Вирфы

Пролетая над лавками с рыбой, Эстиус остановился и завис в воздухе, вслушиваясь в спор рыбаков.

– А я тебе говорю, – визжал один, – что это она самая и была! Владычица озера! Вся прозрачная, платье у неё, как пена, волосы ливнем проливным на плечи падают, глаза голубые, но прозрачные. Да мудрые! А сама-то красавица! На кувшинке огромной жёлтой плавает, да песню поёт! А поёт, словно ручеёк журчит!

– Да её даже Зуртагаст не видел ни разу, а ты прямо вот так взял – и увидел! – спорил с ним другой вирф.

– Увидел! И она прекрасна! Прекрасна! – доказывал рыбак. – Увидела меня, да и уплыла! Я ей прокричал вслед, как она восхитительна, и видишь – сколько рыбы поймал! Никогда такого богатого улова не было! За всю мою жизнь!

Эстиус обомлел от описания озёрной владычицы. Ещё ребёнком он слушал перед сном древние сказания об этой удивительной царице, будто сотканной из воды. Легенды гласили, что она очень опасна и может заворожить и утопить, а может одним лишь взглядом или пением отнять силы и способность двигаться, потому вирфы опасались летать над озером, дабы не упасть без сил в воду и не остаться в ней навечно. Так что рыбу ловили в основном рядом с берегом. Сквозь кристально прозрачную воду озера от зоркого глаза вирфа не могла укрыться ни одна даже самая мелкая рыбка. Вирфы рыбачили, высматривая рыбу с высоты и, спикировав, на скорости входили в воду, впиваясь в рыбу цепкими когтями. Старые же вирфы, не такие проворные, ловили рыбу, что называлось, «по-человечьи» – сидели на берегу с удочками, потягивали морс и ждали клёва.

«Может быть, Рафур знает, как увидеть эту царицу, – подумал Эстиус. – Вот бы и мне на неё хоть одним глазком поглядеть!»

Старики вдруг запели свою любимую рыбацкую песенку, и Эстиус очнулся от посторонних мыслей. Он ринулся к палатке родителей, ловко лавируя в потоке порхавших над палатками сородичей, выглядывающих с высоты, что бы прикупить для себя сегодня.

А весёлую песенку двух старых рыбаков было слышно всей ярмарке:

«Попалась рыбка на крючок,

Скорее подсекай

И в маслице кипящее

Красавицу бросай.

Её на сковородочку

С приправкой и лучком!

Мы с хлебом и картошечкой

Съедим с тобой вдвоём!»

Семья Эстиуса держала кудрявых розовых горных коровок и продавала сородичам на ярмарке молоко, сливки и сыр. Отец и мать боевого вирфа были очень похожи друг на друга. В молодости непосвящённые принимали их за родных брата и сестру и очень удивлялись, узнав, что они – супруги. Крылья у обоих были чёрно-белые. Чёрного цвета было больше, а длинные белые перья красовались на кончиках крыльев, короткие же пушистые белые пёрышки венчали верхние сгибы. Гладкие чёрные волосы в тон угольным перьям блестели на солнце. Летящий к ним на всех парах в разгар учебного дня сын здорово испугал чёрно-белых вирфов в свете всех последних событий.

– Эстиус! – выскочила из-за прилавка его мама и взлетела сыну навстречу. – Ты что здесь делаешь? Что-то случилось?

– Случилось, мам, – радостно выдохнул Эстиус и, схватив мать за руку, потянул вниз. Едва отдышавшись, он потащил мать к отцу, который доил коровку в специальном загоне.

– Папа! – окликнул парень отца. – Выйди! Надо срочно поговорить!

Мужчина впопыхах опрокинул ведёрко с молоком, и оно разлилось на землю, глубоко ранив самолюбие коровки. Она бросила на вирфа презренный взгляд и отвернулась.

– Прости! Прости, я не специально, – обернулся мужчина и вылетел к сыну.

– Что стряслось? – спросил он испуганным голосом.

– Я улетаю в разведку вместе с Рафуром!

– Что?! – не поверила своим ушам его мама. – Рафур с ума сошёл! Зря мы его избрали новым вожаком!

– Верно! – согласился глава семейства. – Что он себе позволяет? Думает, раз ты лучший боец в школе, можно забирать тебя на смерть?

