Buch lesen: «Перипетии жизни»

Повесть

Больше всего в свои детские годы Кира любила рисовать. Мать её Марина Алексеевна говорила, что дочка язык карандаша и бумаги освоила раньше, чем язык слов. А к трём годам Кира уже научилась рисовать дома, прочерчивая прямые линии без помощи линейки. И если под рукой не было ватмана или альбома для рисования, то она могла рисовать и на обоях, за что её иногда и ругали. А что ей оставалось делать, как иначе высказать свои мысли, идеи, своё видение? А к десяти годам дома её были не просто рисунками, а настоящими эскизами, радуя и удивляя родителей. Особенно радовалась мать – учитель по черчению. Разумеется, гордился дочкой и отец, который восхищался способностями единственной дочери не меньше матери, хотя не терял надежды привить ей любовь к истории, к изучению которой и посвятил всю свою жизнь, передавая эту свою страсть и ученикам от поколения к поколению. В домашней библиотеке Карамзина Владимира Данииловича можно было найти любую книгу по истории Запада, России и Кавказа – да и не только. Владимир Даниилович не только преподавал историю, но и сам написал немало работ, большинство которых, к его огромному сожалению, так и не увидели света до сих пор. Мечтал, что дети пойдут по его стопам, но жизнь, увы, распорядилась по-своему. Кире было год с лишним, когда Марина забеременела снова, но мальчик родился мёртвым, а после детей у них так и не было. Видимо, такова судьба, что обожаемая им дочь с историческим именем Кира, которым он назвал её в честь великого полководца, не пошла по его стопам, отдав предпочтенье архитектуре. А может, так оно и лучше? Что зря голову ломать над загадками истории, которую люди так вывернули наизнанку, что лоб себе расшибёшь, пока докопаешься до истины… Да ещё надо и доказать, что это не очередная выдумка человеческого мышления и подтасовка фактов, а неопровержимость действительных событий. Зачем плыть в тумане прошлого и неизвестно куда, когда можно жить в настоящем, создавая свою, новую историю, воздвигая красивые и уютные дома. Разве не об этом мечтают все – жить свободно и хорошо? Нет, дочь гораздо умнее и не надо быть Дон Кихотом… И родители всецело посвятили себя дочери – её будущему. Потом были девяностые, когда под ногами многих пошатнулась земля. И те, у кого находились близкие родственники в необъятных просторах России (хотя в основном старались уехать в Москву или в Ленинград), в спешке продав за бесценок квартиры, дома и нажитое имущество, уезжали из Кавказа, проклиная время, правителей и людей. Но Владимиру Карамзину некуда было уезжать, да и не хотелось. Конечно, желающих завладеть частным имением в центре столицы было достаточно – двухэтажный дом в престижном районе города достался Владимиру ещё от своих родителей. Отец Владимира Даниил Романович работал в райкоме партии и был одним из уважаемых людей не только столицы Дагестана, но и всей республики. Карамзины никогда и ни от кого ещё не убегали, так что и Владимир Даниилович с семьёй никуда уезжать не собирался, хотя дальний родственник из Москвы Алексей Карамзин сказал, что примет их и временно поселит у себя. Каким бы мягким не было сердце в груди и, каким бы добрым ни был, он решил стоять на своём до конца, готовый защитить дом и родных, а если придётся, даже ценой жизни. Раз судьбой было предначертано им оказаться на земле страны гор, омываемой водами Каспия, то здесь им и жить, и трудиться. Угрозами пугать его было бесполезно. И он отстоял – и дом, и семью, за что Кира была отцу безмерно благодарна. Конечно же, они были не одни и горой за них стояли соседи и друзья, готовые придти им на помощь в любую минуту. Не так просто было их сломить. И Кира так же смело шла вперёд, уверенно и умело выстраивая своё будущее. Но, ни дома, ни их интерьер, инвентарь комнат она не копировала, а рисовала так, как сама всё это хотела бы видеть, обставляя комнаты на свой лад, умело переставляя вещи и выбрасывая из своих зарисовок всё лишнее.

Когда мать впервые серьёзно отнеслась к причудам дочери, она была крайне удивлена её рисунками.

