Buch lesen: «Шакалы из Лэнгли»

Памяти Юлиана Семенова

© Раззаков Ф. И., 2014

ООО «Издательство Алгоритм», 2014

Часть первая
Сирийский капкан

ЗАЯВЛЕНИЕ МИНИСТЕРСТВА ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ, ПЕРЕДАННОЕ ПО КАНАЛАМ ИНФОРМАЦИОННОГО ТЕЛЕГРАФНОГО АГЕНТСТВА РОССИИ (ИТАР-ТАСС)

«В последние несколько месяцев резко обострилась ситуация в Республике Сирия. Оппозиционные силы требуют ухода со своего поста законно избранного президента страны Башара Асада, обещая в противном случае продолжение эскалации насилия. Руководство России выступает решительно против подобных ультиматумов. Решать возникшую проблему нужно только в рамках диалога между обеими сторонами конфликта. При этом прекратить насилие должны и правительственные силы, и оппозиция.

Свою позицию по отношению к сирийскому политическому конфликту Россия не собирается менять. Россия не имеет обязательств по отношению к Башару Асаду, но имеет обязательства по отношению к Сирии. Мы знаем, что время Асада прошло, но Сирия продолжит оставаться нашим оплотом на Ближнем Востоке. Никакие попытки оказать давление на Кремль не смогут заставить российскую власть пересмотреть свое мнение по происходящему в Сирии. Россия выступает категорически против того, чтобы Совбез ООН окончательно превращался в площадку для свержения действующих политических режимов. Сирийская проблема не решается не потому, что Россия и Китай «встали в позу» и отказались голосовать за резолюцию в Совете безопасности ООН, а именно по той причине, что Совбез продолжает однобоко рассматривать подобные вопросы и в корне неверно оценивать сложившуюся ситуацию. Пока мировое сообщество не избавится от принятых стереотипов, настоящая помощь Сирийской республике оказана не будет.

Страны Запада подталкивают сирийскую оппозицию к дальнейшему ожесточенному противостоянию с правящим режимом, а Вашингтон открыто и публично призывает мятежников отвергать любые возможные мирные переговоры. Если подобное будет продолжаться и впредь, то события могут приобрести необратимый характер. В итоге последствия происходящего в регионе затронут не только страны, которые там расположены, но и геополитическую ситуацию в международном масштабе».

* * *

Москва, Большой Девятинский переулок, дом 8.

Посольство США в РФ

Резидент ЦРУ в Москве Лоренс Макфи поймал себя на мысли, что два его лучших агента – атташе отдела прессы и культуры Майкл Голсуорси и советник посольства по региональным вопросам Гленн Хьюз – выучили его инструкции буквально наизусть. Вот уже больше часа они сидели в кабинете резидента и подробно анализировали предстоящую операцию: в целях проведения очередной встречи с ценным агентом в черте города предстояло оторваться от службы наружного наблюдения русских, которая дежурила у ворот американского посольства. Чтобы оставить преследователей в дураках, в этот раз было решено использовать «Джек ин де Бокс» – специальную резиновую куклу, которая была точной копией одного из сотрудников резидентуры – Гленна Хьюза. Это изделие, которое можно было смело назвать рудиментом эпохи «холодной войны» (американцы придумали его еще в начале 80-х), помещалось в небольшом чемоданчике, который агентам предстояло взять с собой на задание. Во время движения по городу автомобиль американцев должен был свернуть в «мертвую зону» – участок дороги, не просматривающийся из догоняющей машины, где Гленн Хьюз обязан был выскочить из салона и скрыться во дворах. В этот момент его напарнику вменялось в обязанность поместить чемоданчик на опустевшем пассажирском сиденье рядом с собой и с помощью нажатия кнопки извлечь наружу куклу. На всю операцию предполагалось затратить не более пяти-семи секунд – достаточное время для того, чтобы русские не обнаружили подмены. После этого Голсуорси должен был продолжать водить преследователей за нос, а Хьюз, добравшись до условленного места, должен был встретиться с агентом.