– Нет, я сам вызвался! – объяснил Эстиус. – Рафур не хотел брать меня, но я его уговорил. И теперь ему нужно ваше согласие, чтобы забрать меня из школы. Он и Клауриса взял с собой. Потому что у него теперь волшебные волосы из гривы имрига, и на нём затягиваются любые раны. Представляете! Он теперь весь серебристый, как имриг! Ну а меня Рафур возьмёт за смелость и упорство. Полетели же скорее к нему! Вы подтвердите, что отпускаете меня и вернётесь на работу. Давайте же скорее, пока он в столовой, – потянул Эстиус мать за руку, намереваясь взлететь.

– А ну, стой! – рявкнул на него отец. – Никуда ты с Рафуром не полетишь! Это слишком опасно! Ты школьник! Рафур ещё вчера набрал себе добровольцев в разведку, они справятся и без тебя! А у тебя скоро выпускные экзамены!

– Папа, ну как же ты не понимаешь, – настаивал Эстиус, – ведь я потому и являюсь лучшим учеником в боевых классах, что люблю военное искусство и мечтаю быть полезным. Это же смысл моей жизни! Это, может быть, единственная возможность на своём веку проявить себя и пригодиться своей стае! Я всю жизнь буду жалеть, если не пойду!

– А о нас ты подумал? – дрожащим голосом спросила мама, едва сдерживая слёзы, медленно наливающиеся в глазах. – Я не переживу, если ты погибнешь! Нет! Никуда ты не летишь! Я тебя не отпускаю! – разрыдалась она наконец.

Эстиус принялся обнимать её и успокаивать.

– Всё будет хорошо, мам. Я буду очень осторожным.

Женщина в панике и страхе даже не заметила, что вокруг них уже столпились все торговцы и покупатели ярмарки и шёпотом обсуждали Эстиуса. Одни выражали восхищение и гордость, другие, напротив, причитали и жалели парня так, будто он уже погиб.

– Посмотри, до чего ты довёл мать! – прикрикнул на Эстиуса отец. – Пока ты будешь воевать, она станет совсем седой! Ты хочешь, чтобы твоя мать каждый день умирала от страха за тебя? В могилу её хочешь свести?

– Папа, да как же ты не понимаешь?! – перешёл на визг упрямый школьник. – Это же смысл моей жизни! Не пустить меня – всё равно, что в клетку запереть! Я хочу прожить жизнь, пусть и короткую, но полную смысла! Даже если я погибну, это будет честью и счастьем для меня! И вы будете знать, что я сам этого хотел! А всю жизнь бояться смерти и жалеть, что не помог своим, когда была реальная возможность… Да я сам скорее убью себя от угрызений совести и сожалений в бессмысленности своего жалкого существования! Вы хотите, чтобы я всю жизнь винил вас в своей несчастливой жизни? Или вы хотите счастья мне?

Родители смелого парня разрывались от сомнений. А толпа вирфов вокруг уже ликовала от предвкушения подвигов мальчика.

– Парень уже совсем взрослый! – кричали в толпе наперебой. – Пусть сам выбирает свой путь! О его подвигах сложат легенды!

– Ну что ж, – вздохнула мать Эстиуса, – будь по-твоему, сын. Если это сделает тебя счастливым, я не имею права держать тебя. Если твой отец согласен тебя отпустить, то я тоже не буду препятствовать.

– Хорошо! – вынес вердикт глава семейства. – Можешь лететь вместе с Рафуром. Он опытный охотник и защитит тебя от опасности.

– Вы ещё будете мной гордиться! – уверенно воскликнул Эстиус и, взяв за руки родителей, взлетел и потянул их за собой. – Полетели скорее, скажем Рафуру, что вы меня отпускаете!

Родители послушно, хоть и с тяжёлым сердцем, взлетели вместе с сыном и отправились к Элгорду. Вирфы ликовали и кричали вслед ободрительные напутствия для юного героя.

– Здравствуй, Рафур! – поприветствовал вожака отец Эстиуса, приземлившись рядом с преподавательским столом. Эстиус светился от счастья, а его мама вытирала слёзы.

– Добрый день, Ноил, – пожал ему руку Рафур, встав из-за стола. – С претензиями ко мне или с благословением сына на военный поход?

– Второе, – горько вздохнул отец Эстиуса. – Береги его, слышишь? Пообещай мне, что мой сын вернётся живым и невредимым!

