Buch lesen: «Ночные стрекозлы»
Глава первая
Написано было у царя Соломона на кольце «все проходит»… Очень правильные слова, очень. Все, абсолютно все проходит, а кое-что проходит невероятно, бессовестно быстро. Я имею в виду лето. Долгожданное летнее время пронеслось прямо таки с головокружительной скоростью – вроде бы еще вчера лежал снег, как бац – уже август! Мало того, приближалось седьмое число – день рождения моей единственной и неповторимой Таисии Михайловны. И вот, вместо того, чтобы трудиться в поте лица на благо родной газеты, я сидела за своим столом в позе Роденовского «Мыслителя», смотрела в монитор с чистой «страницей» и предавалась мучительным раздумьям: что же подарить Тае? Зарплату нам обещали девятого числа, что рушило все планы, даже занять было не у кого, весь наш доблестный коллектив считал медяки и на время завязал с кофейными посиделками в буфете.
– О чем думы тяжкие?
Я и не заметила, как к моему столу пришвартовался Влад.
– Да так, – вздохнула я, меняя позу, – у Таюхи седьмого день рождения.
– Помню. Меня пригласят?
– Не знаю, список гостей еще не утверждался. Ты уже придумал, что подарить?
– Лучший подарок – книга, еще хорошо сделать подарок своими руками. – И поспешно добавил: – Это не я так сказал, это постановление девятого съезда КПСС, честное октябрятское.
– Знаешь что, – рассердилась я, – у тебя человек совета спрашивает, а ты как всегда со своими глупостями! Остроумный такой, прямо дальше некуда!
– Сенчик, ну что ты сразу в драку, – миролюбиво засверкал очками Влад. – Я пока еще не думал на тему подарка, да и думать-то особо не на что, зарплата только девятого.
– В курсе, – приуныла я, значит и у Влада финансовая яма, а я рассчитывала перехватить у него энную сумму. – Чего делать-то?
– А не хочешь объединить усилия? – Влад присел на край подоконника, где теснились горшки с нашими подшефными растениями.
– В смысле – купить что-то одно от нас двоих? – Навострила я уши.
– Да, пускай что-то одно, но зато хорошее, чем наберем всякой бякости дешевой.
– По-моему, даже если мы объединимся, у нас на дорогой подарок все равно не хватит.
– Сколько у тебя наличности?
– Пять сотен, нам с Лавром на двоих не так уж и много, прямо скажем – мало совсем. А сегодня только четвертое, до девятого еще лететь и лететь.
– Да, не густо, – Влад снял очки и потер переносицу. – У меня примерно столько же, но у меня есть кое-какое компьютерное железо, припасенное на продажу, думаю, баксов на пятьдесят наторгую.
– Пятьдесят баксов это гораздо лучше, чем пятьсот рублей.
С этим Влад не мог не согласиться. Продолжить наш в высшей степени важный разговор помешало ворвавшееся начальство. Конякин время от времени устраивал такие проверочные набеги, надеясь застать нас в безделье и праздности.
– Что такое?! – выкрикнул он, завидев Влада на подоконнике. – Почему не работаем?! Что, все уже написали?! Можно отсылать номер в типографию?!
Влад знал, что оправдываться бесполезно. Он молча водрузил очки на нос и отчалил к своему столу, а я попыталась мобилизовать свою больную фантазию, надеясь, что она выдаст мне хоть какой-нибудь сюжет.
– Станислав Станиславович, – неожиданно для меня же самой произнес мой рот, и Конякин, будучи уже в дверях, затормозил и обернулся, – почему бы нам не сделать так, как делают большинство наших коллег?
– А как делают большинство наших коллег? – Конякин прищурил драконовы очи.
– Они берут материалы из Интернета, а так же переводят статьи иностранной прессы. За границей газет такого плана просто пруд пруди. И нам не пришлось бы так надрываться.
– Значит, ты предлагаешь нашему изданию отстегивать за перепечатку материала в свободно конвертируемой валюте? – Конякин совсем по-птичьи склонил голову набок, с интересом патологоанатома глядя на меня.
