Последние его слова Варя слышала уже сквозь сон, который навалился на нее, как гигантский мурчащий кот. И во сне она видела кота. Вернее, спасенного котенка – только он вырос, стал еще более черным и прохаживался по пустыне под ночным небом, переливающимся искрами звезд. Кот иногда смотрел на Варю, и она видела, что лицо у него, как у сфинкса, человеческое, а в ухе три серебряных кольца.
Варя проснулась от странного звука. Сначала она подумала, что это тот самый попугай, о котором говорил доктор. Но потом звук повторился, и шел он не от клетки, а с улицы. Что-то царапало стекло.
Варя приподнялась, заглядывая за край диванчика, который стоял как раз у большого окна-витрины. На улице мерцал уличный фонарь. Свет его был тусклым и тонул в чем-то белесом. Спросонья Варя не сразу догадалась – туман. Но что царапает стекло? Может, животное какое? Или котенок наружу просится? Варя огляделась. Вроде нет. И снаружи тоже никого, окно было в пол, и никакой защитной сетки на нем, все как на ладони. Варя встала и, закутавшись в плед, подошла к окну. Туман был желтый, тяжелый, будто бы маслянистый. Странный звук повторился. Не то скрип, не то скрежет. Взгляд Вари упал на край окна, и в голове вспыхнула сумасшедшая, невероятная мысль:
«Это туман продавливает стекло!»
Сердце застучало быстро-быстро, кожа похолодела. Варя замерла, не зная, что предпринять. Но тут сзади раздался еще один звук:
– У-у-у-у-а-а-а-а-а-а-у-у-у-у-у-у!
Варя обернулась. Давешний котенок стоял, расставив лапы, разинув пасть, и угрожающе выл, глядя в окно. Голос у него был глубокий, сильный, какой у такого маленького котенка никак быть не мог.
«А, так это наверняка сон», – подумала с секундным облегчением Варя и ущипнула себя за руку. И дернулась от боли.
Котенок, между тем, продолжал выть, продвигаясь боком вперед к окну. Варя заметила, что шерсть у него не просто черная – она гладкая и такая короткая, что ей показалось, будто котенка кто-то окунул в чернила. Двигаясь медленно, котенок подходил к окну, а Варя, вдруг вспомнив про сигнал, ринулась к стойке, нащупала кнопку, вдавила. Ничего не произошло.
Варя огляделась и, заметив у входа стойку с зонтами, подскочила, выдернула один зонт, самый длинный, и встала рядом с котенком, готовая драться.
Стекло чуть треснуло у края, по нему побежала трещина. Котенок взвыл особенно громко, и тут везде – и на улице, и в клинике, – погас свет. Снаружи послышался сухой шелест, затем громкий стук. Не успела Варя испугаться окончательно, свет вернулся – чистый, золотистый, какой и был вначале. За окном стоял доктор Кротов – и ни следа тумана.
Доктор улыбнулся Варе, потер пальцем абсолютно целое стекло и, отперев дверь ключом, вошел внутрь.
– А вы очень храбрая, – сказал он. – Как и ваш подопечный. Можете положить зонт на место, больше сюда никто не заявится… по крайней мере, сегодня точно. Давайте выпьем чаю.
Варя вернула зонт и села на диванчик – другой, лицом к двери. Не то, чтобы она не верила доктору, но так ей было спокойнее. Ее распирало от вопросов, от адреналина тело тряслось. После чашки чая она успокоилась и спросила:
– А что это было?
– М-м-м, сложно сказать. – Ответил доктор. – Имени у него как такового нету. Так-то оно очень древнее. Выходит редко, течет по улицам, тогда тут лучше одному не оказываться. Мосты разводить стали именно из-за него, корабли – это уже вторая причина. Важно, чтобы он тут, на Васильевском, сидел.
Варя взяла с тарелки, где, словно сама собой, образовалась еще одна горка сладостей, печенье, отметив, что оно сделано в форме скарабея.
– А вы тогда кто? Только не говорите, что доктор Виктор Кротов.
– А почему нет? – доктор засмеялся. – Что такого в этом имени?