Buch lesen: «Твой выбор – смерть»

ПРОЛОГ

1

Женщину с мечом они увидели впервые к исходу первого дня операции – в ранних сумерках весеннего вечера, под мелким, как пыль, теплым дождем.

Ее странное оружие, укрепленное на спине, под одеждой, они обнаружили не сразу – уж слишком надежно оно было укрыто просторным свитером крупной вязки и распахнутой на груди джинсовой курткой модного свободного покроя. Но «хвост», неотступно следующий за женщиной, не заметить было невозможно.

– Притормози-ка, Стась, – распорядился сидящий на заднем сиденье высокий худощавый мужчина того неопределенно-зрелого возраста, когда к человеку уже можно начинать примерять эпитет «пожилой».

– Есть, Кэп! – с молодцеватым энтузиазмом откликнулся водитель – двухметровый русоволосый крепыш с пропорциями и мускулатурой профессионального атлета.

Проехав еще с полсотни метров, их неприметные светло-бежевые «Жигули» седьмой модели свернули к обочине и остановились у бровки тротуара.

Вечерний «час пик» только-только прошел. Машин на проезжей части заметно убавилось, а вот пешеходов, спешащих от магазинов к остановкам общественного транспорта, напротив, стало больше. Этим и воспользовалась группа неизвестных, преследующих женщину: двое из них, не слишком натурально изображая случайных прохожих, едва не наступали ей на пятки, третий приотстал, делая вид, что очень заинтересован ярко освещенными витринами.

– Не слишком ли это много – трое на одну? – с легким недоумением протянул с переднего сиденья второй пассажир «Жигулей» – совсем еще молодой человек, смахивающий чертами лица и складом фигуры на какую-нибудь эстрадную звезду начальной стадии раскрутки.

Его сосед-водитель громко хмыкнул и ткнул толстым пальцем в сильно тонированное боковое стекло.

– А четвертого ты видишь, Малыш? Вот там, немного в стороне.

Пожилой с заднего сиденья спокойно подсказал:

– Есть еще и пятый. Идет в отдалении и вроде бы разговаривает по мобильному телефону. На самом деле это рация, и он, похоже, координирует действия всех остальных.

– Тогда это не «хвост», – сделал вывод молодой человек. – Это группа захвата.

В салоне повисла напряженная тишина. Все трое почувствовали, что в деле, ради которого они прибыли сюда ранним утром, совершив перелет через полстраны, действительно появилась первая реальная зацепка.

В тот момент они еще не знали, что у женщины есть меч.

2

– Капитан, что будем делать? – спросил водитель.

В голосе его слышалось едва заметное напряжение. По лицу пассажира на заднем сиденье скользнула мимолетным проблеском понимающая улыбка. После целого дня совершенно бесполезных оперативно-следственных действий они все рвались в реальную работу – тем более что эта работа, наконец-то появившись, была как раз по ним: даже Малыш, самый младший оперативник их команды, вполне был способен в одиночку нейтрализовать всех выявленных преследователей, которые, скорее всего, и в самом деле были группой захвата.

Но так вот сразу ввязываться в происходящее, совершенно не понимая, о чем, собственно, идет речь, было неразумно.

– Пока наблюдаем, – решил Капитан и распорядился нарочито будничным, спокойным тоном: – Стась, Малыш, устанавливайте камеру.

– Есть, Кэп, – уже без особого энтузиазма подал голос водитель.

Малыш молча нагнулся, пошарил под сиденьем и извлек оттуда некий небольшой, но явно увесистый предмет, заключенный в плотный футляр из толстой кожи. Извлеченный на свет божий, предмет оказался странным подобием бинокля – с двумя, как и положено, окулярами сзади, вот только на месте объективов красовалась одна большая, вытянутая горизонтально эллиптическая линза.

Молодой человек нажал на кнопку на задней панели прибора, и «бинокль» тихо загудел.

– На турель его, Малыш, – негромко подсказал руководитель группы.