– Этого я обещать не могу, – возразил вожак. – Поход опасен. И если ты не понял, тут у нас с людьми война началась. А война – это война. И в ней будут потери. Но я постараюсь сделать всё, чтобы потери эти были минимальными. Коли богам будет угодна смерть твоего сына, я не смогу этого изменить. Зато за свою героическую смерть он точно попадёт в Вальхаллу, – добродушно рассмеялся Рафур.

– Тебе всё шуточки! – возмутился Ноил.

– Рыданиями делу не поможешь, – пояснил вожак, – только усугубишь.

– Ты прав, Рафур! – вмешался Эстиус. – Не будем киснуть! Но в Вальхаллу мне пока рано! Я одержу победу в этой войне. Боги наверняка приготовили для меня самые героические битвы!

– Мы отправляемся на рассвете, – закончил разговор Рафур. – Будьте готовы. Я буду ждать вас в зале советов. Возьмите с собой только самое необходимое. Слышишь, серебрик? – окликнул он Клауриса.

– Слышу! – буркнул Клаурис и тяжело вздохнул, наблюдая, как Альерта тычет вилкой в стол от волнения.

– Благодарю за тёплый приём! – поклонился вожак. – До свидания! – и взмахнул крыльями, за несколько секунд превратившись в маленькую тёмно-зелёную точку.

Глава 7. Боевая подготовка.

В столовой вновь воцарилось привычное шуршание крыльев и гул голосов. Директор велел преподавателям приступать к занятиям. Рэнуэл первым делом направился к столу, за которым сидел Клаурис со своими одноклассниками. Преподаватель наклонился, ободряюще похлопал Клауриса по плечу и подмигнул.

– Ну что, урок по боевой подготовке будет не лишним? – спросил он.

– Да, Вы правы! – согласился Клаурис. – Я останусь на Ваш урок.

– Потренируешься основательно.

Пока все ученики разлетались на уроки, Валегорт убирал со столов посуду, причитая, как тяжело придётся Клаурису и Эстиусу, хотя гордости в его словах было не меньше, чем жалости. Все предвкушали подвиги и громкие победы. Лишь Альерта отпускала Клауриса словно на смерть. Всё время полёта до территории уроков боевых навыков она держала его за руку, а когда они приземлились, разрыдалась на его плече.

– Пообещай мне, – плакала она, – что будешь осторожен! И что не дашь себя в обиду этому чудовищу!

– Да что со мной случится-то? – успокаивал её Клаурис.

– Утопить тебя, говорит, или задушить! – пуще прежнего разрыдалась девушка, вспомнив слова Рафура.

– Да будет тебе, Альерта! Он ведь просто пугает меня. Шутит так.

– Будто ты не понимаешь, что эта сволочь там тебя по головке гладить не будет!

– Нужно поговорить с Зуртагастом, – шепнул он ей на ухо. – Наверняка он даст дельный совет. Мы ещё сами обхитрим и Рафура, и семью Милистаса. Вот увидишь!

– Отличная мысль! – просияла Альерта и начала понемногу успокаиваться. – Он очень мудрый. И добрый. И переживает за стаю. Не то что этот зеленокрылый выскочка, который ради одной змеи жизни сотни вирфов не пожалеет. Он бессердечный, абсолютно бессердечный!

– Класс, внимание! – раздался над горой звонкий голос Рэнуэла. – Сегодня наша задача состоит в том, чтобы максимально подготовить Клауриса к походу.

– С удовольствием! – вышел вперёд Милистас. – Давайте, я буду метать в него ножи, а он пусть попробует увернуться.

– Прекрати! – прикрикнул на него преподаватель. – Перестань его задирать! Дело серьёзное и шуток не терпит.

– А кто шутит-то? – усмехнулся Милистас. – Дайте мне в него хоть один ножик метнуть.

– А давайте! – вспыхнул Клаурис. – Попробуй, попади в меня! Думаешь, ты такой меткий?

– Ты уверен, Клаурис? – встревожился преподаватель.

– Абсолютно уверен, господин Рэнуэл! Смертельного ранения я не получу, а поупражняться стоит.

– Тебе не хватило боли от клинка Рафура?

– Боль пройдёт! – упирался Клаурис. – Пусть попробует попасть в меня!

– Ну ладно, конская грива, – прошипел Милистас, грозно сверкнув глазами, – ты сам напросился!

– Фарфатис, принеси клинки для метания! – приказал учитель дежурному по классу.

– Уже лечу!

