Buch lesen: «Озаренные целью: жажда свободы. Том 1», Seite 7

Он беспорядочно перебирал события последнего дня, взвешивая все его победы и поражения. Порой самые незначительные мелочи Като закидывал в копилку своих неудач, и чаще всего минусы переваливали за плюсы. По итогу, Чешуа корил себя из-за того, что он прожил день, как неудачник. Эта моральная истощенность нарастала день за днем, отнимая все больше сил. Вскоре он дошел до дома, и на удивление, родители совсем не нервничали. Олли и Алисия думали, что у него только закончились пары, так как еще путались в академичном расписании. Курсант повалился в горячую ванну обогреваться, затем отведал малинового джема с горячим чаем, нацепил на себя свитер с высоким горлом, шерстяные носки и теплые толстые трикотажные джоггеры. Снова проигнорировав привычку проверять Толлограм через телефон, Като завалился спать крепким долгим сном. До утра даже ни разу не проснулся.

В течение этого и следующего дня огромная пелена очень тёмных туч расстелилась над мегаполисом. Было безветренно, и поэтому она никуда не собиралась уходить. Ночью, наконец, началась гроза. Очень громкий и пугающе страшный звук грома прошел по улицам всего Толлосуса и не давал многим заснуть. Под утро снова начался ливень и упорно продолжался, то затихая, то вновь усиливаясь.

Глава 6. Приказ – высота 400

Было около семи часов утра. К главному входу академии, представляющей собой П-образное трехэтажное здание с внутренним двором, должно было подъехать одно очень важное лицо. Из-за густой пелены дождя охранники в дождевиках, стоящие у ворот, ни черта не могли разглядеть. Ветер за ночь стих, поэтому капли дождя ускоренно врезались вертикально вниз, а накипь туч стала светлей. Она теперь была более серых, печальных оттенков, но не собиралась исчезать. Сливные трубы с крыш направляли воду мощным непрерывным течением. Порой думалось, что цилиндрическая конструкция не выдержит, и весь поток разорвет ее на части. Стояли охранники уже около получаса. Их обувь промокла до нитки, и ноги стремительно замерзали, что изрядно трепало нервишки. Более того, ливень звонко и надоедливо бился об металлическую крышу.

– Нахрена нас так рано выперли? Сейчас из-за этой шишки с тобой неделю с постели встать не сможем. – Отвратительно сплюнув, сказал усатый охранник. Его взлохмаченные густые усы в форме подковы тоже промокли насквозь. Ледяные капли падали с концов под воротник, щекотливо растекаясь по телу, от чего мужичек моментами вздрагивал.

– И не говори. А что поделать! Такие люди не опаздывают, они задерживаются! – Язвительно ответил второй, шлепая дырявыми резиновыми сапогами в луже, – у них больше прав, а нам стой, да карауль нужный момент. Твою же дивизию!

Вдруг двое непосед заметили, как по узкой дороге из-за угла вдоль двух рядов зеленых елей ехал целый кортеж черных крупногабаритных автомобилей. Да не простых, а броневиков службы “СБТ” совместно с бронированными внедорожниками, дворники которых еле справлялись с бешеным потоком воды. Вдали начали громыхать раскаты грома. Тут же открылись главные решетчатые ворота. Они были старинные, грандиозно сваренные, с большим количеством узоров. В академии их считали неотъемлемым атрибутом, так что менять на современные электронные рука не поднималась. Отворяли до сих пор только вручную и каждый месяц подкрашивали черной краской. Охранники стояли смирно, отдавая честь и смотря на движущуюся колонну. Сначала их взгляды были направлены ровно прямо, но позже искушение покоситься в сторону взяло вверх. Всего машин было восемь.

