Buch lesen: «Куколка Джой из Рода Кью III. Обнаженная маха»

«К Элизе»

Людвиг Ван Бетховен

– Добрый вечер.

В голосе позвонившей ему женщины звучало и напряжение, и сомнение, и… надежда. Ник, прищурившись, попытался посмотреть сквозь наполнявшую стакан жидкость. Нннн взгляд не фокусировался… дробился…

– Приве-е-е-т…

Давно не звонили ему женщины… И с такими интеллигентными интонациями в голосе…

– Я Джил. Вы меня не знаете…

Если бы стакан был из тонкого стекла… Он наверняка раздавил бы его… Ник наблюдал, как стакан, расплёскивая жидкость, медленно падает из его перекрученных внезапной судорогой пальцев.

– Пожалуйста, не кладите трубку. Это очень важно.

Женщина где-то там – далеко? близко? – поняла, почувствовала состояние Ника.

– Это жизненно важно…

Расплылась, пульсируя туманом, комната… И вновь «собралась» яснее ясного – до мельчайших подробностей – в то утро.

Ник проснулся. Как будто его кто-то толкнул. Как будто зазвучал тревожный звук набата. Что бы такое могло случиться? Не хотелось «вылезать» из лёгкого, прекрасно-восхитительного состояния. Никогда – слово-то какое! – не было так… Нежность, благодарность, желание жить, любить эту женщину… Да где же она? Протяни руку – и она вот тут, рядом. Желанная, необыкновенная. Просыпайся, жалко терять время! Под ищущей, зовущей рукой – пустота?! Ник окончательно проснулся. Нет, это не сон! Джой исчезла?! Что за ерунда?! Может быть, ему приснилось, что она была? Была здесь? С ним? В эту ночь? Почему, к чему эти несуразные мысли?! Вот постель, хранящая её аромат. Отцовский стакан, из которого она пила. Вот… Ник оглянулся. Что ещё?.. Она сидела здесь, в этом дедовом кресле. Смотрела на картину. Конечно! Она была здесь! Его тело, его душа. Да нет, что, откуда эти мысли… Вчера вечером, до того как… Даже если захотеть, такое забыть невозможно. Ник невольно улыбнулся. И заставил себя не думать… Плоть взрывалась огнём лишь от воспоминаний. Да, вчера вечером Джой сказала, что поедет за своими вещами! Конечно! Они решили! Они будут вместе. Прекрасное, необыкновенное слово «вместе»! Вместе всегда, везде и навсегда! С чего же он решил, что Джой и всё-всё ему приснилось. Каким идиотом он иногда бывает! Опираясь на палку, Ник допрыгал до оборудованной под кухню части студии. Проверил запасы в холодильнике. Хватит ли еды на сегодня? Что – на завтра… Ник вспомнил, как заказывал деликатесы в тот, первый раз. Когда ждал Джой в гости. А ведь он так и не знает, что она любит. Нет, что и как любит его ненаглядная, он немного самоуверенно, но знает. А вот что Джой предпочитает из еды, напитков? В конце концов, это не проблема. Она вернётся, и он всё закажет. Всё, что Джил захочется. А вот порядок надо бы навести. Ник критическим взглядом окинул своё холостяцкое жилище. Он вызовет уборщицу. Милая женщина. Она всегда приходит по первой просьбе. Но сегодня… Наверное, не стоит. Он не знает, не уверен, хочет ли Джой сейчас афишировать их отношения. В её так называемом бизнесе есть свои правила. Да и потом, он не хочет, чтобы чужие руки касались того, к чему прикасалась Джой. Так вот! Ник посмотрел на смятые простыни, подушку – её подушку. Ты становишься сентиментальной размазнёй! Обозвал себя Ник. Но всё-таки «доскакал» до постели и набросил покрывало на зовущие дотронуться до себя простыни. И потянулся странный день. Выпавший из времени день. Ник не находил себе места и не знал, чем себя занять. Необъяснимое, ничем, на первый взгляд, не спровоцированное беспокойство, неизвестность и невозможность что-то выяснить пожирали его. Как неприкаянный бродил, хромал Ник по своей огромной пустой гулкой студии. Номера телефона Джой у него не было. Те несколько звонков, которые за всё время – их время – Ник получил от неё, были сделаны с «неопределяемого» номера. Какого-то другого способа связаться с Джой и «не подвести» куколку Ник не мог придумать. «Она вот-вот придёт, вернётся, позвонит», – успокаивал он себя весь день. Если бы с Джой что-то случилось, что-то плохое, я бы обязательно узнал. Узнали бы все. В конце концов Ник включил телевизор. Нет – ни на одном канале, ни в одной передаче – ничего о Джой. Ни хорошего, ни плохого. Связаться с Джил? С Филлом? С Томасом? К середине ночи варианты один фантастичнее, неприемлемее другого замелькали, сменяя друг друга в воспалённом мозгу Ника. Под утро, истерзанный переживаниями, голодом, бессонной ночью, он «отключился». Нет, не задремал – именно отключился! Но в бездонной тьме неподдающегося внятному описанию состояния Ник различал – и оно становилось всё ближе и ближе – лицо Джой! Её глаза. Улыбка.