Фарфатис открыл круглую деревянную дверцу люка, недовольно спихнув стоящих на ней одноклассников, и спустился вниз. Это пещера именовалась боевым кладезем и хранила в себе всё снаряжение и оружие, используемое на уроках по боевой подготовке. В нелётную погоду уроки проходили здесь же. Пещера по размеру превышала класс медицины раза в три. Парт не было, лишь деревянные лавки вдоль стен. Одна стена была полностью отведена под крепившееся на ней оружие: мечи и кинжалы, луки и стрелы, секиры и маленькие метательные топоры, молоты и булавы. Фарфатис снял со стены кожаную сумку с маленькими ножами и поднялся наверх.

– Передай сумку Милистасу, – велел учитель.

– Здесь двадцать ножей, – подсчитал Милистас. – Я могу использовать все?

– Можешь, – разрешил Рэнуэл. – Только очень осторожно! Смотри, куда целишься. В прошлый раз ты убил невинную птицу, пролетавшую мимо и не имеющую никакого отношения к нашим занятиям.

– Птички уже давно должны привыкнуть, что рядом с этой скалой лучше не летать! – возмутился Милистас. – По-моему, каждая букашка Северного хребта даже во сне помнит, что здесь у нас проводятся уроки по боевой подготовке.

– Хватит бурчать! – остановил его Клаурис. – Ты хотел меня ранить! Так давай! Я весь твой!

– Осторожнее там! – взмолилась Альерта, переводя испуганный взгляд с Клауриса на Милистаса.

– А чего это ты такой смелый стал? – рассмеялся Милистас. – Что, волшебная грива отключает мозг и инстинкт самосохранения? Когда я в тебя попаду, будет больно!

– Мне надоели твои угрозы! – ответил Клаурис. – Я не стал с этими волосами ни смелее, ни глупее. Просто я устал от твоих нападок! Ты захлебнёшься скоро своей желчью.

– А ты захлебнёшься своей кровью!

– Да кидай уже эти проклятые ножи! – стали кричать одноклассники.

– Кидай! Кидай! – требовали они хором.

– Не класс, а кучка садистов, – вздохнул Рэнуэл. – Приготовиться! Оружие к бою! Огонь!

Со скоростью молнии в Клауриса один за другим полетели ножи, но серебряные крылья сами уводили своего обладателя в нужную сторону, не позволяя ни одному клинку ранить его.

– Молодчина! – кричали одноклассники. – Вот это да!

Клаурис и сам был удивлён не на шутку, ведь такой прыткости у его прежних белых крыльев не было.

– Можно я тоже попробую? – стали наперебой просить ученики.

– В этом нет смысла, – уверенно констатировал преподаватель. – Эти крылья просто невероятны! Милистас, ножи закончились?

– Остался ещё один.

– Отдай его Фарфатису, и приступим к стрельбе из лука.

– Вы не дадите мне последней попытки? Вы ведь разрешили выпустить все!

– Так ведь они не достигают цели.

– Я сказал – попаду, значит – попаду!

– Хорошо. Клаурис, приготовься.

Милистас обуздал свой гнев, заменив его холодной расчётливостью. Клинок за доли секунды преодолел расстояние от руки Милистаса до серебряных перьев его недруга и вонзился в правое крыло мальчика по самую рукоять. Клаурис вскрикнул от боли. Не успел Рэнуэл сообразить, что произошло, как Альерта уже была рядом с метавшимся между деревьев Клаурисом и пыталась его успокоить, чтобы вынуть нож.

– Не дёргайся, прошу тебя! – молила она, но Клаурис от боли не мог дать ей даже дотронуться до себя.

Благо, быстро подлетел Рэнуэл и схватил Клауриса за крыло сильной рукой с цепкими когтями. Хватка у него была такая, что Клаурису показалось, будто крыло заключено в тиски. Круживших вокруг них учеников больше беспокоила не боль одноклассника, а предвкушение очередного волшебства. Все хотели вновь посмотреть на мгновенно затягивающуюся рану.

– Вот это да! Восхитительно! Волшебно! – кричали они, дождавшись сего необыкновенного зрелища.

– Ему же больно! Чему вы радуетесь, идиоты?! – пожурила одноклассников Альерта.

– Радуемся тому, что ему не страшна смерть! – гордо воскликнул Фарфатис.

– Ну хватит! – прикрикнул учитель. – Приземлиться на землю всем, быстро! Милистас, больше никаких выпадов в его сторону!