На роль «мертвой зоны» был определен участок дороги рядом с улицей Замаренова, поскольку рядом находилась станция метро «Краснопресненская», где Хьюз имел прекрасные шансы скрыться до того момента, пока русские не успели бы опомниться. В качестве запасного варианта фигурировала «мертвая зона № 2» – участок дороги у Среднего Тишинского переулка, рядом со станцией метро «Белорусская».

– Однако будем надеяться, что запасной вариант не понадобится, – поднимаясь с кресла, уверенным тоном произнес Макфи. – Русских надо брать «тепленькими», в противном случае шансов у вас будет значительно меньше.

Когда Макфи и оба агента вышли во двор посольства, машина с «кукольным» чемоданом уже стояла на стоянке в той части учреждения, где располагалась резидентура. Здесь же стояли еще два автомобиля, которые должны были выехать из посольских ворот одновременно с головной и разъехаться «брызгами», то есть в разные стороны, чтобы сбить преследователей со следа. Всего, таким образом, в операции были задействованы шесть агентов ЦРУ. Усевшись в автомобили, они уже спустя несколько минут тронулись в путь.

В тот солнечный сентябрьский день у ворот американского посольства дежурила группа наружного наблюдения из Оперативно-поискового управления Департамента контрразведывательных операций ФСБ России во главе с майором Евгением Мироновым. В группе было четыре автомобиля, три из которых должны были в случае активных действий со стороны американцев организовать преследование предполагаемого противника. Увидев, что «брызги» разлетелись в разные стороны – один автомобиль свернул к Новинскому бульвару, а два других двинулись в сторону Конюшковской улицы, – Миронов дал команду «приклеиться» к каждому из выехавших автомобилей. В этот миг у майора мелькнула догадка, что американцы затеяли нечто серьезное, но предупреждать своих подчиненных по радиосвязи не стал: знал, что американцы наверняка включили в своих автомобилях радиоперехватчики. Да и не было особенной нужды кого-то предупреждать: ребята у Миронова служили толковые, поэтому сами все понимали без лишних слов.

Доехав до Конюшковской улицы, автомобиль с Хьюзом и Голсуорси свернул направо, а их коллеги из второго автомобиля поехали прямо – по Рочдельской улице. Преследователи тоже разделились на пары. За машиной Хьюза пристроился автомобиль, в котором находились двое оперативников – Виктор Жирков и Геннадий Нечаев. Все сотрудники наружного наблюдения были прекрасно осведомлены о большинстве хитростей, на которые были способны их подопечные, в том числе и про трюки в «мертвых зонах» («мертвяках») с надувными куклами. Несмотря на то что окна у посольского «Рено Мегана» были затемнены, однако с помощью специального прибора, встроенного в автомобиле преследования в переднее зеркало, рядом с видеорегистратором, «наружники» прекрасно видели на экране своего монитора, кто сидит в салоне. Естественно, знали об этом и американцы, для чего им и понадобилась уловка с куклой.

– Витя, прибавь газу, впереди – «мертвяк», – обратился к сидящему за рулем коллеге Нечаев.

– Не зуди, знаю, – ответил Жирков и надавил на педаль.

В это время посольский «Рено Меган» свернул в боковую улочку и на какое-то время пропал из вида преследователей. Тем понадобилось примерно десять секунд, чтобы преодолеть расстояние до поворота, где посольский автомобиль вновь возник у них перед глазами. Он двигался с прежней скоростью и, как показывал монитор «наружников», в его салоне по-прежнему находились двое – Майкл Голсуорси и Гленн Хьюз. На самом деле место последнего уже занимала кукла, которая была оперативно извлечена наружу, как только Хьюз выскочил из автомобиля сразу после поворота и скрылся в ближайшей подворотне. Оттуда до входа на станцию метро «Краснопресненская» было пять минут быстрого шага, а бегом можно было преодолеть это расстояние и того быстрее. Все было сделано строго по инструкции. Однако американцы никак не могли учесть одного обстоятельства – оперативной смекалки русских «наружников». Еще в начале преследования Нечаев обратил внимание на взлохмаченную шевелюру второго пассажира, в котором он узнал Гленна Хьюза, который второпях, видимо, забыл пройтись по волосам расческой. Теперь же на крупном плане, выведенном на монитор, голова американца, выглядывающая из-за назатыльника над сиденьем, выглядела гладко причесанной, что и навело оперативника на мысль о том, что место пассажира занял совсем другой объект.