– Разве кто-нибудь кому-нибудь платит? – искренне удивилась я. – Где мы и где они!
– Платят, Сена, платят. В противном случае можно огрести симпатичный судебный процесс на свою голову. Что же касается Интернета, то да, все газеты там пасутся, поэтому, дорогая моя, они все и печатают одни и те же сплетни. А мы, – он сделал грандиозную паузу, – всегда были выше этого, мы публикуем только эксклюзив!
Господи, – подумала я, – да о чем он? Какой эксклюзив? Это он так называет наши коллективные бредни?
– А если ты, Сена, – безжалостно продолжал Конякин, сверля меня горящими зеницами, – так сильно надорвалась, то поезжай в отпуск, отдохни. А вообще, мы тут никого не держим, в нашей редакции должны работать только те сотрудники, которым дорога честь газеты!
С этим он удалился, громыхнув дверью. Я подождала, пока с меня стекут помои, и повернулась к монитору. К моему столу снова подошел Влад.
– Сен, ты чего это? Зачем ты вдруг полезла к С. С. с новаторскими идеями?
– Сама не знаю, – печально вздохнула я, – должно быть голову напекло. И когда же нам на окна занавески повесят? Люди с ума сходят от жары и никому до этого нет дела. Так что можно купить существенного на твои пятьдесят баксов?
– А чего бы она хотела?
Я призадумалась. Вообще-то Таисия много чего хотела, но нам все равно столько денег не найти, даже если Влад продаст весь свой компьютер целиком и кое-что из мебели в придачу. Влад ждал ответа, поглядывая на дверь – как бы снова не влетел Конякин, а я перебирала в мыслях Таискины желанья и мечты. Неожиданно всплыл радужный образ мобильного телефона. Наше предпоследнее расследование, за время которого Тая балансировала на грани замужества, лишил ее любимой игрушки – мобильника, благодаря коему она ощущала себя вполне состоятельной дамой из высшего общества. Аппаратик подло разбили, и Тая долго и нудно справляла по нему поминки, похоже, кровоточащая рана не затянулась и до сих пор.
– Она хотела бы мобильный телефон, – выдохнула я. – Реально его приобрести за пятьдесят условных единиц?
– Конечно, сейчас можно без проблем взять симпатичную и недорогую модель. Разумеется, там не будет всяких разных наворотов…
– Нам главное, чтобы звонил.
– Вот и чудесно, съезжу на Савеловский рынок и возьму мобилку.
– А я куплю открытку, и может быть даже цветок! Хотя можно где-нибудь нарвать на клумбе под покровом ночи.
Мы оба заметно оживились, когда хоть какая-то проблема близка к решению, это очень освежает и бодрит.
– Если тебе не будет хватать, помни про мои пятьсот рублей.
Влад кивнул и поспешил к своему рабочему месту, пока его снова не застукали в безделье и праздности.
Вплоть до самого конца рабочего дня я страдала. В голову не шли идеи, лезли всякие глупости, но никак не темы для матерого эксклюзива, способного не запятнать высокой чести нашей вшивой газеты. Опять тихонько заявила о себе давняя мечта написать книгу, хорошую, добрую, страшно умную и жутко интересную, за которой встали бы в очередь ведущие издательства страны. И в одночасье прославиться. И всем всё доказать.
– Сена, ты домой собираешься? – Влад топтался рядом, желая идти со мной к метро.
– Да, – вяло кивнула я, и принялась выключать компьютер. – Не подбросишь мне тему?
– Сам мучаюсь. Когда до зарплаты остаются считанные дни, я могу думать только о ней, родимой.
Кивнув на прощание нашему секретарю-кроссвордисту Петюне, уходившему позже всех, мы покинули издательский дом «Комета». Несмотря на шесть часов, на улице стояла жара и духотища, видимо собирался дождь.
У метро мы взяли по хот-догу и бутылочку апельсиновой фанты на двоих.
– Влад, в чем смысл жизни? – я укусила мгновенно зачерствевшую на воздухе булку.
