Котел смерти в Курляндии. Хроника сражений группы армий «Север». 1944–1945

Когда рядом с Кунертом был убит пулеметчик, он бросился к замолчавшему было оружию, повергая на землю наступающих врагов. Прорыв позиции, образовавшийся менее чем в тридцати метрах от него, Кунерт смог ликвидировать с помощью нескольких ручных гранат. Затем он снова бросился к своему ручному пулемету и, почти не целясь, принялся поливать свинцом густые цепи атакующих русских, отбив и этот натиск. Противник сначала залег, а потом бросился обратно в свои окопы.

Прямо на поле боя командир дивизии генерал-лейтенант Дитрих фон Заукен произвел героя в унтер-офицеры и подписал представление его к Рыцарскому кресту, который Кунерт и получил 16 сентября 1943 года.

Когда противник бросил против утомленных защитников новые свежие подразделения, Кунерт находился на участке 2-го батальона 33-го мотопехотного полка, который остановил этот новый натиск русских. Обер-ефрейтор оказался в самом центре ближнего боя. Из своего пулемета он обстреливал группу красноармейцев, повергая их наземь, затем спрыгнул в один из вражеских окопов, находившийся как раз напротив его пулеметной точки, выдернул там терочные запалы у двух ручных гранат и бросил их в сторону неприятеля. Всего лишь с одним-двумя товарищами Кунерт захватил предполье перед своими позициями и огнем расчистил путь вправо по траншее. Когда почти все неприятельские позиции были заняты, в одной из последних рукопашных схваток герой был смертельно ранен.

Образцовый солдат Кунерт был посмертно представлен к награждению, став шестьсот шестым кавалером дубовых листьев к Рыцарскому кресту. В своем представлении командир дивизии писал: «В самых горячих сражениях, в которых была задействована 4-я танковая дивизия, Кунерт сражался с исключительным боевым мастерством и воодушевлением, справляясь с самыми трудными ситуациями и увлекая за собой весь личный состав роты. В атаках и особенно в рукопашных схватках он был одним из первых и вел за собой своих товарищей. Он выказывал мужество, стойкость и готовность к бою вплоть до последних минут своей жизни и в роковом для него бою при Митаве (Елгаве)».

Все дальнейшие контратаки неприятеля были отбиты. К полудню этого полного событий боевого дня генерал танковых войск фон Заукен прибыл на командный пункт одной из своих бывших дивизий. Несколько позже там появился и командующий группой армий «Центр» генерал-полковник Рейнхард, чтобы поздравить дивизию с боевыми успехами и пожелать ей новых побед.

Ему доложили, что 4-я танковая дивизия в течение августа 1944 года уничтожила 240 вражеских танков и 7 штурмовых орудий, в сентябре же боевой счет будет больше примерно на треть.

1 и 2 сентября прошли в отдельных схватках с неприятелем, в которых особенно отличился обер-ефрейтор Йозеф Рикерт, командир отделения 1-го батальона 12-го мотопехотного полка. Оказавшись в самом центре заградительного огня, который вел неприятель, он грамотно выбрал направление удара и отбил атаку врага. Несколько позже, когда враг прорвал линию обороны неподалеку от него, Рикерт с горсткой бойцов своего отделения и одним ручным пулеметом удерживал оборону и отошел, только получив приказ от командира батальона. 20 октября 1944 года за этот бой он был награжден Рыцарским крестом.

Вплоть до 3 сентября в боевых действиях 4-й танковой дивизии наступила продолжительная пауза. В это время генерал танковых войск фон Заукен смог представить к награждению командира дивизии генерал-майора Клеменса Бетцеля Рыцарским крестом, который был вручен ему 5 августа 1944 года.

8 сентября подполковник Петер Зауербрух, начальник оперативного отдела штаба 14-й танковой дивизии и командир ударной группы, награжденный 4 января 1943 года Рыцарским крестом, был «переведен» в Берлин.