Младший оперативник коротко кивнул и несколькими быстрыми отработанными движениями укрепил камеру на подвижную платформу, свободно перемещающуюся под потолком салона на проложенном здесь монорельсе.

Пока Малыш настраивал камеру и наводил ее на цель, верзила-водитель возился с извлеченным из-под своего сиденья ноутбуком.

– У меня готово, – доложил молодой человек.

– У меня тоже, – откликнулся Стас, нажимая одним движением комбинацию из трех кнопок клавиатуры.

На экране лэптопа, укрепленного теперь поверх приборной доски машины, появилось изображение.

Все трое подались к дисплею, пристально всматриваясь в причудливую, неестественных цветов картину. Пока на ней еще мало что можно было разобрать.

Стас ввел в переносной компьютер очередную команду.

– Даю смешение.

Изображение окрасилось в черно-белые тона, но приобрело узнаваемый вид: отрезок тротуара с пешеходами и витрина продовольственного магазина на заднем плане.

Сейчас универсальная камера всеволнового наблюдения, как показывало открывшееся в боковой части экрана операционное окно, вбирала в себя электромагнитные волны не только видимой части спектра, но и лежащие далеко за пределами естественных границ человеческого зрения.

После короткой задержки в окне появилась надпись: «Микширование завершено».

Стас кликнул новой комбинацией клавиш, вызвав в окне ответное сообщение: «Автоматическая настройка».

Молодой человек чуть поправил камеру под потолком. Изображение укрупнилось. В фокусе появилась женщина.

«Настройка завершена», – сообщила программа видеообработки.

Одежда на женщине вдруг стала прозрачной, явив контуры обнаженного тела.

Стас присвистнул:

– Ничего себе фигурка!

– Только без пошлостей, – поморщился Капитан.

Верзила плутовато ухмыльнулся.

– А я что? Я ничего. Просто констатирую: фигура у объекта – что надо. Ни грамма лишнего жира. Мышцы хорошо развиты, один пресс чего стоит.

– Да, похоже, дамочка тренированная, – вынужден был согласиться Капитан.

Женщина, постепенно приближаясь, пересекла экран и исчезла из поля восприятия камеры, уступив сцену своим преследователям.

– Мальчики, конечно, тоже ничего, – с пренебрежением прокомментировал Стас комплекцию опекающих объект мужчин. – Но класс явно не тот. Правда, Малыш? – обратился он к молодому человеку на соседнем сиденье.

Тот быстро выдал краткое, как учили на курсах оперативной подготовки, оценочное умозаключение:

– Стероидные «качки», к тому же с лишним весом. Грубая физическая сила. Малая подвижность. Скорость реакции – на нижней границе нормы.

– Короче, типичные «быки», – подытожил Стас. – Типа «сила есть, ума не надо».

– Однако на одну силу они не надеются, – заметил Капитан. – Что это? – его палец указал на темные полосы, пересекающие торсы мужчин вверх от бедра.

– Сейчас узнаем.

Толстые, неуклюжие с виду пальцы старшего оперативника быстро, с неожиданной ловкостью пробежались по клавиатуре. Получив уточняющую команду, программа изменила фокусировку. Предметы на торсах преследователей стали отчетливей, обретя подозрительно знакомые очертания.

– Резиновые дубинки, – с плохо скрытым негодованием произнес молодой человек.

– Дубинки, но не резиновые, – уточнил Стас. – Программа идентифицирует фактуру предметов как деревянную.

– Короче, бейсбольные биты, – сделал вывод Капитан.

Ухмылка на лице Стаса стала злой. Глаза холодно блеснули.

– Похоже, нашу подружку ждет ласковый разговор.

«Подружка» между тем, идя быстрым спортивным шагом, уже поравнялась с машиной. Теперь ее отделяла от сидящих в «Жигулях» оперативников лишь неширокая проезжая часть.

Оторвавшись от экрана, молодой человек посмотрел в боковое окно долгим задумчивым взглядом.

– Еще у двоих – такие же биты, – спокойно сообщил Капитан. – А вот третий… Дай-ка увеличение, Стась.

