Buch lesen: «Раг Нар Рог»
Для тех, кто не знает – проснулся или спит. Для тех, кто ищет истинную реальность. Для тех, кто давно хотел прочитать что-то необычное. Четверо приятелей решают провести реконструкцию последней битвы между богами и чудовищами по мотивам скандинавской мифологии. История, начавшаяся как летний отпуск, превратится в мистическое путешествие. Обычная на первый взгляд затея послужит катализатором странных, а порой необъяснимых событий. Старое добро и зло, новое добро и зло, далёкое прошлое и ещё более далёкое будущее – да что там! – само мироздание станут пешками в жестокой игре. Пока герои неспешно движутся среди суровых ландшафтов Кольского полуострова, вокруг разворачивается борьба вечных соперников – Света и Тьмы, «рассветных» и «закатных», – пытающихся заключать новые альянсы за право выбрать окончательный вариант будущего…
* * *
Вчерашний день человек провёл в одиночестве и приятном ничегонеделании. Утром поставил одноместную палатку. Сложил из камней очаг для костра. Варил кофе в котелке, ел бутерброды. Подолгу сидел в складном походном кресле, дремал. Потом ходил вокруг палатки. Подбрасывал сухие ветки в огонь. Что-то бормотал неразборчиво. Рассматривал местность в бинокль. Замирал без движения. Прислушивался… Нашёл маленький родник неподалёку, налил тонкой струйкой воды в котелок. На обратном пути собрал зелёных листочков с ягодных кустов. Поставил котелок на огонь. Из внутреннего кармана ветровки вынул фляжку. Выпил. Несколько картофелин спрятал в угли. Поднялся на ближайшую сопку. Сфотографировал озеро и пустое шоссе за ним. Поужинал. Запечённая картошка, хлеб с крупной солью, травяной взвар… Бесконечно долго сидел у костра. Несколько раз отпивал из фляжки. Солнце не садилось.
Спокойствие. Умиротворение. Уединение.
Костёр потух. От углей шло тепло. Перебрался в палатку, залез в спальный мешок. Спать не хотелось. Закрыл глаза. Уснул глубоким сном без сновидений.
Проснулся от холода. Протёр глаза. Прислушался. Приоткрыл полог, выглянул наружу – ничего не увидел. Молочно-серый туман накрыл землю. Необычное природное явление раздражало безысходностью. Казалось, будто кто-то ходит вокруг палатки. Человек тряхнул головой, попытался побороть панику. Задышал ровно. Сжал и разжал кулаки. Переступил с ноги на ногу, размял шею. Почувствовал тело, разогнал остатки сна. Как всегда неожиданно пришло решение. Облизнул сухие губы, негромко позвал:
– О́дин.
Прислушался. Набрал в лёгкие больше воздуха, крикнул:
– О́-О-О-ДИ-И-И-Н!
Без ответа. Крикнул громче:
– О́-О-О-О-ДИ-И-И-И-ИН!
Когда-нибудь туман рассеется и мир вернётся.
* * *
Регионы в нашей стране разные, а ресторанная музыка везде одинаковая. В пятницу вечером в одном приличном мурманском заведении навязчиво звучал «Владимирский централ». Восьмерых посетителей, занявших удобный столик в углу зала, шлягер не вдохновлял, были дела важнее. Сегодня не просто коротали пятничный вечер, а провожали коллегу – закончился контракт. Объект благополучно запущен в эксплуатацию, управление передано местному менеджменту. Теперь можно и отдохнуть. Разговор крутился вокруг отпускной темы.
– Нет, Олег! – убеждённо говорил подвыпивший приятель виновнику торжества. – Настоящий отдых невозможен без свободы от цивилизации и потребления! Идеальный вариант: c палаткой в тундру на пару недель! Что хорошего на Майорке?! Вялишь пузо на пляже, предаёшься излишествам, постоянная абстиненция, солнечные ожоги, переедание, хамство земляков…
– Отчего же? Отличный отдых! – не согласился другой участник застолья.
– Хм… Я предлагал, – напомнил Олег, – но вы дружно, не сговариваясь, отказались.
– Я человек семейный! Отпуск провожу с женой и детьми, – заявил лысеющий мужчина в стильном твидовом пиджаке с налокотниками.