– В настоящем бою его никто жалеть не будет! – возразил Милистас.

– Я впервые согласен с тобой! – кивнул Клаурис, чем удивил весь класс. – Господин Рэнуэл, – обратился он к учителю, – позвольте нам с Милистасом выступить друг против друга в битве на мечах. Остальные будут жалеть меня, а мне нужна настоящая подготовка! Мне нужна настоящая схватка с врагом.

– Так ведь если вы будете драться, как в реальном бою, ты ранишь его, а то и убьёшь совсем! – возразил Рэнуэл.

– Меня? – рассмеялся Милистас, на лице которого читалось искреннее негодование. – Он не сможет меня ранить! Даже и не мечтайте! Дайте нам мечи, и я снесу ему голову! Интересно, если такая рана затянется, его голова будет жить отдельно от тела?

– Довольно!!! – взорвался Рэнуэл. – Только убийства на моём уроке и не хватало! Я обучаю вас защищаться! И защищать своих соплеменников! А не уничтожать друг друга! Клаурис, ты достаточно подготовлен. Остальное – забота Рафура. Марш домой! Выспись как следует. Вернёшься в школу, когда разрешит вожак.

– Можно мне с ним? – попросилась Альерта. – Я помогу ему собраться. У нас ведь последний урок на сегодня.

– Хорошо. Поддержка лучшего друга накануне такого опасного похода ему не повредит. И знаешь, Альерта, – замешкался учитель, – я восхищён тобой. Ты действительно настоящий друг. Многие мечтали бы о таком. Я всем здесь присутствующим желаю, – оглядел он весь класс, надолго задержавшись на Милистасе, – усмирить свою гордыню и стать достойным таких хороших друзей. А один хороший друг стоит сотни поддакивающих приятелей, которые бросят в трудную минуту.

Милистас искренне оскорбился, а Клаурис с Альертой, смущённые, но довольные, попрощались с классом и улетели.

– Полетели к Зуртагасту! – сразу предложила Альерта.

– Да, точно! Он даст дельный совет. Надеюсь, мы ему не помешаем.

Они осторожно постучали в дверь, в центр которой был вмонтирован большой чёрный оникс.

– Он что, помешан на этих камнях? – шепнул Клаурис подруге, но не успел услышать ответа, так как дверь распахнулась, и их глаза встретились с удивлённым взглядом бывшего вожака стаи.

– Клаурис! Альерта! Вот так сюрприз!

– Здравствуйте, господин Зуртагаст! – поклонился Клаурис. – Мы можем поговорить?

– Конечно! – улыбнулся старик. – Залетайте скорее. Я как раз собирался пить чай.

Обрадованные тёплым приёмом, друзья влетели в светлый просторный домик и уселись на мягкие кресла. Клаурис поразился уюту этого жилища. Всё здесь было сделано с любовью. Мягкие бежевые цвета мебели, тёплые клетчатые пледы на креслах и нежные сиреневые цветы в вазе дарили гостям чувство покоя и уюта.

– Как у вас хорошо! – не смог сдержать восхищения Клаурис.

– Тебе нравится у меня, мой мальчик? – засветились глаза старого вирфа. – Я рад, несказанно рад! Вот спасибо вам, дорогие мои, что решили меня навестить. Уважили старика. Никому до меня больше нет дела после того, как Рафур отнял у меня мой пост. И дня не прошло, как обо мне все позабыли.

– Вот об этом мы как раз и хотели поговорить, – сказала Альерта, вскочив с кресла, чтобы помочь гостеприимному хозяину накрыть на стол. – Мы считаем, что ему нельзя давать такую власть! И мы очень хотели бы, чтобы вы снова стали нашим вожаком.

– Ох, милая моя, – едва не расплакался старик, – твои слова, как целебное зелье для моей уставшей души. Хоть кто-то по-прежнему верит в меня.

– Да вся школа верит! – встал Клаурис и принялся расставлять чашки на стол.

– Вся школа? – не понял Зуртагаст. – Вы о чём это? Садитесь, садитесь же скорее! Я сейчас на ярмарке купил такие вкусные сливочные конфеты, пальчики оближите! А вот это, – поставил он на стол большую тарелку с домашним лакомством, – я сам испёк. Шоколадный тортик с голубикой.

– Аромат бесподобный! – блаженно втянул носом сладкий воздух Клаурис. – Как же у вас хорошо здесь! Уходить не хочется!