Из центрального высокого броневика вышли семь бойцов спецотряда “СБТ”, под названием “Коготь”. Затем резким прыжком оттуда вылез представительный мужчина, лет двадцати семи на вид. Он был очень высокого роста и широкого стана, от такого телосложения прямо-таки веяло мощью и силой. Его угольно-черные прямые волосы были зачесаны назад, открывая широкий и высокий лоб. Свисающие локоны доходили до его не длинной, но очень мускулистой шеи. С левой части головы виднелся уродливый и глубокий шрам, ползущий плотной змеей от макушки головы до самой середины лба, едва не доходя до таких же черных, как и волосы, бровей. Нос был коротковатый, но широкий. На мужчине был китель из холста желто-бежевого цвета, с двумя вышитыми карманами на груди по обе стороны от ряда больших круглых пуговиц с изображением двенадцатиконечной звезды – герба “СБТ”. Погон и эполетов на плечах не было. На поясе его охватывал большой, толстый ремень из черной эластичной кожи. А из-под длинных рукавов кителя виднелись черные кожаные перчатки без единой потертости и с отполированным блеском. На ногах были галифе такого же цвета, как и верхняя одежда. На ступнях плотно сидели длинные кожаные сапоги такого же лакированного черного цвета, доходящие почти до самых колен. Выглядел весь наряд идеально чистым, качественным и свежим, чего нельзя сказать о физиономии господина. Его глаза были яркими и в то же время бледно-голубыми. Пугающие волчьи очи казались совершенно невозмутимыми, даже с долей важной гадливости. Лицо человека выглядело строго и сурово, без намека на хоть какое-то проявление радости или веселья. Когда-то внутри него кипела неистовая злоба, но сейчас это адское пламя усмирили и заковали большими, могучими цепями. Злоба перешла в умеренное хладнокровие, от которого можно было, по ошибке, разглядеть ненависть ко всему сущему.

Хоть на внутренний двор и выходило большинство окон академии, в них никого не было. Охранники же проглотили языки и дрожали от напряжения больше, чем от холода.

– Точно фельдштрих, даже погон нет. – Шепнул закрывающий ворота усатый мужичек, когда увидел, что мужчина и его сопроводители двинулись в здание.

– Кстати, он сам же их отменил. Теперь фельдштрих без лычек, а генералы с ними. Ни черта не пойму, зачем от такой красотищи отказываться, а статуса то скок, ух! – Нафантазировал второй, не замечая, как ему по капюшону барабанят капли с крыши.

Сопровождающие солдаты в броне могли не опасаться ливня, но господин, стоящий в центре, тоже шел, будто в ясный солнечный день, хотя волосы и китель мгновенно обмокли. Вся группа зашла в холл через главный вход, у которого их, радостно улыбаясь, встречала директриса академии – красивая темнокожая стройная женщина в стильных очках, лет тридцати пяти на вид, в строгом сером классическом костюме и с убранными в хвост кудрявыми волосами. Ее звали Элизабет. Стояли также, не считая пятнадцать человек персонала, Януш и его заместитель Мюрг. Выпрямившись, как струнки, работники образовательного учреждения сделали поклон.

– Здравствуйте, господин Крамер, добро пожаловать в академию центрального округа полиса Толлосус. – Максимально собравшись, поприветствовала его директриса. Как у стюардессы, ее лицо через широкий показ своих ровных белых зубов приветствовало гостя.

Фельдштрих не проявил пестрого упоения, что создало пассивный дискомфорт. А Стоящие, как вкопанные, бойцы усиливали это ощущение.

– Утро доброе. Пройдемте в какое-нибудь тихое место. Этот разговор курсантам лучше не слышать. – Ответил тот хриплым басом, держа руки за спиной и осматриваясь по сторонам. Он говорил медленно и членораздельно, будто показывая, кто здесь главный. Но через мгновенье холодный взгляд стал чуть мягче.

Всем работникам показалось, что фельдштрих сильно торопился и заехал ненадолго. Вдруг из столовой донесся шум разбивающихся тарелок.

– Занятие начинаются только через пятьдесят минут, курсантов еще нет в здании. Но все равно, прошу пройти в мой кабинет. – Незамедлительно после дребезга, покладисто ответила Элизабет, сопроводив свои слова кроткой, растерянной улыбкой, и указала рукой в нужную сторону. После предупреждения фельдштриха ее сердце стало биться чуть чаще.