– Ладно, Роман, но ты, Юра, – Олег повернулся к парню с красивым голливудским лицом.
– Как человек, свободный от обязательств, не привык проводить досуг без дам.
– Разве я говорил про отдых исключительно в мужской компании? – спросил Олег.
– Ну, поход, суровая обстановка и всё такое, – Юра почему-то смутился.
Олег оглядел собеседников, читая в глазах сомнение, пожал плечами.
– Прости, мы тебя не поняли, – оправдался Юра, ни к кому конкретно не обращаясь, ловя на себе женские взгляды…
«Владимирский централ» умолк. На сцену рвался коренастый мужичок.
– Что за персонаж? – спросил Олег у официанта, убирающего со стола посуду.
– Серёга «Шаляпин». Часто бывает. Когда выйдет из запоя. Никогда не видели?
– График моих визитов в ваше заведение до сих пор совпадал с расписанием запоев гражданина, – усмехнулся Олег.
– В прошлом оперный певец. Вышибли из театра за пьянство. В расстройстве пропил питерскую квартиру и вернулся на малую родину.
– Не может без искусства?
– Ага. Лезет на сцену караокнуть Шаляпина. Сейчас услышите.
Мужичок встал у микрофона. Откашлялся, глубоко вздохнул и хорошо поставленным голосом объявил:
– «Песня варяжского гостя»!
– Удачно попали на классику! – оживился Юра. – «Руслан и Людмила»?
– «Садко», – поправил Олег.
– Может, всё-таки «Владимирский централ»? – пошутил Роман. – Под него селёдочка вкуснее…
Сильный баритональный бас без аккомпанемента выводил:
«О скалы грозные дробятся с рёвом волны
И, с белой пеною крутясь, бегут назад».
Отсутствие музыкального сопровождения подчёркивало профессиональную постановку голоса. «Шаляпин» исполнял арию легко и непринуждённо.
«Талант не пропьёшь, – мысленно оценил певца Олег, – в буквальном смысле. Непредсказуемость жизни… Вот так, пойдёшь в пятницу в ресторан, и неожиданно порадуешься оперному мастерству».
Заканчивал исполнитель на сочных низких нотах:
«Велик их Один-бог, угрюмо море» …
От резонанса позвякивала посуда.
Последняя фраза погрузила Олега в задумчивость. Остаток вечера говорил мало, сдержанно реагировал на шутки приятелей, храня на лице полуулыбку. Больше меры выпивал и закусывал. До конца отвальной остались двое – Роман и Юрий, – на выходе из ресторана Олег крепко пожал им руки и быстро удалился в сторону перекрёстка Полярных Зорей и Книповича, игнорируя пьяный диалог товарищей:
– Коллеги, поедёмте к Анжеле и Сусанне, корабли, как мне сказали, построены, а паруса, так сказать, спущены! Нас ждут трюмы, полные…
– Олег рискует нас больше не увидеть, – хотел сказать Роман, но то, что получилось на самом деле, Юра понял лишь по интонации.
– Ты прав, ничто его не держит, – он схватил пошатывающегося Романа под локоть, восстанавливая равновесие.
– Мне нельзя в Бельдяжки… Я женатый! – с трудом выговорил Роман.
* * *
3
Пошевелив пальцами ног, Олег догадался, что лежит в носках. Трясущейся рукой провёл по бедру, чтобы определить, в брюках или нет, и не определил.
«Почему есть люди, у которых не болит голова?»
В такие редкие, но суровые моменты, Олег вспоминал начало трудового пути. Отработав смену на строительном участке, он налаживал отношения с подчинёнными известным способом. На следующее утро рабочие искренне не понимали мучений молодого прораба. Особенно сварщик Ваня, у которого никогда не болела голова, сколько бы ни выпил накануне. Потом Олег часто встречал таких счастливчиков. Секрет раскрылся случайно, Ваня признался: «Я потомственный алкоголик в седьмом поколении, организм эволюционировал, слава богу…»
«Теперь понятно, в седьмом поколении я только ленинградец…»
По квартире Олег перемещался с трудом. Каждое движение отдавалось в висках и затылке. Съёмное жильё казалось особенно неухоженным, холостяцким.