«Перевод» этот был на самом деле арестом, поскольку подполковник, как оказалось, был замешан в попытке покушения на Гитлера 20 июля 1944 года.

Об этом своем «переводе» Зауербрух сообщил поздним вечером 8 сентября генералу фон Заукену, который уже был информирован о его предстоящем аресте. Между ними состоялся следующий диалог.

Фон Заукен. Ваш арест будет представлен как ошибка.

Зауербрух. Может быть и так, что мне придется разочаровать вас!

Фон Заукен. Как ваш друг и начальник, советую вам: будьте там, куда вы теперь направляетесь, менее искренни, чем со мной.

Позднее об этом Петер Зауербрух так рассказывал автору: «Генерал был бесстрашным человеком чести и товарищем. Не обращая внимания на грозящую ему самому опасность, он не давал мне упасть духом».

14 сентября началось крупное наступление Красной армии, которое должно было положить конец существованию группы армий «Север».

Наступление советских войск на Ригу

Обзор ситуации

С начала сентября советские войска начали сосредотачиваться в пространстве между Финским заливом и Ригой, готовясь к крупной операции. На этот раз наступательная мощь должна была быть такой, что ее напор не остановила бы никакая германская оборона.

Советская Ставка предполагала сосредоточение сил 125 стрелковых дивизий, 5 танковых и механизированных корпусов и 7 гарнизонов фортов. Общая численность этой ударной группировки составляла 900 000 человек. В их распоряжении находилось 17 480 орудий, 3080 танков и 2640 самолетов (советские войска превосходили немцев в людях в 1,3 раза, в артиллерии, танках и САУ – в 2,5 раза, в самолетах – в 6,6 раза. – Ред.), сведенных в следующие оперативно-стратегические объединения:

Ленинградский фронт: – маршал Говоров, начальник штаба генерал-полковник Попов в составе 2-й ударной армии и 8-й армии, расположенных от Финского залива до Чудского озера. Юго-западнее этих частей находились:

3-й Прибалтийский фронт: генерал армии Масленников, начальник штаба генерал-лейтенант Васкевич в составе 67-й армии, 1-й ударной армии и 54-й армии.

2-й Прибалтийский фронт: генерал армии Еременко, начальник штаба генерал-полковник Сандалов в составе 10-й гвардейской армии, 42-й армии, 22-й армии и 3-й ударной армии.

1-й Прибалтийский фронт: генерал армии Баграмян, начальник штаба генерал-полковник Курасов в составе 4-й ударной армии, 43-й армии, 51-й армии, 2-й гвардейской армии и 5-й гвардейской танковой армии на пространстве южнее Риги.

13, 14, 15 и 3-я воздушные армии расположились единым фронтом с севера на юг. На фронт прибыл представитель Ставки маршал Ворошилов, чтобы заниматься координацией действий трех Прибалтийских фронтов^[12]. Ленинградский фронт имел предписание действовать самостоятельно.

14 сентября 1944 года в 4.00 на пространстве от Чудского озера до Шаулена^[13] начался ураганный обстрел из почти 10 000 орудий, и советскую линию фронта скрыли фонтаны пламени из орудийных стволов и плотные клубы порохового дыма.

Еще не смолк этот до сих пор не виданный на Восточном фронте шквал огня (автор преувеличивает – плотность была относительно невысокой – 120–160 орудий на 1 километр прорываемого фронта. – Ред.), как над германскими позициями появились высотные бомбардировщики, пикировщики, штурмовики и истребители прикрытия. Штурмовики Ил-2 пикировали на германские позиции и засеченные батареи зенитных орудий, чтобы подавить их бомбами и огнем из бортового оружия.

Орудийные снаряды и авиационные бомбы перепахивали германские траншеи. Порой казалось, что весь передний край германской обороны утонул в фонтанах земли и шквале стальных осколков.

Спустя 90 минут этот раздирающий слух грохот смолк, и штурмовые группы всех трех Прибалтийских и Ленинградского фронтов пошли в наступление. (На семи участках прорыва, всего 76 километров, было сосредоточено 80 % наступающих стрелковых дивизий со средствами усиления. – Ред.) Заградительный огонь немецких частей был слишком слаб, чтобы остановить эту сметающую все на своем пути волну яростного шторма.

