Buch lesen: "Влюблённый ведьмачок", Seite 6

На поле собралась вся деревня. Люди суетились, бегали туда-сюда, и Саша растерялся. Смысл происходящего под тремя лунами ускользал от него, а спросить было не у кого. Маринка куда-то пропала.

Сначала все вертелось вокруг сухой подтянутой старухи Еговны, бывшей ведьмы, а ныне библиотекарши. Шурша длинной черной юбкой, ведьма бегала по полю и руководила установкой в вертикальное положение пяти массивных брёвен, лежавших неподалеку. Мужики злились и ругались. Брёвна были тяжелые – каждое три метра длиной и по метру в обхвате, а земля твердая – лопаты то и дело звякали о небольшие камни, порой высекая искры. Треща рулеткой, Еговна по несколько раз меняла позицию очередного столба, чем вызывала гул неодобрения фэнтезийных селян.

Саша подобрал момент и спросил у ведьмы-библиотекарши:

– Подскажите, пожалуйста, Еговна Петровна, Лихой – это как Лихое, но более опытный? С большего безвреден?

– Ага, – ответила она, погруженная в расчеты. – Захватит людей и держит в заложниках, медленно переваривая. Часов через пять от друга твоего, старостиной дочки и домового по мокрому месту останется. А в остальном да, безвреден.

– Шутите, Петровна?

Старуха пристально посмотрела на Сашу поверх своих очков:

– Ушло мое время шутить, молодой человек. Скинуть хоть годков сто двадцать, я бы тебя повеселила, а так – какой смысл, материальной базы-то уж нет.

Скоро нарисовались научфановские. Круглая, похожая на детскую карусель платформа с основанием, вращающимся на большой скорости, вынырнула из темноты, чиркнула об землю и замерла, пропахав борозду с десяток метров.

Из воздушного транспортного средства выкатились двое яйцеголовых. Первый тощий, небритый, в трико и майке-алкоголичке, обутый в резиновые сапоги и с рюкзаком за спиной.

Второй упитанный, ухоженный, розовощекий в аккуратном фиолетовом костюме и в диссонирующих его виду пластиковых шлепанцах на босу ногу. В руках толстяк держал пухлый портфель.

Тощий изучил место крушения карусели-платформы и выдал заключение:

– В полевых условиях ремонт невозможен. Надо на базу транспортировать… У Федора трактор на ходу? Мужики здоровы? Нда, пять литров спирта точно на списание…

Толстый в это время критически оглядел расставленные столбы, поцокал языком и сказал старухе:

– Так-с… Оккультное мероприятие планируешь, Петровна? А нас зачем позвала? Отвлекла от борьбы с децемнилеатой, тобишь колорадским жуком… Известно же, мы ставим во главу угла научный подход, а ваши забобоны нам претят.

– Дык… Подсобить надобно, – неопределенно хмыкнула старуха.

Между ними вклинился тощий, принявший охотничью стойку словно учуявший утку терьер:

– Почудилось мне, теоретик, ты упомянул научный подход. Много ли ты о нем знаешь?

Упитанный принял удар:

– Сбавьте тон, коллега. Никак не научитесь вести дискуссию цивилизованно.

– Горный пингвин тебе коллега!

– Ну вот опять… Граждане, я призываю вас в свидетели. Первым перешел на личности этот мухосраканский гусь! – Пока опешивший тощий мысленно подбирал контраргументы, толстый выудил из портфеля стопку бумаг и начал ими размахивать. – Вот расчеты! Задача в общем-то тривиальная: извлечь из мистического существа и рассеять эн мегаватт психофизической энергии, никого не убив и ничего не разрушив. Исходя из закона сохранения энергии, приняв три незначительных допущения, я получил следующую формулу…

– Ох-ох… Формулу родил?.. Сходил бы ты, теоретик, с этими бумажками сам знаешь куда! – Тощий извлек из рюкзака небольшую коробку. – Вот! Универсальный рассеиватель психофизической энергии. Готовое к тестированию в полевых условиях устройство! Основано, между прочим, на невыполнении принципа сохранения энергии.