Похмельную голову, наряду с болями, осаждали неудобные мысли. Комбинат построен, контракт выполнен, премии и бонусы получены. Эффект достижения цели, вместо хорошего настроения – поиски смыслов и предназначений. Вскоре предстоит череда обычных дел: возвращение в родной Питер, пляжи Майорки, новая работа, квартира, машина, помолвка… даже поменяв порядок действий, не изменишь законов бытия. Смысл останется прежним.
Север не отпускал. Крепко пожал руку – и не разжимал. Олег испытал дежавю. На мгновение увидел что-то, чего не описать словами, как в ресторане, во время арии варяжского гостя. Подумалось: самая сильная власть – власть над собой. Так сложно бывает ею воспользоваться…
* * *
«Однажды в лихую похмельную пору он из дому вышел ребёнка забрать».
В молодости Роман стеснялся детей. Быть может, поэтому поздно женился. Поздно, по меркам родителей, – в 34 года. Когда появилась и немного подросла дочь Юлька, а потом родился сынишка, Роман понял, что лучший способ найти общий язык с детьми – быть естественным, искренним, но в то же время заботливым, по делу, без фанатизма. Так он стал хорошим отцом. И не променял бы такую профессию ни при каких обстоятельствах.
Вчера после отвальной радостно ввалился в квартиру. Дети проснулись, вскочили отцу на шею, на плечи, и все вместе галопом поскакали по квартире. Утихомирить детей получилось, пообещав сюрприз. Жена отнеслась к нарушению режима мудро: не стоит останавливать милое проявление отцовской любви. Тем более после любимого вопроса: «Ну что, не спится без папки?»
Сейчас, забрав дочку из кружка и медленно двигаясь в сторону дома, Роман пытался вспомнить обещание. Юлька ничего не требовала: может, забыла? После вчерашнего актуальным было лишь одно – кружка пива. Роман озирался по сторонам в поисках подходящего заведения, где сможет заказать пенного, а Юльке мороженого с фруктами. В единоборство вступило обязательство перед маленькой принцессой. Может, заглянуть в ближайший детский мир?
Как экономист, Роман мыслил цифрами, как футбольный болельщик – превращал внутренние диалоги в игру. Выбирая между двумя альтернативами, устраивал виртуальный матч. Прислушивался к себе, к окружающему миру, получал какой-нибудь знак в пользу того или иного решения, засчитывая гол. Часто одно решение побеждало другое с минимальным счётом 1:0, но бывало, поединок протекал более интересно.
Напомнила о себе головная боль. 1:0 в пользу пива. На левом фланге показалось кафе «Уютная атмосфера», отдаём пас, изящно завершаем атаку… Удар! Мимо…
– Пап, ты вчера обещал сюрприз, – раздался с правого края детский голосок. Соперник перехватил инициативу, сравнивая счёт. 1:1.
Наморщил лоб.
– Пап, книжку! С картинками! – подсказала Юлька. – У дяди Олега! Зайдём к нему, тут рядом!
Состав усилен форвардом Олегом Новиковым, который вывел команду вперёд. 2:1 в пользу Романа. Выполним обещание и здоровье поправим: обмен голами – 3:2.
Какой увлекательный, насыщенный поединок! Пять забитых мячей! Роман полез в карман за мобильным телефоном, собираясь обрадовать друга визитом. Устройство само завибрировало в ладони. Фотография абонента на дисплее отменила футбол.
– Рома, где вы с Юлей ходите?! – звучал требовательный голос. – Скоро придёт репетитор по английскому! Возвращайтесь быстрее!
Пауза. Вздох.
– Ты обещал заняться туалетом!
– Утром брился, – попытался пошутить Роман.
– Мне надоело макраме из труб. Разбомбили весь угол, стыдно перед гостями.
– Трубы новенькие, пластиковые, стиль хай-тек. Давай оставим.
– И розовую плитку в цветочек от застройщика?! – парировала супруга. – Не морочь мне голову ленивой эстетикой…
– К дяде Олегу пойдём… потом, – вздохнул Роман. Юлька кивнула понимающе. – Какую книгу я обещал?
– Про богов и героев, конечно, – уверенно ответила дочка.
Роман вздохнул. Заметил, что последнее время часто вздыхает, и поборол желание вздохнуть снова.
