Buch lesen: «Душа не считается», Seite 2

– Я и не переживаю по этому поводу… – Кирилл пытался вернуть разговор в прежнее русло.

– Почему-то нисколько не сомневаюсь, – теперь мой взгляд и моя короткая улыбка, которыми я наградила уличённого во лжи человека, были полны нескрываемого сарказма.

– Я имел в виду, что не сомневаюсь в твоей порядочности.

Видя, что Кирилл продолжает стоять на своём и не собирается внимать моим доводам, я решила закончить встречу прямо сейчас, надеясь больше никогда его не увидеть:

– Кирилл, тебе пора.

Рукой я резко указала ему на дверь.

Он медленно поднялся со стула, каждым движением демонстрируя, что это не отступление и мы ещё обязательно вернёмся к неудавшемуся разговору. Подойдя к двери, он взялся за ручку, покрутил её, потом обернулся на меня, окинул задумчивым взглядом и резко вышел, закрыв дверь так стремительно, что в кабинет ворвался мощный поток воздуха и разнёс по комнате аромат подаренных мне цветов.

***

До самого вечера я испытывала волнение по поводу решительного настроя Кирилла. Я даже вздрагивала от каждого телефонного звонка, предполагая, что это может быть он. Для такого человека не составило бы труда и угрызений совести добыть мой номер у собственной жены. Однако в этот день Кирилл себя больше никак не проявил и на следующий я перестала об этом тревожиться. Конечно, я понимала, что наша встреча в клубе и то, что было после, если об этом станет известно, наложат определённую тень на мою репутацию врача. И всё же я не считала себя ответственной за ту ситуацию, а даже наоборот – смогла практически полностью успокоиться и выкинуть из головы неприятные мысли если не навсегда, то хотя бы на время, до очередного приёма Екатерины. Я настроилась на рабочий процесс и пригласила в кабинет первую пациентку.

День пролетел незаметно и я, полная решимости продуктивно поработать дома над программой своего выступления на предстоящей конференции, с папкой бумаг в сумке покидала клинику. Когда добралась домой, уже стемнело. Выйдя из такси, я запахнула лёгкий плащ, поскольку к вечеру налетел прохладный ветер, и направилась к подъезду. У своей двери я долго не могла нащупать ключи (вечная проблема больших женских сумок!), а когда уже была готова вставить нужный в замочную скважину, сзади ко мне подскочил человек; я даже не успела заметить – мужчина или женщина – и в испуге отскочила в самый угол, больно ударившись локтем.

В считаные секунды придя в себя, я увидела, что передо мной стоит Кирилл и широко улыбается, очевидно, удачно произведённому, на его взгляд, эффекту.

– Ты с ума сошёл? – заорала я, даже не думая о том, что могу переполошить жителей всех этажей, и потёрла ноющий от ушиба локоть.

– А где тебя ещё найти? По месту работы ты разговаривать отказываешься, – Кирилл спустился на ступень вниз и облокотился на перила.

Я нервно теребила в руке ключи, хотя с огромной радостью вонзила бы их в какое-нибудь из самых чувствительных мест на его теле.

– Как ты узнал мой адрес?

Кирилл демонстративно закатил глаза, а потом сознался:

– Скажем так: в твоей клинике не самая надёжная система защиты персональных данных сотрудников.

Я пригладила волосы рукой и поправила задравшийся край плаща, а Кирилл смотрел на меня с демоническим восхищением.

– Это, по-твоему, самое удачное место для разговора? – я наконец-то подняла на него глаза.

– Не самый плохой вариант, – он, кажется, не собирался уходить.

– Ты же не рассчитываешь, что я приглашу тебя к себе и усажу ужинать вместе с сыном? – я начинала терять терпение.

Кирилл прикинул что-то в голове и выдал очередное из своих гениальных предложений:

– Назови место, дату и время. Встретимся и поговорим там, где тебе будет удобно.

– А если я вообще не считаю разговор с тобой удобным и необходимым для меня?

– Тогда завтра я буду караулить тебя уже у входа в твою клинику, послезавтра – на парковке.

Он поднялся на мою площадку и встал рядом:

– Ты ведь уже знаешь, какой я изобретательный.

Он пробежался по моему лицу пленительным взглядом.

Я выпрямилась в полный рост и скрестила руки на груди, как будто он мог расценить этот как бойцовскую стойку. Заметив мою решимость, он добавил тише:

– Только бояться меня не надо. Мы просто поговорим и всё.

Я решила отделаться от него раз и навсегда и, не желая побеспокоить Степашу шумом за дверью, отстранила Кирилла от своей двери и вставила ключ в замочную скважину, произнеся коротко:

– Я подумаю и позвоню тебе. Сейчас голова другим занята.

Кирилл молниеносно вытащил из кармана пиджака телефон и оживился:

– Диктуй свой номер, я тебе сейчас наберу и скину, сохранишь мой.

