация строится не на земле, а на вере. Если поссле природной катастрофы останется хотя бы один выживший, то и цивилизация сохранится. Если тот, спасенный, сохранил веру, как Ной и прочие. Важна не тяжесть катастрофы самой по себе, а отношение к ней.
Все бюджетники думают, что деньги вырастают на ёлках. Да так, собственно, оно и есть — для бюджетников. Кому-то достаются опилки, иголки, крохи, а кто-то размашисто снимает с бюджета деньги мешками, но ни те, ни другие не понимают, как вот это оно всё образуется, богатство, для них оно просто выросло на дереве, а путь к обретению богатства один только — пробраться к лучшей, заветной веточке.
Патологоанатом берёт специальную дисковую пилу и отрезает трупу верхушку черепа, чтобы посмотреть, был ли у покойного мозг.
Чтобы дети смеялись и ели мороженое, дети должны быть. Их родить нужно. А он не родил. А теперь, может, и не успеет. Потому что отморозил себе все. Там. И теперь он наконец понял, что это - все. И где - там. Раньше он думал, что это гениталии. И заботился о них, думал, они главное. И вот ему сорок плюс, с гениталиями все в порядке, даже простатита нет. А детией не получилось, потому что любовь отморожена, в сердце замерзла любовь.
Любой выбор ложен, а сама возможность выбирать иллюзорна. Так в чем смысл и как эти кукольные выборы могут быть честными или нечестными? Марионетки в конечном итоге всегда выбирают очередного Карабаса-Барабаса; лучшее, что может сделать умный Буратино, - это порвать холст иллюзии в очаге каморки папы Карло и уйти за кулисы, где можно обрести внутреннюю свободу, свободу по ту сторону сцены.
Утром в воскресенье Ауслендер лежал в постели с больной головой. И думал. мысли были тяжелые и неудобные. Такие, что едва помещались в голове. То есть не потому что большие, а потому что угловатые как мебель, которую трудно протащить сквозь дверной проем. Такие застревающие углами, цепляющиеся за стенки ножками и боками несуразные угрюмые мысли. Голова от их угловатости болела еще больше, чем просто так, с похмелья.
Он трубой разбил «жигулям» зеркало и окно, говорит: чтобы помнил, сука. Олег поднял глаза, а лесовик прямо в лицо, прямо в глаза ему плюнул. Харкнул просто, с соплями всякими. Аксинья плачет, кричит: папка, не терпи! Бежит к багажнику, хочет ружьё достать. Но Олег её держит, а лесовику говорит: Христос тебя простит, добрый человек. Христос тебя любит. Вот так мне Олег рассказал. А я стою и плачу от радости. Потом обнимаю Олега и говорю: чадо моё! Как я горд тобой! Как светло мне за тебя перед Христом, Господом нашим! Велика милость Господа! Милостью Господа ты покорил гнев, смирил гордыню, стал аки агнец, сам Христу подобен! А номер-то джипа запомнил? А он тоже плачет, обнимает меня, силится руку мою поцеловать и говорит: батюшка, только вашими молитвами, вашими наставлениями! Вы меня, падшего, спасли и направили к свету! А номер вот он, на бумажке записан.
Той же ночью группа неустановленных лиц в чёрных балахонах появилась около джипа западного лесовика на парковке и в три минуты, железными трубами орудуя, превратила джип в металлолом.
...не всегда протест идёт от плохой жизни. Часто бывает, что от хорошей. Когда у человека жизнь действительно плоха, и нужда, и напряжение, то человек не поднимает головы, а решает текущие задачи.