Настойчивый, навязчивый, резкий звук вызова вернул Ника из блаженной тьмы, оторвал от сияющих любовью глаз. Наступило утро второго дня без Джой. Ник обнимал её подушку. Настойчиво звонил телефон. Су! Всего лишь – Су! Хотя… Ник знал, непонятно почему был уверен в том, что Джой не позвонит. Но… вдруг? Массажист поинтересовался, как у Ника дела. Как он себя чувствует. И в ответ на заверения, что всё хорошо и отлично, всё-таки предложил сеанс массажа. «Возможно, Ник хотел бы…» Что ж, учитывая, что он ничего, совершенно ничего не хочет и не понимает, что он может теперь хотеть и о чём думать… «Это было бы совсем не плохо», – согласился Ник. Он не помнил, договаривались ли они с Су о дне и времени сеанса. Это, впрочем, не имело никакого значения. Если Ник не помнил, что и когда он ел, и ел ли вообще, то какая разница, когда придёт какой-то массажист! Лицо Су появилось на экране звонка, наверное… нет – Ник помнит точно – к вечеру того же дня.

– Заходите.

Ник допрыгал, куда-то задевал палку, до голосового замка.

– Вижу, вы неплохо передвигаетесь без дополнительной опоры, – констатировал Ли, обратив внимание на то, что Ник стоит перед ним без палки.

– Возможно, – некстати согласился Ник.

– Проходите.

Он изо всех сил пытался быть приветливым.

– Не могу ли я попросить чаю? – спросил Су.

Неожиданно: Су никогда ничего подобного не просил – он вообще никогда ничего не просил, более того, всегда отказывался от любых предложений.

– С Вашего позволения я приготовлю сам. Вам ещё противопоказаны дополнительные нагрузки.

В сумке Су, она казалась бездонной, нашлась даже портативная спиртовка. Пока Су «колдовал» над почти бесцветным напитком, Ник, пристроившись на краешке кухонного табурета, пытался привести хоть в какой-то порядок мысли и чувства. Неужели он настолько потерял над собой контроль, что даже голос его выдаёт? Не просто же так Ли, нарушая свой чёткий распорядок, приехал к нему. И ни с того ни с сего занялся приготовлением чая. Это странное чаепитие – они практически в полном молчании выпили по малюсенькой, размером с чашечку детского игрушечного сервиза, пиале ароматной жидкости – принесло Нику почти наркотическое расслабление. Душевное напряжение, сковывавшее не только мысли, но и тело, уменьшилось, отступило. А уж после массажа Ник почувствовал себя совершенно обновлённым: получившее энергию тело помогало сознанию справиться с ситуацией.

– Не вставайте. Я сам закрою.

Остановил Су пытавшегося подняться – он делал массаж на полу – Ника. Утомлённый – дикое напряжение, вызванное волнением и ещё не пойми чем, сменилось полной апатией – Ник лишь благодарно махнул рукой.