Я медленно повернулась:

– Достаточно будет и твоего. Я запишу.

– Это на всякий случай: вдруг ты на работе замотаешься, забудешь позвонить.

Он смотрел мне прямо в глаза и уверенно сжимал телефон в руке. Я продиктовала цифры и, дождавшись, когда он скроется из виду, спустившись по лестнице, со вздохом вошла в квартиру. Разуваясь, я услышала в сумке мелодию телефона, а когда достала его и увидела на дисплее незнакомый номер, тут же сбросила вызов и раздражённо швырнула его на стоящий рядом пуфик.

***

Я назначила Кириллу встречу не в кафе или каком-нибудь торгово-развлекательном центре, как рассчитывал он, а в городском парке недалеко от моего дома. Говорить за едой на те темы, которые собирался обсуждать он, мне казалось неприемлемым. К тому же, я давно пренебрегала отдыхом на природе и захотела использовать свидание, к которому меня принуждали, себе во благо.

Перед встречей я решила воспользоваться своим служебным положением и заглянула в индивидуальную карту Екатерины. Меня интересовал анамнез моей беременной пациентки, а именно – сведения о супруге. Я быстро пробежала глазами уже знакомые строки и остановилась на пункте, в котором был указан возраст будущего папы. Кириллу, оказывается, сорок пять лет. Я вспомнила свои сомнения при нашем знакомстве: он совершенно не выглядел на свой возраст, казался значительно моложе. Бледная кожа, светлые волосы, белоснежная улыбка, здоровый румянец и плавный изгиб губ придавали всему его образу ореол не проходящей юности. Мужественности в значительной мере добавляла стройная, но не худощавая, крепкая фигура, идеально прямая осанка и сильные руки. Но мне и сейчас было трудно допустить одиннадцатилетнюю разницу в возрасте между нами. Даже Катя выглядела рядом с ним как ровесница. М-да, никакой новой и полезной информации, которую могла бы использовать в разговоре с Кириллом, я из медицинской документации не почерпнула и, бегло просмотрев его анализы, удовлетворённая их результатами закрыла карту.

Кирилл забрал меня на своём автомобиле после работы, но не от клиники, а с парковки торгового центра в двух кварталах от неё. Я сама предложила такой вариант, чтобы не привлекать к нашему знакомству внимания моих коллег и не вызвать в коллективе волну пересудов и вопросов в мой адрес. Дошла я туда пешком и минуты три прогуливалась взад-вперёд недалеко от центрального входа. Кирилл остановил свой чёрный внедорожник почти у моих ног и, опустив стекло передней пассажирской двери, пригласил меня в салон:

– Приветствую вас, Инга Леонидовна! Присаживайтесь и я отвезу вас в назначенное место в комфортной обстановке и приятной компании!

Он широко улыбнулся и надел солнцезащитные очки, повернув голову и устремив взгляд вперёд.

Я, подобрав подол юбки, забралась на сиденье, хотя сделать это без стремянки было довольно непросто. Закрыв дверь, я расправила складки одежды, положила сумку на колени и ответила на его самодовольное приветствие:

– Насчёт комфортной и приятной обстановки я бы поспорила, – нащупав ремень безопасности, я потянула его к замку, расположенному между нами. Потом перевела взгляд на водителя: – Сразу так официально – по имени-отчеству?

– Это для конспирации, – Кирилл перешёл на громкий шёпот, а автомобиль тронулся с места, – тем более, ты первая начала.

Он никак не мог унять свои подтрунивания, которые начал ещё вчера по телефону, по поводу моей осторожности в плане выбора места для встречи.

До парка мы доехали быстро. Кирилл всю дорогу без умолку рассказывал про пробки на дорогах, которые ему сегодня пришлось преодолевать, и пытался втянуть меня в разговор, однако я демонстративно игнорировала его и изнывала от нетерпения оказаться на свежем воздухе под сенью многолетних деревьев. Миновав ворота парка, Кирилл предложил занять свободную скамейку неподалёку, однако я настояла на том, чтобы прогуляться, и мы направились неторопливым шагом в сторону почти безлюдной аллеи. Я наслаждалась каждым вздохом, делая это полной грудью, которую совсем не стягивала свободная блуза. Лёгкое неудобство доставляла только сумка на плече, которую Кирилл изначально предложил оставить в машине, но я всё-таки взяла её с собой: в мои планы не входило ещё и покидать парк в его обществе и терпеть его всю дорогу до дома. Я вообще ожидала, что разговор надолго не затянется и мы уйдём отсюда в разное время (Кирилл, безусловно, раньше) и в разных направлениях.

Я держала руки в широких карманах, утопленных в клинья юбки, и вышагивала по ровной поверхности тротуарной плитки маленькими шагами. Вечерний воздух приятно щекотал мои ноздри, а слабо шевелящиеся волосы – щёки и шею. Кирилл шёл рядом и изредка смотрел себе под ноги, в основном же не отрывал своего взгляда, такого изучающего и довольного, от меня. Я прервала затянувшееся молчание:

– Кирилл, мы не на свидании. Ты, кажется, хотел о чём-то поговорить, так говори! И незачем меня так разглядывать.