– В его постоянном поиске, – ответил он, с набитым ртом. – Чтобы за этот короткий срок хоть чему-нибудь полезному научиться. Чтобы не пакостить себе и миру.
Я глотнула фанты и протянула ему бутылку.
– Слушай, почему вы с Тайкой разошлись? Чего вам не хватало?
– Как-то само собой получилось, – пожал он плечами. – В конце концов, что я мог ей дать? Мне нравится моя жизнь, работа и газета, я не хочу пока ничего менять, а Тая требовала, чтобы я поменял все и сразу, а я не хотел этого ни морально, ни физически. Таюшка замечательный человек, я искренне ее люблю, но в один прекрасный момент мы оба поняли, что быть друзьями для нас это самый оптимальный вариант. Ни мне, ни ей не хотелось вцепляться друг другу в волосы через пару лет счастливой семейной жизни.
– Жаль, – я отправила остатки хот-дога в урну вместе с салфеткой. – А я-то уж надеялась, что хоть у кого-то из нас личная жизнь наладится.
– Я на свою личную жизнь не жалуюсь, – вслед за моими огрызками полетела пустая бутылка, – у меня все в порядке.
– Вот бы нам, женщинам так же просто относиться к случайным связям, как это делаете вы. Все бы сразу стало вокруг голубым и зеленым.
– Мы проще относимся к жизни, не усложняем все на свете до полного опупения, мы хотим получать удовольствие от жизненного процесса и получаем его. Вы же на ровном месте способны такую трагедию создать, что все ближние захотят повеситься. Вы превращаете свою жизнь в какой-то непосильный болезненный процесс и обвиняете в этом кого угодно, кроме себя.
– Мы склонны относиться к жизненным, как ты выразился, процессам с ответственностью, потому что на нас лежит миссия матери и хранительницы домашнего очага, – хот-дог встал в желудке колом и отравил последние крупицы хорошего настроения. – А вы со своей простотой отношения только и можете, что развязывать войны и разрушать окружающую среду. А в непосильный болезненный процесс нашу жизнь превращаете именно вы – жизнерадостные мужчины.
– Ой, ли?
– Да, да!
– Сена, скажи честно, я отравил тебе жизнь? Лично я?
– Ты – нет.
–Большое спасибо и на этом. Едем по домам или будем дальше рассуждать о судьбах человечества?
Мы нырнули в метро, проехали пару станций вместе и расстались каждый при своем мнении.
Домой я приехала с ощущением, что к каждой моей ноге прикреплено по свинцовому грузилу. Вот что значит неплодотворно проведенный день, никакого душевного подъема и физической легкости. Прогуляв Лаврентия, сварила кофейку, раскопала пару столетних конфеток, принесла на кухню телефон и набрала Таискин номер. Подруга ответила сразу, будто держала руку над трубкой.
– Здравствуй, дружок, – я наблюдала, как над чашечкой поднимается легкий дымок. – Что делаешь?
– Пребываю в легкой депрессии и предпраздничной панике.
– Ладно, паника – понятно, а депрессия в честь чего?
– Лето заканчивается.
– И что? Заканчивается же лето, а не жизнь.
– Ты не представляешь, как долго я не была в отпуске, не купалась в море, не видела красивых загорелых людей с жизнерадостными улыбками. Мне эта Москва с ее шумом, озабоченными спешащими толпами, вонючими машинами и скверной погодой уже поперек горла стоит, дышать мешает. Я так хочу на курорт, аж челюсти судорогой сводит.
Я лихорадочно соображала. Отправить подругу на курорт с пятьюдесятью долларами и моими жалкими рублями ну никак не получалось.
– Я бы тоже не прочь отдохнуть, – отхлебнув кофе, я невольно поморщилась, опять мои умелые ручки сварили гадость. – Мне сегодня даже Конякин намекнул на отпуск, совсем я уже одурела от своего народного творчества. Но у нас все равно нет денег.
– Может, что-нибудь продать? – голос подруги звучал тоскливо.
– У меня из ценностей только собака, но я друзей не продаю, ты же знаешь.