– Невыполнении? Ну это ни в какие ворота, уважаемый гусь…

– От пингвина слышу!

Фэнтезийные живо заинтересовались диспутом научфановских, хоть не слишком понимали сути. Ребятня и некоторые взрослые перебивали на спор, устроят ли тощий с толстым мордобой в этот раз.

Саша тихо спросил старую ведьму:

– О какой энергии речь, Петровна?

– О сексуальной, вестимо. Лихой ползет, чтоб оплодотворить Лихое. Пока пар не спустит, заложников не освободит, и назад в топи его не загнать…

– И дети от этого могут быть? Лихатики?

– Чур тебя, – Еговна постучала по столбу три раза. – Не приведи такому случиться, вообще жизни на селе не будет…

Тем временем спор научфановских, вспыхнувший как костер, в который подбросили еловых лап, быстро погас. Тощий подошел к ведьме:

– Завалялся у нас в закромах рулон пленки энергетической. Обернем по периметру столбы, чтобы выхлоп смягчить?

– Давайте, ребятки, давайте, – ответила Еговна, а затем крикнула фэнтезийным мужикам: – Тащите камень!

Увесистый плоский валун положили в центр сооружения, составленного из только что закопанных столбов, обернутых научфановской пленкой. Получился большой языческий алтарь.

Словно из-под земли появились шесть парней, несущих деревянные носилки, на которых возвышалась одетая в черный плащ с капюшоном стройная фигура. Народ поутих, все взоры обратились на странную процессию, невесть откуда зазвучала медленная торжественная музыка. Когда наездница скинула капюшон, показалась девичья голова, стриженная каре. Саша ахнул. Маринка!

Взволнованный он схватил старую ведьму за руку:

– Еговна Петровна, родненькая… Что тут происходит?

– Акт извлечения излишка энергии из Лихого. Дабы усмирить супостата и освободить пленников.

– И-и-извлечение?.. А-а-акт?.. Ж-ж-жертво п-п-приношение?

Старая библиотекарша сняла очки и тщательно протерла их черным ажурным носовым платком.

– Молодой человек! Вы в своем уме? Ну какое жертвоприношение? Мы же цивилизованные люди. Тридцать третий век на дворе… Банальное усмирение заклинанием и магией! Колдунья твоя Маринка.

– Как вы?

– Нет! Я ведьма. А Маринка – колдунья! Точнее станет колдуньей-хранительницей фэнтезийной деревни, если согласится на посвящающий обряд. А пока учится у бабки, которая в сказочном лесу живет. Бабка, прежняя хранительница, уже совсем стара. Замена нужна.

– А в чем разница между ведьмой и колдуньей?

– Ведьма сама для себя живет. Мужа может приворожить и замучить, детей завести. А хранительница существует ради людей. Никакой личной жизни, одни страдания и слезы.

Тем временем парни аккуратно опустили на землю носилки с Маринкой перед алтарем, а сами – разбежались в разные стороны. Музыка стихла и стал слышен голос ученицы колдуньи, произносящий заклинания на незнакомом языке.

Саша непроизвольно залюбовался Маринкой. Черный плащ ей шел не хуже маминого платья, а магическая энергия, наполнявшая ее, чувствовалась почти физически, привлекая и поражая воображение.

Позади тощий научфановский бормотал своему толстому коллеге:

– Нда… Взбрело в голову тому древнему землянину отправить в космос свою библиотеку… А на этой планете все исполняется, что в этих фантастических и фэнтезийных книгах написано… Вот тебе и цивилизационный слом: за пару тысяч лет сказка стала былью.

Упитанный теоретик вторил:

– Да, благодаря сэру Тау Маску и его экспериментам с гиперпространством мы имеем то, что имеем. А знакомы ли вы, коллега, с экзистенциальной теорией материализации фандопа, запечатленного человеческой мыслью, выраженной в документальной форме? Феномен Маска-Перельмана? А?..