На следующее утро – третий день без Джой – он запретил себе так отсчитывать время, но не скоро смог избавиться от этой «привычки» – Ник проснулся бодрым и относительно здоровым. Главное – он помнил, почему заснул на полу, на большой перевёрнутой вниз мехом шкуре, и проснулся без панических атак воспоминаний, волнений о Джой. Джой… прекрасная, замечательная женщина. Такой у него никогда не было. И, право, никогда не будет. Но это не повод психовать, впадать в непроглядное отчаяние и прочие истеричные штучки. Несомненно, она жива и здорова. Вернулась в свой великолепный дом. Они не обсуждали дом Джой. Но у такой, как она, дом должен быть роскошным. Сравнила с его холостяцкой студией, «взвесила» всё, все «за» и «против». «За» – великолепный секс. Хотя у Джой могло быть такое и с кем-то другим. Всё остальное – «против». И это её право сделать свой выбор. Кто он для Джой?! Случайный человек, случайный мужчина, одноразовый партнёр. Почему он мог оставлять, менять своих подружек, а она?.. Джой тоже имеет право жить так, как ей нравится! Кто-кто, а она – такая, как Джой… Крутой кипяток! Ник хотел заварить чай… но… вспомнил… всю Джой… Этот ожог на тыльной стороне кисти … надолго отобьёт у него охоту «заваривать чай»! Не страшно, есть множество других напитков: пиво, водка, коньяк, джин, текила… На его век хватит. И главное – не обожжёшься! Ник заставил себя побриться, поесть. Позвонил на кафедру. Он сможет выйти на работу хоть завтра, – сообщил непритворно обрадовавшейся этому секретарше. Каким-то образом он «заполнил» первую половину дня. А дальше? Что он будет делать дальше? Но я ведь как-то жил. Вот именно – как-то. Что мешает продолжить… Засветившийся экран принёс разочарование и раздражение. Он всё-таки подспудно ожидал хоть каких-то новостей о Джой! А это… «Нет меня дома!» – понимая, что мостит себе дорогу в никуда, отчеканил Ник.