Они шли медленно по полутемному коридору, осматривая и показывая Крамеру академию. Но конечно же, о ремонтируемых кабинетах и об устаревшей мебели они умолчали. Фельдштрих же отвечал просто и однобоко с абсолютным равнодушием в голосе. Это смущало лезущую из кожи вон Элизабет. Было видно, как директриса, старается не наговорить лишнего и не показать свое уже паническое переживание. Но она держалась достойно, речитатив и интонация не хромали. Крамер даже про себя похвалил её. Мюрг тоже нервничал, оттого и обильно потел – он даже не знал, куда порой деть руки, рефлекторно искал карманы, которые были то выше то ниже. Только Януш шёл уверенно и спокойно, словно рядом с ним шагало не какое-то высокопоставленное лицо, а его приятель. За ними шла колонна по двое из бойцов “Когтя”. Своим четким маршем они пару раз даже перебивали с мыслей директрису. Уборщицы в возрасте, стоящие меж шкафчиков, то и дело, пугались таких грозных бронированных существ. Мрачный марш дополнялся шумом дождя снаружи. Крамер опустил лицо и долго шел, сопровождая взглядом длинную тонкую линию давно уже высохшего масляного лака на полу. Фельдштрих шел по ней с самого начала, стараясь не оступиться. Элизабет увидела это и тысячекратно прокляла себя, ведь надеялась, что бледный след не заметят. Лак пролили несколько лет назад, и он ни в какую не оттирался. Однако Крамер не сказал ни слова, лишь взглядом сопровождал линию, пока, в конце концов, она не кончилась большой кляксой, напоминавшей крест.

Весь вчерашний день персонал академии отмывал от полувековых пятен полы коридора и ремонтировал все шкафчики, стоящие параллельно ему. Замазывали стены, убирали мусор, меняли лампы, чистили окна, правда, все это наспех, и при внимательном глазе все раскрылось бы в мгновенье. Но как часто бывает, облагораживание прошло зря. Мужчина со шрамом порой даже не смотрел по сторонам, больше был у себя на уме, не давал мыслительному процессу прекращаться из-за всяких мелочей.

Когда они зашли в кабинет директрисы, который был заставлен и обвешан всевозможными золотистыми грамотами, трофеями, медалями и кубками, Крамеру предложили сесть на кресло гостя перед массивным дубовым столом, но тот отказался и подошёл к окну. Весь просторный кабинет был выдержан в золотистых и бурых цветах, начиная от натяжного потолка и заканчивая ковром. Гость смотрел на залитую водой улицу, упорно держа руки за спиной. Его стан был идеально ровным, и проблем с осанкой господин явно не испытывал. Элизабет с недоумением села на свое высокое кресло, свободные же места никто не посмел занять. Личная охрана, по приказу фельдштриха, и персонал остались в коридоре. Спецназовцы сохраняли выдающееся молчание, которое остальные не осмеливались нарушить. Янушу и Мюргу разрешили войти, они стояли прямо, как штыки, у стены возле двери. Шикарная люстра освещала желтыми пучками весь кабинет, абсолютно не оставляя темных углов. Все чувствовали себя в безопасности и тепле, особенно когда видели, что творилось снаружи. Молчание решил прервать сам Крамер.

– Я пришёл сюда не от безделья, у меня, итак, наверху дел по горло. Так что перейдём сразу к делу, мне нужны ваши курсанты в городе. – Твердо, без капли эмоциональности, проронил жуткий главнокомандующий, пытаясь поймать момент удара молнии, но она, как назло, началась где-то в стороне.

– Ах, старшекурсники, мы должны были их отправить патрулировать уже на следующей неделе. – Сморщившись, протараторила Элизабет, не понимая, зачем ему ради такого мелкого распоряжения было приезжать. Сердце невольно забилось еще чаще.

– Все ваши курсанты, директриса. – Сказал Крамер, в конце чуть затихнув, и полубоком оглянулся на нее. Картина снаружи слишком быстро наскучила.