Германская оборона

Несмотря на все старания занявшего позиции южнее озера Выртсъярв XXVIII армейского корпуса удержать фронт, ему это удавалось не везде. Первый прорыв возник на участке 30-й пехотной дивизии, затем не устояла 12-я авиаполевая дивизия. Первый натиск «красной приливной волны» еще можно было остановить, но второй, за которым тут же последовал и третий, смял и отбросил на запасные позиции в тылу как 31-ю, так и 227-ю пехотные дивизии. 21-й пехотной дивизии удалось остановить наступавших, только бросив в бой последние резервы фон Фалька. Все вражеские атаки разбились о стойкость этой дивизии и были остановлены оборонительным огнем закаленных в боях солдат Восточной Пруссии. Три незначительных прорыва фронта были тотчас же ликвидированы всеми имеющимися в наличии средствами, причем в ряде случаев солдатам пришлось вступать в рукопашную.

При этом фронт 16-й армии был прорван уже в первый день. Тем не менее на участке 18-й армии, на который пришелся второй основной удар советских войск, прочно держался X армейский корпус со своими сгруппированными справа налево 24, 132, 121, 329 и 126-й пехотными дивизиями.

X армейскому корпусу пришлось сдерживать многократно превосходящие силы противника. Лишь после наступления темноты корпус оставил первую линию траншей, уже значительно разрушенную артиллерийским обстрелом и бомбардировкой. Тем не менее 2-му Прибалтийскому фронту на этом участке прорвать фронт не удалось.

Части советской армии предприняли решительное наступление на Бауску, основную цель 1-го Прибалтийского фронта. На этом участке противник задействовал не менее 15 стрелковых дивизий и 2 танковых бригад, вся мощь удара которых пришлась на I армейский корпус. Этот корпус – в состав его входили четыре дивизии: испытанная в боях 58-я и не менее стойкие 215-я, 290-я пехотные дивизии и 281-я дивизия обеспечения – по численности личного состава уступал противнику в шесть или семь раз, не говоря уж о значительно меньшем количестве тяжелого вооружения и прежде всего танков.

4-я ударная армия под командованием генерал-лейтенанта Малышева и 43-я армия генерал-лейтенанта Белобородова тем не менее фронт прорвать не смогли и были на этом направлении остановлены.

Лишь после того, как около 200 орудий всех калибров в первой половине дня обрушили новый 30-минутный огневой удар на позиции 215-й и 290-й пехотных дивизий, а с воздуха их поддержали 60 штурмовиков Ил-2, засыпавших германские траншеи фугасными бомбами и свинцом из бортового оружия, штурмовые группы русских все же смогли, наступая за мощными танковыми клиньями, прорвать линию фронта 215-й и 290-й дивизий на участке между реками Мемель и Муса. Позиции германской артиллерии большой мощности подверглись с воздуха нескольким атакам русских штурмовиков. Сражавшиеся до последнего снаряда артиллеристы погибли у своих орудий.

Затем перед германскими позициями появились русские танки. Они перемололи своими гусеницами немногих еще остававшихся в траншеях мотопехотинцев, расстреляли отдельные пулеметные точки и батареи противотанковых орудий или просто проехались по ним гусеницами. После этого, ведя огонь из всех орудий, они устремились к Бауске.

XVI армейский корпус в качестве резервного соединения имел 101-ю танковую бригаду под командованием полковника Майнрада фон Лаухерта. Еще будучи подполковником и командиром 1-го батальона 35-го танкового полка, фон Лаухерт 8 сентября 1941 года был награжден Рыцарским крестом. 12 февраля 1944 года, уже являясь в звании полковника командиром 15-го танкового полка 11-й танковой дивизии, он стал и триста девяносто шестым кавалером дубовых листьев к Рыцарскому кресту. Только что вернувшись после окончания курсов командиров дивизий, он сразу же принял под свое командование эту танковую бригаду. Наступая, бригада поразила несколько целей, но тут на поле боя появился спешно переброшенный сюда советский 3-й гвардейский корпус. Противотанковые орудия и тяжелые танки ИС-2 заставили бригаду остановиться и перейти к обороне.