– Момент, командир, – в голос крепыша вернулись нотки энтузиазма. Явно чувствовалось, что у него зачесались кулаки, равно как и все прочие ударные поверхности тела. – Так, увеличение… фокусировка… анализ. Это не муляж, Кэп. Это самый что ни на есть натуральный вороненый метал.

– Третий вооружен пистолетом, – подчеркнуто бесстрастно сказал Капитан. – Насколько можно судить по виду, это «Тульский Токарев». Кстати, даже по телосложению этот тип отличается от первых четырех. Похоже, он действительно у них за главного.

Стас задумчиво побарабанил пальцами по крышке ноутбука.

– Интересная у нас тут компания подбирается. Можно сказать, теплая, дружеская. Все свои в доску. Только что-то не верится, что они имеют отношение к нашему делу. Не тот у них уровень. – Он с показным сожалением помотал головой. – Нет, не тот.

– А женщина? – тихо спросил Капитан.

– Женщина? – встрепенувшись, Стас принялся перенацеливать камеру вслед удаляющемуся объекту. – А что она? Женщина, как женщина… О, черт!

Почти синхронно со Стасом изумленное восклицание вырвалось и у Малыша.

Напряженную паузу, растянувшуюся после этого на долгие секунды, прервал его робкий и, в общем-то, бессмысленный вопрос:

– Что это?

«Это» у женщины висело за плечами, укрепленное на середине спины хитроумной ременной портупеей, и было сейчас отчетливо видно на экране ноутбука, высвеченное сразу в нескольких участках электромагнитного спектра и проанализированное хитроумной программой распознавания видеообразов.

Тем не менее Капитан ответил на риторический вопрос своего младшего оперативника.

– Это холодное оружие колюще-режущего действия с длинным и достаточно широким клинком из закаленного метала. Попросту говоря – это боевой меч.

Молодой человек бросил непроизвольный взгляд в узкое пространство между передними сиденьями. Там, возле рычага переключения передач лежал длинный брезентовый чехол с наплечной, для удобства ношения, лямкой.

То, что находилось в чехле, имело непосредственное отношение к их заданию.

Тоже меч, только не стальной, а деревянный. Предназначенный для спорта, а не для убийства.

Отправляя оперативно-следственную группу на задание и подбирая необходимый для него реквизит, никто в их организации не предполагал, что речь может зайти о настоящем боевом оружии.

– Внимание, она уходит, – прервал общее молчание Стас.

Обнаженная женщина на экране и ее уменьшенная (и одетая) копия, видимая в ветровом стекле, одновременно шагнули в сторону и исчезли за углом здания.

3

– За ней! – скомандовал Капитан.

Пока «Жигули» трогались с места, выруливали на проезжую часть, пропуская усилившийся почему-то поток машин, а потом, перестроившись в крайний ряд, подъезжали к перекрестку, все трое молчали с замкнутыми и совершенно спокойными лицами – и лишь напряжение в глазах у каждого выдавало интенсивную работу мысли.

На повороте машина замерла перед светофором, и только тут Стас наконец-то решил выразить обуревающие – он был уверен в этом – их всех сомнения.

– Что же это за хренотень такая? – выражался он намеренно грубо, как всегда, когда ситуация ставила его в тупик. – «Быки» с битами, баба с мечом… Дурдом! – сделал он окончательный вывод.

Красный свет горел уж слишком долго. «Жигули» замерли в ожидании, мелко подрагивая изрядно износившимся двигателем, а женщина между тем уже скрылась из виду, как и первая двойка ее непрошенных провожатых.

– Может, это вообще не имеет к нам никакого отношения, – высказал предположение Малыш.

Но тон его, неуверенный и даже отчасти робкий, лучше слов показал, что он сам в это не верит. Более того, не хочет верить.

Стас, нетерпеливо барабаня пальцами по рулю, оторвал взгляд от красного фонаря светофора и повернулся к товарищу.

– Что, Малыш, зацепила красотка? Да, с такой не грех и поближе познакомиться.