«Надо поаккуратнее с выпивкой. Пить одному – разврат! Нехороший симптом! Опасная привычка!» – предостерёг себя Ник, с трудом добравшись до постели. Полбутылки водки – просто так, по случаю – давали о себе знать. Наутро – четвёртый день без Джой! Пропади она пропадом! – через страшную головную боль и тяжёлое похмелье Ник поехал на работу. Отказаться было невозможно. Он сам сказал: «Хоть завтра». Ехать на работу Ник решил на машине, которую по его просьбе взял напрокат Ли. Внедорожник был оплачен на две недели, и Ник мог ещё несколько дней им пользоваться. Решение было странным: внедорожник – в городе? Что за «выпендрёж»? Что я, мальчишка, перед кем-то красоваться? Но, как оказалось, – верным. Это Ник почувствовал сразу. Как только вышел из квартиры. Он был без палки. Искать её как-то не хотелось, и не полностью «восстановленная» нога тут же «напомнила» о себе. Возвращаться на поиски палки Ник не стал. И так слишком много времени ушло на всё это: умывание, бритьё, поиски чистой одежды. Не мог он позволить себе появиться на кафедре в «растерзанном» виде. Положение, должность, уважение к окружающим, наконец, обязывали Ника «соответствовать». Внедорожник-полуавтомат позволил ему не напрягать больную ногу. Ник ехал, не обращая внимания на суетящиеся вокруг легковушки. В его теперешнем состоянии… Кабина машины была словно пропитана ароматом Джой…От этого мутилось, туманилось сознание… Моментами казалось, что… вот – его колено касается шелковистой кожи её колена… «Главное – необходимо благополучно доехать до работы!» – Ник гнал от себя наваждение. Каким-то чудом, на его послепохмельное счастье, за всю дорогу он не встретил ни единого стража порядка – без аварий и происшествий Ник добрался до въезда в подземный гараж. Здесь возникло совершенно непредвиденное, «глупое» затруднение. Ник не подумал – да и кто бы в его состоянии вспомнил об этом, – что в охране за ним «записана» совершенно другая машина. Неизвестный, незаявленный внедорожник, даже и с сидящим в кабине хорошо знакомым «сотрудником», никто пропускать не собирался. «Работа у них такая. Выполнять. От А до Я», – объяснил вызванный к разъярённому Нику начальник охраны. Пришлось «подключать» к решению этой раздражающей «ерунды» зам. директора по хозяйственной части, потом и самого директора. Писать объяснительную, унижаться, согласовывать и благодарить. Наконец временное разрешение было получено. Оставалось только надеяться, что когда Ник в следующий раз приедет на своей постоянной машине, ему позволят въехать в гараж без столь длительной и выматывающей, совершенно, на его взгляд, излишней процедуры. Вся эта занявшая несколько часов история хоть и «вывела Ника из себя», но заставила отвлечься от навязчивых мыслей, смазала остроту ядовитых, горьких чувств. Злой, но вернувшийся к действительности, припадая на больную ногу, он в конце концов появился на кафедре. Здесь Нику обрадовались. Тому ли, что можно «закрыть окна» в расписании, или вернулся партнёр для партии в бильярд, или приятный мужчина, умеющий вовремя делать комплименты стремительно стареющим одиноким сотрудницам – неважно, насколько искренне. Ему, к собственному удивлению, это было приятно. Ник провёл несколько внеплановых консультаций и одно собеседование, вычитал и утвердил гранки большой статьи в межведомственный, околонаучный журнал, пообедал во «внутреннем» кафе – этого он раньше никогда не делал и впредь ни при каких условиях не будет делать, – выслушал множество «дельных» советов и рекомендаций по дальнейшей реабилитации сломанной ноги и вновь вернулся на кафедру. Так интенсивно он давно уже не работал. К тому же болела, ныла и становилась всё «тяжелее» недолеченная нога. Но Ник не спешил уходить. Сотрудники с удовольствием сваливали на него часть своей работы. А Ник, отдавая себе в этом отчёт, просто-напросто не хотел, боялся возвращаться домой. В гулкую, пустую студию. В воспоминания, чувства, переживания. Но уйти всё-таки пришлось. Как ни искал, Ник не смог найти достойного повода остаться на кафедре до поздней ночи. По практически пустым улицам внедорожник слишком быстро довёз его домой. Пустая студия с разбросанными вещами, грязными чашками и стаканами в раковине… Что может быть печальнее и… отвратительнее. Надо было бы убрать. Но у Ника не осталось сил. Ни душевных, ни физических. Быстро, сразу же, пока волна апатии и трусливого безразличия не захлестнула его, Ник позвонил женщине, которая обычно убирала его студию. Встревоженная столь поздним звонком, но из сбивчивых извинений Ника поняв, что ничего ужасного не случилось, женщина согласилась прийти для уборки уже завтра. Что ещё? Чем ещё он может занять себя? Как убить этот длинный, мрачный вечер! Ещё утром, нет, ещё вчера утром он дал себе слово не думать о Джой. Может быть, её на самом деле не существовало? Не было такой Джой в его жизни! Ведь никто из тех, кто знает Ника, никогда не видели их вместе! Никому он не рассказывал, даже не намекал, о девушке с фиалковыми глазами. Как никому? А Томас? Ли? Томас. Это он через её агента, Филла, пригласил Джой на приватную вечеринку в студии Ника. После этого Ник с Томасом не виделись. Они даже не созванивались. Вернее, это Ник не удосужился поблагодарить Томаса за услугу. Это нехорошо. Как за соломинку – предлог позвонить Томасу – ухватился Ник.

– А, это Вы, дружище.

В голосе Томаса преобладало плохо скрытое удивление.

– У Вас всё в порядке? Как себя чувствуете? Продолжаете прожигать жизнь?

– Ох, простите!!!

Только сейчас Ник обратил внимание на время. В такой поздний час приличные люди не звонят шапочным знакомым. Не беспокоят без веских на то причин.

– Ещё раз простите меня!

Ник чувствовал себя… отвратительно!

– Поздно освободился. Много последнее время работал, – начал оправдываться он.

– А поблагодарить я Вас так тогда и не поблагодарил.

– Не казните себя. Я – сова-полуночник. Всё нормально. И благодарность бы принял, но, как понимаю, не за что особо и благодарить меня. Вы-то успели хотя бы познакомиться с нашей куколкой? Говорят, она практически сразу ушла.

Перед глазами Ника так явственно возникло воспоминание – сладко спящая в глубоком вольтеровском кресле Джой, – что он тут же, на всякий случай, повернул к себе пустое, увы, кресло.

– Во всяком случае этот её альфонс, Филл, был очень недоволен. Нигде не мог найти свою «повелительницу», – с нотками скрытого злорадства добавил Томас.

– Да, да, – отделался ничего незначащими междометиями Ник.

– А как Ваши дела? Передача? Что-то продвигается?