В этой ситуации командующий группой армий «Север» генерал-полковник Шёрнер связался со ставкой фюрера и обрисовал по телефону создавшееся положение. Шёрнер предложил спешно оставить позиции в Эстляндии и всеми силами группы армий пробиваться в Восточную Пруссию. Вне всяких сомнений, это было возможно, что и доказали сражения на юге Курляндского котла. Генерал-полковник предельно четко изложил все обстоятельства ситуации:

«Я звоню потому, что группа армий со вчерашнего дня вовлечена в решающие ее судьбу оборонительные бои. До сих пор пока удавалось ликвидировать прорывы врагом наших оборонительных линий, но у нас назревает опасность крупного прорыва, прежде всего под городом Бауска. Там, по моим оценкам, уже появляется опасность прорыва русских на Ригу.

Я срочно прошу еще сегодня отдать приказ на проведение операции „Астер“. И пожалуйста, сделайте это как можно быстрее! Мы сражаемся за свою жизнь.

Несмотря на все политические опасения, которые я прекрасно понимаю, должен все же с абсолютной ясностью заявить: с военной точки зрения ныне настал последний момент, когда я со всем оптимизмом и большой верой еще вижу возможность обратить ситуацию в нашу пользу».

16 сентября Шёрнер докладывал ситуацию Гитлеру в ставке фюрера «Вольфшанце»^[14] в присутствии Геринга, Дёница, Гудериана и Венка. Было ровно 12.00, когда генерал-полковник сообщил начальнику штаба своей группы армий, что согласие на операцию отступления под кодовым названием «Астер» получено.

На следующий день у генерал-полковника состоялся телефонный разговор с генерал-полковником Гудерианом, которому он сказал:

«Я должен обратить внимание на то, что операция „Астер“ никак не повлияет на ситуацию в районе Риги. Ее развитие в настоящий момент делает жизненно важным вопрос – куда должна отходить армейская группа „Нарва“.

У меня к вам есть срочная просьба: люди из морского ведомства должны однозначно объяснить фюреру, что Таллин в любом случае для нас потерян. Вечером я еще раз вам позвоню. Ведь на карту поставлено все!

Ситуация под Тарту начинает проясняться. Фронт там, без сомнения, прорван в нескольких местах. Эстонские части снова отступают, то есть просто расходятся по домам. Мы же уже потеряли две трети личного состава пехоты, и становится уже невозможно снова и снова рассчитывать только на стойкость оставшихся солдат. Дальше так не может продолжаться! Речь идет о судьбе целой группы армии!

Сейчас я вам звоню не без основания. Мне нелегко это вам говорить, но мы на пороге краха. Я вижу только одно решение – эвакуация морем».

Вечером 18 сентября генерал-полковник Шёрнер в разговоре по телефону сообщил начальнику Генерального штаба сухопутных войск, что армейская группа «Нарва» уже этим же вечером начнет отход и будет пробиваться к Риге.

В 3.05 10 сентября Шёрнер отдал приказ XXX танковому корпусу войск СС начать отход.

Направление отхода на Елгаву, которое представлялось главнокомандованию сухопутных сил (ОКХ) более предпочтительным, Шёрнер отверг, поскольку имеющиеся на этом направлении значительные площади болот и лесов препятствовали бы продвижению пехотных частей.

«Я предполагаю, – как-то высказал вслух свои намерения Шёрнер, – часть армейской группы „Нарва“ отправить на соединение с 16-й армией».

Возражая, генерал-полковник Гудериан сослался на то, что фюрер настаивает на удержании Риги, а поэтому необходимо удерживать также и позиции у Сигулды.