– Витя, это кукла! Сдай к тротуару! – резко обратился Нечаев к коллеге, на ходу открывая боковую дверь.

Через несколько секунд выскочил на тротуар и бросился бежать через ближайший двор к метро «Краснопресненская». Откровенно говоря, шансов догнать американца было мало, но «наружник» рассчитывал на какое-нибудь чудо и еще на свои сильные ноги, которые в его подразделении считались самыми быстрыми.

Чудо действительно произошло. Добежав до метро, Хьюз не смог отыскать проездной билет в кармане своей куртки. Видимо, когда он на бегу выворачивал ее наизнанку, после чего она из зеленой превратилась в черную, проездной билет выпал из кармана. Из-за этого Хьюзу пришлось бежать к кассе. И хотя очередь была небольшая, всего два человека, однако несколько драгоценных минут были потеряны. Поэтому когда в метро вбежал Нечаев, он увидел знакомую всклокоченную шевелюру американца: тот сбегал вниз по эскалатору. Не желая терять ни секунды, Нечаев не стал извлекать из кармана проездной, а просто перепрыгнул через турникет, чем привел в изумление сидевшую в будке женщину-контролера. Она даже не сообразила дотянуться до своего свистка, чтобы с помощью его звонкой трели привлечь внимание дежурного милиционера.

От сбегающего вниз по эскалатору цэрэушника Нечаева отделяло метров тридцать. Но их американцу вполне хватило, чтобы первым достичь уже готовой к отходу от платформы электрички и забежать в предпоследний вагон. Нечаев выскочил на платформу в тот самый миг, когда диктор объявлял о том, что двери закрываются, и тоже успел забежать в вагон, но уже в последний. Он видел, как американец опустился на сиденье в углу вагона и решил занять место в зоне прямой видимости, прислонившись спиной к боковому поручню примерно в двадцати пяти метрах от объекта.

Электричка тронулась, и в этот миг Нечаев внезапно понял, что лимит на везение для него, видимо, оказался исчерпан. На противоположном от него сиденье он увидел двух девушек, которых обступила компания молодых парней. Последних было четверо, причем все были явно на взводе и вели себя по отношению к дамам отнюдь не по-джентльменски: хватали их за руки, откровенно лапали. Девчонки пытались отбиться, но силы были явно неравными. На беду вагон был практически пустой – только в дальнем его конце сидели две пожилые женщины, которые, услышав шум, поспешно вскочили со своих мест и перешли поближе к дверям, рассчитывая выскочить из вагона, как только тот прибудет на станцию. Короче, защитить девушек, кроме Нечаева, было некому. Он же прекрасно отдавал себе отчет: если ввязаться в конфликт, то американца ему не видать как своих ушей. Что делать? Между тем поезд приближался к следующей станции, и Нечаев увидел, что Хьюз встал со своего места и занял место у дверей.

В этот самый миг вагон огласил истошный женский крик. Он принадлежал одной из девушек, которую двое парней пытались завалить на сиденье. Времени на раздумья у Нечаева уже просто не оставалось, и он шагнул к насильникам. Действовать надо было стремительно, чтобы успеть разделаться с негодяями до того, как поезд совершит остановку. Не говоря ни слова, Нечаев нанес сильный удар кулаком в правый бок ближайшего к нему парня. Тот согнулся от боли, после чего оперативник добил его новым ударом – в затылок. Один хулиган был нейтрализован, рухнув на пол как подкошенный. Но оставались еще трое.

