Buch lesen: «Смертоносный Вьетнам. Как французы проиграли войну в Индокитае»
© Дэвидсон Ф., 2024
© ООО «Издательство Родина», 2024
Глава 1
Вулкан под снегом
7 мая 1975 года в вечернем выпуске новостей компании ABC был показан репортаж о том, как северные вьетнамцы праздновали победу над Южным Вьетнамом. С трибуны, установленной перед президентским дворцом в Сайгоне, северовьетнамский премьер Фам Ван Донг произнес, указывая на министра обороны и главнокомандующего вооруженными силами Северного Вьетнама старшего генерала Во Нгуен Зиапа: «Перед вами архитектор нашей победы». И сказанное Донгом вовсе не являлось обычным праздничным славословием. Зиап вполне заслуживал оценки, данной ему премьером, поскольку возглавлял вооруженные силы Северного Вьетнама с 1944-го, когда они состояли из одного взвода, насчитывавшего в своем составе тридцать четыре человека, и вплоть до 1972 или 1973 года, когда армия Вьетнама стала третьей по численности в мире. Зиап сражался с врагами своей страны в течение тридцати лет и сумел разбить французов, южных вьетнамцев и, судя по тому, чем закончилось вмешательство США, также и американцев. Самое удивительное в данном случае заключается в том, что при всем этом Зиап не получил никакого специального образования или военной подготовки, благодаря которым мог бы сделаться столь выдающимся полководцем.
Во Зиап родился в 1912 году в деревне Ан-Кса в провинции Куанг-Бинь, расположенной немного к северу от демилитаризованной зоны (ДМЗ). Куанг-Бинь и еще две соседствующие с ней на севере провинции, Ха-Тинь и Нгье-Ан, образовывали северовьетнамскую «загогулину» и являлись самыми нищими территориями Вьетнама. Исторически сложилось так, что жители этих трех провинций выказывали мало почтения в отношении своих правителей, кем бы те ни были, китайцами, французами или вьетнамцами. Население не раз восставало против китайского господства. В восьмидесятые годы девятнадцатого столетия жители трех свободолюбивых провинций подняли мятеж против французов, а спустя полвека, в 1930-м, взбунтовались вновь. Не менее бурно отреагировали они и на попытку северовьетнамского правительства провести в 1956-м земельную реформу. Нет ничего удивительного в том, что именно этот регион дал миру, помимо Зиапа, также Фам Ван Донга и самого Хо Ши Мина.
О родителях Зиапа известно немногое. Согласно одним источникам, отец будущего «архитектора победы» Северного Вьетнама был человеком ученым, по другим данным – простым бедным крестьянином. Одно можно сказать с уверенностью – старший Зиап являлся революционером и принимал активное участие в восстаниях против французского владычества в 1885 и 1888 гг. Таким образом, атмосфера, в которой рос Зиап, была пропитана революционным духом и проникнута ненавистью к захватчикам.
В 1924-м Зиап поступил в Государственный лицей в Хюэ. По иронии судьбы, это необычное для своего времени учебное заведение основал Нго Динь Ха, отец Нго Динь Дьема, человека, которого судьба сделала руководителем Южного Вьетнама, а значит, одним из главных врагов Нгуен Зиапа. Цель, которую ставил себе старший Нго, чиновник высокого ранга, состояла в том, чтобы дать части лучших молодых людей Вьетнама получить образование, западное по уровню и качеству, но вместе с тем свободное от французского влияния. Нго Динь Ха имел бы все основания гордиться Государственным лицеем, поскольку из дверей этого учебного заведения вышли не только Нго Динь Дьем и его братья, но также Зиап, Хо Ши Мин и Фам Ван Донг.
