– А может, это просто отмеренное тебе время, типа часы, которые отмеряют именно твое время?
– Интересная мысль… Но время у него странное: разница в 100 лет, а потом 200 лет, а потом что? 300 лет? Получается, это время ведет к бесконечности?
– Запутанно…
Глава 8
Повисла тишина. Сюзанна, все это время стоявшая за Егором, села на другой конец дивана от него, а он налил себе вина.
– Так ты что, боишься, что постареешь и умрешь?
– Да, я уже привык быть бессмертным.
– Но это человеческая природа, это нормально.
– Меня не волнует, что у вас там нормально, а что ненормально, – он начал раздражаться, – а цветок должен засохнуть, поняла?
– Окей, – примирительно сказала она, еще раз встречаться с чудовищем она не хотела, – а ты жизненные моменты того периода отслеживал?
– Конечно, отслеживал. Все сопоставлял, точки соприкосновения косвенные.
– Может, не косвенные, может, ты так думаешь, а на самом деле это не так. Или ты смотришь со своей колокольни, а нужно посмотреть под другим углом, например, с моей колокольни.
– Ну давай с твоей колокольни посмотрим, раз уж начали… Первый раз, когда мы начали встречаться с Жезель, в какой-то момент цветок начал прорастать, в какой именно момент, я не обратил внимания, потом мы расстались, цветок какое-то время еще рос. Все. Второй раз… Была война, и там была девочка медсестричка, может, ей было лет 15, может, постарше, и я чувствовал ее интерес ко мне, но сам ничего к ней не испытывал. Хорошая девочка была, добрая, светлая, жаль, рано погибла. И тут цветок начал расти. Знаешь, как будто после ее смерти.
– А сколько по времени цветет? День? Месяц? Или как?
– Да я не помню, может примерно год.
– Может, это связано со смертями тех, кто тебя любил? Девочка во время войны погибла, и цветок умер, может, и Жезель умерла.
– Подожди, подожди… Давно я не возвращался к этому вопросу… Кажется, да, Жезель умерла, и цветок погиб… Кажется, так и было… Значит, сейчас кто-то меня полюбил, и цветок ожил? – Он вдруг встал с дивана. – А если этот кто-то умрет, то и цветок умрет. Мы нашли то, что искали, – он радостно посмотрел на Сюзанну, чокнулся своим бокалом об ее и осушил его, – осталось только понять, кто это…
– Ты что, ее убьешь?
Он отстраненно посмотрел на нее.
– Может и да, но, вспоминая предыдущие сюжеты, они умирали без моей помощи. Поэтому не уверен, что это правильное решение. Тут важнее найти теперь этого человека.
– Если ты собрался кого-то убивать, то я в этом не участвую! – девушка встала. – И будь уверен, и тебе не позволю распоряжаться чужими жизнями.
– Успокойся, никого убивать я не собираюсь… По крайней мере, пока не выясню все…
– Пока не выясню все… Сомнительная отговорка…
Он смотрел на нее и неожиданно начал тереть свой лоб и глаза закатил так, как обычно делают, когда кружится голова.
– Что с тобой? Плохо?
– Нет… Пойду умоюсь… – он пошел в ванную комнату.
Девушка нервно мелкими частыми глотками пила вино и размышляла о том, куда она попала и как теперь выпутываться. Дверь ванной распахнулась и ударилась об стену.
– Тебе луч… – на нее смотрел уже не Егор, на нее смотрело то самое чудовище.
Он стоял без верхней одежды, по телу текли капли воды, как будто он принял душ. Он тяжело и глубоко дышал и даже издавал какой-то полушепотный рев. Он начал подходить и вдруг по-зверски заулыбался, оголяя свои белые зубы, и проговорил: «Стучит!»
Егор подошел, разорвал на девушке блузку, обнял ее крепче, чем когда-либо ее обнимали. Она еле дышала в его шею со вздутыми венами, а он втиснул свою огромную руку под юбку девушки, медленно начал ее поднимать по ее ноге, тем самым поднимая юбку. При этом он постоянно бормотал: «Стучит, стучит…»
Сюзанна понимала, что физически он сильнее и даже то, что она несколько лет ходила в школу рукопашного боя, ей вряд ли сейчас поможет. Решение пришло мгновенно. Она резко ударила его в пах, и это сработало, значит, даже у чудовища та же ахиллесова пята, как и у всех мужчин. Она освободилась от него и выбежала на улицу.
А он и не бежал за ней.
Глава 9
Девушка проснулась от того, что в дверь кто-то стучал. Не успела она открыть глаза, как тут же вспомнила события прошлого дня. В дверь продолжали стучать, а у Сюзанны не было ни малейшего желания открывать, ее сковывал страх. В дверь начали стучать сильнее.
– Сюзанна, открой, – она узнала его голос, – открой, я знаю, что ты дома, открой или я выбью дверь.
Тут девушка пожалела о том, что ей не успели привезти дверь, которую она заказала. Хотя и эта дверь была не самой хлипенькой. Дверь с грохотом провалилась в прихожую с первого удара. Егор стоял в дверях, Сюзанна робко взглянула на него, а потом на дверь, лежавшую на полу.