На лице молодого человека проступил румянец. Он начал было высказывать соседу что-то язвительно-возмущенное, но его перебил спокойный голос Капитана:

– Проверить служебную связь.

Мгновенно став серьезными, оперативники странно синхронными движениями склонили головы набок. Микропередатчики, работающие в импульсном режиме, у каждого были вшиты с правой стороны в воротник, и в правом же слуховом проходе, у самой барабанной перепонки у каждого был укреплен миниатюрный приемник с микродинамиком, передающим акустические колебания не столько в воздух, сколько в твердые ткани. В результате взаимного резонирования нескольких костей свода черепа возникало полное впечатление, что принятое сообщение звучит прямо в центре головы – как озвученное телепатическое послание, совершенно неуловимое со стороны. А учитывая обязательную шифровку в соответствии со сложным криптометрическим кодом, передачу целых фраз короткими уплотненными миллисекундными пакетами и постоянную, синхронную для всей команды, смену радиочастот, перехватить ведущиеся переговоры сторонней прослушкой действительно было практически невозможно.

После включения трех приемо-передающих устройств в голове у каждого одновременно пискнул тонкий мелодичный сигнал.

Отметив его прохождение через усилитель, подключенный к многоцелевому ноутбуку, Стас доложил:

– Связь установлена.

– Уровень сигнала минимальный, – распорядился Капитан.

Понизив голос, потому что теперь сверхчувствительная аппаратура улавливала и передавала в эфир даже еле слышный шепот, Стас поинтересовался:

– Что, Кэп, все-таки ввязываемся в драку?

– Слишком много совпадений, – сделал командир группы свой итоговый вывод. – Как минимум, требуется проверка.

Красный свет светофора наконец-то сменился желтым, и Стас тут же дал газ, выкручивая руль влево. «Жигули», проскользнув перед скопившимися на перекрестке машинами, влетели в боковую улицу, довольно узкую и почти безлюдную – лишь тип с рацией маячил в отдалении на тротуаре, а потом и он решительно шагнул в сторону и исчез в боковой подворотне.

– Тормози, – распорядился Капитан.

Машина остановилась. Стас порывисто обернулся.

– Что будем делать? – спросил он беспечным вроде бы тоном. Но в глазах уже плескался азарт от предстоящей работы.

– Что получится, – спокойно ответил Капитан. – Малыш, если удастся, входит в контакт с объектом. Ты, Стас, прикрываешь операцию с дальней дистанции. Ведешь наблюдение, собираешь информацию. Если надо, предупреждаешь об опасности. Вмешиваешься только в самом крайнем случае – при возникновении угрозы жизни.

Малыш неуверенно поерзал на своем сиденье.

– Но как я войду с ней в контакт?

Стас ухмыльнулся и хлопнул его по плечу тяжелой лапищей.

– Попроси закурить или поинтересуйся, где здесь библиотека. В общем, решишь на месте. А сейчас пошли, а то не с кем будет знакомиться.

Он распахнул дверцу и гибким, несмотря на свою массу, движением выскользнул наружу.

Молодой человек открыл дверь со своей стороны и на секунду замешкался. Неуверенное выражение все еще не сошло с его лица.

– Малыш.

Он быстро повернул голову.

– Да, Капитан.

– Возьми меч.

Неуверенность оперативника сменилась откровенной растерянностью.

– Зачем?

Но командир лишь пожал плечами – все с тем же подчеркнутым спокойствием, будто с начала операции напрочь разучился выражать обыкновенные человеческие эмоции.

– На всякий случай. Может пригодится.

По губам Малыша скользнула вымученная улыбка.

– Хорошо, – еле слышно сказал он и, подхватив свой длинный брезентовый сверток, покинул машину.

Хлопнула дверца, отрезая салон от приглушенного уличного шума.

Капитан перебрался в водительское кресло, чтобы быть наготове на случай обострения ситуации. Откинув голову на подголовник, он привычным ментальным усилием расслабил все мышцы, а затем постарался очистить сознание от всех посторонних мыслей.