Нику пришлось долго и с подробностями – и в самом деле «сова» – выслушивать пересыпанный шутками и прибаутками наверняка (только в другое время) остроумный рассказ Томаса о его проектах и планах. Распрощались они, вернее Томас закончил свой монолог, уже под утро.

– Вот так с нами, одинокими мужиками, связываться, – подвёл черту Томас, посмотрев, видимо, на часы.

– Было очень интересно, – заставил себя быть вежливым Ник. Томас не просил звонить, отрывать его от дел. Ты это сделал добровольно.

– До встречи. Желаю успехов, – попрощался Ник, всю ночь старавшийся не уснуть и поддержать неинтересный, неважный для него разговор.

Значит, Томас ничего не знает. Ни о чём не догадывается. Да и почему тот же Томас может подумать, что Ника и Джой, куколку Джой, может что-то связывать! Ник внимательно следил за поднимающейся в турке пенной шапкой кофе. Поспать ему не удастся. Сам же вчера назначил несколько ранних утренних встреч. Отсюда следует два вывода. Первый: не звони в неурочное время малознакомым людям. И главнее – Ник не знал, хорошо это или плохо, – Томас не поможет «удостовериться», был ли знаком Ник с Джой!!! Или… или… Я должен остановиться! Невозможно сомневаться в себе! В своих чувствах! В своей жизни! Ник выпил кофе. Встал под контрастный душ. Ещё раз придирчиво, словно наёмный сыщик, осмотрел студию. Вместе с платой за работу, на всякий случай, оставил уборщице записку. В ней Ник просил «не трогать постель» и, если найдётся «что-то необычное», не выбрасывать. Оставить. До его возвращения.

В это утро по дороге на работу Ник со всей полнотой смог оценить ту степень опасности, которой подвергал и себя, и остальных в безумное утро своего похмельного вождения. «Какие бы проблемы у меня ни были, рисковать жизнями других людей я не имею никакого права», – резонно решил Ник. Он вернёт внедорожник. Вернёт раньше срока по договору. С ногой у Ника гораздо лучше. И эта машина-автомат ему больше не нужна. Брал-то он её не из-за ноги! Но… это не имеет никакого значения. Теперь.

Ник уже въезжал в подземный гараж. На этот раз – без приключений. Прикреплённый к ветровому стеклу временный пропуск сыграл свою роль. Невольно – почему он не обратил на это внимания раньше – глаза Ника задержались на «навигаторе». Обычно в своей машине он не пользовался этим умным приспособлением. Но в путешествии с Джой к океану навигатор работал вовсю! Что Ник знает об этом устройстве? Практически ничего. Он, как говорится, тупой пользователь. А есть ли у навигатора опция запоминания? Мог ли навигатор внедорожника «записать» маршрут их с Джой путешествия? Ник ещё не был твёрдо уверен… Но раз идея возникла – почему бы и не попробовать? После нескольких не совсем удачных попыток он нашёл нужную комбинацию кнопок, и навигатор поэтапно, сопровождая маршрут голосовыми комментариями, показал всю дорогу от дома Ника до рыбацкого посёлка Хома. Внезапное, но вполне логичное решение и твёрдое намерение воплотить его в жизнь не покидали Ника весь день. Не может быть, чтобы нигде, совершенно нигде не осталось следов их совместного с Джой путешествия! На всё про всё ему хватит трёх дней. Нигде останавливаться, задерживаться Ник не намерен. Значит, два ближайших выходных дня и первый рабочий. Это не должно отразиться на его рабочем расписании. Ещё раз ввергать коллег в цейтнот права Ник не имел. А потерять работу он позволить себе не может. В «Соснах» никого не интересует, кто и как оплачивает спокойное существование матери. Вечер этого дня прошёл для Ника гораздо спокойнее. Хотя он не удержался и включил этот проклятый экран с картинками. «Я только проверю. Не может быть, чтобы она где-то не засветилась», – не желая анализировать свои побуждения, оправдывался перед самим собой Ник. Но и сегодня ни по какой программе, ни в одной модной тусовке, ни на каком бомбическом мероприятии не мелькнуло её милое личико. Никто и нигде даже не упомянул её имя. Тебе до этого нет и не может быть никакого дела! Прекрати вести себя как институтка. Откуда, интересно, взялась эта «институтка»?! Даже если, что очень сомнительно, между вами что-то и было, вы оба взрослые, независимые люди. Забудь! Оно того не стоит. Но всё равно чтобы как-то заглушить горечь и боль, возникающие в его душе, сердце лишь от намёка воспоминаний о Джой, Нику пришлось здорово напиться. Это не дело. На следующее утро вновь раскалывалась голова, почему-то разболелась нога. Ник налитыми кровью глазами рассматривал значительно уменьшившиеся запасы спиртного. Хорошо хоть уборщица выбросила батарею пустых бутылок и помыла посуду. Ещё вчера вечером, вернувшись домой, Ник отметил чистоту и порядок в квартире. Кроме того, на его же записке убиравшая женщина приписала, что ничего необычного в студии она не нашла. Это было вчера вечером, когда Ник только-только вернулся с работы. А сегодня утром – разбросанная одежда, полная грязной посуды раковина. Ник открыл холодильник – почти пуст! Не мог же он всё съесть за один вечер? А выпить столько – мог! Выпить? Да… А вот съесть – нет! Вряд ли… Мешок для мусора, набитый продуктами, валялся у входной двери. Это он сам выбросил всю еду. Еду, которую они с Джой брали в дорогу и не успели съесть. И не помнит когда, как и почему это сделал!!! Нет! Так дальше продолжаться не может! Не должно! Он съездит сейчас в селение Хома. Вернётся. И, что бы и как бы ни было, забудет всю эту историю. Вновь заживёт своей, только своей жизнью. Ник бросил в дорожную сумку краюху хлеба, набрал в стальную фляжку воды из-под крана. Нашёл две коробки каких-то консервов. На дорогу ему хватит. Да больше и брать-то было нечего. Заезжать сейчас за продуктами, терять время не хотелось. Когда вернётся – заново забьёт холодильник. Вроде бы всё. Ник почти закрыл за собой дверь. Зазвенел вызов, и на экране возникло лицо Ли.

