Дурные грибы… или Трус…

Глава 1

За́сека или засе́ка – оборонительное сооружение из деревьев, поваленных рядами или крест-накрест, вершинами строго в сторону противника. Лес, где устраивалась засека, назывался заповедным, охранялся и имел строго определенные границы. В него было запрещено заходить, охотиться, рубить деревья. В мирное время в засеках любили селиться разбойники.

––

Я проснулся от толчка каким-то острым предметом.

Испугался. Я всегда боялся боли. И всегда боялся, в свою очередь, причинять людям и животным боль.

Даже курице я не способен отрубить голову.

Поэтому я не ем мяса.

В сожженный город, где я жил один, уже который год, даже лихие люди, – разбойники, не заходили.

Иногда, правда, мне кто-то оставлял хлеб и иные припасы.

И один раз я увидел стайку девушек, удаляющихся в лес.

Они убегали, оглядываясь, и я встретился с ними взглядом.

Одна из них мне даже улыбнулась, а некоторых из них я даже хорошо рассмотрел и запомнил. Видимо они приходили из потайного города, который основали когда-то давно и неведомо кто, в глубине непроходимого леса, за высокими горами…

Открыл глаза.

На меня смотрел маленький кривоногий монгол, с жидкой бороденкой и в остроносой шапке.

В одной руке он держал короткое копье, в другой повод, на конце которого была низкорослая монгольская серо-желтая кобыла.

– Урус, вставай, а! – произнес он.

Я вылез из своей берлоги, которую соорудил четыре года назад.

Собрал доски, солому, шкуры и бревна, в единственно оставшуюся после набега, целую, каменную кузню.

Строить я не умел. Да я вообще ничего толком не умел делать. Ни драться, ни мечом махать.

Меня и били все детство и ровесники, и младшие.

Но издевательства меня не подтолкнули к мечте стать сильным, они во мне разбудили ненависть ко всем, кто сильнее и умнее меня. А это были все вокруг!

– Урус идем со мной, – сказал кривоногий и я пошел за ним.

Глава 2

А еще я был страшный трус.

Я боялся всего на свете. Ночных шумов, ровесников, татар, даже на коне ездить боялся…

Поэтому ходил пешком и знал все тропинки нашего леса. Потому и выжил один в сожженном татарами городе. Я не охотник, я боюсь боли, и боюсь причинять боль, поэтому на животных не охотился.

Летом собирал : ягоды, грибы, орехи.

Зимой грабил беличьи склады-запасы.

Тем и жил.

Кривоногий привел меня в большое стойбище монголов.

Это было то место, где испокон веков было много родников.

Горожане, когда-то понарыли здесь много колодцев, облагородили их для себя и вишь татары теперь ими пользуются.

Юрт, кибиток, жилищ ихних, было пруд-пруди. Никогда столько не видел.

Меня привели к самому главному монголу и ударом по спине поставили перед ним на колени.

– В землю смотри! Поднимешь голову, когда к тебе обратятся, раб! – услышал я.

Мне было очень страшно, так страшно, что я боялся пошевелиться.

Прошло какое-то время и у меня начали затекать ноженьки.

Кочевники всегда воняли потом, своим и конским. Мыться по их поверью – силу терять.

И их, этот специфический запах, резко разбудил во мне то, что я пытался забыть!

…Я отчетливо вспомнил события четырехлетней давности.

Тогда, перед концом зимы, монголы появились у наших границ.

Город наш, когда-то давно основали на месте, которое местные пастухи звали долиной ста колодцев. Слухи о приближающейся беде к нам пришли за месяц до прибытия основных сил монгол. Беженцы прибывали сотнями и рассказывали, что окрестные города пали один за одним. Таким образом мы были предупреждены и все готовились, как могли.

Заготавливали припасы и лед в погреба, рубили дрова, ковали мечи.