Генерал-полковник Шёрнер намекнул на нецелесообразность такого мероприятия: еще ни разу плацдарм в этом месте не давал преимущества занявшим его войскам.

Сначала необходимо было выиграть сражение южнее Риги, чтобы понять, удастся ли вообще удержать Ригу.

К 23 сентября советские войска расширили прорыв южнее Риги в северном направлении.

28 сентября генерал-полковник Шёрнер доложил, что противник со своими 101 наступающей дивизией (в советских стрелковых дивизиях здесь к началу наступления было по 4–5 тысяч. – Ред.), 2 танковыми корпусами и 1 механизированной бригадой остановлен перед германскими позициями. Подбито более 1000 русских танков. Не умолчал он и том, что потери германской стороны также были весьма значительными, ибо этот успех в обороне мог быть достигнут только ценой тяжелейших жертв.

Но когда вслед за этим генерал-полковник получил указание осуществить контрнаступление в направлении на Шяуляй, он тотчас же вылетел в ставку. Там он встретился с руководством сухопутных сил и убедил его в том, что слабость имеющихся в его распоряжении войск не позволяет осуществить такое наступление.

Шёрнер предложил отвод линии фронта на позиции под Тукумсом. Несколько позднее он предстал перед Гитлером и объяснил фюреру необходимость подобной переброски войск.

После длительного размышления Гитлер дал согласие на отвод фронта 16 октября. Шёрнер, «железный генерал», убедил его в необходимости подобной меры. Планомерное отступление от Риги началось уже 12 октября.

Для быстрого оставления столицы Латвии, осуществляемого обер-квартирмейстером группы армий «Север» генерал-майором Раусером, надо было обеспечить вывоз примерно 100 000 тонн складированного в Риге имущества и сохранение его на территории Курляндии.

В своей книге «Курляндия – последний фронт» Вернер Хаупт повествует о ситуации в Риге в этот период:

«В то время Рига являла собой картину умирающего города. Городской транспорт практически не ходил, конторы и магазины были закрыты. Население готовилось покинуть свои дома.

Все это привело к возникновению в Риге многочисленных инцидентов. Многие дома и церкви стояли, объятые племенем. Голодный скот издыхал на улицах. По городу тащились потоки тыловых служб отступающих частей, перемешиваясь с толпами бегущих эстонцев и латышей. Большой мост через Западную Двину был забит телегами и грузовиками, бредущими людьми, женщинами и детьми, влекущими за собой ревущую от голода скотину. Весь этот апокалипсис развертывался под струями хлещущего дождя и покрытого тяжелыми тучами неба».

Командование направило все тыловые службы в Курляндию и передислоцировало эстонские части в рейх. Русские военнопленные в количестве 22 500 человек, а также 3440 гражданских лиц были доставлены на острова в Балтийском море.

Операция «Доннер»^[15], начатая вечером 5 октября 1944 года, закончилась 15 октября.

Пролог к первой Курляндской битве

Наступление и оборона

Ранним утром 14 сентября 1944 года 3-й Прибалтийский фронт начал общее наступление, которым руководил специально прилетевший для этой цели на фронт маршал Василевский.

На пространстве от Чудского озера до Шяуляя советские войска начали наступление с длившейся 90 минут артиллерийской подготовки. Затем над фронтом показались сотни русских штурмовиков, пикирующих бомбардировщиков и истребителей. Штурмовики Ил-2 уничтожали известные им германские позиции.

Немногие летчики 54-й истребительной эскадры люфтваффе вылетели им навстречу. Им удалось, имея в воздухе только 8 боевых машин, одержать 76 воздушных побед.

24 сентября штаб группы армий «Север» пришлось перебазировать из Сигулды в замок Пельци под Кулдигой в Курляндии. Оттуда в войска были направлены следующие приказы относительно ведения боевых действий:

1. Удерживать сложившуюся линию фронта, проходящую через 3-ю танковую и 16-ю армию и позиции, занятые группой армий, вплоть до их северного фланга, подходящего к Сигулде.