* * *
«Пройдёт много времени после дружеской попойки, прежде чем старший лейтенант запаса Юрий Берендеев, лёжа в пастели в ожидании кофе, вспомнит тот далёкий день, когда отец взял его смотреть огонь».
Говорят, детские воспоминания самые яркие. Это был праздник Ивана Купалы, и до сих пор перед мысленным взором Юры парни разводили костры на берегу реки, а девушки плели венки и пели тихие песни.
«Кофе в постель – гламурно с похмелья», – подумал он, увидев поднос с завтраком в руках хорошенькой парикмахерши Элеоноры. Видимо, после отвальной решил постричься, празднуя завершение рабочей недели. Пятничный вечер без женской компании считался неполноценным…
Юрий погрузился в воспоминания…
Парни и девушки, держась за руки, прыгали через костёр. Так выбирали суженых. Если руки не разжимались, пары уединялись, купались вместе в реке и, как загадочно говорил отец, «творили любовь». На просьбы объяснить смысл фразы, отвечал уклончиво.
В юношестве Юрию часто снились прыжки сквозь огонь в полном одиночестве.
Звук взлетающей с карниза птицы вывел из дрёмы.
«Как давно ты был в путешествии, которое ещё не закончилось?..»
Мысль высказывалась кем-то совсем недавно. Юрий напрягся. Усилие больно отдалось в висках. Перетерпев боль, расслабился. Задумавшись, нервно дёрнулся. Поднос вырвался из нежных рук Элеоноры. Кофе анекдотично оказался непосредственно в постели. Кокетливо приоткрытые прелести не привлекли внимания.
Юрий медленно оделся.
– Дождись, меня, куртизанка. Я скоро.
Детские сны возвращаются редко.
* * *
Автомобиль укатил в сторону улицы Свердлова с новым хозяином за рулём. Покупатель попался сентиментальный. «Будете скучать по «ласточке» – звоните, – сказал на прощание, – всегда расскажу, как у неё дела». Олег не понимал таких нежностей, автомобиль служил ему средством передвижения, не более.
Пройдя пятьсот метров в сторону проспекта Героев-Североморцев, к ближайшей троллейбусной остановке, ощутил лёгкость пешехода. Лишившись мобильности, приобрёл время на изучения запахов, звуков и других городских деталей. Из салона красоты, выпорхнула стайка девушек, задев его уголками сумочек и кончиками платьев, оставив после себя лёгкое благоухание парфюма и понимание смысла северного лета.
С мыслями об устройстве природы и силе момента Олег сел в троллейбус. Протянул кондуктору сторублевую купюру.
– Один? – спросила кондукторша.
– Да.
«Игра слов: Один – О́дин»
Прокричав его имя первый раз, не боясь, не стесняясь, во весь голос, в тундре, на скале, рядом с безымянным озером на 42-м километре шоссе на Териберку, Олег спугнул все мысли кроме одной.
«Сказали мне, что эта дорога приведёт к океану смерти, и я с полпути повернул вспять. С тех пор тянутся передо мною кривые, глухие окольные тропы…»
Троллейбус гудел, поднимаясь вверх.
* * *
Солнечный свет сквозь жалюзи освещал просторный кабинет. На столе фотография в рамке не отбрасывала тени.
Потомственный колдун Захар Зодиак вёл приём. В кресле для посетителей ухоженная дама средних лет пила элитный чай дозированными глотками. Фарфоровая чашка покрывалась клинописью по мере изменения температуры. В бизнесе Захара важны такие штучки – кажется, мелочи, а на самом деле – якорные маркетинговые детали, настраивающие клиента на уверенность в решении проблемы и расставание с крупной суммой. Насыщенная атмосфера эксклюзива – много цифр в счёте.
– От материнского проклятия трудно избавиться. – Зодиак глубокомысленно опустил уголки губ, – Можно, конечно, прибегнуть к магии крови…
Дама смутилась. Колдун мысленно поморщился.
– Приятно иметь дело с осведомлённым человеком. Но… подобный вариант не даст результата. Женщина здесь поступает по принципу «всё равно выкидывать». Магия крови, увы, запредельна.
На важность сказанного указывал поднятый вверх палец с бриллиантовым перстнем.
