Какие добрые и актуальные рассказы других авторов советует прочесть. И как мы с ним похожи! Почему-то хочется, возле этих аншлагов, на фоне гор, обнять его по-братски:
– Гамарджоба, батоно Темури!
Для нас, это – Грузия! Была и есть – Гостеприимная и Уважаемая! Да не уподобимся иным! Альпинисты и писатели – вне политики?..
Конец сентября – время критическое для восхождения, на самой границе горного лета и осени, которой не бывает на высоте более 3000 м. Там холодное Лето сразу переходит в Зиму. Зима проступает сквозь Лето, заменяя Осень.
А выше 4000 м над уровнем моря, лето раскисает снегом, дробит лёд дождем, пробивает небо молнией. Ночью дождь опять становится снегом от мороза. Но всего-то минус 10 градусов Цельсия. А в это время в Минводах +35 и удушливая духота!
Я знаю заранее, что будет тяжело, страшно, но лечу, еду, иду…
***
Позавчера горный гид-Настя, отписалась в вотсапе: «до встречи на Горе!»
Вечером 25 сентября (с ней я договаривался почти за месяц до восхождения) отказалась вести нас на Эльбрус с Юга. Оправдывалась, что будет лютый мороз и ветер 70 км в час, и что никто из гидов нас не поведет «вааще»! Ни 27 сентября, ни 28!
Я засуетился. Отпуск и восхождение шло кувырком! Отпуск заканчивался, а восхождение всё еще и не начиналось!…
Некоторое время назад, познакомился с Московским Писателем, фанатичным альпинистом – Лаврусем Валерием Павловичем. Поразил он меня своим пофигизмом и упрямством. Несмотря на проблемы со здоровьем, с возрастом «за полтос», он настойчиво пёр в горы! В нэте, в «Спорт-Марафоне», наткнулся на его конференцию «в горы после пятидесяти». Взбодрил он меня тогда сильно и растормошил. Нашел его «ВКонтакте». Стали переписываться и перезваниваться. Вот тогда я окончательно решил, что иду, не смотря на травму…
Лаврусь скинул нам повысотный прогноз по Эльбрусу на три дня. Я путался и сам пугался, что говорил 70 метров в секунду, (получалось 252 километра в час – это «япономатьский» скорый поезд!). Наверное, не бывает такой скорости ветрового потока!
Но на метео-графиках хорошо было видно. На 4000х -20 метров в секунду, на 5000х – 30! И температура, соответственно -25 и -30!
У Лавруся есть книга, как он ходил в Гималаи к базовому лагерю Эвереста. Называется «Добрый пастырь Вовка Котляр». Для нас Валерий Павлович – стал «дистанционным добрым пастырем». Его советы и знания сильно пригождались и помогали. Палыч снабжал нас информацией, как ЦУП, как Гидрометеоцентр, как дистанционный гид и квартирьер…
Этим же вечером, медитирую на инопланетный вид, прямо из окна. На, разжигаемую заходящим солнцем, багровую зарю на вершином леднике Донгуз-Оруна, наполовину перекрытого, махровым, желто-серым бархатом, крутого склона горы Чегет.
И вот с такой непонятно-критической метео-обстановкой, собираюсь подниматься с группой в верхний базовый лагерь на четырех тысячах метрах.
Утро 26 сентября. Поселок Азау. Станция новой канатной дороги.
Ночью на Чегете выпал снег.
Лыжникам, наверное, радости по колено! Помню у нас в горнолыжном клубе говорили: «первый тост – за снег!»
Но на поляне Азау идет ледяной дождь. Мы в дождевиках, на рюкзаках рейнковеры.
Я убеждаю себя, что тогда в Кисловодске, тоже грузились в дождь и усё было путём! Но только дождь там был тёплый!
Почему-то закрыты все прокаты с альпснаряжением? Работают только горнолыжные!
Находим единственный работающий с альпснарягой. Берем три пары кошек, гамаши для Андрея и три пары альпинистских пластмассовых ботинок. Рюкзаки утрамбовываем с ноги. Тащим прокатное в пакетах из-под мусора.
Через двадцать метров «загруз» пытается вывалиться из прорванных целофановых мешков. Кроме своей рюкзачной поклажи, корячим несколько пакетов прокатной снаряги, и я не уверен, что мы что-то не забудем, или не потеряем!…
Рядом с кассами толпа галдящей весёлой молодёжи. Все в желто – красных осенних цветах – и куртки, и бахилы на ногах.
– Дарова, ребзики! На гору? Или спустились?
– Спустились…
– Удалось подняться?
– Да, вчера погоду поймали. А вы наверх?
Я киваю головой
– Зря, там снег валит, пурга, Арктика!…
Грузимся в кабинку на канатку. Как же много надо затащить! Рюкзаки, рюкзаки, пакеты, пакеты, мешки, мешки… и мы.