– Извини, – начал он, проходя в прихожую, – я не хотел тогда… – он посмотрел на пол на лежавшую дверь, – и сейчас не хотел. В общем, твоя версия отпадает. Я тут вспомнил, – он уже совсем близко подошел к ней, но развернулся вполоборота и облокотился о стену, – Жезель была еще жива, когда цветок засох. Я узнал, что у нее родилась дочка, и в тот момент почему-то меня это как будто разозлило, и я начал искать наши письма-записки друг другу, я шарил по всем шкафам, полкам, и, в общем, цветка уже не было, вернее, там были засохшие листья. Когда он полностью опал, я не помню. Но точно раньше, чем она умерла.
– Ко мне зачем пришел?
– Цветок с тобой тоже как-то связан, мне так кажется… И я столько уже тебе рассказал, что надеюсь, что ты увидишь что-то со своей колокольни, – он устало посмотрел на нее и вяло поднял уголки губ.
– Что с тобой вчера произошло? Ты превратился… Ты напугал меня.
– Да, прости, я забыл сказать, что в период цветения я чаще трансформируюсь.
– Так часто?
– Когда он не цветет – два-три раза в год, а вот когда цветет – обычно раз в месяц, но бывает чаще. Самое частое было с разницей в два дня. Так что два дня у нас точно есть.
Она понимала, что выгнать его не получится, но лучше они будут в ее квартире в многоэтажке, чем в его частном доме.
– Ладно, мне надо позвонить, не могу же я жить с открытой дверью… Без двери…
– Я посмотрю, может, я смогу что-то сделать…
Девушка взяла мобильный и стала куда-то звонить.
Когда она снова вошла в прихожую, дверь стояла на своем обычном месте.
– Я сделал как мог. Но лучше все-таки поставить новую, – он виновато улыбнулся.
– Завтра с утра привезут, сказали, сегодня не могут, уже все разъехались. Может, кофе?
– Да, можно, – они прошли в ее небольшую кухню, – ты вчера все время бормотал слово «стучит»… Когда стал таким… Чудовищем.
Кофемашина старательно негромко зашумела в работе над кофе.
– «Стучит»? Когда, вчера?
– Да, ты не помнишь?
– Я обычно очень плохо помню моменты, когда я становлюсь зверем. Но как ты меня ударила, помню, – он засмеялся.
– Ну, знаешь, неизвестно, что можно было от тебя ожидать. А эта блузка, кстати, подарок мамы, я ее очень любила, а теперь она порвана.
– Да, извини. Стучит… Я даже не знаю… Не помню ничего такого, что могло быть с этим связано.
– А тогда в актовом зале в университете?
– Ну, блин, сколько я еще буду извиняться перед тобой?
– Нет, нет, ты тоже сказал это слово.
– Я не говорил такого, я все помню.
– Ты сказал! Подошел, положил свою руку на мою грудь и сказал: «Стучит».
Кофемашина мигала зеленым, сообщая о готовности кофе. Девушка встала из-за стола.
– Сахар? Молоко?
– Молоко, пожалуйста. Я не помню этого, именно этот момент.
– А в парке ты тоже это сказал.
– Да, я помню очень смутно, что ты там была. Но что я тебе что-то сказал, не помню.
– Может, это как-то связано? – она расставила чашки с кофе и села напротив него.
– Стучит… Сердце? Но сердце у всех стучит, и у меня в том числе.
– Может, ты и раньше говорил это слово?
– Раньше… Не помню такого, надо подумать… Раньше… – он сделал глоток кофе, и вдруг его глаза округлились. – Вспомнил, тогда в 14-м была девушка… Мы с ней встречались, кажется, ее звали Фрея, она однажды мне сказала, что я ее сильно напугал нечеловеческим образом и что я говорил это слово…
– Фрея? Кто это?
– Она… Мы с ней очень подружились во время войны. Но она куда-то исчезла…
– Куда исчезла?
– Не знаю. Я в этот момент уезжал, война все-таки, а когда приехал, ни ее, ни ее семьи не было.
– Так. А она когда умерла?
– Я, честно говоря, даже не знаю. Я спокойно отнесся к ее отъезду и даже не интересовался ее дальнейшей судьбой.
– Так, цветок ожил, когда умерла медсестра, а когда ты начал встречаться с Фреей?
– Я так не вспомню. Сейчас мне кажется, что сначала я познакомился с Фреей, а уже после с медсестрой. Но это точно произошло в один год. И когда она уехала, цветок еще жил.
– А долго он после этого жил?
– Такие подробности я не помню… Может, полгода…
– Непонятно…
Они молча сделали несколько глотков.
– Мне кажется, надо копать глубже. Есть три женщины: Жезель, медсестра и Фрея, надо досконально узнать об их жизни. Думаю, тебе это будет сделать проще, ты с ними больше знаком, чем я. А я попытаюсь узнать о тебе то, на что ты мог сам не обратить внимание.