Сейчас ему требовалась абсолютная ясность восприятия и готовность к принятию немедленных и, если потребуется, совершенно неординарных решений. Он почти физически ощущал, что с этого момента они все вступили, как на минное поле, в полосу смертельного риска.

А значит, начинается нормальная работа для лучшей в их засекреченной организации оперативно-следственной группы – одной из немногих, имеющих, кроме безликого номера, еще и собственное название.

Работа для Команды Смерти.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Горячий свинец

ГЛАВА I
Выход на контакт. Ловушка на заднем дворе

1

– Малыш, поторопись! – окликнул меня Стас, когда я приостановился у самого начала тротуара, осматриваясь и пытаясь понять, что же мне делать дальше.

Сумерки все еще были прозрачными и белесыми, как легкая дымка в середине дня. Дождь усилился и ощущался уже не как невесомая водяная пыль, оседающая на волосах тончайшей пленкой седины, а как вполне ощутимые колкие брызги, которые поднявшийся ветер швыряет в лицо целыми пригоршнями.

К тому же похолодало, так что меня в моей легкой короткой ветровке после тепла автомобильного салона пробрал озноб.

Но это, конечно, были пустяки. Физический дискомфорт меня даже радовал: он отвлекал от неприятно зудящего, хоть и не вполне оформленного чувства беспокойной неудовлетворенности – то ли собой, то ли работой, то ли жизнью, которая поставила меня в такое положение.

Лучше бы эта женщина не попадала в поле зрения нашей команды. Если она причастна к исчезновению Алекса, то тогда она – враг. А как поступать с врагами, я знал слишком хорошо.

Поправив сползающую с плеча лямку, я зашагал по тротуару. На целый квартал вперед он был пуст, если не считать пары девчонок-малолеток у ярко освещенного торгового ларька.

Даже Стаса не было видно, что, впрочем, вполне естественно. Если все пройдет как надо, то я его и не увижу до самого конца операции.

Только вот в чем она заключается сейчас, эта операция? И что это значит: «все пройдет как надо»?

Ответов на эти вопросы я не знал. Если женщина – враг, тогда самым разумным было бы дать этим накачанным мордоворотам ее захватить, а потом отследить их дальнейший маршрут. В итоге можно выйти на их базу и… И что дальше? Вполне может выясниться, что их группировка не имеет никакого отношения к нашему заданию, и тогда они вовсе не являются нашими противниками и совершенно нам не интересны. Не говоря уж о том, что конечным пунктом доставки захваченной женщины может оказаться совсем не база какой бы то ни было группировки, а просто, скажем, пустая квартира или заброшенный подвал.

Тем не менее, несмотря на все эти не очень вдохновляющие размышления, я шел вперед – навстречу неизвестности, совершенно не зная, что я буду делать, когда эта неизвестность обретет черты реальной жизненной ситуации.

И почему Капитан послал для контакта меня? Лучше бы это был Стас. Во всяком случае, контакты с женщинами ему давались проще, чем мне. На меня всегда давит серьезность ситуации, а взгляд на хорошенькую девушку как на мимолетный объект ни к чему не обязывающего «контакта» дается мне обычно с большим трудом.

Две девчушки, похрустывая свежекупленными чипсами и оживленно о чем-то судача, прошли мимо. На обеих – теплые куртки с капюшонами. Одна на меня даже не взглянула, другая удостоила равнодушным взглядом, скользнувшим по лицу и на мгновение задержавшимся на моих уже заметно повлажневших волосах.

Я машинально отметил, что брезентовый чехол не привлек их внимания. Это хорошо. Значит, наши эксперты не ошиблись с дизайном: изрядно потертый футляр из плотной непромокаемой ткани нисколько не походил на ножны для меча, скорее уж в нем угадывался подсумок для рыбацких принадлежностей.

Потому-то девицы нисколько и не заинтересовались моей персоной: кому в их возрасте интересны старперы за двадцать пять лет, к тому же с удочками на плече.

– Малыш, загляни в ларек, – раздался в моей голове голос Капитана.