На путь революции Зиап вступил в довольно раннем возрасте, примерно в четырнадцать лет. В мрачный и полный опасностей мир подпольщиков юношу привел Фан Бой Чау. Последний потратил немало времени и сил, агитируя народ Вьетнама против французского владычества, так что французская Сюрте1 вынудила Чау покинуть родину и искать убежища на территории Китая. Там-то неутомимый Чау и познакомился с Хо Ши Мином, скрывавшимся тогда под именем Ли Туи – одним из множества своих конспиративных прозвищ. Каждый из них возглавлял собственную группу сторонников, и потому они соперничали между собой. Как уверяют французские источники, в июне 1925 года в Шанхае Хо «сдал» Чау Сюрте за 100 000 пиастров. Позднее, по прошествии многих лет, Хо в свое оправдание привел два веских аргумента. Во-первых, арест Чау и суд над ним были необходимы, чтобы всколыхнуть застоявшееся болото вьетнамского общества, без чего оказалось бы сложно подвигнуть народ на революционную борьбу. Во-вторых, в тот момент сам Хо остро нуждался в средствах для финансирования своей коммунистической организации в Кантоне.
Фан Бой Чау был отправлен в Ханой, где суд приговорил его к каторжным работам пожизненно, однако спустя несколько недель французские власти изменили решение. Теперь остаток жизни Чау предстояло провести под домашним арестом в Хюэ. Мало того что французы, образно выражаясь, позволили головешке вывалиться из печки, они даже резрешили Чау принимать гостей, преимущественно школьников. Вот как описывал эти визиты Зиап в своей книге «Искусство ведения народной войны»: «Часто он (Чау) рассказывал нам о событиях, происходивших в мире. На стенах его дома были развешаны портреты Сунь Ятсена, Ленина и Шакьямуни. Мы же были теми молодыми людьми, в ком жило острое желание познать истину». Конечно, Чау не просто просвещал молодежь относительно того, что делалось в различных уголках земного шара, он учил молодых людей тому, о чем писал в одной из своих книг, – тому, что «…однажды угнетенные поднимутся с колен и станут сражаться за свою свободу и независимость. И когда такой день настанет, французам придется пролить немало слез!». Позднее Зиап сделал следующий шаг на долгом пути великого революционера. Юноша прочитал памфлет, написанный другим сторонником самоопределения Вьетнама в изгнании, Нгуеном Аи Куоком, или Нгуеном Патриотом. Это прозвище являлось одним из имен вездесущего Хо Ши Мина (Хо Ши Мин – тоже кличка). Как пишет сам Зиап, памфлетом «Суд над колониализмом» зачитывались молодые вольнодумцы, он переходил из рук в руки и «…заставлял нас дрожать от негодования и наполнял сердца наши благородным гневом».
Зиап в молодости
В 1927 году Зиап в знак протеста против несправедливостей, чинимых властями, вместе с остальными учащимися лицея принял участие в акции неповиновения «долой школу». Затея школьников представляла собой «детский крестовый поход» и, как и то давнее мероприятие более чем семисотлетней давности, быстро сошла на нет. Зиапа выгнали из лицея, и молодому человеку пришлось отправиться домой, в родную деревню. Как-то навестить Зиапа в Ан-Кса заехал один его товарищ из Хюэ. Они долго беседовали о политике и о революции. Прежде чем друзья простились, Зиап стал членом партии Таи-Вьет, созданной для того, чтобы «…осуществить сначала революцию в своей стране, а затем понести ее за пределы Вьетнама всему миру». Хотя Тан-Вьет не являлась коммунистической организацией, члены ее в значительной степени сочувствовали идеям марксизма.
Вскоре после того разговора Зиап, которому на тот момент исполнилось уже шестнадцать, вернулся в Хюэ, активно включился в подпольную работу и оставался в рядах Тан-Вьет до 1930 года. Весной Тан-Вьет вместе с другой группой сторонников самоопределения, называвшейся Вьет-Нам-Куок-Дан-Данг, приняла участие в закончившемся поражением восстании против французского владычества. Зиап был арестован, предан суду и приговорен к трем годам лишения свободы. Сколько времени он провел за решеткой в действительности, неизвестно. Как уверяет сам Зиап, он находился в заключении в течение двух лет. Согласно же другим сведениям, он вышел из тюрьмы уже через несколько месяцев. В любом случае Зиап всегда избегал публичного обсуждения своей жизни и деятельности в период с 1930 по 1932 год. Так или иначе, время это не было потрачено Зиапом впустую, ибо в тюрьме его ждало приятное романтическое приключение. В заключении он познакомился с молодой революционеркой по имени Минь Тай, ставшей впоследствии его первой женой.