Директриса была поражена этими словами. Януш следил за эмоциями женщины, а Мюрг делал вид, будто он невероятно поражен люстрой. Им было и тяжело и интересно слышать намечающийся разговор.

– Но…

– Я понимаю ваши чувства, Элизабет. – Невозмутимо остановил её Крамер, повернувшись к южанке своим строгим хладнокровным лицом со страшными серо-голубыми глазами и бледной кожей.

– Однако это еще не все. Первый курс будет патрулировать район “Нокохама”, остальных отправляем на границу. – В очередной раз кратко утвердил фельдштрих, лицо которого оставалось неподвижным, а глаза говорили, что это необходимая мера.

– Ттак тамм жже…

Элизабет не смогла продолжить дальше. Рука, лежащая на столе начала дрожать. Ей поплохело, в горле встал ком, она быстро достала бутылку воды и залпом начала пить. Крамер при виде такой жалобной картины не смог больше оставаться в своей роли, он подошел к столу и забавно развалился на кресле, оказавшись ниже директрисы.

– Роль строгого фельдштриха быстро утомляет, но согласитесь, выглядел я внушительно. Нужно же мне хоть как-то развлекаться на такой серьезной работе. – Захохотал скромно Крамер, – вы хотели сказать, почему я отправляю детей в район, граничащий с портом?

Крамер здорово изменил интонацию и уже выглядел, как очень доброжелательный мужчина. Остальные в кабинете скривили лица до невозможности, никто и ожидать не мог, что фельдштрих сможет настолько неформально себя вести.

Элизабет молча закивала. Под ярким светом великолепно прорисовывались ее морщинки и даже проявлялись редкие седые волоски. Издержки профессии. До работы на должности директрисы она была очень робкой девушкой с низкой самооценкой, не могла ни единым словом кому-то возразить. Никто не мог подумать, что трудолюбивый учитель, который звезд с неба не хватал, по стечению обстоятельств попадет на место директрисы главной полицейской академии города. Предыдущий распорядитель ушел на пенсию и неожиданно назначил Элизабет на свое место, поэтому ей пришлось быстро становиться лидером. Некоторые, конечно, считали, что лидерами рождаются, но Элизабет – яркий пример того, как найдя в себе силы и уверенность, каждый может перевоплотиться в успешного руководителя. Она наработала инициативные качества, решительность, смелость и управленческие способности. Разве что забота об общем благе была присуща ей всегда. И при нынешнем директоре академия процветала, обогащалась и держала планку авторитета на самом высоком уровне.

– Во-первых, город с каждым днем расширяется всё больше и больше. Три новых района образовались только вчера, и туда уже пришлось отправить части, однако кадров недостаточно. У нас катастрофически не хватает обычных полицейских, и притом новообразованные районы не менее опасны, чем “Нокохама”, они могут быть подвержены нападениям лесных дикарей. Они с мелюзгой церемониться не будут, поэтому опытных спецназовцев, как я уже сказал, всегда посылали туда. Но, как вам, скорее всего, известно, к таким пограничным районам прикрепляются еще отряды полицейских для обеспечения охраны улиц. Пограничники же не будут этим заниматься, верно? Вдобавок, получается, курсанты второго, третьего и четвертого курсов достаточно обучены для обеспечения помощи спецназу в крайних случаях. Во-вторых, граница же порта ежедневно контролируется пограничниками, через них невозможно проскользнуть, первокурсникам ничего не угрожает. И в-третьих, хочу отметить тот факт, что государство не просто так собрало весь этот выпускающийся год и поместило в академию. Нам как можно быстрее нужны бойцы и, что самое важное, профессионалы. И таковыми они станут ближе к полевым условиям и при ощущении опасности. – Рассусоливал тип с внешностью крупного вампира.

С умягченный тоном и со страдальческим лицом он наблюдал, как водостоки беспощадно заливает мутная вода. Крамер совсем раскрепостился и даже закинулногу на ногу.