– А у меня даже собаки нет, – кажется, Тая собиралась пустить слезу. – И работы тоже нет…
– Почему ты так упорно не хочешь пойти работать в «Фараон»? Горбачев же зовет.
– Хреновственный из меня, Сена, детектив.
– Да ладно! Вон мы сколько преступлений раскрыли!
– Нам просто везло, тупо везло.
– Если нам все время так здорово везет, значит, можно ездить на этом везении и дальше. Иди к нему хоть секретарем, там же прилично платят.
– Может, ты и права, – уныло ответила она. – А что если попросить зарплату авансом и рвануть в Крым?
– Думаешь, тебе там сразу дадут оклад в тыщу долларов? Далеко ты собираешься уехать на зарплату секретаря детективного агентства?
– А у нас нет никакого знакомого мужчины, за чей счет можно было бы отдохнуть?
Я глубоко задумалась.
– Нет, дорогая, кроме Влада никого, но он сам рад бы отдохнуть за чей-нибудь счет.
– Что же делать, Сена? Что делать? У меня такое чувство, что если я не отдохну, то еще один зимний, мокрый, грязный, холодный год просто не переживу!
Мне оставалось только вздыхать и кручиниться. Я уже сама забыла, какое море на ощупь, но что делать, если проклятые деньги, вернее их отсутствие, все портили.
– Ты список гостей уже составила? – решила я перевести разговор с этой печальной темы.
– Честно сказать, даже и видеть-то особо никого не хочется, – пожаловалась подруга. – Как представлю, что сначала полдня надо стоять у плиты, а потом весь вечер развлекать народ – вообще жалею, что родилась.
– Я тебе помогу. Настряпаем нехитрых салатиков, купим легкого винца, а Влад всех развлечет.
– Я еще не решила, стоит ли его приглашать.
– Как же без Влада? – удивилась я. – Без Влада никак нельзя.
– Ты так думаешь?
– Уверена.
Глава вторая
Седьмое число очень выпадало на субботу. К этому светлому дню у меня осталось ровно сто семьдесят рублей. И пятьдесят три копейки. Обремененная таким богатством, я отправилась на Выхино покупать подруге подарок. Прижимая к сердцу сумку с кошельком, чтобы и это не украли, я толкалась среди народных масс и мучительно хотела к морю. Зайдя в книжный магазин, я принялась крутить витрины с открытками, ужасаясь их стоимости. До чего же я, родимая докатилась, если меня стала ужасать стоимость поздравительных открыток… Отбросив эту мысль, чтобы уж совсем не расстраиваться, я выбрала веселую картинку с рыжим котом, обнимающим большую бутылку шампанского. После перебралась в парфюмерную лавку. Чего я собиралась там приобрести на свои миллионы, я и сама не знала. Взгляд долго блуждал по красивым флаконам, ярким коробочкам и ценникам, пока не остановился на витрине с духами-ручками по девяносто рублей. Обычно они стоят сто пятьдесят, а тут вдруг девяносто! Небесная удача! Моей чернобровой Таисии как нельзя лучше подходил запах «Hot couture» от Живанши, такая она у меня вся из себя знойная и загадочная, непознанная вся такая. Приобретя духи, я вышла на улицу и у бетонной кишки перехода, ведущего к электричкам и метро, купила на оставшуюся тридцатку у бабульки букет васильков. А в душе хотелось подарить любимой подруге весь мир, включая поездку на Кипр. В крайнем случае – в Коктебель.
На Академку я приехала к полудню, хотя обещала явиться с самого утра и старательно крошить салаты. Чувствуя себя такой виноватой, что дальше некуда, я прикрылась васильками и надавила кнопку звонка. За дверью радостно затренькало, сообщая о моем приходе. Тайка распахнула дверь, и я сразу же протянула ей букет.
– С днем рождения, душа моя.
– Спасибо!
Тая взяла несчастные васильки с таким видом, будто это были голландские розы, и заулыбалась. На голове у нее были бигуди, на лице синяя маска, плюс старый халат, а поверх него заляпанный всем, чем только можно передник. И все равно именинница была прекрасна.