– Доча… – слегка растерянно окликнула она дочь, взяв рисунок в руки и, долго, внимательно изучая его. – Это что – наш дом? наши комнаты?…

– Да, мама, – посмотрела она на мать, как ни в чём ни бывало, – это наш дом и наши комнаты. И я их нарисовала такими, какими они и должны быть. Дом наш, к сожалению, неправильно выстроен, также неправильно расположены и комнаты, как и всё то, что в них находится. Вот я и попробовала расставить всё по своим местам, как надо, на мой взгляд, пусть хоть на рисунке, – и улыбнулась. – Это меня радует.

– А меня… меня как радует!.. Ты гений, Кира… доченька моя!.. – воскликнула Марина Алексеевна, обнимая дочь. – А давай, расставим всё в зале по твоему рисунку?!

– А давай!.. – вздохнула Кира, после небольшой паузы.

А вечером, когда вернулся домой отец, то он слегка даже растерялся, будто не к себе зашёл.

– Марина… – замешкался он, с удивлением рассматривая залу, – да ты же волшебница!.. Как уютно стало… красиво!..

– Это не я, дорогой, это наша дочурка волшебница: у неё Божий дар! – и показала супругу все чертежи, рисунки и эскизы дочери.

Так и был открыт талант Киры ещё до окончания школы. И Владимир Даниилович теперь уже покупал книги не по истории, а по строительству: архитектура и дизайн. Перелистывая их, он удивлялся такому многообразию стилей архитектуры, хотя и, как историк, знал об архитектуре не понаслышке.

Получив аттестат зрелости, завершив учёбу в школе, Кира подала документы не в ДГУ, а в Политехнический институт, выбрав профиль архитектурное проектирование, куда её и зачислили после успешной сдачи творческого экзамена: рисунок, живопись и композиция. А сколько радости было, когда ей купили компьютер. Тогда Кира училась уже на последнем курсе и корпела над дипломной работой: «Дизайн современных зданий. Жилые дома и офисы». Она составила проект своего будущего трехэтажного дома с мансардной крышей, где третий мансардный этаж предназначался для жилья, а два других этажа отводились под офис. Защиту она выдержала блестяще, шокировав комиссию необычностью и простотой форм, где гармонично сочетались все элементы интерьера. Лёгкий, изящный и современный интерьер проекта её дома смотрелся красиво и уютно. Большие, светлые окна второго и мансардного этажа отрывались сразу от пола, лаконично вытягиваясь к потолку. Фасад дома синтезировал стиль современной и викторианской архитектуры. Здесь и в последующем для Киры основным материалом в оформлении фасадов здания являлись цемент, кирпич, камень, стекло, сталь и дерево, сочетание светлых тонов (70–80 %) с тёмными, чёткий ритм и идеально выверенная пропорция во всём, добиваясь единения здания со средой. Любой проект, составленный ею, а в последующем и её учениками, отличался оригинальной планировкой, стильно сочетающими с рельефом местности формами, гармонией внешнего облика и внутреннего оформления, соблюдая порядок и строгость стиля, придавая по заказу тому или иному особняку своеобразный восточный колорит. Это доставляло хозяевам – жильцам домов – радость, наслаждение и комфорт. Кира Владимировна не упускала из виду и экологическую безопасность строительства, вводя новые системы оборудования, сочетая размещение рабочих кабинетов и жилого помещения, дополняя всё это маскировкой кладовок и санузлов, игровых комнат и закрытого бассейна. Простор комнат и лёгкость возводимых конструкций приятно удивляли и привлекали заказчиков, радуя современностью и простотой, отражая индивидуальность и многогранность дизайна. Никто из комиссии не остался равнодушным к её проекту, продуманному от и до интерьеру. Элегантное сочетание каменных и стеклянных стен, утонченное внутреннее убранство, оригинальная система освещения и отопления, а также простота строительства, экономичность проекта и расходных материалов говорило не просто о глубоких знаниях проектировщика, но и о том, что это – дар свыше. И этот талант говорил не о каком-либо новом стиле архитектуры, не о модернизме или о чём-то другом, он говорил о более важном, чем этот проект – о стиле её души. Стиль души и являлся той особенностью, в которой она черпала свои бесконечные идеи, эти её начинания носили отпечаток вечности и бессмертия. Все её желания, мечты и мысли служили этому стилю души, подчиняя ему себя целиком, всю свою жизнь – и настоящее, и будущее. Воспитанная в семье педагогов, она с малых лет взращивала в себе любовь к человеку, считая, что важнее и ценнее человека нет ничего и потому, всё должно быть во благо человека, даря ему радость, удобство и уют. Только одно было непонятно и необъяснимо: откуда в недрах такой небольшой прекрасной головы с симпатично-милым личиком, могло возникать столько лучезарных идей. Тем не менее, идеи рождались и удивляли всех своей контрастностью и непредсказуемостью. Так что ей очень скоро предстояло стать феноменом архитектуры и самым востребованным дизайнером двадцать первого века, пионером российского дизайна в архитектуре. Но впереди ещё были курсы на дизайнера интерьера плюс дизайн-проектирование в Москве, в центре компьютерного обучения, где активно использовались специализированные компьютерные программы. Тут Кира и познакомилась с Олегом Алмазовым из Казани. Но об этом чуть позже.