– Оставим непопулярные меры на крайний случай.
Зодиака не беспокоили вопросы гуманизма, волновала врождённая непереносимость вида крови.
– Итак, вы поздний ребёнок, отец ушёл, мать воспитывала вас одна, упрекая в неблагодарности. Когда вам исполнилось (посмотрел в блокнот из дорогущей чёрной кожи) двадцать пять, а ей, соответственно, шестьдесят – заболела психоневрологическим расстройством. Ухаживали на дому, в клинику не отдали. Перед смертью пришла в себя, предрекая перенос судьбы… К сожалению, материнское проклятье невозможно отвести без риска для жизни.
– Что же мне делать?
Захар постучал по столешнице костяшками пальцев. Тень от фотографии в рамке появилась.
– Обмануть. Перед вашей матушкой стоял образ девочки, которая живёт в родовой квартире, носит её фамилию, общается со старыми подругами и пользуется наследственными преференциями. Вам нужно кардинально изменить образ жизни. Избавиться от идентификационного кода. Обнулиться.
Зодиака нисколько не беспокоило, что он отправляет человека в пучину забот и расходов. Хлопоты со сменой паспорта, обменом квартиры, устройством на новую работу отвлекут от мыслей о проклятии. С голоду не умрёт: финансовый директор с глубокой чувственной гортанью и знанием специфики оффшоров добудет кусок хлеба с икрой. В противном случае, придётся задействовать реальную магию, отнимающую много сил, но… Noblesse oblige[1]. Ни в коем случае не должна пострадать репутация эксклюзива.
– Откажитесь от общения с людьми, знающих вашу историю, уничтожьте предметы-свидетели предсмертных слов, – советовал Зодиак, скидывая пухлый конверт в ящик антикварного стола под зелёным сукном, – затем… на курорт с минеральными водами. Рекомендую Друскининкай. Источник благотворных энергий. Предки Балтов глубоко проникли в сущее, криве-кривайтис, одним словом.
Колдун церемонно проводил клиентку. Потянулся, напряг и расслабил мышцы спины в предвкушении долгожданной медитации. Деньги и высшие силы – одно и то же. Законы физики и есть магия.
Распахнул настежь окно, закрыл глаза, настраиваясь на вибрации серого поля. Северный город готовился к летнему солнцестоянию.
Через четыре минуты Зодиак удивлённо открыл правый глаз.
«Однако…»
Подпрыгнула и напряглась поджелудочная железа.
…где-то рядом стучал сердечной мышцей новорождённый источник серого пламени…
Зодиак, подобно аккумулятору, кинулся жадно запасать бесплатную энергию, но быстро пресытившись, остановился…
Весь вечер смаковал ощущение грандиозности. Даже забыл пересчитать купюры в конверте.
* * *
…пили пиво вприкуску с вяленым ершом и сушёными креветками.
– Рагнарок, – прочитал Юрий.
– Рагнарёк, – поправил Олег, – в скандинавской фонетике «ё» может быть безударным.
Юра посмотрел на Олега, как будто видел в первый раз. Через пару ударов сердца продолжил:
– Рагнарёк – гибель мира, после битвы между богами и хтоническими чудовищами. Так?
– Да.
– Будем повторять?
– Именно.
– Тогда скажи мне…
– Лучше не спрашивай, – перебил Олег. – Сейчас нет ответов.
Юра прервался на долгий глоток, причмокнул от удовольствия, уточняя:
– Всё нормально?
– Я здоров, – Олег хлопнул друга по плечу.
Следующий вопрос «тогда зачем?» был проглочен вместе с аппетитным куском жирного ерша.
Пили пиво, закусывали, перебрасывались шутками, но каждый размышлял о своём.
«Боги Асгарда, наверное, также расслабляются, – фантазировал Олег, – с высот или глубин поглядывая на чудовищ, к которым привыкли за бесконечное время, как к родным».
Мысли Юрия отличались большим прагматизмом:
«Реконструкция последней битвы? Хм… занимательный тренд… селфи на фоне Судного дня в арийских декорациях… неплохой вариант скоротать недельку перед поездкой на Ибицу. Будет о чём рассказать фанаткам… Возьмём в поход несколько хорошеньких валькирий. Исключительно для поднятия боевого духа».
