Колдуны

Да, были люди в наше время!

Проснувшись однажды утром после беспокойного сна, Вася Васнецов, мелкий чиновник Охтинской администрации Петербурга, обнаружил, в своей голове Константина Победоносцева. Для тех, чьи познания в истории отечества стремятся к нулю - серый кардинал в правление Александра III, предпоследнего российского монарха; вошедший в историю душителем свобод, обер-прокурор синода, идеолог контрреформ и отката от либеральных завоеваний, о котором Блок писал: "...над Россией простер совиные крыла" (в своих круглых очках, впрямь, похожий на сову). Пока больше о нем знать не надо, а захотите больше - прочтете "Колдунов", ну или Википедию.

Итак, Вася, юрист на службе муниципалитета, глуповатый, малообразованный, лишенный амбиций, обнаруживает внутри себя умнейшего эрудированного и крайне амбициозного политика, при жизни направлявшего силы на служение России и в этом странном посмертии намеренного продолжить то, что считал своей миссией. С Васей, которому никакой миссии даром не надо, в качестве - нет, не марионетки - союзника. Чья принадлежность к чиновному сословию, при всей его малой перспективности, все же дает возможности, от которых далеки рабочие, офисные служащие или предприниматели.

Союзниками и соратниками Васнецова по "как нам обустроить Россию" станут пиарщица Катя Шаховская, девица в высшей степени пассионарная и Лев Вражкин, в начале истории следователь, скоро перешедший юристом в ту же охтинскую администрацию. Они в дальнем родстве, оба интеллектуалы, в отличие от простоватого Васи, и, кажется, менее подходящим трио на роль младореформаторов были бы только крыловские лебедь, рак и щука. Но приходится работать с тем, что есть, а у Шаховской и Вражкина тоже подселенцы из того времени, оппоненты Победоносцева.

"Колдуны" в значительной степени взгляд на нашу действительность глазами умного, трезвомыслящего, критически настроенного человека "того" времени. В еще большей - энциклопедия политических деятелей правления Александра III, известного консервативностью. Поданная с позиций, диаметрально противоположных чхартишвилиевской "Истории России". Союзниками, врагами, временными попутчиками нашей тройки становятся самые разные персонажи: глава Охтинской администрации Фомин, ушедший на повышение в Смольный и забравший их с собой; самодурка чиновница Ольга Павловна; великий комбинатор Шпербер; человек-стенобитное орудие Беркутов; лучший писатель отчизны Соло Обухов (за которым прозрачно угадывается Быков), и проч., и проч.

Персонажей в книге много, все они непрерывно находятся в броуновском движении, меняя романную диспозицию и отражая непредсказуемость российской действительности: сегодня во властном кресле, завтра снят и под следствием, а то в тюрьме, а послезавтра - глядишь, в кресле повыше прежнего. В реальности здешней то и дело происходят перемены: восстановлена Табель о рангах и сословный строй, в дворянах ныне чиновники с десятью лет выслуги; война у наших границ - Турция напала на Грузию; тут и там создаются революционные общества, марксистские кружки и подобные подрывные организации, отношение героя к которым скоро перенимает читатель. Такое: "не нужно России всего этого, нашей природной расхлябанности надобна твердая рука". Умные талантливые люди бывают убедительными, а Фигль умна и, безусловно, талантлива.

Наблюдать взаимодействие умницы эрудита, государственного мужа Константина Петровича с охламоном Васей, в котором воспитываются немного чувства, много ум, но в основном гражданская позиция - немалая читательская радость. Еще большую дарит наслаждение стилистическое, Фигль всегда в это умела как никто. Никогда не умея в сюжет, что воспринималось нормой во времена расцвета отечественного постмодернизма десятых, но сегодня кажется анахронизмом. Времена меняются, а мы не всегда успеваем меняться вместе с ними

Фигль-Мигль прекрасная со всеми своими извилинами, на смену постап-антиутопиям "Щастья" и "Волков и медведей", многоголосому расёмоноподобию "Ты так любишь эти фильмы"; федоровскому воскрешению мертвых "Этой страны" ведет охранительный консерватизм "Колдунов", которым невольно проникаешься. А "Колдуны" в лонге Большой книги. Будем наблюдать.