Так или иначе, к 1932 году французы по тем или иным причинам сочли Зиапа исправившимся. Ему было позволено закончить образование в Хюэ, после чего он перебрался в Ханой, где находился лучший из университетов страны, куда Зиап и поступил в 1933-м. В 1937-м он закончил университет и стал дипломированным юристом. Однако в следующем году ему не удалось получить разрешение на занятие административным правом, равно как, согласно многим источникам, он также не смог стать доктором юридических наук. В имеющейся в распоряжении американских военных биографии Зиапа говорится, будто бы он добился аналогичной степени в области обществоведения, между тем другими источниками данный факт не подтверждается.
В наличии у Зиапа способностей к различным наукам сомневаться не приходится – учился он прекрасно. Один из профессоров отзывается о нем как о «самом способном студенте университета», однако добавляет, что «он был жадным до знаний молодым человеком, но вместе с тем излишне замкнутым». В годы, проведенные на студенческой скамье, Зиап прочитал все имевшиеся в наличии книги по истории и все, что смог достать о коммунизме. В то время он познакомился с Фам Ван Донгом, теперешним2 премьер-министром Вьетнама, и Труонг Чинем, главным теоретиком партии. Чинь наставил Зиапа на путь коммунизма, и в 1937-м тот вступил в компартию.
В 1938 году Зиап все еще продолжал посещать лекции в университете, где изучал политэкономию, однако уже без прежнего усердия и прилежания. Теперь ему приходилось тратить больше времени на «земные» дела – на добывание хлеба насущного и сочинение статей для четырех подпольных газет, две из которых издавались на вьетнамском, а две другие – на французском языке. В период 1937–1938 гг. вместе с Труонг Чинем Зиап работал над созданием двухтомника под названием «Крестьянская проблема». Уилфред Берчет, коммунистический проповедник в Азии, отзывается о вышеназванном опусе с обычным для него, когда речь идет коммунистах, чрезмерным пиететом: «Зиап вместе с Труонг Чинем превосходным образом проанализировали положение дел во вьетнамской деревне… «Крестьянская проблема», глубокое исследование Зиапа и Труонг Чиня, посвященное жизни вьетнамского общества, послужило основой для выработки политики Вьетминя по отношению к крестьянству».
Зиап с Минь Тай
Чтобы добыть средства к существованию, Зиап (примерно в 1938 году) преподавал историю в частной ханойской школе, лицее Танг-Лонг. Жил он у одного из профессоров, Данг Тай Мая, дочь которого стала второй женой Зиапа. Его репутация как преподавателя в лицее была очень высока, так, бывший ученик Зиапа, в 1954-м сбежавший из Ханоя в Южный Вьетнам, с благоговением описывал, как Зиап «…подойдя к доске, мог в мельчайших деталях набросать на ней план любой кампании Наполеона». Ученики дразнили Зиапа, называя его между собой «генералом», и их детские шутки оказались пророческими.
Где-то в 1937 или в 1938 году он женился на Минь Тай (настоящее имя Ти Куан Тан), той самой девушке, с которой познакомился, когда сидел в тюрьме в начале тридцатых. Минь Тай, как и ее сестра Минь Кай, были ярыми коммунистками. Последняя училась в Советском Союзе и являлась членом Центрального комитета Коммунистической партии Вьетнама. И в книгах, и в интервью Зиап всегда обходил молчанием свою жизнь с Минь Тай. Единственное, что известно о их браке, это то, что то ли в 1938-м, то ли в начале 1939-го Минь Тай родила мужу дочь.