Второго парня Нечаев обезвредил опять же двумя ударами: первый пришелся ему в грудь, второй – в челюсть. А вот с двумя другими пришлось повозиться. Один из них сумел уклониться от нечаевского апперкота, уйдя в сторону, а его приятель в это время попытался нанести «наружнику» удар кулаком в грудь. Отбив этот выпад с помощью бокового блока, Нечаев нанес противнику обезоруживающий удар ногой в пах. В это время на его плечах повис третий парень – тот самый, что сумел уклониться от его удара. Но парень висел на оперативнике не долго. Не поворачивая корпуса, Нечаев нанес нападавшему удар локтем в живот, после чего развернулся и добил его сильным хуком в челюсть.

В этот самый миг поезд выскочил из тоннеля на станцию и начал торможение. Девушки давно уже убежали к дальним дверям, приготовившись выскочить из опасного вагона, едва поезд остановится. То же самое предполагал сделать и Нечаев, который всю драку краем глаза наблюдал за Хьюзом, стоявшим в соседнем вагоне. Но тут ему на спину прыгнул тот самый парень, которого он атаковал первым. Видимо, придя в себя от ударов, он решил не дать противнику беспрепятственно покинуть поле боя. От этого прыжка оперативник едва удержался на ногах, схватившись рукой за поручень. В следующее мгновение он получил болезненный удар увесистого кулака в голову, который заставил его на несколько секунд потерять контроль над ситуацией.

В этот самый миг поезд остановился, двери распахнулись, и Хьюз вышел на платформу. На соседнем пути стоял поезд, идущий в обратном направлении. Двери его еще были открыты, поэтому американец в несколько прыжков пересек платформу и вбежал в открытые двери. У Нечаева было несколько секунд на то, чтобы попытаться догнать его и вскочить в тот же состав. Но он вынужден был потратить эти секунды на другое. На него наседал парень, который единственный из компании еще стоял на ногах и мог нападать. Однако шансов победить у него оказалось немного. Оправившись от удара, Нечаев нанес противнику серию молниеносных ударов в грудь и подбородок, которые буквально смели хулигана с ног. Перепрыгнув через распростертое на полу тело, Нечаев выскочил из вагона, но вскочить в соседний поезд не успел: его двери уже закрылись и состав начал медленно отъезжать от платформы.

В течение последующих двадцати минут Хьюз сделал еще несколько пересадок на разных станциях, проверяя, нет ли за ним «хвоста». Наконец, убедившись в этом, он позволил себе выйти из подземки на поверхность. Здесь он поднял повыше воротник куртки, засунул руки глубоко в карманы и быстрым шагом отправился на встречу с агентом.

* * *

США, Вашингтон, округ Колумбия

Заместитель директора ЦРУ Стивен Снайпс был неважным игроком в гольф, но каждый раз, когда он приходил на ранчо к убеленному сединами сенатору и члену Комитета по разведке Сената США Кевину Макларену, ему приходилось брать в руки паттер и изображать из себя добросовестного гольфиста. Однако в этот раз к вящему удовольствию Снайпса брать клюшку ему не понадобилось: хозяин был явно не расположен к игре. И хотя на ковролиновое поле для мини-гольфа они все же вышли, однако только лишь для того, чтобы расположиться в его глубине под небольшим тентом, усевшись в пластиковые кресла. Здесь же стоял столик, на котором возвышались бутылка любимого сенатором виски «Джек Дэниелс» и пара стаканов. Плеснув в них напиток, Макларен сделал небольшой глоток, после чего задал неожиданный вопрос:

– Стивен, ты помнишь, кому наследовал свою алкогольную империю создатель этого прекрасного напитка?

– Каждый пьющий виски американец знает это, – удивился Снайпс. – Поскольку у Дэниеля не было ближайшей родни, бразды правления он передал своему племяннику. Только к чему этот экскурс в прошлое?