– Зачем? – удивился я.

Но темп, конечно, сбавил и старательно вперился взглядом в витрину торговой точки, мимо которой как раз проходил.

– Купи себе пакет. – распорядился Капитан.

– Какой пакет? – все еще не понимал я.

– Обычный, – с ноткой нетерпения в голосе пояснил Капитан. – Любой пластиковый пакет, чтобы прикрыть голову от дождя.

– Понял, – пристыжено буркнул я и поспешил последовать рекомендации командира.

Его мысль была совершенно ясна: сделайся простым, понятным для посторонних, немного нелепым – элементарная идея маскировки в городских условиях, – и тогда никто не заподозрит, что на самом деле ты являешься универсальной боевой машиной, предназначенной для поиска и уничтожения особо опасных преступников, угрожающих существованию государства.

Я даже позволил себе развить подсказку Капитана, купив в придачу к пакету еще и бутылку пива.

– Молодец, Малыш, – одобрил командир, расслышавший по оперативной связи мой заказ продавщице ларька.

Дальше я двинулся, что называется, уже во всеоружии: в одной руке бутылка, другая придерживает на голове пакет с изображением полуголой фотомодели. А под мышкой, невидимый для посторонних, болтается нелепый на этой улице бамбуковый меч.

2

Малыш удалился уже слишком далеко, чтобы можно было визуально контролировать его действия. Бесшумно вздохнув, Капитан отвернулся. Как всегда в самом начале операции, на его плечи навалилась, мешая дышать, неподъемная свинцовая тяжесть. И как всегда, он должен делать вид, что держит все под контролем.

Что ж, такова уж участь командира, и его подчиненные, даже зная, что ему известно не больше, чем им, все равно подсознательно будут полагаться на его мудрость, дальновидность, на его умение принимать в любой сложной ситуации единственно верное решение. Как будто он действительно обладает всеми этими качествами.

Капитан старательно подавил очередной глубокий вздох. Не хватало еще, чтобы Стас с Малышом отвлекались, слушая по оперативной связи его стариковское кряхтенье. Он постарался собрать разбегающиеся мысли. Начало операции выходило уж слишком непонятным и неопределенным, оставляя широчайший простор для обдумывания каких угодно, хоть самых диких и неправдоподобных, гипотез, но сейчас надо было сконцентрироваться на происходящем в данный момент – точнее, на том, что уже совсем скоро могло произойти.

– Стась, – произнес он негромко, чуть склонив голову набок. – Как обстановка?

Старший оперативник ответил немедленно, и бодрость в его тихом, почти шепотом, голосе, понравилась Капитану: он явно уже вошел в оптимальное рабочее состояние, как, впрочем, и всегда с началом активных действий. Стаса, быть может, могло ослабить долгое ожидание без гарантированного конкретного результата, но в реальной напряженной ситуации он чувствовал себя, как рыба в воде, и чем острее становилась эта ситуация, тем более хладнокровно, гибко и изворотливо он действовал.

Его доклад, как всегда, был кратким, но исчерпывающим.

– Объект пытается уйти проходными дворами. Двое с битами по-прежнему следуют за ней, не отставая. Еще двое, похоже, получили приказ от бригадира и резко свернули в сторону. Когда я видел их последний раз, они бежали по улице, параллельно курсу объекта. Подозреваю, готовят ловушку где-то в последнем из дворов.

Капитан задумчиво кивнул в пустой машине.

– Ясно, Стась. Как полагаешь, скоро ли начнется захват?

– Думаю, они не выпустят объект из этого квартала. Значит, нападение произойдет максимум через пару минут.

Над переносицей Капитана обозначились три вертикальные морщины. Он с трудом сдержал очередной глубокий вздох.

– Малыш?

– Да, Капитан.

– Ты где?

– Следую позади процессии. Наблюдаю старшего. Он периодически переговаривается по рации.

– Обогнать его можешь?

– Незаметно – нет.

Капитан потер пальцами внезапно разболевшиеся виски.