26 сентября 1939 года французское правительство объявило коммунистическую деятельность незаконной как в самой Франции, так и в колониях. Только в одном Вьетнаме сотрудники Сюрте арестовали более тысячи членов партии, чем вынудили коммунистов принять ответные меры. По приказу Центрального комитета, Нгуен Зиапу и Фам Ван Донгу предстояло перебраться в Китай и начать проходить там подготовку к ведению партизанской войны. Супруге Зиапа, Минь Тай, и ее сестре, Минь Кай, было приказано остаться на территории Вьетнама и выступать в роли связных и курьеров. Спустя годы Зиап с болью вспоминает о том, как судьба разлучила его с молодой женой. Вот что он пишет: «3 мая 1940 года в 5.00 пополудни, после занятий в школе я пошел прямо к Великому озеру. Я вел себя так, словно отправился на прогулку. Товарищ Тай с маленькой Хонг Ань (дочь Зиапа) на руках уже ждала меня на дороге Ко-Нгу… оба мы даже и не подозревали, что эта наша встреча станет последней».
Преследуемые французской полицией, жена Зиапа и ее сестра бежали из Ханоя в Минь. В мае 1941 года обе женщины вместе с дочерью Зиапа очутились в руках колониальных властей. Минь Кай отправили на гильотину, а Минь Тай, жену Зиапа, приговорили к пятнадцати годам тюремного заключения. Согласно донесениям американской разведки, в 1943-м французы подвесили ее за большие пальцы рук и забили до смерти. Примерно в то же время дочь Зиапа умерла в неволе, возможно, из-за отсутствия ухода. По другим сведениям, пострадали не только жена и дочь Зиапа. Вся его семья – отец, две сестры и зять – были убиты французами в период с 1941 по 1943 год, однако факты их казни не находят подтверждения.
Так или иначе, в мае 1940 года Зиап, направлявшийся в Китай, не мог знать о скорой гибели близких. Они с Фам Ван Донгом на поезде отправились из Ханоя в Лао-Кай, город в северо-западной части Вьетнама на самой границе с Китаем. В ходе этой поездки французские службы безопасности дважды обыскивали состав, и Зиапу с Донгом едва удалось ускользнуть, спрыгнув с поезда подобно «зайцам». В конечном итоге оба революционера добрались до Лао-Кая, переправились через Красную реку и оказались в соседней стране, где вошли в контакт с членами китайской компартии, с помощью которых смогли укрыться от агентов Чан Кайши. Другие вьетнамские коммунисты, нашедшие убежище в Китае еще до приезда Зиапа и Фам Ван Донга, просветили новичков, сказав им, что они должны ждать приезда некоего вьетнамского товарища по имени Вуонг, который и объяснит им, чем им предстоит заниматься. Однажды июньским днем 1940 года состоялась встреча Зиапа и Донга с Вуонгом. Надо ли говорить, что им был Хо Ши Мин. Хо сообщил молодым людям, что они должны будут отправиться в штаб-квартиру китайских коммунистов в Юньнане для прохождения боевой и политической подготовки. Им не было суждено добраться до цели, потому что в том самом июне части вермахта сломили сопротивление французских войск, завершив победоносный блицкриг в Париже. Хо тут же осознал, что поражение французов коренным образом меняет расстановку сил в Индокитае. Он немедленно распорядился, чтобы Зиап и Донг (вместе с прочими вьетнамскими коммунистами, обосновавшимися в Китае) вернулись на родину.
