Zitate aus dem Buch "Здесь была Бритт-Мари", Seite 2

Ковры Бритт-Мари и ее воспоминания в этом смысле похожи: с них трудно свести пятна.

Когда болеешь за «Тоттенхэм», то всегда отдаешь больше любви, чем получаешь.

Ей хочется, чтобы когда-нибудь он положил рубашку в стиральную машину сам. Ей хочется, чтобы когда-нибудь он сам сказал, что ужин вкусный, чтобы ей не надо было выпрашивать эти слова. Ужины – это важно. «Как вкусно!» Это важно.

Если зажмуриться, можно припомнить каждый свой жизненный выбор. И понять

– Они забыли, что приносило им успех. – И как обрести это снова? – Начать сначала.

Страсть – как детство. Она банальна и наивна. Ей нельзя научиться, она – инстинкт, она накатывает сама. Переворачивает нас. Увлекает с собой. Все прочие чувства родом с Земли, а страсть – из космоса. Тем она и ценна: она ничего нам не дает, но позволяет рискнуть. Забыть о приличиях. Не побояться непонимания окружающих, снисходительно покачивающих головами.

Это так раздражает – когда тобой интересуются те, к кому ты еще не привык.

Крыса опоздала на ужин на час и шесть минут. Она вбежала, отгрызла сникерса столько, сколько могла унести, на секунду задержалась, в упор посмотрела на Бритт-Мари, после чего убежала и скрылась в темноте

Футбол в этом смысле – поразительная игра, потому что она заставляет жизнь идти дальше.

Личность объяснила, как могла, не открывая глаз и с фрагментами еды на кофте – которые то ли не добрались до рта, то ли тем или иным образом ушли обратной дорогой, – что она «слишком нагрузилась» вчера после матча, чтобы ехать домой