Еле сжав трясущиеся зубы и вытирая платком мгновенно намокший лоб, Элизабет разглядывала воду в бутылке.

– Но всё же, мне кажется, что можно как-то переформировать части в городе и избежать лишнего риска для моих ребят. – С дрожащим голосом продолжала директриса, Мюрг потупил голову в сочувствии к своему начальнику, а Януш же смотрел на нее с ядовитым презрением.

– Мне, честное слово, крайне неприятно заставлять вас так сильно переживать и нервничать, но планы уже были обсуждены и согласованы давным-давно. Хочу заметить, согласованы не дураками.

– А ребята у границ? Там-то опасность очевидна! Всегда же раньше, даже последний курс, патрулировали самые благополучные районы! – В меру дозволенного воскликнула дамочка.

Ее кудри размашисто и волнительно тряслись при энергичных заявлениях. Металлическая голова золоченного льва, стоящая у нее на столе среди множества другой канцелярии, дрогнула, ослепив на секунду присутствующих мужчин ярким отблеском. Король зверей делал подобным образом при каждом ее действии.

– Ерунда, там же люди живут все-таки, нападения крайне редки… даже если так, старшекурсникам будет по плечу подносить амуницию спецназу. Но как по мне, не стоит переживать за маленький процент опасности. Вы же знаете закон чисел? – Все объяснял фельдштрих, показывая высокий уровень сдержанности и вежливости, хотя он и вовсе был не обязан ничего пояснять.

– Господин Крамер, что же насчет опытных полицейских? С большим стажем работы? Они же могут подменить! – Уже начинала истерить южанка.

– В Толлосусе не хватает бойцов… нам нужны новые солдаты, и как можно быстрее… – нервно накалялся фельдштрих, – Я вам уже объяснил причину и уговаривать не собираюсь. Это приказ!

Персонал в коридоре услышал слабый выкрик, но реакции не показал. Рядом стоящие солдаты были слишком уж устрашающими.

– Я вас поняла, будет исполнено, – опустив глаза, но одумавшись, грустно ответила директриса.

– Отлично, теперь распоряжения будут следующими: сведем к минимуму все общеобразовательные и мало применяемые на практике предметы, увеличим количество практических занятий по физическому воспитанию. Мне поскорее нужны именно бойцы, а не книжные слюнтяи. И устройте сейчас какое-нибудь испытание сразу, как придут. Хочу посмотреть, на что они способны, – договорил уже с прежней ласковой интонацией Крамер, повелительно покосившись на двух притулившихся мужчин.

– Будет исполнено. – Совсем поникшая, произнесла неохотные слова Элизабет.

– Януш, пройдемте со мной на смотровую, поговорим с вами с глазу на глаз. – Строго приказал фельдштрих, направляясь к выходу.

Старший надсмотрщик перед уходом поклонился директрисе с чувством полного удовлетворения.

Они вышли, Элизабет осталась одна в своём кабинете, сразу начав наносить изменения в расписание занятий. Директриса почуяла, что Януш, жалкий ублюдок, скрыто глумился над нею. “Прямо под таким ливнем заставляет горбатиться ребят. Тиран!”, – гневно думала она. Для нее было шоком, что сейчас только что произошло. Еще ни разу в своей жизни Элизабет не разговаривала с человеком, чья речь не могла оспариваться, с человеком, который настолько возвел себя к звёздам, что не допускал никаких возражений в свою сторону и не терпел ослушания. “Из королевской семьи что ли приперся, урод”, – злостно шептала Элизабет, доставая из полки наполовину полную бутылку виски. Она гневалась на погоду, гневалась на скрипучее кресло, гневалась на яркий свет. День был испорчен. Из глаз стали вытекать соленые слезинки, ей сделали слишком больно. Волнение и тревога бились штормом об ее черепную коробку, вызывая головную боль. Такого испытания на стойкость духа Элизабет точно не заслуживала.