Вскоре все профессиональные вьетнамские революционеры, количеством примерно в тридцать человек, возвратились во Вьетнам и создали импровизированную базу в горах поблизости от вьетнамско-китайской границы. В лагере они занимались тем, что обучали, готовили к боевым действиям представителей обитавших в округе полудиких племен и вели с ними пропагандистскую работу. Так, Зиап создал свое первое подразделение «сил самообороны», состоявшее всего из нескольких человек, вооруженных чем попало. В 1942-м, когда таких частей было уже несколько, Вьетминь (так Хо назвал движение вьетнамских коммунистов) начал продвигаться на юг. Революционеры нападали на французские дозоры, убивали «реакционных» вьетнамских чиновников и вели пропаганду среди местного населения. В период 1943 и 1944 гг. численность партизанских подразделений Зиапа постоянно росла, однако занимались они практически исключительно террористической деятельностью и откровенным бандитизмом. Если рассматривать то, что происходило во Вьетнаме в 1943–1944 гг., через призму общемировых событий, таких, как сражение за остров Мидуэй, Сталинградская битва и высадка союзников в Нормандии, нельзя не отметить смехотворности масштабов деятельности Вьетминя. Даже в самом Вьетнаме как французы, так и японцы считали Вьетминь меньшим из зол, хотя французские власти и предприняли некоторые попытки искоренить явление. Попытки эти, однако, были вялыми, и в обстановке попустительства Вьетминь продолжал наращивать свое влияние и увеличивать численность вооруженных банд.
Во Нгуен Зиап и Хо. 1942 г.
В июле 1944 года, когда Хо находился в Китае, Зиап созвал специальную конференцию коммунистических вождей и убедил их начать широкомасштабную партизанскую войну в северовьетнамских провинциях Као-Банг, Ланг-Сон и Бак-Тай. Это было первое стратегическое решение, принятое Зиапом самостоятельно, – «первый блин», получившийся комом. Немедленно возвратившийся из Китая Хо осудил намерение Зиапа, указав на то, что плохо подготовленное восстание может обернуться плачевными последствиями для дела революции.
Во Нгуен Зиап перед строем первого отряда пропаганды и и освобождения Вьетнама, 22 декаборя 1944 г.
19 декабря 1944 года Хо приказал Зиапу создать первые подразделения пропаганды и освобождения Вьетнама, ставшие предтечей Народной Армии Вьетнама (НАВ), регулярных вооруженных сил Северного Вьетнама. Важно обратить внимание на тот факт, что даже в названии создаваемых коммунистами частей недвусмысленно соединены война и политика – это сочетание стало впоследствии «фирменным знаком» северовьетнамской армии. От создания вышеназванных подразделений начинается отсчет полководческой карьеры Зиапа. Военные кампании, которые пришлось вести Вьетминю во время Второй мировой войны, не отличались особой жестокостью. Так, в августе 1945 года предводительствуемым Зиапом вооруженным силам почти без крови удалось захватить власть на территории Северного Вьетнама. Так называемая Августовская революция оказала сильнейшее влияние на Зиапа и его стратегию ведения войны.
В те годы молодому Зиапу не приходилось сидеть сложа руки. В 1945-м он сделался министром внутренних дел во временном правительстве Хо Ши Мина. В марте 1946 года Зиап получил назначение на пост председателя Верховного совета государственной обороны, что помогло ему крепче взять в свои руки бразды управления НАВ. В 1946 или 1947 году Зиап женился вторично. Его супругой стала Данг Тай Хай, дочь профессора из школы Танг-Лонг.
В 1946-м во Вьетнам вернулись колониальные власти Французской империи и армия. Хо приказал Зиапу, как командующему НАВ, отправиться в аэропорт и приветствовать знаменитого генерала Жака Леклерка. Зиап категорически отказался и заявил, что никогда не пожмет руки французу. Хо, в котором за внешностью добродушного старичка скрывался жесткий и жестокий лидер, ответил с усмешкой: «Можешь выплакать свои глаза, Зиап, но через два часа ты будешь в аэропорту». Встречая Леклерка на летном поле, Зиап пожал ему руку и разразился высокопарной тирадой: «Первый боец сопротивления Вьетнама приветствует первого бойца сопротивления Франции». Как отреагировал Леклерк в ответ на наглую попытку Зиапа встать с ним «на одну доску», неизвестно.