2. 3-я танковая армия удерживает занимаемые ею в настоящем позиции и передает усиленную штурмовую группу на позиции западнее Джуксте^[16].

3. 16-я армия удерживает свою нынешнюю линию фронта, препятствует прорыву противника к мосту, ведущему на Тукумс и Ригу. Отвод своего левого фланга осуществляет одновременно с отходом 18-й армии.

Планомерное отступление войск с севера через Ригу в Курляндию согласовано. Армия ориентирована на то, что по завершении выдвижения на позиции у Сигулды она получит приказ занять позиции севернее Западной Двины.

4. Отвод 18-й армии на позиции у Сигулды. Стойко удерживать этот участок фронта и острова в Балтийском море. После занятия позиций у Сигулды:

Выдвижение передовых позиций в район Салдус-Тельшяй.

Вечером 26 сентября командование группы армий получило донесение, что позиции у Сигулды заняты в соответствии с приказом. С фронта были сняты 11, 21, 31 и 218-я пехотные дивизии, а также дивизии СС «Нордланд» и «Нидерланды» и переброшены в район сосредоточения группы армий «Север» в Курляндию.

Во время оставления 18-й армией позиций под Ригой 2-й Прибалтийский фронт сделал попытку энергичным ударом в тыл 18-й армии окружить и уничтожить ее. Но чтобы совершить такой маневр, ему было необходимо сначала прорвать фронт 16-й армии южнее Риги у Балдоне^[17].

В этом же районе располагался и I армейский корпус. Он мобилизовал все свои силы до последнего человека, чтобы предотвратить возможность столь опасного прорыва. С наступлением осенних штормов и продолжительных дождей положение войск стало критическим. Чтобы исключить возможность грозящего прорыва и тем самым общую катастрофу, командование группы армий «Север» перебросило в этот район 14-ю танковую дивизию. Она только что потеряла своего прежнего командира, генерал-лейтенанта Унрайна, оставившего свой пост вследствие тяжелой болезни, и во главе ее встал полковник Оскар Мюнцель.

Разумеется, полковник Мюнцель приобрел богатый опыт в командовании танковыми частями еще в бытность свою командиром 6-го танкового полка, а в ходе своего обучения на командирских курсах он еще больше обогатил и углубил его. На новом посту ему предстояло соединить этот опыт с вновь полученными знаниями, чтобы обеспечить преемственность в боевых действиях этой части.

14-я танковая дивизия в Курляндии

После окончания боевых действий севернее канала Вентос 14-я танковая дивизия ушла с этого плацдарма и получила новое задание: сохраняя сложившийся рубеж обороны, передислоцировать силы в районе Шяуляя и пребывать там в готовности в качестве наступательного резерва, осуществляя при этом разведку к северу и югу от шоссе Шяуляй-Куршенай.

Здесь к силам дивизии присоединились 1-й батальон 36-го танкового полка под командованием майора Молинари фон Телше – к оставшимся в дивизии 73 танкам Т-V «Пантера» и 5 командирским машинам. Таким образом, дивизия снова стала полноценной боеспособной танковой частью. Теперь она насчитывала в своем составе более 10 командирских Т-V «Пантера» и 124 боевых танка и самоходных орудия.

22 августа 1944 года в дивизию поступило новое пополнение – танковая рота в составе 20 боеспособных танков Т-VI «Тигр» под командованием майора Гильберта. Еще чуть позже в качестве усиления прибыла рота самоходных 75-мм орудий из состава 7-й танковой дивизии. Приказ штаба армии 14-й танковой дивизии от 1 сентября о ликвидации прорыва вражеских войск на участке 24-й пехотной дивизии был отменен.

Таким образом, дивизия получила еще несколько дней передышки. Из ее состава была образована усиленная танками штурмовая группа под командованием полковника (с 1 сентября 1944 года) Гекке, в которую вошли машины и личный состав 1-го и 2-го батальонов 36-го танкового полка. Туда же влился еще ряд более мелких подразделений.