– А вы и не уходите! – улыбнулся Зуртагаст, разливая в чашки чай. – Когда ещё ко мне прилетят такие замечательные гости? Дай-ка, сынок, я взгляну поближе на это чудо. О твоих волшебных переменах вся стая шумит. Я и не поверил сначала, когда эти разговоры на ярмарке услышал. Вот же, правда, чудеса-то какие! – восхищённо разглядывал он серебряные пряди. – А мягкие какие! – легонько пощупал он косички. – А глаза! Ну точно, как у имрига! Взгляни-ка на меня, мой мальчик!

– Вы видели имрига? – восторженно уставился на старика Клаурис, чувствуя, как каждая клетка его тела всё больше и больше проникается искренней симпатией к старому черноглазому вирфу.

– А то как же, не видел! Мне ведь уже много лет. Я много чего в жизни повидал.

– А сколько же лет вы были вожаком?

– Почти всю свою жизнь. Но пришла пора уступать место молодым и сильным.

– Но не подлым! – воскликнул Клаурис. – Мы не доверяем Рафуру! И все ученики не верят ему.

– Возможно, он не так и ужасен, – задумчиво произнёс Зуртагаст. – Только вот очень уж юный.

– Да где ж юный? – возразил Клаурис. – Ему, кажется, тридцать. Наверное, даже побольше.

– Самый бестолковый возраст, – махнул рукой Зуртагаст. – Детская мудрость уже забыта, а истинная – ещё не наступила.

– Детская мудрость? – не поняла Альерта.

– Она самая. Дети ведь видят ситуацию, как она есть. Их не обманешь. А вот взрослые захламляют свой разум всякими нюансами, деталями, противоречиями, миллионами разных «но». Они копают очень глубоко, но не понимают, что вся правда лежит на поверхности. Слава богам, вы ещё не растеряли своей детской мудрости. Вы видите, что Рафур не любит общаться с сородичами и понимаете, что он не будет спасать стаю. А взрослые ударяются во всякие домыслы и неочевидные факты. Раскопали в Рафуре какую-то скрытую любовь к стае, которой нет и в помине.

– Вот и мы о том же! – согласилась Альерта. – Взрослые видят в нём бравого воина, который хорошо охотится и знает все окрестности. Но главного не видят! Он не любит стаю! Избрав его вожаком, они просто отдали всю стаю на растерзание!

– А меня он забирает с собой в поход! – пожаловался Клаурис, обиженно надув губы, вспомнив надменный тон и злобный смех Рафура.

– Об этом я тоже слышал. Но зачем это ему? Мстит за задетое самолюбие? За то, что ты не побоялся сказать о нём правду?

– Именно из-за этого. Но нашёлся отличный «благородный» повод – моя волшебная сила. Я теперь у него живой щит.

– Это очень хорошо, что вы прилетели ко мне! – похвалил их за сообразительность Зуртагаст.

– Что же мне делать? – жалобно пропищал Клаурис.

– Тебе нужно подружиться с армией разведчиков и убедить их не следовать за Рафуром. Никому не известны его истинные замыслы. Возможно, он в сговоре с врагом, и приведёт ему новую партию пленников. А возможно, он преследует свои, ведомые лишь ему цели.

– Но кто же меня послушает сейчас? – понурил голову мальчик. – Кто я для них? А Рафур дружит с Ювестианом. Вот, чьё мнение авторитетно для всех.

– Если вирфы увидят истинное лицо своего предводителя, то и Ювестиана никто больше слушать не будет. Постарайся раскрыть им глаза. Не нужна нам эта война. Ничего она не даст, кроме крови и боли. Никогда ни одна война ещё не несла в мир радость. Война приносит только горе. Разоблачи Рафура и верни вирфов домой. А я найду способ снять эти браслеты с пленников. Да, с людьми союз потерян навсегда. Но мы обойдёмся и без их рынка. Вирфы без людских денег никогда не бедствовали. Будем жить, как в старые добрые времена – одной сплочённой стаей, которую другие народы могут увидеть лишь в небе.

– Я постараюсь, – тепло улыбнулся Клаурис, получив такую же тёплую улыбку в ответ.

– Ты очень добрый мальчик! – сжал его руку Зуртагаст. – Отзывчивый и искренний. Нашей стае не хватало таких вирфов.

– Ну, есть ещё Альерта и Эстиус, – засмущался мальчик.