– Вы дома, Ник?

– Да.

– Ох, как не вовремя!

– Но я почти ушёл.

– Можно подождать Вас внизу?

– Конечно, Ли. Я сейчас.

Ник собирался напрямую спуститься в гараж. Но сейчас он вышел из лифта на «гостевом» этаже.

– Я должен был предупредить о своём визите, – поздоровавшись, извинился Ли.

– Но возникла незапланированная необходимость уехать сегодня вечером. Я подумал, не сможете ли Вы вернуть машину сейчас?

У Ника была возможность – случай посылал ему эту возможность – отказаться от поездки. Или… или придётся что-то объяснять Ли. Ник внутренне сосредоточился. Очень непросто скрыть что-либо от Ли…

– Не мог бы я продлить съём машины? Уже на моё имя? Я прямо сейчас собрался ехать. Искать другой внедорожник. Вы сами знаете, насколько непросто срочно найти что-либо стоящее. А отменить поездку – не смогу. Слишком сложно, – не покривил душой Ник.

На бесстрастном лице Су не дрогнул ни один мускул.

– Жаль, что возникла эта ситуация. Могли бы всё устроить наилучшим образом.

– Бывают незапланированные ситуации.

Как будто от этого, этой непонятной поездки, зависело всё его будущее. Ник удивился, ужаснулся и своему просительному тону, и состоянию. Неужели для него это до такой степени важно? Су тем временем нашёл нужный номер. Объяснил кому-то сегодняшнее состояние дел.

– Клиент желает продлить съём на… На сколько дней? – обратившись к Нику, уточнил Су.

Внедорожник изначально надо было вернуть в первый рабочий день утром. Так Ник и собирался, планировал по крайней мере, сделать. А сейчас, если всё равно доплачивать…

– Пусть будет плюс два дня.

– Ещё на два дня, – передал кому-то Су.

– Они говорят, что придётся платить неустойку следующему клиенту.

– Сколько?

Су назвал сумму. Столько же Ник внёс за две первые недели эксплуатации внедорожника.

– За два дня? Хорошо.

Ник прикинул свои финансовые возможности. Денег на оплату «Сосен» хватит. Его сумасбродство не должно отразиться на благополучии матери. А для себя он заработает. В крайнем случае есть Дом призрения. Вернётся к ночным дежурствам.

– Как и когда платить?

– Клиент согласен, – сообщил своему собеседнику Су и распрощался.

– Поезжайте. Устраивайте свои дела. Когда вернётесь, сообщите. Рассчитаемся.