* * *
Дрозд сидел посреди фуд-корта торгово-развлекательного центра на окраине Москвы, привычно сканируя окружающее пространство. Ничего подозрительного, в основном «уважаемые москвичи и гости столицы», только маленький мальчик, дожидаясь папу, сиял аурой будущего менталиста.
Вокруг полно свободных мест, но именно за его ярко-оранжевый пластмассовый столик подсел холёный, в приличном костюме, мужчина с подносом пельменей и высоким стаканом морковного сока.
«Надо же! – подумал Дрозд. – Я веду тихую жизнь на даче, но выгляжу утомлённым пенсионером, а чиновник сидит на стрессовых информационных потоках, имея вид отдохнувшего мужчины в расцвете сил».
Дрозд давно не просил о встрече, но вчера…
…душным подмосковным вечером усталые рецепторы равнодушно зафиксировали уникальную аномалию…
– Есть факт в Самарской области, нужна ваша оценка, – начал беседу Куратор.
Дрозд, частично погружённый в транс, игнорировал происходящее. Собеседник привлёк внимание стуком ножа:
– Вы слышите?
Дрозд пришёл не слушать.
– Завтра предоставьте рабочее место в аналитической группе. С полным доступом.
Куратор смутился, но вида не подал. Дрозд разжевал кусок пирога с капустой, запил глотком чая:
– Жёлтый.
Куратор с неприятной очевидностью понял, кто из них на самом деле связной.
– Простите?
– Передайте Директору: жёлтый.
После ухода агента Куратор задумчиво ковырял пельмени. Видимо началась специальная операция, в которой ему уготована роль пешки, без шанса стать ферзём. Зато появилась возможность монетизировать любой исход игры, создав собственную реальность.
* * *
На дисплее телефона застыло время разговора: 4.34.
За 4 минуты 34 секунды мужчина и женщина договорились перенести встречу на неопределённый срок.
Познакомились в Питере: она приехала в командировку из Москвы, он в это время рассматривал участие в Мурманском проекте. Спустя три месяца Ольга воспользовалась предложением работы в северной столице, чтобы быть ближе…
Мужчина и женщина попрощались так же тепло, как обычно.
Вместе четыре года. Учитывая непростой график москвички, работающей в Питере, и питерца с контрактом в Мурманске, четыре года отношений вполне могли сойти за долгую семейную жизнь.
Они отпустили друг друга после слов о взаимной необходимости в переносе совместного отпуска в силу обстоятельств, которые, на самом деле, ни при чём.
Олег мысленно поблагодарил подругу за сдержанность. Энергии, движущие сейчас его поступками, со стороны выглядели кризисом среднего возраста. Ольга – потомок купеческой фамилии – более не удивлялась результату семи поколений петербургского инфантилизма.
* * *
В бистро на улице Ленина угловой диван оккупировали Юрий, Роман и маленький сынишка, названный по старинной семейной традиции Романом.
Ромка попеременно валял по столу игрушечный танк и блин со сгущёнкой, всем видом изображая детский катарсис. Взрослые в ходе интеллектуальной беседы спасались холодным пивом.
– Читал мифы Древней Греции? – спрашивал Юрий.
– О да! Геракл, Персей, аргонавты, троянская война, Елена, Орландо Блум и Брэд Питт. Любил я это дело…
– Тогда поймёшь. Олег подсел на скандинавскую мифологию: Один, Вальхалла, валькирии, рагнарёк…
– Помню, заводил разговоры. Потом перестал. Не знаешь почему?
– Понятия не имею.
– Увлечение превратилось в реальность?
– Олег – человек практичный, – напомнил Юра, – не то, что некоторые, погрязшие в экономической аналитике.
– Где уж нам…
Юра кивком привлёк внимание к маленькому Роману:
– Твоё произведение?
– Моё.
– В войну играет. Почему сам перестал?
– Нерентабельно, – отрезал Роман.
– Отговорки! У нас во дворе мужики пенсионеры зимой каждые выходные в хоккей гоняют. Смастерили копию Кубка Стэнли, всерьёз бьются за обладание.
– Спортивный интерес никто не отменял, к тому же дети у них взрослые, а у меня вон какие спиногрызы, – не сдавался Роман.