Тощий не успел ответить, как раздался страшный грохот. Из центра алтаря в небо взметнулся огненный столб, осветивший на несколько секунд поляну. Потом сверху посыпался всякий мусор и песок, в который превратился камень в оккультном сооружении из-за выброса психофизической энергии. Селяне одобрительно загудели и начали обниматься друг с другом, некоторые целовались взасос.

Из сказочного леса послышался удаляющийся жалобный вой лихого супостата. Когда вой стих совсем, на поле из чащи вышли держащиеся за руки Эрик с Тамарой. Позади плелся Шепелявый.

Искусанное комарами лицо городского красавца выглядело довольным и немного ошарашенным. Тамара же излучала вселенскую гордую радость. Хоть и выглядела она уставшей, но видом своим выражала полную решимость выцарапать глаза любому, кто вздумает насмехаться над её счастьем.

Скоро Федор с Эмили привезли на тракторе из города бабку, почетную хранительницу деревни. Приземистая, растолстевшая, с цветастым платком на голове, одетая в длинную неопределенного цвета юбку и вязаный коричневый сюртук колдунья живо обсуждала происшедшее с ведьмой Еговной. Старушки активно жестикулировали, иногда громко выкрикивали незнакомые слова, распугивая ребятишек, собравшихся послушать разговор колдуньи и ведьмы.

У трактора непристойно обнимались Федор с Эмили. Видавший многое Шепелявый, а также тощий и толстый научфановские демонстративно отвернулись от влюбленной парочки и разглядывали разбитую летающую карусель…

***

Когда Маринка ушла, был уже полдень. Лежа на матрасе в летнем домике, Саша размышлял о ее словах, вмиг перевернувших всё с ног на голову.

Он вспоминал, как держал её в объятиях, чувствуя себя покорителем женского сердца:

– Вот сумасшедшая ночь. А, Маринка? Сколько судеб поменяла. Эрик с Тамарой, Федор с Эмили. И мы с тобой вместе…

– Повезло тебе, Сашка, жить в черно-белом мире, – вздохнула она. – Хорошо или плохо, правда или ложь, да или нет. Всё четко – два пути. А многие люди-то оттенки различают. Поди, выбери, если дорог несколько. А что делать тем, кого смущает и слепит все буйство красок и тонов? Немудрено потеряться в этой жизни.

– О чём это ты, любимая?

– О Фёдоре и Эмили. Разные они. Ну разве выдержит он, простой деревенский парень, все эти странные желания и эпатажные вечеринки? Судьба Федьки предрешена – утонуть в бутылке. Будь рядом Эмили или я… А Тамарка и приятель твой? Коса и камень. С подоконника на двадцатом этаже упорхнёт любовь их…

– Ворожишь, Маринка? Судьбу предсказываешь?

– Не колдую вовсе, Сашка. На поверхности людские судьбы – нужно только приглядеться. Объясняю тебе, глупый…

– А мы с тобой? – Сашка замер в ожидании ответа на свой сокровенный вопрос. Еще вчера он не мог себе представить, что ее ответ будет так важен для него.

Маринка подумала немного, подбирая слова:

– Быстрый ты, Сашка. Сразу с первого свидания в бетонные джунгли зовешь?.. Знаешь же, что на перепутьи я. Если пройду магический обряд, про личную жизнь придется забыть. Если нет, то… Эх, Сашка, густым маревом затянуто наше будущее…

Пока он силился разгадать, соврала ли Маринка про туман судьбы, она собралась и молча ушла…

Со стороны веранды слышались какие-то странные звуки, сопение, кряхтение. Заглянув туда, Саша обнаружил забытую походную сумку, которая и была источником шума.

Начав расшнуровать сумку, он увидел рыжую голову с ошалевшими заспанными голубыми глазами и пустую пачку зефира.

– Петрович? Домовой, что ты тут делаешь?

– Стерегу Маринку от абьюза, насилия то бишь. Бойся! Вмиг превращу тебя в жабу!.. Задремал я, правда.

– А если добровольно, по согласию с твоей хозяйкой случилось, не заколдуешь?

– Дурак ты, Сашка, и юмор у тебя… солдафонский!