В 1946-м Зиап выступал в роли вице-председателя северовьетнамской делегации во время переговоров с французами. Последние отзывались о нем как о человеке крайне эмоциональном, но вместе с тем и как о выдающемся члене делегации ДРВ. Зиап не доверял французам и надеялся сорвать переговоры. Случилось то, чего он добивался, и 19 декабря 1946 года со стычек между вьетнамскими и французскими силами в Ханое для Вьетнама началась Первая Индокитайская война.
В период между Первой Индокитайской войной против французов и Второй Индокитайской войной против американцев и южных вьетнамцев Зиап постоянно ссорился с кем-нибудь из партийного руководства Северного Вьетнама. Часто предметом спора становились основополагающие вопросы идеологии и политики. Так, например, в течение многих лет он принимал участие в спорах между сторонниками развития экономики Северного Вьетнама и теми, кто считал главной задачей революции установление коммунистической власти на юге страны. Вместе с тем за спорами о приоритетах политики скрывались подчас попытки высокопоставленных руководителей захватить ключевые посты в Политбюро и подмять под себя те или иные институты власти. Поскольку те, кто проигрывал, в значительной мере теряли влияние и престиж, а иногда просто выбывали из игры, победители же, напротив, усиливали позиции, борьба велась не на жизнь, а на смерть. Вместе с тем до крайностей все же не доходило, поскольку проигравший терял работу и доступ к кормушке (иногда лишь временно), но все же в отличие от практики, принятой другими коммунистическими режимами, не сильно рисковал угодить в тюрьму или оказаться перед дулами винтовок расстрельной команды.
Встреча Во Нгуен Зиапа с Ж.Леклерком
В 1954-м, еще не рассеялся дым над полем сражения в Дьен-Бьен-Фу, как Зиап «скрестил мечи» с человеком, ставшим его коммунистическим «крестным отцом», Труонг Чинем. Война между ними шла несколько лет. Обоих отличали амбициозность, энергия и взрывной характер, обоим хотелось занять место почившего в бозе «дядюшки» Хо3. Пока вьетнамцы воевали с французами, Зиапа постоянно выводили из себя назойливые попытки Чиня вмешиваться в вопросы военной стратегии, особенно когда в 1949-м тому вздумалось привлечь на помощь китайских добровольцев. Конфликт между двумя бонзами лишь усилился, когда в 1950-м Чинь развернул «подковерную игру», с тем чтобы добиться назначения своего протеже, генерала Нгуен Ши Таня, на должность главы политотдела армии Северного Вьетнама. Зиап рассматривал данный шаг как стремление ограничить его собственное влияние в армии и открыто выступил против затеи Чиня.
В 1956-м Чинь представил программу земельной реформы. Целью этого сложного плана, в котором теснейшим образом переплелись экономика и идеология, было наделение крестьян землей и установление непререкаемого главенства партии Лаодонг, то есть партии коммунистов. Проведение в жизнь своих намерений Чинь начал с неукротимым энтузиазмом. Необоснованные обвинения, пытки и массовые казни – неприкрытый террор, вот чем на деле обернулось реформирование страны, стоившее жизней 100 000 крестьян. Все это не могло самым плачевным образом не сказаться на производстве сельхозпродукции. Разумеется, Хо Ши Мин и его коммунистический режим не могли взять на себя ответственность за провал программы, вследствие чего Хо превратил Чиня в козла отпущения, а Зиапу отвел роль «палача», поручив ему произвести «публичную порку» соперника. На десятом партийном конгрессе, состоявшемся в октябре 1956 года, Зиап подверг резкой критике Чиня и его программу. В результате Чинь лишился ключевого поста секретаря партии. Потом, правда, Чиня реабилитировали, однако 1956-й стал триумфальным годом для Зиапа. В сентябре 1957-го Зиап вступил со своим старинным товарищем по прыжкам с поезда, Фам Ван Донгом, в прения относительно объединения Вьетнама. Зиап занимал жесткую позицию – никаких уступок правительству Южного Вьетнама, в то время как Донг отстаивал применение более гибкого подхода. На сей раз победа досталась Донгу, а Зиап на несколько месяцев исчез из публичной политики. По всей видимости, он страдал от тяжелых мигреней.