– Это еще не все, – жестом фокусника я извлекла из сумки духи и открытку. – Вуаля!
– Ой, какая прелесть, какой милый котик! Ой, я обожаю Живанши! Спасибо, спасибо, Сеночка!
Думая о том, как плохо быть бедной, я зашла в коридор, сбросила матерчатые тапочки, повесила сумку на крючок вешалки и пошла на кухню.
– Давай, обозначай фронт работ, я готова к кулинарным подвигам.
В центре стола красовался здоровенный кочан капусты, вокруг него теснились разнообразные овощи и зелень, громоздились пакетики с майонезом и различными соусами, на плите что-то яростно шипело в большой сковороде.
– Бери фартук, начинай резать капусту, – Тая подошла к сковороде и принялась мешать тонкие мясные ломтики. – Ты даже представить себе не можешь, Сена, сколько можно сделать салатов из капусты.
– А сколько будем делать мы? – я завязала на талии фартук с вылинявшим узором из груш и яблок и принялась разгребать овощи, освобождая место для работы.
– Четыре.
– Четыре капустных салата? – недоверчиво уточнила я.
– Ее много и она дешевая. Одним этим кочаном можно весь подъезд накормить. Давай, кромсай тоненько и эстетично, я ее уже вымыла.
– Много будет народу?
– Без тебя и Влада десять человек.
– А кто?
– Пара одноклассников, двое соседей, кое-кто со старой работы, так и набралось.
– Надеюсь, кто-нибудь тебе подарит что-нибудь ценное, – из-под острого ножа рассыпались бледно зеленые и ярко-белые капустные полосочки.
– Ага, мы эту ценность удачно продадим и поедем на море, – усмехнулась подруга. – У меня, Сена, как назло, не нашлось ни одного богатого гостя. Хотя, что толку с богатых гостей, купят сувенир за три рубля и говорят, что ручная работа. Возьми четыре глубокие миски и сразу раскладывай в них капусту.
– Ты мясо для чего жаришь?
– Хочу замострячить эдакое симпатичное рагу с баклажанами, томатами, болгарским перцем и капустой.
– Опять капустой?
– Чем тебе не нравится капуста? Полезный овощ.
Пока Тая активно кашеварила свое симпатичное рагу, я наполнила полезным овощем все четыре миски и испросила дальнейших указаний.
– В один салат накидай луку репчатого, в другой зеленого, в третий чесноку, в четвертый клюквы, вон, в пакетике лежит. Потом по очереди – майонеза, растительного масла, растительного масла и соевого соуса, и майонезного соуса для салатов. А дальше суй, чего душа пожелает – специи там всякие, зелень. У меня еще есть невостребованная банка зеленого гороха и где-то еще валялись соленые огурцы, их тоже желательно пристроить.
– Ясно, шеф.
Засучив рукава, я взялась за дело.
Безумные получились салатики, зато все абсолютно разные. И я подумала, что капуста и впрямь способна оживить собой банкет.
– Вино ты уже купила?
– Да, в холодильнике. Будь добра, порежь лук кубиками для рагу, а я пойду маску смою.
Она ушла в ванную, а я заглянула в холодильник, любопытствуя, какое же вино она взяла. Тая не стала размениваться на бутылки, она купила коробку красного полусладкого, две бутылки недорогого шампанского и бутылку хорошей водки для мужчин. На дверце скромно пристроились две бутылочки «Ессентуков-17» и две «Балтики-3» – предусмотрительная Тая озаботилась насчет доброго утра после торжества.
Дело спорилось. Варился рис, нарезались крабовые палки, из банок вытряхивалась сладкая кукуруза, из пакетиков лез майонез. И к пяти часам мы приготовили вполне приличный и вкусный фуршет.
– Кажется, все, – подруга обвела задумчивым взором громоздящиеся повсюду тарелки и чашки. – Вчера я еще слепила холодец, его мы вытащим непосредственно, когда все рассядутся. Пошли к соседке за столом.
Мы сняли фартуки и вышли на лестничную площадку. Марья Степановна нас уже ждала, мало того, она приготовила Тае какой-то подарок.