– Как же?

– Не беспокойтесь. Мне там доверяют. Удачи!

Су учтиво поклонился. Об этом странном, неожиданном визите Су Ник подумает потом. Сейчас необходимо поспешить. Спускаться по обсыпающемуся под колёсами серпантину заброшенной дороги в темноте Нику совсем не хотелось. Каким чудом тогда, в первый раз, они с Джой не разбились! Все размышления, сомнения и воспоминания – в сторону. Он должен ехать как можно осторожнее. Но быстро! Ник дал себе слово. Но как же непросто было, сидя в кабине, в которой витал шлейф её аромата, проезжая по местам, которыми она любовалась, не думать, не вспоминать, не чувствовать Джой! К «счастью» Ника, загруженная до предела дорога, жёсткий, временами опасный трафик требовали его неустанного внимания. Лавируя среди бесконечного потока, нигде не останавливаясь, Ник, как и рассчитывал, достаточно быстро добрался до нужного съезда на менее загруженную, но и менее качественную дорогу. Навигатор – спасибо тому, кто додумался создать подобную штуковину – значительно облегчал задачу Ника. Но, как ни спешил Ник, езда по просёлочной, давно не ремонтированной дороге заняла слишком много времени. И к спуску, началу серпантина, ведущего к селению Хома, он подъехал в начинающих густеть сумерках. Умнее, благоразумнее было бы остаться здесь, около кромки более ни менее «приличной» дороги. Но о каком благоразумии, осторожности может думать человек, затеявший подобную поездку. Конечно, Ник начал спуск. Тогда, с Джой, его снедало ужасное беспокойство. Страх, что с ними, что с Джой может что-то случиться. В этот раз Ник вёл тяжёлый внедорожник уверенно и спокойно. Тот случай, который свёл его с Джой, который повторно ведёт его сюда, решит, в конце концов, судьбу Ника. В конце серпантина, на дне «чаши» сказочными замками темнеющих на фоне бархатного неба, гор, было совсем темно. Одинокое светлое оконце – Ник вспомнил вышедшего тогда к нему старика старожила – бросало жёлтые размытые блики на покрытую выщербленными плитами пустынную неровную площадку. Вот на мгновение стало темно. Светлый прямоугольник осветил фигуру мощного старика. Он стоял на пороге отворившейся двери с тускло мерцающим старинным корабельным фонарём в руке. Не дожидаясь, пока старик подойдёт к нему, Ник вышел из машины.

– Вы меня помните? – поздоровавшись, спросил он. – Я был здесь не так давно.

– Как же.

Старик из-под кустистых бровей всмотрелся в Ника.

– Ты и тогда завонял всё здесь своей тарахтелкой. Зачем вернулся? Позабыл что?

– Да, – ухватился за этот вопрос-версию Ник. – Забыл. Там, в хижине. На берегу.

– Вот, значит, как – забыл.

Старик надолго замолчал. Ник решил уже, что может уйти.

– Только вряд ли что найдёшь. Хом вернулся. Такой… Вроде тихий. На себя не похож. Ты бы того, не ходил… на ночь глядя.

Вот оно что! Отпустили Хома! Того старика. Почему? Когда они с Джой навещали его в Доме призрения, Хом не казался адекватным. Почему же его выписали? Разрешили даже вернуться домой?

– Вот как? Хом – хозяин – вернулся? Интересно будет познакомиться с ним, – заторопился, прощаясь, Ник.

– Смотри, как бы боком тебе «интерес» не вылез.

Густая тень старика как будто пожала огромными плечами, и он, тяжело ступая, ушёл в дом. Снова стало тихо, пустынно и… светло. Низко упавшие огромные звёзды освещали всё холодным, беспощадным светом. Только угольно-чёрное и сверкающе светлое. Между этими двумя «состояниями» Ник не находил, как определить эти перемежающиеся участки света/тени. Осторожно выбирая дорогу, он добрался до хижины Хома. Даже при скудном освещении мерцающих звёзд было заметно, что в хижине живут. Одно подслеповатое оконце чем-то прикрыто. Похоже на картон. Второе – занавешено ветхой тряпицей. Ник осторожно – костяшками пальцев – постучал по притолоке приставленной изнутри двери. Внутри кто-то, стараясь не шуметь, затушил пробивающийся сквозь щели источник слабого света.