В 1959 году начался новый раунд внутрипартийной борьбы. На сей раз споры разгорелись вокруг роли армии Северного Вьетнама. Чинь уже вернулся «ко двору», в то время как Ле Зуан, самый могущественный южанин в Политбюро, рассматривал солдат как промышленных рабочих, способных увеличить объем выпуска продукции. Зиап попробовал отстоять армию, но снова проиграл. Нгуен Ши Тань, примкнувший к Чиню и Зуану, получил звание старшего генерала, что уравняло его с Зиапом и тем самым превратило в серьезного соперника последнего в армии. В 1960-м, как это уже случалось в прошлом, Зиап на некоторое время исчез из виду по причине ухудшения состояния здоровья. Вскоре Зиап вернул себе расположение Хо, а генералу Таню пришлось «слезть с коня» и отправиться поднимать сельское хозяйство – проводить в жизнь программу коллективизации. Перемещение «музыкантов в оркестре», которым умело дирижировал «дядюшка» Хо, продолжалось.
В 1964-м Зиап и снова обретший милость генерал Тань опять «изломали копья на ристалище». На сей раз суть спора состояла в том, какую стратегию избрать в отношении военного вмешательства США в дела Южного Вьетнама. Поскольку политические трудности и военные поражения сделали положение правительства этого государства весьма шатким, Тань и Ле Зуан настаивали на усилении активности армии Северного Вьетнама на юге. Зиап и Труонг Чинь возражали, считая, что первостепенной задачей для них является укрепление экономики своей страны. Верх взяли Тань и Ле Зуан, и на сей раз поражение во внутриполитической борьбе едва не стоило Зиапу его карьеры.
К концу 1965-го Зиап, непотопляемый как резиновый мячик, вновь заручился поддержкой Хо и включился в борьбу с Танем за проведение в жизнь своей стратегии ведения боевых действий на территории Южного Вьетнама. Суть ее состояла в том, чтобы вести «затяжную» партизанскую войну. Тань же отстаивал идею «большого удара» – то есть фактически предлагал начать широкомасштабные военные действия, нанести мощный удар по американским силам для уничтожения живой силы и техники противника как на передовой, так и в тылу. Споры продолжались весь 1966-й и первую половину 1967-го до тех пор, пока в июле этого года генерал Тань не умер в своей южновьетнамской штаб-квартире, по официальной версии, от инфаркта4.
Оставшийся период карьеры Зиапа теснейшим образом связан с войной против Южного Вьетнама и США и с событиями, приведшими в итоге к завершению Третьей Индокитайской войны в 1975 году. После 1975-го (а возможно, и чуть раньше) Зиап постепенно стал принимать все меньше участия в военной и политической жизни Северного Вьетнама. В феврале 1980 года он покинул последний из занимаемых им высоких постов – пост министра обороны. В 1982-м Зиап был выведен из состава Политбюро и в настоящее время5 находится в отставке.
Согласно мнению журналистов, которым доводилось встречаться с ним, а также по материалам отчетов работников американских спецслужб можно сделать вывод, что в Зиапе сосредоточились все самые худшие свойства, присущие таким одиозным личностям, как Адольф Гитлер и Бенито Муссолини. Во-первых, Зиап заносчив и высокомерен. Так, во времена наивысшего процветания он получал удовольствие от того, что разрешал своей молодой жене присутствовать на собраниях, где не имели права находиться супруги других официальных лиц. Глупая выходка в аэропорту, которую позволил себе Зиап при встрече генерала Леклерка в 1945-м, есть не что иное, как свидетельство вопиющей наглости, граничащей с глупостью. Общения с интервьюерами и подчиненными обычно превращались в непрерывные монологи, при этом Зиап брал на себя роль профессора, вынужденного втолковывать прописные истины неразумным ученикам. Когда же журналисты пытались вставить слово, задать вопрос, он не терпящим возражений тоном приказывал им не прерывать его или вовсе «заткнуться». Один американский репортер отозвался о Зиапе как о «тупом и неотесанном крестьянине».