В составе 103-го мотопехотного полка под командованием полковника Вернера Муммерта остался только 2-й батальон этого полка и несколько более мелких подразделений. Вернер Муммерт 20 марта этого года в звании подполковника и в качестве командира этого полка стал четыреста двадцать девятым кавалером дубовых листьев к Рыцарскому кресту.

Когда после 10 сентября стало ясно, что готовится крупное наступление русских, были проведены рекогносцировка на местности и ряд разведывательных мероприятий. Утром 14 сентября на различных участках фронта, удерживаемого дивизией, раздалась сильная артиллерийская канонада со стороны русских. Дивизия была поднята по тревоге и ближе к вечеру 14 сентября переброшена в окрестности поселка Эргли для ликвидации глубокого прорыва на участке 132-й пехотной дивизии путем контрудара. Для этого она была временно подчинена X армейскому корпусу.

Во время 40-километрового марш-броска вражеская авиация несколько раз бомбила шоссе, проходившее довольно близко к линии фронта, а русская артиллерия старалась перекрыть это шоссе продолжительным заградительным огнем.

Под тяжестью идущих впереди «Пантер» несколько имевшихся на дороге мостов могли обрушиться. Это обстоятельство и связанная с ним необходимость перегруппировки привели к тому, что дивизия прибыла в назначенное ей место только к полудню 15 сентября. Постоянные атаки с воздуха особенно досаждали танкам во время дозаправок. Целью наступления была старая линия фронта у селения Озолмуиза. Обе ударные группы дивизии быстро заняли свои позиции, хотя постоянно подвергались артиллерийскому обстрелу.

Ранним утром 16 сентября им пришлось снова наступать, причем на этот раз пункт их сосредоточения попал под сильный артобстрел, нанесший тяжелые потери. Когда передовые танки подошли к околице деревни Липкальне, то были внезапно остановлены: по ним ударили замаскированные вражеские орудия и тяжелые противотанковые пушки.

В этом бою почти половина имевшихся «Пантер» была сожжена или выведена из строя. Мотопехота 103-го полка бросилась в контратаку, им на помощь подошли оставшиеся танки, которым больше не угрожала опасность обстрела.

С наступлением ночи о дальнейшем продвижении справа и слева вдоль улицы нечего было и думать, поскольку местность в темноте становилась непроходимой. Из штаба дивизии пришла радиограмма, отзывавшая все еще остающиеся на ходу «Пантеры» к 19.15 обратно в Венени.

Тем не менее даже этот, удавшийся едва ли наполовину контрудар сделал свое дело, поскольку давление вражеских сил на части под Липкальне заметно ослабло.

Командование группы армий «Север» до сих пор настаивало на том, что Липкальне непременно должно быть взято, поскольку это село представляет собой краеугольный камень всей обороны на данном участке фронта, а потому дивизия должна продолжить свое наступление. Но после того как русские вслед за своим прорывом около Эргли предприняли наступление также и южнее Западной Двины, положение в корне изменилось.

Многократное превосходство русских в тяжелом вооружении, прежде всего в танках и артиллерии, а также и в авиации и пехоте, дало возможность наступавшему на Векмуизу 3-му механизированному корпусу русских разгромить оборонявшуюся на этом участке фронта 205-ю пехотную дивизию и оттеснить ее остатки на север.

На участке сражавшейся между этой дивизией и городком Иецава 215-й пехотной дивизией образовался прорыв. Через него части русских нанесли удар в направлении на Ригу. Тем самым для всех германских дивизий, располагавшихся севернее Западной Двины, возникла опасность оказаться отрезанными от основных сил и быть уничтоженными.

Поскольку в распоряжении командования корпуса уже не оставалось никаких резервов, то 14-я танковая дивизия была отведена с занимаемых ею позиций. Командование группы армий «Север» отдало дивизии приказ совершить марш-бросок через Ригу на Балдоне, чтобы нанести там удар во фланг неприятеля и остановить его дальнейшее продвижение.