Януш и Крамер стояли в смотровой, которая представляла собой стеклянную выступающую из здания веранду, напоминающую теплицу. Мюрг быстро побежал к курсантам, уже успевшим скопиться в холле, чтобы предупредить о непредвиденной проверке сверху и о том, что они должны переодеться и тут же выйти на стадион, отработать ситуацию “бунт”.

Уборщица помыла полы, и заместитель тут же не нарочно оставил линию черных грязевых следов. Пожилая женщина выругалась и подбежала снова отмывать, боясь, что важные гости увидят.

– Чего??? В такой ливень??? Так по расписанию же нет практики сегодня! – Раздавались повсюду возмущенные голоса курсантов.

Они голосили на весь коридор возмущенными фразами, нервно вздыхали, жаловались, что сейчас только утро. Персонал и Мюрг шугали их, но толпа была неукротима, гневно тыкала пальцем на расписание, висящие часы и ливень снаружи. “Восстание” продолжалось до тех пор, пока курсанты не увидели выходящих из-за угла вооруженных бойцов отряда “Коготь”, беспощадно топтавших блестящий от чистоты пол.

В этом подразделении служили самые опытные и проверенные солдаты спецназа “СБТ”. Только им и “Белым плащам” доверяли охранять государственную верхушку. Все бойцы были практически выше метра восьмидесяти и такие же могучие по комплекции, как Крамер, их объект охраны номер один. За него они непоколебимо отдадут свои жизни.

Всё тело бойцов “Когтя” было покрыто броней из того же материала, как у обычных полицейских – капритона. Однако открытых мест у их костюма практически не было. Дороговизна формы повышалась прямо пропорционально карьерной лестнице солдат, потому что применялись специальные технологии для более комфортного и прочного слоя защиты. Броня “Когтя” была отлита, на первый взгляд, как будто бы цельно. Они походили на роботов, даже лица были полностью скрыты. На голове находился шлем, напоминающий длинную, по самую шею каску, а спереди располагался высокотехнологичный респиратор. Между шлемом и дыхательным устройством располагался такой же навороченный темный визор. На месте глаз горели устрашающие красные точки, словно выжигающие душу. Когтисты также были оснащены выдвижными зубцами с обратной стороны предплечья. Их темно-синюю броню настолько идеально отполировали, что она с блеском переливалась. В руках у всех были приспособления, напоминающие высокотехнологичные арбалеты, внутри которых находился весь набор опасных примочек. Когда арбалет собирался воедино, то их оружие напоминало древний бластер, о котором писалось во многих старинных книгах и исторических учебниках. Подобное приспособление могло делать абсолютно все в бою, трансформироваться от гарпуна до огнемета. И такое военное удовольствие, разумеется, было не из дешевых. Лучшие инженеры “СБТ” трудились день и ночь в своей башне, чтобы создать подобное чудо военной техники.

Болезненного Каткему после вчерашнего дня тоже поразили эти ребята с двумя угрожающими красными точками вместо глаз. Курсанты, испугавшись живых роботов, тут же замолкли и пошли переодеваться, готовиться выходить под ливень. Самый громкий возмущенный первым растворился в толпе, то и дело, врезаясь в остальных. Покалеченные, перевязанные Кел, Ми-фенг и Ланс на показ оттеснили своих девчонок, делая вид, что защищали их. А когда один когтист обернулся, “повыжигал” их своим взглядом и пошел дальше, у Ланса чуть сердце не разорвалось со страху. Артед же не обратил особого внимания на бойцов, так как усердно рассказывал Зверю, ушедшему вчера домой пораньше, вчерашнюю историю. Оказывается, что после того, как во время спаррингов Януш куда-то отошел, Арти решил быстро размяться и одновременно выкурить из-за нервов одну сигаретку. По итогу, Януш вернулся слишком быстро и заметил курильщика. И Артед в наказание сегодня на ногах должен был носить утяжелители на стадионе.