Подобно германскому фюреру, этот видный вьетнамский военачальник был импульсивен и порой иррационален в своих поступках. Так, дважды во время официальных обедов, даваемых в Ханое китайскими коммунистами, Зиап, который считал, что ему отведено место, не соответствующее его высокому положению, покидал собрания. Возглавляя делегацию Вьетминя на переговорах с французами в 1946 году, он часто позволял себе кричать на представителей противоположной стороны и подрывал процесс достижения согласия. Вообще же Зиапу было свойственно почти каменное спокойствие, нарушаемое короткими вспышками безудержной ярости, из-за чего современники и соплеменники – северовьетнамцы – прозвали генерала Нуе Лау, или «Вулкан под снегом». Подобно Муссолини, коммунистический полководец отличался склонностью к показухе и не чуждался роскоши. Трудно поверить в это, но, согласно сведениям из отчета сотрудников разведки, в конце сороковых годов Зиап являлся единственным человеком в Северном Вьетнаме, носившим штиблеты. Позднее он не раз щеголял в сшитых на заказ западных костюмах и обожал ярко украшенную форму. Во времена расцвета своего влияния Зиап проповедовал самопожертвование во имя родины, призывал народ терпеть лишения, но при этом жил на роскошной французской вилле и ездил по Ханою на лимузине.
Зиапу были в полной мере свойственны хитрость и даже лживость. Так, давая интервью известной итальянской журналистке и биографу Ориане Фаллачи, он отрицал свою роль в Новогоднем наступлении и уверял, что ответственность за операцию лежала на руководстве Национального фронта освобождения Южного Вьетнама (Вьетконга). В той же беседе он заявлял, что не имел понятия о целях наступления. В обоих случаях Зиап лгал. После интервью, в ходе которого он позволил себе немало наносивших ущерб его репутации откровений, Зиап, однако, попытался дезавуировать собственные заявления и направил Фаллачи старательно отредактированный текст, в котором отсутствовали сделанные в разговоре противоречивые признания. Зиап предупредил журналистку о том, что дает разрешение на публикацию лишь этого, нового текста интервью. Госпожа Фаллачи отказалась следовать указаниям Зиапа и предала гласности подлинное содержание их беседы.
Зиапа также отличали задиристость, мстительность и жестокость. Среди «шишек» у него не было друзей, своих высокопоставленных коллег он рассматривал как потенциальных противников в борьбе за власть. В течение многих лет он вел борьбу с Труонг Чинем. Фам Ван Донгом, Нгуен Ши Танем, Ле Зуаном и Ле Дук Тхо. Зиап был совершенно безжалостным командиром. Он неоднократно заявлял о том, что «во всем мире каждую минуту умирают сотни тысяч человек, а потому гибель десятков тысяч в бою, даже если речь идет о жизни или смерти твоих товарищей по борьбе, не значит почти ничего». Несмотря на нежелание Зиапа признавать тот факт, что он произносил такие слова, сути дела это не меняет. Важно то, что во время кампаний, которые он вел, Зиап практически не считался с размерами потерь, которые несли его войска.
Психологи, занимавшиеся изучением личности выдающегося вьетнамского полководца, уверяют, что все негативные свойства его характера есть следствие тяжелого голодного детства и юности, во время которой он перенес глубокую утрату – потерю близких. К тому же важным фактором оказался маленький рост, из-за чего Зиап постоянно испытывал гипертрофированный и почти панический страх подвергнуться унижению. В общем, виноват был «комплекс коротышки». Таким образом, согласно выводам психологов, Зиап ощущал острую потребность главенствовать в отношениях со всеми, с кем его сталкивала судьба. В результате он неуютно чувствовал себя с равными и потому позволял себе «расслабляться» с подчиненными.