Разумеется, никаких переправочных средств 14-й танковой дивизии для форсирования Западной Двины в районе Огре и Икшкиле предоставлено не было.

С находившимися в районе Липкальне подразделениями дивизии радиосвязь была потеряна. Кроме того, капитан Кунат, командир 2-го батальона 108-го мотопехотного полка, капитан Нойендорф, командир 2-го батальона 36-го танкового полка, и его адъютант, лейтенант Каролс, получили ранения и выбыли из строя.

Когда рота танков Т-V «Пантера» северной группы прорыва отошла с занимаемых ею позиций, враг устремился следом за ней, чтобы помешать «Пантерам» прийти на выручку оставшимся стоять транспортным средствам.

Майору Молинари удалось, благодаря умелым действиям экипажей подчиненных ему машин, вывести все свои танки к утру 17 сентября к погрузочной платформе станции Таурупе. Там они встретились со 2-м батальоном 36-го танкового полка под командованием капитана Шурига. Когда танки противника попытались было отрезать замыкающие части от основных сил, началась ожесточенная танковая дуэль. И здесь в полную силу проявились преимущества танковых орудий «Пантер».

Маневрируя, с ходу ведя огонь и прячась за укрытиями, снова выдвигаясь для выстрела, танкисты капитана Шурига смогли остановить противника и один за другим поджечь 11 вражеских танков. Остальные машины развернулись и отошли. В результате погрузка в Таурупе могла быть проведена без всяких помех со стороны неприятеля.

Разумеется, полковник Мюнцель не имел никакой возможности узнать о положении дел.

205-я пехотная дивизия все еще отступала на север и северо-восток. Никакой связи с ней не имелось. Русские уже находились в непосредственной близости от расположения этой дивизии, что стало ясно из перехваченного разговора по полевому телефону с КП одного из полков 205-й дивизии – трубку на другом конце провода снял человек, заговоривший по-русски. Не было никаких достоверных данных и о положении 215-й дивизии. Полковник Мюнцель и начальник штаба I армейского корпуса обсудили ситуацию с офицерами. Все сошлись на том, что, исходя из ситуации, противник обязательно предпримет попытку наступления и всеми силами попытается занять оставшееся свободным пространство. Поэтому жизненно важным представлялось как можно скорее занять и удерживать населенный пункт Балдоне.

Все моторизованные подразделения дивизии, которые подошли из Риги к Кекаве – населенному пункту, где находилась в настоящее время дивизия, – были собраны воедино, и на их основе полковником Муммертом, командиром 103-го мотопехотного полка, организована боевая группа.

Во второй половине дня 17 сентября, когда 1-й батальон 103-го мотопехотного полка изготовился к выступлению, полковник Муммерт встал во главе батальона и повел его в направлении на Клапиарстес. 2-й батальон того же полка уже выступил через Балкас-Друкаскрогс на Арестес.

Первую ударную группу вел в бой лично полковник Муммерт. Связь между двумя ударными группами была установлена через зенитный дивизион. Первая и вторая батареи этого дивизиона двигались западнее Масани, а третья батарея заняла позицию у селения Кельмини.

Южнее селения Кекава все подразделения боевой группы приняли бой. Враг начал отступать под энергичными ударами наступающей мотопехоты, которой командовал полковник Муммерт, и был оттеснен за линию, проходящую через высоту 22,6 у селения Друкаскрогс и высоту 81,9 у селения Клапи.

Довольно слабые части I армейского корпуса, занявшие селение Балдоне, были усилены несколькими самоходками «Хетцер» 35-го танкового полка. Командование здесь принял полковник Гекке.

Положение немецких частей еще больше укрепилось, когда в ночь на 18 сентября в Балдоне вступили самоходные орудия и танки Т-IV. Они расположились на позициях, занятых мотопехотным полком. Но они принесли информацию о том, что железнодорожное полотно у селения Кайпен повреждено вражеской бомбежкой и на переброску танков по железной дороге рассчитывать не приходится.