– Подарите, когда за стол сядем, – заупрямилась подруга, – я же вас пригласила.
– Да что я среди вас, молодежи, делать буду, – старушка упорно совала ей в руки белую коробку средних размеров, – я лучше потом как-нибудь зайду, принесу бутылочку, выпьем винца за твое здоровье.
Уговаривать не было времени, Таиска все еще щеголяла в бигуди, а до прихода гостей оставался какой-то жалкий час. Тая положила коробку на сложенный стол-книжку, мы взяли этот стол и потащили к себе. Марья Степановна одолжила нам еще и табуретки, и клеенчатую скатерть.
Поставив стол в центре комнаты, разложили его, накрыли скатертью и расставили табуретки. Потом посмотрели, что же там за подарок перепал от соседки.
– Ух, ты, – Тая вынула из коробки изящную вазочку из синего стекла, – какая прелесть. Поставим в нее твои васильки и получится шикарно.
– Ты давай красься и причесывайся, я сама все сервирую и все поставлю, а то скоро народ уже повалит.
Тая отдала мне вазу и умчалась в ванную. Я наполнила подарок водой, поставила васильки и водрузила в центр стола. Сразу стало празднично, не хватало только музыки. Включив магнитофон, я отыскала волну поприятнее, сделала погромче и принялась таскать из кухни салаты. Все-таки хорошо, когда день рождения летом: фрукты-овощи сравнительно дешевы, можно погулять с гостями на свежем воздухе, можно затеять шашлычки на природе, не то, что у меня – в сопливом ноябре, погода дрянь, все дорого и снег того гляди пойдет.
Расставив салаты, тарелки и бокалы, я разложила приборы и обвела стол критическим глазом. Глаз радовался. В дверь позвонили.
– Сена, открой! – крикнула Тая из ванной. – Какой-то мерзавец раньше времени приперся!
Этим мерзавцем оказался Влад. В одной руке у него был целлофановый пакет, в котором угадывались очертания бутылки шампанского, а другом красная роза в прозрачной упаковке.
– Привет, Сенчурия, – он вошел в прихожую, протягивая мне розу и пакет. – А где виновница торжества?
– Красоту наводит. Проходи в комнату.
Влад, как обычно, разбросал свои ботинки в разные стороны и потопал в указанном направлении.
– О, как у вас тут все красиво! – воскликнул он, увидав стол. – И, наверное, страшно вкусно.
– Да, – кивнула я, вытаскивая розу из целлофана и пристраивая ее в гущу васильков. – Именно «страшно вкусно». Не советую тебе есть первый и третий капустный салат, я там малость перемудрила.
– Во-первых, я голодный, а во-вторых, мой желудок способен переварить даже гвозди, – успокоил Влад, усаживаясь за стол.
– Ты мобильник купил?
– В пакете.
Первым делом извлекла из пакета бутылку розового крымского шампанского.
– Я продал железа не на пятьдесят баксов, а на пятьдесят восемь, – ответил на мой незаданный вопрос Влад. Он внимательно рассматривал салаты.
– Прекрасно. Его мы на стол не поставим, выпьем сами.
Следом я извлекла коробочку с «Мотороллой» и комплект для подключения к сети «Мегафон».
– Почему «Мегафон»?
– Почему бы и нет? Я выбрал самый дешевый тариф, чтобы она не разорялась.
Тут меня из ванной позвала именинница. Я положила подарки на стол и поспешила на зов. Таисия была хороша, как никогда – черные кудри, обильно политые лаком, сияли, ресницы доставали до небес, алые губы пламенели.
– Сена,– трагическим шепотом произнесла она, – что мне надеть?
– Ты заранее разве не решила? – удивилась я. Обычно такие вопросы обдумывались минимум за неделю.
– Не до этого было. Посоветуй, а?
Я пошла обратно в комнату, открыла платяной шкаф и уставилась в его недра. Барахла Таюха нажила довольно много и пока я в нем ковырялась, в дверь снова позвонили.
– Влад, открой.