– Хом, – как можно спокойнее и приветливее позвал Ник. – Прошу извинить меня за поздний визит. Мне сказали, что Вы дома.

– Кто ты? Зачем? – хорошо знакомый Нику хриплый, но с «живыми» интонациями голос отозвался из-за хлипкой двери.

– Меня зовут Ник. Я случайно забрёл, заблудился. А тут – ночь, – импровизировал Ник. – Мне бы переждать. Да я заплачу.

«Ему, должно быть, нужны деньги. Точно, его выписали, а от дома ничего не осталось», – верно предположил Ник.

– Ладно. Раз не боишься, заходи.

Изнутри чуть сдвинули дверь. «Сейчас протиснусь, а он меня – по голове хрясь! Никому я бы не посоветовал доверять человеку, побывавшему в одиночной палате в Доме призрения!» – подумал Ник и бочком, задевая давно не штукатуренную стену и неровный край скорёженной двери, пролез в жилище Хома. Всё здесь было почти так, как они, уходя, оставили с Джой. Тот же колченогий стол, узкая койка-лежанка, убогая посуда… Почти… Но не так… Чуть сзади сбоку Ник чувствовал пристальный взгляд, глубокое сдерживаемое дыхание… Хом напуган, обескуражен, тревожен. Он опасен. Одно неловкое движение, и я точно получу по голове. Не оборачиваясь – Хом должен понять и поверить, что я не опасен, – Ник сделал несколько шагов к столу и, не дожидаясь приглашения, уселся на единственный табурет. Теперь, чуть повернувшись, он может лучше рассмотреть Хома. Худой, одетый «по-городскому», что совершенно не вязалось ни со всей обстановкой, ни с самим человеком, старик, сжимая в обеих руках совершенно несуразную палку, с тревогой и недоумением смотрел на нежданного ночного гостя.

– Меня зовут Ник. Я хочу заплатить Вам за ночлег. Этого хватит?

Под настороженным взглядом Хома – тот ни на миг не выпускал из внимания руки Ника – Ник достал из кармана кошелёк, из него – несколько случайно завалявшихся монет.

– Я знаю, этого мало. Но когда вернусь домой, пришлю Вам ещё. Пришлю всё, что скажете. Напишите список. Идёт?

Понял ли его Хом? Понял ли, о чём попросил Ник? Зажёгшиеся в глубоко посаженных сумрачных глазах огоньки красноречиво свидетельствовали о вменяемости старика. Тот Хом, из Дома призрения, которого знал и даже изучал Ник, никогда не повёлся бы на деньги.

– Так как? Разрешишь переночевать?

– Чего уж.

Хом похромал к столу. Костлявая, но совсем не похожая на птичью лапу кисть сгребла монеты.

– Только не балуй. У меня строго!

Хом погрозил Нику дубинкой. Всё так же не выпуская из одной руки палку, другой он выхватил несколько ветхих тряпок из вороха наваленных на лежанке вещей.

– На вот. Ложись где хочешь.

Ник поблагодарил и вышел из хижины. Конечно, он не станет ночевать в одном помещении с этим стариком. И ложиться на эту ветошь, конечно, не будет. Так, посидит снаружи. Подремлет до утра. А потом… Где-то за грядой валунов слышалась большая вода. Шуршали волны, накатываясь на берег, наталкиваясь на прибрежные скалы, как будто лаская, поглаживая друг друга. Ворчали, вздыхая, чуть ворочаясь под ударами волн, поросшие с одной стороны влажным мхом крупные валуны, весело тёрлась, скользя и постукивая, галька. Ник просто сидел. Просто дышал. Просто слушал. Напряжение и суетливая нервозность, неопределённость чувств и ощущений последних дней оставили его. Не существовало такого человека – Ника. Он растворился, слился с огромным дышащим покоем и свежестью миром. Издалека вместе с приближающимся рассветом начали всё явственнее слышаться и другие шумы и звуки. Прятались, искали пристанище ночные птицы и животные. Им на смену всё звонче, всё увереннее звучали голоса дневных обитателей бесконечной величественной системы. Ник проснулся под чьим-то пристальным взглядом. Сразу. И чётко определил себя Ником. На него смотрел Хом. Старик не стеснялся и в упор разглядывал приблудного чудака.