– Хорошо, действуй по обстановке.

– Капитан? – в голосе Малыша проскользнула неуверенность.

– Что, Малыш?

Секунда тишины, потом Малыш приглушенно кашлянул, словно у него запершило в горле.

– Если начнется захват, я должен буду вмешаться?

Все же он прорвался, тяжелый стариковский вздох, который он так старательно подавлял все это время – как и вопрос, на который придется давать конкретный ответ, один из многих возможных. И как всегда – стоит ошибиться в выборе, и вся их операция, еще фактически не начавшись, может зайти в тупик.

Но решать все равно придется – именно для этого он здесь и сидит, отрешившись от окружающего, – как и брать на себя ответственность за принятое решение.

А потом ему как-то сразу стало ясно: без вмешательства все равно не обойтись. Это было чем-то совершенно естественным – логическим продолжением уже начатых действий. Они не могли не прореагировать на перехваченный звонок, извещавший неизвестно кого, что «телка найдена и требуется ее проработать». Они не могли не примчаться на указанное место, поскольку этот звонок был единственным за целый день прослушки указанием на, возможно, проявление криминальной активности – и вообще единственной зацепкой в до сих пор бесплодном расследовании. И из этого вполне естественно вытекало, что они не могли не вмешаться в этот неизвестно какой по счету акт невесть кем поставленной драмы.

Капитан с усилием выпрямился на неудобном сиденье. Лицо его, утратив расслабленную безмятежность, стало жестким. Глаза блеснули острой холодной сталью.

– Да, Малыш, – произнес он негромко, но отчетливо. – Ты должен воспрепятствовать попытке захвата. – Помолчав секунду, он добавил то, что его младший оперативник, возможно, еще не успел осознать: – Тем более что речь может идти не о захвате, а о попытке убийства.

– Вас понял, Капитан.

Голос Малыша прозвучал заметно бодрее, чем раньше.

Капитан скупо улыбнулся, а потом его лицо вновь застыло расслабленной маской безмятежного спокойствия.

На данный момент он сделал все, что мог. Фигуры расставлены, партия вот-вот начнется. Дальнейший ход игры зависел уже не от него, а от той, кто повелевает миллионом случайностей – от их давней хозяйки, старухи Смерти.

3

Я немного помедлил, прежде чем ступить в подворотню. Тем временем бригадир с рацией пересек половину пространства за наружной стеной домов и сейчас приближался к проходу во второй двор.

Этого человека, руководящего захватом – или убийством? – мне придется миновать, причем так, чтобы он ничего не заподозрил и не предупредил своих «быков», что в их игру готовится вступить посторонний и очень подозрительный тип. Этих подозрений мне нужно избежать. Пусть он говорит о случайном прохожем, если ему так уж захочется, но о моей готовности оказать им активное противодействие он ни в коем случае не должен догадаться.

Только как это сделать?

Впрочем, в моей голове уже промелькнуло что-то вроде рабочего плана. Хотя, в конечном счете, все будет зависеть от убедительности моей актерской импровизации.

Ладно, черт побери! Ладно. Я почувствовал злость, а вместе с ней и облегчение: здоровая злость была нормальной рабочей эмоцией. Как, впрочем, и страх. Но страха, вернее, беспокойства, все время ширящегося, когда я пытался охватить и одержать в сознании как можно большее число всевозможных мешающих факторов, требующих учета, во мне больше не было.

Страх пропал. В конце концов, всего не учтешь. Делай что должен, и будь что будет. Вперед, парень, и да пребудет с тобой сила джедая.

Ускорив шаг, я едва не рассмеялся вслух. Мой меч не светился во тьме, как у героев «Космических войн», но был столь же нелеп. И все же, если подумать, а еще лучше – почувствовать, то окажется, что во всем происходящем все же есть некая извращенная эстетика. Заставив меня прихватить мой синай, Капитан лишь добавил последний штрих в цельную картину, набросанную в модной ныне постмодернистской манере – техника абсурда пополам с сюрреализмом.