Тренировка “бунт” заключалась в том, что курсанты делились на две большие группы. Одна из них представляла собой бушующую толпу с различного рода холодным оружием, другая же команда брала скутумы и вставала в длинный ряд, делая несокрушимый барьер. В тыле второй группы устраивались арбалетчики. На наконечниках их болтов устанавливалась специальная вставка в виде толстого металлического цилиндра, которая при малейшем касании лопалась. Из ее отверстий начинал выходить слезоточивый газ, который на тренировках заменяли простым дымом от известки.

Крамер и Януш в дождливой мгле видели, как курсанты, не торопясь, с брезгливостью и опаской двигались по залитому стадиону, предвкушая, что сейчас им предстоит промокнуть до нитки. Особенно боялся Каткема, который только вчера чудом не слег. К счастью для ребят, они не заставили самого фельдштриха, главнокомандующего всей армии полиса Толлосус, долго ждать.

– Ну, дружище, как жизнь у тебя? – С низкой, мягкой интонацией спросил Крамер у Януша. Главный генерал чуть ли не головой доставал скат навеса, дребезжащего от дождя.

– Да, ничего, потихоньку. У вас как там дела обстоят наверху? Всё видно, всё слышно? – Дружелюбно ответил ему зрелый преподаватель и открыто улыбнулся. Не так как с остальными. По-настоящему.

Курсанты бежали медленной трусцой по позициям, пару шагов хватило, что обувь полностью промокла.

– И даже больше чем всё. Кроме порта, конечно, – с грустью ответил Крамер, опершись рукой об смотровое стекло.

– Я надеюсь и искренне верю, что он падёт рано или поздно.

– Думаю, что скоро придётся действовать, эти твари стали намного активнее в последнее время. В новостях не показывали, но помимо того акта агрессии, вечером в субботу пограничники обнаружили и пришили несколько ублюдков, пытавшихся проскользнуть мимо постов. Идиоты в открытую ставили на стену лестницы и пытались проскочить.

Стекло перед Крамером запотевало. Ни черта не было видно, и его приходилось частенько протирать перчаткой, портя качественную кожу.

– Будь уверен, твой старый брат по оружию, не растерял хватку и может подготовить защитников отечества таких, как надо. Даже из этих хлюпиков! – Хвастаясь и хихикая, говорил главный по физ-обучению, ковыряя острыми ногтями свой подбородок, где за густыми волосами скрывался глубокий рубец, оставленный товарищем по службе за дерзкий нрав. Шрам был успешно скрыт, а урок не учтен.

– В тебе я никогда не сомневался. – С одобрением ответил холодный гигант, отведя единственный за день теплый взгляд на своего друга.

Он все время держал руки, согнутые в локтях за спиной, и стоял гордо, вытянувшись по линеечке, создавая вид непоколебимой скалы. А тем временем курсанты уже были готовы. Исполняющие роль бунтовщиков стали набегать на вытянувшуюся стеклянно-капритоновую змею.

– На днях Роберт звонил, три часа трещали, столько ностальгии хапнул… даже глаза на мокром месте были. – Очень дружественным тоном говорил Януш.

– Я тоже скучаю по парням.

– Что-нибудь помнишь со службы-то? – Уже не наблюдая за курсантами, спросил восторженно Януш.

За стеной стояло два когтиста. Им было диковинно видеть, как фельдштрих общался с неухоженным мужиком, с потертой от старости одеждой, грязными волосами и почерневшими манжетами.

– Разумеется. Вот только на днях вспомнил случай, когда на сельских угодьях службу проходили. Тогда еще с нами Билл служил.

– Ах да, точно, точно, юркий малый был, шельма проклятая. В задницу без мыла мог залезть, всегда терся с командирами и отлынивал от работы. – Откинув голову назад и желчно улыбнувшись, вспомнил Януш.

– Даже памятствую, как он один единственный вызвался плитку в ванной класть у одного офицера, ответственного за деревню. Помнишь, нет?