– К тому, что я предполагал, чтобы бразды правления ЦРУ оказались в твоих руках: ты все-таки профессиональный разведчик. Но наш президент рассудил иначе и назначил в Лэнгли этого вояку – генерала Дэвида Пэтреуса.

– Я думаю, вы прекрасно понимаете мотивы президента. Впереди маячит большая война на Ближнем Востоке, а кто как не бывший командующий нашими войсками в Афганистане и Ираке должен хорошо разбираться в той сваре, которая затевается в этом регионе.

– Не скромничай, Стивен, тебе это не идет. Ты был хорошим специалистом по Советскому Союзу, причем в сферу твоих интересов входила Средняя Азия. Так что твои познания по части мусульманского мира тоже немалые.

– Видимо, именно поэтому при новом хозяине Лэнгли я буду курировать ближневосточное направление.

– Это уже утвержденное решение? – вскинул брови Макларен.

– Абсолютно. Именно за этим я и пришел сегодня к вам.

– Чтобы сообщить об этом?

– Не только.

Снайпс допил свой виски и вернул стакан на столик, после чего продолжил:

– Я хотел бы попросить вас об одном одолжении. Я знаю, что вы огорчились по поводу моего непопадания в кресло шефа Лэнгли и теперь мечтали бы увидеть меня в числе руководящих деятелей Управления национальной разведки.

– Да, Стивен, есть у меня такое скромное желание. Впрочем, не у меня одного – многие мои коллеги по Комитету также хотели бы видеть тебя в руководстве национальной разведывательной службы.

– Спасибо за доверие, но в данный момент мой перевод из ЦРУ лично для меня нежелателен. Особенно в свете тех событий, которые затеваются сегодня в Сирии. Мое место там, где я сегодня нахожусь, – в Лэнгли. Вы же знаете мою слабость – сражаться против русских. А именно в Сирии они сегодня наиболее активно противостоят нам. И мне очень хотелось бы поучаствовать в этом сражении. Все-таки воевать с русскими – отменное удовольствие. Нечто вроде секса с горячо любимой женщиной.

– А ты, как я вижу, сексуальный гурман! – расплылся в улыбке Макларен. – Впрочем, это у тебя наследственное: твой покойный отец не отличался излишним пуританизмом по этой части. Когда в далекие 70-е мы с ним служили в Лэнгли, именно он был моим наставником по этой части.

– Получается, что вы такой же гурман, как и мужская половина нашего семейства.

– Э, нет, Стивен, – указательный палец Макларена взметнулся вверх. – Мы с твоим родителем «окучивали» азиаток – китаянок и вьетнамок, – в то время как ты имеешь склонность к «мясу» русскоязычного происхождения.

– Не к «мясу», а к мозгам. Русские женщины, конечно, хороши, но тактильные отношения с ними меня интересуют куда меньше, чем интеллектуальные.

– В твоих словах сквозит мудрость кадрового разведчика, который всегда помнит о «медовых ловушках», вновь ставших популярными. К счастью, твой непосредственный босс, в отличие от тебя, этой мудрости лишен.

– Почему к счастью?

– Всегда будет повод убрать его из Лэнгли, когда он надоест. Ты ведь знаешь, как Пэтреуса звали в армии?

– Кажется, царь Давид.

– Именно так. А если ты помнишь историю, то царя Давида погубила связь с царицей Вирсавией.

– Не хотите ли вы сказать, что для моего босса уже подыскали такую «царицу»?

– Не стану вдаваться в детали, но повторюсь, что сделать это достаточно легко, учитывая страсть твоего босса к высоким и красивым брюнеткам. Так что всегда будь начеку, Стивен, – не заводи продолжительных интрижек.

После этого в разговоре возникла пауза, которая понадобилась Макларену для того, чтобы налить в бокалы новую порцию виски. Затем он продолжил прерванную беседу:

– Значит, теперь местом приложения твоих мозгов станет Сирия? Учитывая мою экономическую заинтересованность в этом регионе, я полностью одобряю твое назначение. Ты ведь знаешь, что наша семья вкладывает весьма солидные дивиденды в катарский газ. Катар экспортирует его танкерами, а если мы сбросим Асада, то тогда он сможет транспортировать сжиженный газ через территорию Сирии по трубам. А это, сам понимаешь, как минимум удвоенный объем экспорта. Значит, наша семья в накладе не останется.