Давайте пока вернёмся к детским годам Киры Владимировны и расскажем вкратце о её жизни и судьбе. А ведь росла она не одна и был у неё неразлучный друг детства, мальчик из соседнего двора, которому доверяла во всём и считала за своего брата, а он её – за сестру. Звали этого мальчика Андрей. Андрей и Кира родились в одном и том же году, на одной и той же улице города Махачкалы. Они вместе играли, вместе ходили в школу, и Андрей никому и никогда не давал её в обиду – они всегда горой стояли друг за друга. «Свой пацан», – говорил Андрей, знакомя её с ребятами другого квартала. Андрей всегда легко сходился с ребятами. Рослый не по годам, крепко сложенный, он и вне школы везде был лидером. С Кирой они с первого класса сидели за одной партой, и она всегда помогала ему с уроками. И каждый из них по-своему гордился друг другом: Кира – его отчаянной смелостью, Андрей же – её знаниями, удивляясь, как это ей всё удаётся – рисовать, словно художник, справляться с любой задачей, успевая решать даже его задачи и примеры. А в черчении ей не было равных, и Андрей был уверен, что она в геометрии и в черчении, знает даже больше учителя. Любимым временем года Андрея было лето, когда можно было, не думая ни о чём, целыми днями пропадать на берегу моря. И он не понимал, как можно упускать такой шанс, предпочитая морю, прогулки по городу или по парку, обсуждая ту или иную стройку, до которых Андрею не было никакого дела. А если и слушал ею, пробегая глазами по её многочисленным рисункам и эскизам, то только ради того, чтобы друга не обидеть, кем и была Кира для него всю жизнь. Да без неё он и школу бы не окончил, получая не тройки и четвёрки, а одни двойки. Конечно, учиться ему было лень, но а вот благодарным Кире он оставался всю жизнь, может, больше чем учителям, и даже родителям. Это она, как бы из класса в класс тянула его за волосы – тихо и мирно, понимая его как никто. Сказать, что они были верными, преданными друг другу друзьями – этого мало, они были привязаны друг к другу теми невидимыми нитями, что связывают между собой брата и сестру. Разумеется, никаких родственных связей между ними не было, но многие родственники позавидовали бы этой их любви и дружбе. И даже окончив школу, они не расстались и не разбежались. Они и дальше продолжали общаться, интересуясь и жизнью, и делами друг друга, и помогая, кто как мог. Кира мечтала строить дома – проектировать их – и поступила в политехнический институт, учиться на инженера-строителя. Андрей же поступил на автодорожный. Андрей разбирался в любой технике, будто ещё в утробе матери в его мозг внедрили чип, распознающий механизм любой сложности. В детстве у него был велосипед, ездить на чём он учил и Киру, затем был мопед, который, в случае поломки, сам же разбирал и собирал. Летом на мопеде они вместе ездили и в горы, и на море. А однажды на море с ними случился инцидент, который запомнился им надолго и сплотил их ещё теснее. Вода была прохладной (море цвело), и народу на берегу можно было по пальцам пересчитать, а купающихся и тем более. И всё же Андрей решил искупаться, но Кира отказалась. Лёжа на песке, она загорала, наслаждаясь тёплыми лучами вечернего солнца, воздвигая песочные дома и чему-то улыбаясь. Как вдруг что-то нависло над ней, заслонив свет солнца и теплоту его лучей. Кира подняла голову, и по телу её пробежал холодок. Трое здоровых ребят, лет двадцати трёх-тридцати нагло ухмыляясь, склонились над ней.