Он нехотя снялся с места и поплыл в прихожую.
– Сена, скорее! – завывала из ванной именинница. – Чего ты так долго?!
– Бегу!
Я схватила вешалку с черным костюмом – юбка и пиджак, вешалку с воздушным сиреневым нарядом и вешалку с коротким черным платьем, слегка напоминавшим комбинацию из-за обилия кружев.
По пути в ванную я столкнулась с незнакомой мне молодой женщиной, она держала в руках букет белых роз и прямо с порога кокетничала с нашим Владом.
– Здрасте, – бросила я и шмыгнула в ванную.
– Что ты так долго, – нервничала Тая. – Кто там пришел?
– Какая-то барышня, я ее не знаю. Вот, смотри, что могу тебе предложить.
Костюм был отвергнут сразу, Тая сказала, что смотрится в нем, как жаба. Каким образом можно смотреться жабой в черном костюме я не могла понять, да и не было времени. Под сиреневое платье не подходила красная помада.
–Накрась губы другим цветом, подумаешь, большая проблема.
– Оно длинное и закрывает ноги. Я зря, что ли, как проклятая целый месяц худела? Ноги во мне самое красивое, надо ими блеснуть хоть раз в году.
– Тогда надевай это, – я сунула ей короткое платье с кружевами, – сейчас туфли тебе принесу.
– Надеюсь, я все-таки похудела, – пробормотала подруга, хватая платье.
Я отправилась вешать не пригодившиеся наряды обратно в шкаф. Влад с гостьей сидели за столом и о чем-то ворковали.
– Сена, – сказал Владик, мельком глянув в мою сторону, – надо розы поставить в воду.
– Сей момент, барин, все будет исполнено.
Закрыв дверцы шкафа, я пошла в прихожую разыскивать парадные туфли Таисии. Сначала мне необходимо было решить этот вопрос, а уж потом заниматься розами-мимозами. Только я начала копаться в обувнице, как в дверь опять позвонили. Явилась парочка с тортом и ромашками.
– Здрасте, проходите, чувствуйте себя как дома, Тая сейчас будет.
Они разулись и пошли в комнату, а я опять полезла в обувницу. Туфли с металлическими каблуками-шпильками отыскались в самой глубине. Я извлекла их на свет божий и оглядела со всех сторон, они были чистыми, не облезлыми и выглядели достойно. Закрыв обувницу, я понесла их в ванную. Тая была уже в платье и поправляла прическу.
– Посмотри, я не толстая?
– Нет. Держи обувь.
– Поищи в шкафу колготки.
– Какого цвета?
– Чтобы не рваные были.
– Ясно.
– А кто там пришел?
– Какая-то парочка с тортом.
– С тортом? Это хорошо, торта у нас нет.
– У нас нет торта?!
– На него мне уже средств не хватило. Неси колготки, Сена, я не хочу просидеть тут весь свой день рожденья!
Я бросилась за колготками. Как только я показалась на горизонте, Влад снова напомнил о розах, подыхающих без воды, к тому же теперь к ним присоединились еще и ромашки.
– Я, конечно, попытаюсь разорваться, чтобы всё успеть и всем угодить, но боюсь, у меня не получится, – отрезала я, и полезла в шкаф на поиски коробки с колготками. В дверь опять позвонили.
– Сена, открой!
– Сам открывай!
Да что это за безобразие, в конце-то концов? Нашли себе рабыню Изауру. Отыскав целые колготки телесного цвета, а понеслась обратно в ванную, где изнывала виновница торжества.
– Сена, кто пришел?
– Я их никого не знаю! Вылезай уже отсюда поскорее!
– Посмотри, у меня сзади волосы хорошо лежат?
– Великолепно. Извини, должна бежать, у меня там розы от обезвоживания загибаются.
Отыскав на кухне тяжеленный четырехгранный вазон, я наполнила его водой и поволокла в комнату. Поставила цветы. Взяла со стола бутылку крымского шампанского и унесла ее на кухню. Тщательно спрятала. Вытащила из холодильника шампанское похуже и понесла гостям.