– Ромыч, не будь бабой! Жена на что?
– Тебе, холостому, легко говорить. Сам себе хозяин, хоть в тундру, хоть в Турцию на выходные!
Пиво испускало пузырьки.
– Когда дети отправят тебя в дом престарелых, чтобы освободить жизненное пространство, единственным светлым воспоминанием станет участие в последней битве…
Юра явно хотел сказать что-то другое. Отклонившись на спинку дивана, обескураженно ожидал реакции Романа.
Роман-младший измазал Юрин рукав сгущёнкой.
Роман-старший задумался. Аргумент про богадельню показался не лишённым здравого смысла (бывали в жизни прецеденты), но даже печальные перспективы не испугали опытного родителя.
Юрий продолжил примирительно:
– Отнесись проще: поход отличный повод отвлечься от серых будней. Лично я в игре! Могу договориться о летнем детском лагере на бюджетные места, есть одна знакомая…
Обсудили социальные льготы многодетным семьям и годовой абонемент в популярный ночной клуб Ибицы.
Прощаясь, Юрий обронил:
– Олег уверяет, Рагнарёк – самое удивительное приключение в жизни.
– Хм… и тебя это устроило?
* * *
Неустойчивая грань между сном и реальностью болезненно вздрогнула, с грохотом разваливаясь на куски. Кирилл открыл левый глаз, сдерживая обрывки воспоминаний о вчерашнем перформансе. Присутствовал основной признак абстиненции: мозг не давал команды рукам. Таблетку пришлось слизывать с тумбочки языком. Между тем в квартире находился посторонний…
Незваный гость сел на угол кровати, с укоризной заглянув в едва проснувшиеся, красные с прожилками глаза хозяина квартиры.
– Универсальный гений опять предавался банальному пьянству…
Гений наверняка знал непрошеного гостя по имени-отчеству, но вспомнил не сразу, хотя в памяти хранилась информация о десятках тысяч нужных людей, успешно сводимых и разводимых в интересах заказчика, а когда вспомнил, легче не стало. Человек принадлежал к числу тех, с кем не стоит связываться, а если свяжешься, то лучше не ссориться, а если поссорился – убей себя сам любым доступным способом, быстро и без сомнений.
«Как вас зовут? – Меня не зовут, я сам прихожу». Это о нём.
Тем не менее, вне зависимости от состояния и желания, придётся исполнять поручения гостя. Долг гостеприимства велел подавить рвотный позыв в сфинктере пищевода, превозмочь боль в голове и предложить кофе.
– Кофе сейчас неуместен, Кирилл Гавриилович, – менторски заявил гость. – Я велел Кларе Петровне приготовить полноценный завтрак: яичницу с ветчиной и пармезаном – для поддержания жизненных сил; круассан с джемом – компенсирует дефицит глюкозы, апельсиновый фреш придаст организму бодрость. Но в начале предлагаю принять лекарство – сто пятьдесят сухого.
Кирилл усмехнулся похожести ситуации посещения Воланда Стёпы Лиходеева, предположив вслух, что только важные обстоятельства могли привести посетителя без предварительной договорённости. Гость кивком подтвердил исключительность момента.
В дверях возникла домработница Клара Петровна с сервировочным столиком.
Кирилл чокнулся с гостем, не удержался, выхлебал весь бокал, отстранённо соглашаясь с мнением о потерянном для мироздания дне, в котором лучшее уже произошло – сухое вино, как средство от похмелья уникальное изобретение за последние полмиллиона лет.
– Счёт идёт на минуты, – предупредил визитёр, – осталось не более четырёх.
Вспышка в мозгу придала бодрости, оставалось заткнуться и слушать.
Гость изложил проблематику, уложившись в три минуты, по окончании жестом заявляя о достаточности сказанного.
– Кодекс не позволяет работать с родными и близкими, – напомнил Кирилл.
– Знаю, но объект не состоит в родстве.
– Он друг детства.
– Эксперимент не закончен. Если интерес потерян, им займутся менее опытные и деликатные специалисты. Меняйте кодекс или привыкайте хоронить друзей.
Через секунду завибрировал телефон. На экране возникла одноглазая аватарка в крылатом шлеме. Кирилл залпом осушил второй бокал.