– В накладе не останется не только ваша семья, но и вся Америка, – внес весомую поправку в рассуждения своего собеседника Снайпс.

– Вот именно за то, что ты мыслишь категориями геополитики, я и хотел, Стивен, чтобы ты перешел из ЦРУ в Управление национальной разведки, – не скрывая своего восхищения, заметил хозяин ранчо. – Ты большой специалист по русской проблематике и мог бы стать в этом плане хорошим помощником для начальника этой службы. А потом, глядишь, и вовсе занять его место. И воевать с русскими уже оттуда. Ведь Ливия и Сирия – это только начало. Дальше пойдет Иран, а оттуда и до России рукой подать. Мы заново колонизируем Северную Африку, весь Ближний и Средний Восток, оккупируем территорию от Ливии до Пакистана. Мы ведь не англичане, которые оказались никчемными колонизаторами, мы – другие. Мы посадим в этих странах марионеточных правителей, раздуем среди их народов религиозную и этническую рознь и будем управлять ими веками. Благодаря таким людям, как ты, Стивен. Ты хороший исламист и мог бы заткнуть рот тем, кто путает нам карты в нашем высшем руководстве.

– Кого вы имеете в виду?

Вместо ответа Макларен ткнул пальцем вверх.

– Их, мой друг. Вот смотри, какая бумага пришла на днях в наш комитет, – и Макларен извлек из кармана рубашки сложенный вчетверо листок.

Это была выписка из документа, составленного руководителями мусульманских организаций США, где они просили Белый дом вычеркнуть всякое упоминание ислама из учебников по подготовке офицеров армии, агентов ФБР, ЦРУ и других спецслужб, действующих на территории Америки, из соображений политической корректности и толерантности.

– Самое страшное, Стивен, что наши президент и госсекретарь согласны с этим бредовым требованием. А это значит, что эта писулька будет иметь чудовищные перспективы в обозримом будущем. И наша колонизаторская миссия может закончиться таким же пшиком, как когда-то это случилось с англичанами. И вместо нас туда могут прийти те же русские. Ведь Сирия для них может стать отправной точкой для подобного возвращения. Вот почему во главе национальной разведки мы хотели бы видеть таких людей, как ты, Стивен. В тебе мы уверены, как в себе самих.

– Разделяю ваше желание, – возвращая листок, ответил Снайпс. – Но все же геополитика привлекает меня меньше. Я профессиональный разведчик и именно в Лэнгли чувствую себя в своей тарелке.

– Ты не учитываешь, что эта тарелка может вдребезги разбиться. Насколько я знаю, именно в Сирии у нас есть большие проблемы по части агентурной работы – наши позиции на этом направлении достаточно слабые. Наше посольство в Дамаске обложено со всех сторон, и, не ровен час, нам придется вовсе его закрыть. И, учитывая то, что нехватка разведданных затрудняет способность нашей администрации управлять кризисом, именно ты можешь навлечь на себя все громы и молнии. Не боишься?

– Не боюсь. Как говорят на Востоке: «Храбрый знаменит в бою, трус – дома».

– Похвальная смелость. А если рассуждать трезво?

– Да, вы правы, в Сирии мы так и не сумели закрепиться всерьез. Но, во-первых, нам помогают наши коллеги из соседних с Сирией стран – Турции и Иордании. На них мы и будем делать главную ставку в будущих событиях. В свете избранной нашей администрацией стратегии непрямого участия в ближневосточных делах весь жар мы будем загребать чужими руками. На Востоке в таких случаях говорят: «Двое близких дерутся – чужому кормежка».

– И после этих слов ты опять будешь утверждать, что геополитика – это не твоя стезя?

– Не моя, – улыбнулся Снайпс.