Меч у женщины, дубины у «качков». А я чем хуже?

Дождь, кажется, быстро усиливался. Сумерки начали густеть, все больше наполняясь размазанной серо-фиолетовой пастелью.

Стены домов, как ни странно, нисколько не ослабляли разбушевавшейся непогоды. В узких проходных дворах ветер только крепчал.

Налетевший сзади порыв задрал мой импровизированный головной убор, который я удерживал одной рукой и без всяких церемоний окатил мой затылок струей воды, вытекающей на уровне второго этажа из проржавевшей дождевой трубы.

Я выругался вслух и припустил бегом, стараясь поскорей достичь прохода в соседний двор. Выложенный в виде сводчатой арки, он, как оказалось, больше походил на отрезок тоннеля длинной метров в семь-восемь.

Бригадир с рацией только-только шагнул в него, став почти невидимым в царившем под сводами полумраке, но, расслышав мое невнятное ругательство, а потом и гулкий, как в колодце, стук настигающих шагов, отпрянул к стене и замер.

В правой его руке, как я разглядел в последний раз, была рация, а вот что именно в этот момент появилось в левой, я рассмотреть, конечно, не мог, но этого мне и не требовалось – я и так знал, что он обязательно вытащит пушку и наставит ее на меня.

Ощущение от этой уверенности было не из приятных: а ну как у него сдадут нервы или он и вовсе решит, что вполне разумно будет убрать непрошенного свидетеля.

С ходу перепрыгнув через широкую лужу, я тут же, через пару шагов, угодил в другую – поменьше по размеру, но весьма подходящей для моих целей глубины. Холодная вода хлынула в кроссовку, так что взвыл я вполне натурально.

– Ах ты, черт! Да что же это делается! Йе-мое! – И дальше что-то совсем уж абстрактно-матерное, причем несколько невнятным тоном.

В голове у меня раздалось отчетливое хмыканье Стаса, вслед за которым последовала и ехидная реплика:

– А если, Малыш, у меня уши завянут?

Я проигнорировал это неуместное замечание, тем более что сразу за ним последовало одобрение Капитана:

– Хорошо, Малыш, правильный образ.

С громким вздохом облегчения я ворвался под арку и слегка пьяным голосом сообщил отступившему еще дальше в темноту силуэту бригадира-радиста:

– Дерьмо собачье, а не погода!

Он даже что-то промычал в ответ, а потом, после короткой паузы спросил:

– Слышь, братан, огоньку у тебя не найдется?

Проведя рукой по волосам и крякнув с досады, когда обнаружилось, что пакет нисколько не уберег мою прическу от дождя, я ответил, постаравшись, чтобы мой язык немного заплетался:

– Не-а, земляк. Не курю я. Ж-жена закодировала. У-уже год скоро б-будет.

Добавив для выражения чувств еще пару-тройку крепких словечек, я с пьяной целеустремленностью отвернулся к стене и стал ощупывать идущий на уровне пояса по всей длине арки кирпичный выступ.

Бригадир, как я заметил краем глаза, сделал пару шагов по направлению к выходу, но затем остановился. Решил, видно, разобраться до конца, что я за фрукт.

Тем временем я нащупал на выступе неповрежденный участок кирпича с относительно ровным краем и, зацепив об него край пробки, открыл бутылку.

Пиво было теплым, к тому же я изрядно взболтал его в руках, поэтому оно тут же с шипением полезло наружу, обдав мне руку вонючей пеной. Издав сокрушенный возглас, я тут же присосался к бутылочному горлышку.

Глотая исходящий газом горький напиток, я зафиксировал боковым зрением, что мой случайный собеседник чиркнул зажигалкой и закурил. При этом ничуть не озаботился явным противоречием между этим жестом и предыдущей просьбой дать огонька. Это хорошо. Это, во всяком случае, указывает на то, что мне он уже дал оценку и эта оценка не слишком высока. Я для него был тем, кем и стремился казаться – торопящимся то ли с работы, то ли с рыбалки работягой, уже успевшим хорошо набраться.