* * *
К полудню в департаменте продаж «Кольского холдинга» кипела работа. Юрий Берендеев в своём кабинете, отделённом от подчинённых стеклянной перегородкой, трудился а-ля Юлий Цезарь, занимаясь несколькими делами одновременно: просматривал тексты коммерческих предложений; левой рукой орудовал мышкой, отмечая фрагменты, требующие редактуры; правой визировал выставленные счета, общаясь с клиентом по телефону, зажатому плечом.
Зашипел принтер, но лист не успел выпасть в лоток. Олег подхватил бумагу, бегло прочёл, передал Юрию, который внимательно ознакомился с текстом, продолжая беседовать с клиентом поставленным голосом продавца.
Олег пил кофе и ел сушки.
Юра повесил трубку.
– Грандиозно! Два месяца на подготовку. Минимум! У нас есть столько?
– Нет.
Сидя за столом для совещаний, Олег вытянул ноги, скрестил руки, разглядывая место, где соединялись стена и потолок. Лёгкая улыбка не укрылась от зорких глаз вошедшего в кабинет секретаря.
«Мечтательность не свойственна Олегу Евгеньевичу, – заметила девушка, – впрочем, его проект закончен, можно и расслабиться».
– Ещё кофе? – спросила вслух.
– Нет, спасибо.
– Сушки? – тянула время, чтобы успеть пробежать глазами по документам, разложенным на столе.
– Догрызу то, что есть.
Юрий вытянул губы трубочкой вслед уходящей помощнице, напоминая: участниками похода должны стать не только умудрённые воины офисного фронта, но и боевые подруги, в противном случае мероприятие пройдёт впустую…
Олег не слышал, вспоминая…
Ленинград…
Севернее Муринского ручья, где с закадычным другом проводили свободное от школьных занятий время в поисках приключений. Друг получил прозвище «Близнец», постоянно выдумывая истории про несуществующего брата. Олег в ту пору увлекался книгами и фильмами о Робин Гуде, требуя называть себя «Локсли». Однажды зимой их чуть не погубила пещера в снегу на дне старого котлована. С десятком приятелей они соорудили тайное убежище «вольных стрелков». Отряд уже собирался выдвинуться на помощь попавшему в плен Айвенго, как вдруг снежный потолок обрушился. Среди темноты и страха раздался твёрдый и волевой голос обычно тихого и замкнутого Близнеца:
– Быстро взялись за руки! Что бы ни случилось, держим друг друга! Не отпускаем!
Далее последовали чёткие, короткие, понятные команды, не допускавшие возражения. До смерти напуганные мальчишки выбрались из ловушки живыми и невредимыми.
«Славный был поход», – вспоминал Олег.
Забрал со стола бумаги, уложил в папку, подошёл к Юрию, обнадёживая:
– Если произойдёт чудо, к нам присоединится лучший комбинатор.
– Чудеса уже начались, – заверил Юра, – им теперь конца не будет…
Олег вышел в пустой коридор, набирая номер.
Гудки тянулись долго.
– Привет, Кирилл!
– Привет, Олег!
Повисла неловкая пауза. В далёкой Москве слышалось звяканье бутылки о фужер.
– Локсли!
– Близнец!
Друзья рассмеялись.
* * *
В белом деловом костюме поздним июньским вечером из дверей главного входа Мурманского детского дома вышла новый директор Лилия Николаева. Окинув взглядом владения, с удовольствием подумала: воспитанницу сиротского учреждения в Мончегорске местное начальство не рассчитывало увидеть среди своих. Прошло всего десять лет, а половины ребят, с которыми она росла, уже нет в живых, а вторая половина всё чаще завидовала первой. Лилия, в отличие от всех, вгрызлась в жизнь ногтями и зубами…
Она росла девочкой пытливой, с отличной памятью и жизненной смекалкой. Быстро приметила скрытое благосостояние детдомовского начальства. Вскоре досконально знала основные схемы наживы на детях-сиротах. Подмечая, как оптимизируется бюджет и решаются личные запросы, Лилия твёрдо усвоила, что для успеха необходимы две вещи: предприимчивость и удача. С первой всё складывалось, но вторая – штука иррациональная…