– В таком случае, ты такой же упрямец, как твой покойный отец, – с плохо скрываемым раздражением в голосе произнес Макларен.

– Но вы же сами говорили, что его упрямство порой приносило пользу делу.

– Ты хочешь сказать, что у тебя – тот же случай?

– Я не столь самонадеян, но интуиция мне подсказывает, что да.

– Хорошо, тогда переходи ко второй причине.

– У нас появился весьма перспективный агент в Москве, который вот уже больше двух месяцев передает нам очень ценную информацию по всему ближневосточному узлу, в том числе и по сирийскому.

– А вот это уже весьма любопытно, – не скрывая своей заинтересованности в услышанном, откликнулся на неожиданную новость Макларен. – На чем же вы завербовали этого «крота»? Неужели на банальном – на деньгах?

– Как ни странно, но презренный металл не является для него главным аргументом.

– Тогда что?

– У русских есть такое определение – смердяковщина. Слышали?

– Насколько я помню, это что-то из их классической литературы?

– Совершенно верно – из «Братьев Карамазовых» Достоевского. Есть там такой персонаж – Смердяков, который ненавидел Россию и желал ей всяческой погибели. Здесь нечто похожее.

– Значит, это «крот» идейный. Впрочем, в сегодняшней России такого рода фанатики в избытке. Вы ему доверяете?

– Абсолютно. Я же сказал, что поставляемая им информация имеет высокую степень ценности, поэтому мы возлагаем на него большие надежды. Повторюсь, это очень перспективный агент с неплохими шансами на карьерный рост.

– Уж не намекаешь ли ты на то, что в обозримом будущем он может стать президентом России? – с плохо скрываемой иронией произнес Макларен.

– Разделю ваш скепсис, но только ровно наполовину. Президентом ему, конечно, не стать, но кое-каких высот достичь он вполне способен. Его возраст, способности и, главное, связи в высших сферах вполне располагают к этому.

– Дальше можешь не продолжать, Стивен. Тебе нужна моя поддержка, чтобы спокойно продолжать работать в Лэнгли, – можешь считать, что ты ее получил. Но с одним условием, вернее с двумя. Первое: держи меня в курсе этой операции с русским «кротом» и вообще всех значимых событий на сирийском направлении. А я в свою очередь постараюсь прикрыть твою задницу, если у тебя что-то не заладится. Наконец, второе: если твоему «кроту» наступят на горло, а такое в нашей работе случается, ты, Стивен, более серьезно отнесешься к моему предложению о переходе в национальную разведку. Договорились?

Ответом хозяину ранчо был пламенный спич из уст его гостя:

– Я всегда был благодарен отцу за то, что он оставил мне такого друга.

– А я всегда удивлялся другому: почему у такого прекрасного гольфиста, каким был твой родитель, оказался такой бездарный по этой части отпрыск.

* * *

Москва, улица Дружбы.

Посольство Китая в РФ

Представительский «Мерседес», принадлежащий российскому МИДу, мчался по улицам Москвы, ловко маневрируя в дневном потоке машин. Полковник ФСБ Иван Ильич Максимов расположился на заднем сиденье иномарки и, сложив руки на кожаной папке, лежащей у него на коленях, взирал на проносящийся за окном городской пейзаж и размышлял о последних событиях, которые свалились как гром среди ясного неба. Несколько дней назад коллеги из Министерства госбезопасности Китая вышли на руководство ФСБ России и сообщили, что готовы предоставить информацию о «кроте», который некоторое время назад окопался в российской столице. Судя по всему, речь шла о том самом агенте ЦРУ, радиосвязь с которым у Лэнгли началась из Франкфурта-на-Майне полтора месяца назад. Служба контрразведки ФСБ, где имел честь служить полковник Максимов, пыталась вычислить этого «крота», но пока результаты были неутешительными: не удалось ни расшифровать принимаемые им шифровки, ни определить место его возможной службы. Как вдруг эта неожиданная новость от китайских коллег, которая могла приблизить чекистов к разоблачению предателя.