– Кстати об Эстиусе! – вдруг встревожился старик. – Он слишком уж открыт и эмоционален. Очень сентиментальный парень. Как бы он не попал под дурное влияние Рафура.

– Об этом я не подумал, – помрачнел Клаурис.

– Ты постарайся направлять его мысли в правильное русло.

– Хорошо. Спасибо! Спасибо вам большое! Не знаю, как вас благодарить за всё! В прежней стае я о таких друзьях даже мечтать не мог!

От Зуртагаста Клаурис и Альерта улетели с лёгким сердцем. Бывший вожак подарил им надежду, а это самый дорогой дар, который только возможно получить. Оставшийся вечер друзья провели в домике Клауриса. Мама Альерты снова приготовила для них вкусности. И, несмотря на то, что Альерта перед уходом заварила другу травяной чай, от которого расслабляется всё тело и хочется спать, Клаурис от волнения за всю ночь не сомкнул глаз.

Глава 8. Армия Рафура.

Ночные краски потихоньку стали блёкнуть. Клаурис собрался с духом и полетел в дом советов. По-видимому, он прилетел первым из всей армии, так как Рафур сидел за столом в гордом одиночестве. Он писал что-то в тетради.

– Доброй ночи! – поздоровался Клаурис.

– Утра, скорее, – холодно поправил Рафур, не подняв головы и даже не взглянув на собеседника.

– А где же все?

– Спят, наверное. Ждём.

Клаурис нервно переступал с ноги на ногу, зевая и вздрагивая.

– Сядь! – приказал Рафур. – Ты действуешь мне на нервы.

Клаурис послушно опустился на стул, когда в зал влетел Ювестиан.

– Красивая ночь сегодня, а? – задорно выдохнул он, отряхиваясь и вынимая из волос пожелтевшие листья.

– Где кувыркался? – добродушно рассмеялся Рафур, пожимая товарищу руку.

– Валялись с Ливой на горе. Решили эту ночь полюбоваться её любимой сиреневой дымкой, а то ведь скоро небо посинеет, а меня рядом не будет.

– Романтики, – улыбнулся Рафур.

– Вот влюбишься, я на тебя посмотрю.

– Надеюсь, это будет так же взаимно и на всю жизнь. Сколько лет вы уже не можете надышаться друг на друга? Двадцать? Тридцать? Помню, я ещё ребёнком был, когда вы уже вместе везде за ручку летали.

– Доброе утро всем! – влетел в зал счастливый Эстиус, прервав беседу командующих.

Рафур подошёл и дружественно похлопал его по плечу.

– Привет, малец! – тепло улыбнулся он. – Ну как, готов совершать подвиги, а?

– Конечно, готов! – растерянно ответил Эстиус, не ожидавший от Рафура такого тёплого приветствия.

Клаурис разволновался ещё больше. Всего несколько часов назад Зуртагаст предупредил, что Эстиус может попасть под влияние Рафура, и вот – новый вожак уже втирается к нему в доверие.

В ту же минуту в зал влетели вирфы, которых не ждали сегодня. Файксир и Лир осторожно опустились на пол.

– Рафур, – обратился к вожаку старший из братьев, – прости, что без приглашения, но нам бы поговорить с тобой.

– На пару минут всего! – добавил Лир.

– Да, конечно, ребят. Я вас слушаю. Или разговор требует секретности?

Клаурис нервно потирал глаза, но скорее не от того, что хотелось спать, а от того, что ему казалось, будто новые глаза его обманывают. Он никак не мог взять в толк, почему их вожак, по всеобщему мнению не питающий никаких симпатий к стае, так по-доброму со многими общается, при том, что фальши в его голосе Клаурис не обнаружил. И ведь Файксир с Лиром ничуть не удивились его доброжелательному тону. Значит, они – друзья? Если Рафур очарует всю армию, то не удастся ему убедить сородичей, чтобы не прислушивались к новому вожаку. И тогда – всё пропало. Когда Рафур приведёт их к врагу, что будет тогда? За свою жизнь можно не сильно опасаться, ведь хотя бы ни один меч не сможет её отнять. Но Эстиус… Нет, нельзя допустить, чтобы он попал в эту ловушку!

– Никакой секретности! – прервал мысли Клауриса Файксир. – Мы просто хотели сказать, пока ты здесь, дорогой наш зеленокрылый друг, что если мы понадобимся, мы пойдём с тобой и будем биться за нашу стаю до последней капли крови!