– Что-то не совсем…

– В общем и целом, тогда из строя он один вызвался на вызов, кто умел плитку класть. Начал Билл там работать, понравился офицеру, и тот оставил его у себя на участке служить. Билл клювом не щелкал, заприметил молодую холостую дочурку старшего по званию. И пошло поехало. В итоге, через полгода поженились, а через год его по блату тоже произвели в офицеры. Так и остался в том селе жить. – С белой завистью вспоминал Крамер, очередной раз протерев стекло.

Половину испытания он пропустил. Но проверка навыков была лишь предлогом для разговора со старым другом, а также он хотел дать Янушу возможность похвастаться своими наставническими успехами. Атмосфера ностальгии прогревала людские сердца даже в такую дождливую и промозглую погоду. Теплые воспоминания всплывали редко, но метко, освещая все самыми яркими цветами. Именно из-за таких моментов Крамер и Януш сейчас стояли и понимали, что их жизнь все же имела свою светлую сторону, о чем они неосознанно активно забывали. От этого смешки и улыбки двух заядлых служивых не могли долго задерживаться на лицах, уголки рта будто сразу тянулись вниз тяжелыми гирями. Крамер замечал это, и про себя с приятным чувством иронизировал, какими же они на самом деле были идиотами.

– Таким людям, как Билл, много не надо. Надраться, да жене присунуть. Толку от такого поста никакого. Хорошо для спокойствия, но не для развития. – Ожесточился Януш, поджимая губу и озлобленно морщась. Он пристально следил за курсантами и надеялся, что они не подкачают.

– Эх друг, не сказал бы. Сейчас я готов окунуться в такую сладкую беззаботность…

Янушу его слова не понравились, он с обыденным строгим лицом продолжал смотреть в дождливую мглу. Крамер понял, что его ответ пришелся другу не по вкусу.

– Я всегда был уверен в твоем опыте, компетентности и профессионализме. Конечно, район “Нокохама” не самый безопасный, да тем более с учетом недавних событий… Отбросам надоело сидеть в своей поганой дыре со шлюхами, болезнями, грязью и наркотиками. Они ищут пути вырваться наружу, вполне возможно, скоро найдут слабые места или уже нашли…

Тем временем их взгляды приковались к реставрации битвы. Молодняк понял, что нужно выложиться на полную перед фельдштрихом. Нападающие с разбега набрасывались всем телом на скутумы, долбили их дубинками и закидывали пластиковыми бытовыми предметами, пытаясь пробить оборону. А длинная шеренга отступала, шлепая ногами по мокрой траве, и изредка контратаковала нападавших, отчего те, падая в лужи, награждались коричневыми пятнами грязи и глины на броне. Кто-то смекнул и даже начал бросаться землей, залепляя щиты и визоры обороняющихся. Курсанты итак плохо видели ситуацию, так как экраны мгновенно запотевали, а теперь их положение осложнялось еще больше.

Помимо них на стадионе было ни души. Персонал тщательно наблюдал за воспитанниками, толпясь кучами у окон. Элизабет же следила через камеру видеонаблюдения, экран которой чудом не заливало водой.

– У меня есть внутренняя уверенность за твоих бойцов, поэтому я думаю, что с ними ничего страшного не случится в “Нокохаме”, а опыта наберутся с лихвой. Отчетливо вижу, что за такой короткий срок ты уже успел научить их твердо стоять на ногах и сдержанно вести себя в бою. – Продолжал Крамер, внимательно наблюдая за испытанием, однако придираться не имел желания.

– Но ты же солгал ей, что людей не хватает. Мог же послать служивых к порту, а первокурсники бы патрулировали, где безопаснее. Хоть мне и лестно слышать от тебя похвалу по отношению к моим методам тренировок, но, поверь, при малейшей опасности перваши дадут деру.

– Чтож, все-таки выпытал из меня… ты же знаешь, что сейчас застроился новый район на холме. Он очень огромный, мягко говоря. Туда послали спецназ, а полиции для отправки было недостаточно. Тогда у короля и у всего штаба встал очередной вопрос ребром. Изучив статистику расширения города, мы обнаружили, что правозащитников категорически не хватает для будущих проектов, именно поэтому закон-то и приняли в этом году…