Инициатива китайцев хоть и была неожиданной, но четко укладывалась в возникшую в те дни ситуацию вокруг Сирии. В аналитической справке Департамента анализа, прогноза и стратегического планирования ФСБ, с которой некоторое время назад был ознакомлен Максимов, в его памяти запечатлелся следующий пассаж:

«…Последние события на Ближнем Востоке четко укладываются в план «Большой Ближний Восток», разработанный в мозговых военных центрах США сразу после событий 11 сентября 2001 года. Осуществление этого плана началось с вторжения американских войск в Афганистан и Ирак, а затем продолжились с помощью непрямых действий американцев в других ближневосточных странах (череда революций под названием «арабская весна»). На сегодняшнем этапе осуществления этого плана американцы ставят целью «оседлать» складывающуюся на Ближнем Востоке ситуацию, а именно – взять под контроль усиление фундаменталистских сил. Последние представлены в виде трех течений: умеренные («Братья-мусульмане» и др.), жесткие (ортодоксальные салафиты и джихаисты) и крайние экстремисты (такфиристы). Американцы сделали ставку на умеренных фундаменталистов, надеясь с их помощью противодействовать расширению регионального влияния Исламской Республики Иран. Эти события в ближайшей перспективе угрожают России как в экономическом отношении, так и в военном…

Не меньшую угрозу это несет и Китаю. Переформатирование Ближнего Востока по американскому сценарию одной из своих целей ставит подрыв экономического и военного могущества Китая. Известно, что 47 % нефти поступает к нему из Ирана (через Ормузский пролив), который на нынешнем этапе является главным стратегическом противником США на Ближнем Востоке. Несмотря на то что Китай в последнее время предпринял определенные усилия для подстраховки на случай войны в Иране (соглашения о поставках нефти через Панамский канал, который управляется дружественными Китаю бизнес-структурами гонконговского миллиардера Ли Цзя-Чэна), однако все это может принести результат только в дальней перспективе и потребует новых значительных инвестиций. Поэтому Китаю крайне невыгодна война Ирана с США, результатом которой может стать перекрытие Ормузского пролива. Между тем американцы упорно ведут дело к войне, о чем наглядно свидетельствуют события в Сирии. Руками исламистов американцы и их союзники по западной коалиции пытаются сместить режим Башара Асада, чтобы потом начать атаку на Иран…».

Таким образом, Россия и Китай оказались сегодня в одном окопе, что живо напомнило Максимову эпизоды далекой истории – дружбу СССР и Китая в далекие 50-е годы. И хотя в ту пору он пребывал в детсадовском возрасте, однако хорошо знал о тех событиях по учебникам истории. К сожалению, уже в начале 60-х советско-китайская дружба превратилась в свою полную противоположность, что в итоге усугубило раскол коммунистического движения и привело к поражению СССР в холодной войне. Последние события Максимов имел несчастье наблюдать воочию. Будучи молодым сотрудником КГБ, он в мае 1989 года обеспечивал визит Михаила Горбачева в Китайскую Народную Республику.

Вспоминая события тех дней, полковник поймал себя на мысли, что они до сих пор вызывают в его душе досаду и горечь. Если бы у руля советского государства тогда оказался не Горбачев, а человек, равный Дэн Сяопину, колесо истории повернулось бы совершенно в иную сторону. Хотя в дни того визита об этом еще мало кто догадывался. И популярность Горбачева в Китае была даже повыше, чем у Дэн Сяопина. Тысячи китайских граждан приветствовали советского лидера, считая его светочем демократических реформ. Китайские либералы уповали на то, что в их высшем руководстве отыщется свой Горбачев и поддержит программу демократических реформ, названную китайскими интеллигентами «Бег к Солнцу». Но руководители Поднебесной избрали иной путь. Они раздавили танками тысячи студентов, собравшихся на площади Тяньаньмэнь, и задушили либеральную оппозицию практически в самом зародыше. Крови при этом, конечно, было пролито немало.