– Рано вы это с кровопусканием! – улыбнулся вожак. – Мы пока только на разведку летим, а дальше будет видно.

– Хорошо, – согласился Лир, – но ведь мы можем понадобиться после! А вдруг вам нужна будет помощь?

– Если нужна будет, я вам сообщу, – заверил вожак.

– Сообщишь, – кивнул Файксир, – обязательно сообщишь. С почтовым голубем. У тебя с собой флейта, которую ты покупал у нас?

– Конечно, всегда с собой, – вынул Рафур из внутреннего нагрудного кармана плаща маленький инструмент и протянул Файксиру.

– Когда нужно будет отправить нам весточку, сыграй вот это, – сказал Файксир и приложил флейту к губам. Нежная мелодия разлилась по залу, поразив своей красотой всех присутствующих.

– Я помню эту мелодию, – узнал Рафур. – Ты учил меня.

– Да, именно на неё откликаются наши голуби. Они летают повсюду. Привяжи к прилетевшему голубю письмо и назови любого адресата. Они найдут любого, кто тебе нужен, даже если ты не знаешь, где он живёт.

– Наша фирменная магия, – гордо поднял голову Лир и подмигнул брату.

– Хорошо, мои музыкальные волшебники! – улыбнулся Рафур.

– И запомни, пожалуйста, – шагнул вперёд Лир, – что мы пойдём с тобой хоть в самое пекло Муспельхейма!

– Да не возьму я вас! – отмахнулся Рафур. – Стаю без волшебной музыки оставлять нельзя. А если вы погибнете? Или, что ещё хуже, один из вас погибнет? Жизнь второго будет хуже смерти.

– Ради стаи мы готовы на всё! – в сердцах воскликнул Лир.

– Хорошо, я буду иметь вас ввиду.

– Удачи вам всем! – поклонился Файксир. – Да хранят вас боги!

Он взял брата за руку и увёл из пещеры.

– Извините, я на секунду! – сказал Клаурис и метнулся к выходу.

Братья уже летели к своему дому, когда их окликнул Клаурис.

– Что такое? – удивились братья и развернулись, паря в воздухе и ожидая спешившего к ним обладателя серебряных крыльев. Близился рассвет, и сиреневая дымка стала едва уловимой, лишь звёздная пыль по-прежнему кружила в воздухе, не желая отпускать ночь, и в траве мелодично стрекотали последние не боявшиеся холода сверчки.

– Я хотел вас спросить, – объяснил подоспевший Клаурис. – Вы доверяете Рафуру?

– Конечно, доверяем, – удивился Лир. – А ты разве нет?

– Я-то? Ну, в общем, не очень. И, между прочим, большинство учеников не доверяет ему.

– Откуда ученикам знать о нем столько, чтоб ему доверять? – искренне недоумевал Файксир.

– Да вы сами только недавно школу закончили!

– Рафур обучался у меня волшебной игре на флейте, – пояснил Файксир.

– И ещё хочет играть на арфе! – гордо добавил Лир.

– И вы достаточно с ним пообщались, чтобы доверять ему?

– Не понимаю, к чему ты клонишь! – нахмурился Файксир. – Рафур отличный парень! И мы ему доверяем. Мы всем доверяем. Мы не хотим сомневаться ни в одном вирфе нашей стаи! Очень надеюсь, что когда-нибудь все члены стаи будут относиться друг к другу с абсолютным доверием и пониманием. Тогда никаких распрей меж нами не будет.

– То есть вы верите вообще всем? – спросил Клаурис, издав нервный смешок.

– Стараемся, – ответил Лир.

– Понятно всё с вами, – ответил Клаурис, – вопросов больше не имею, – и помчался обратно в дом советов.

Несмотря на то, что входную дверь дома советов никто в кратковременное отсутствие Клауриса не открывал, по его возвращению в зале изрядно прибавилось народу. Взглянув на руки незнакомцев, Клаурис догадался, что это те самые пленники – виновники «торжества». Он слышал о том, что Зуртагаст наложил на стены дома советов чары, мешающие проникать приказам хозяина, но о том, что их временные жилища находятся прямо в доме советов, был не в курсе. Они о чём-то бурно разговаривали с Рафуром и пытались друг друга перекричать. Клаурису было понятно только одно: одна половина пленников хочет войны, а вторая – нет.