Я ожидала, что сейчас он отвесит свою очередную «острую» шутку типа «Пытаюсь найти знакомые места…» – это было вполне в его духе, но он удивил меня:

– С момента нашей первой встречи я не перестаю думать о том, как всё могло бы сложиться, если бы я встретил тебя раньше, допустим, несколько лет назад.

Он задумчиво посмотрел вперёд и продолжил:

– Но эти мысли пришли позже, уже после того, как я чуть не перевернул всю гостиницу, а потом и парковку в поисках тебя. И спустя ещё несколько дней, пока пытался придумать способ, как найти тебя в городе-миллионнике.

Я ухмыльнулась, глядя на носы своих туфель, и даже не пытаясь делать вид, что верю его словам, быстро заговорила:

– Ну, продолжай, продолжай. Я уже настроилась на трогательную мужскую историю об ошибках молодости и нежелательном браке, о навязчивой жене. Только ускорься, пожалуйста, или можешь эту стадию вовсе пропустить.

Кирилл заметно оживился:

– Почему сразу ошибка, брак, жена? Между прочим, была у нас и любовь, и страсть, если хочешь. Ты знаешь, сколько я её добивался? Молодая, неприступная… Да я места себе не находил, пока она не согласилась выйти за меня замуж. Но… – Он замедлил шаг: – С годами всё ушло куда-то, улетучилось. Представляешь? – Он повернул голову в мою сторону: – И любовь, и страсть – всё прошло!

Я продолжала молча слушать.

– У нас уже несколько лет нет ни нежности, ни искр, как в молодости, ни теплоты. Наверное, это и называют привычкой? – Кирилл вопросительно посмотрел на меня.

– Не знаю, – я покачала головой, продолжая умиротворённо улыбаться окружающей атмосфере, – я с таким не сталкивалась.

– А как же сын? Ты разве не была замужем?

– Ну, мы же с мужем не семнадцать лет вместе прожили. Быстро сошлись, ещё быстрее разошлись, нам и привыкнуть-то было некогда.

– Вот видишь. А я знаю, о чём говорю. Я вспоминаю, как начинался наш роман, как мне голову сносило от одной только мысли о ней. Я сразу решил, что женюсь! А сейчас даже поверить не могу, что всё это было на самом деле, что было между нами. Знаешь, мы ведь действительно последнюю половину нашего брака живём каждый своей жизнью: она безумным желанием завести ребёнка, я – работой и осознанием того, что мне уже не двадцать пять и хочется ещё прожить яркую, насыщенную жизнь, и я даже не совсем уверен, готов ли … – тут он замялся, – потратить ближайшие двадцать лет на то, чтобы заниматься опекой ребёнка, его образованием.

– Ты хочешь сказать, что считаешь упущенным для себя момент стать отцом?

Он неуверенно посмотрел на меня, а я продолжила:

– Кирилл, я знаю, сколько тебе лет, и мне вполне понятны твои опасения и сомнения по поводу предстоящего отцовства. Поверь, это нормально и встречается даже в двадцать пять.

– Я не совсем об этом. Понимаешь, Катя – родной для меня человек, замечательная женщина, она идеальная жена, но уже, видимо, не для меня.

Я озадаченно посмотрела на него.

– Понимаю, что ты сейчас думаешь. «Нашёл время! Жена на сносях, а он в кусты!» Но это не так. Я давно остыл к ней как к женщине, даже как к хозяйке своего дома. Несколько лет я приходил туда и только и видел заплаканное лицо и трясущиеся руки с отрицательным тестом на беременность. Каждый раз она воспринимала это как трагедию, как угрозу для нашего семейного счастья. Но угроза уже давно была не в этом. Да я и не упрекал Катю ни в чём и никогда, даже когда, пройдя вместе с ней необходимые и неприятные процедуры, стало ясно, что я ни при чём. Просто потом я понял, что в жизни бывает и другое счастье, другой смысл, что не всё подвластно нашим желаниям и нужно радоваться жизни такой, какая она есть. А потом, к сожалению, я понял ещё, что меня не тянет к ней так, как раньше. И много раз предпринимал попытки поговорить с ней об этом, но тут же видел её отчаявшееся лицо, снова слышал об отсутствии ребёнка, такого желанного, что не решался лишить её хотя бы надежды. Я начал жить, с каждым днём осознавая, что больше так продолжаться не может, что сам оттягиваю неизбежный момент, и в то же время я не осмеливался причинить ей боль.

Чем дольше Кирилл говорил, тем глубже становился его голос, и мне стало казаться, что вот сейчас он абсолютно искренний, настоящий и совсем не похожий на того мужчину, от которого я сбежала из номера гостиницы и которого потом буквально выставила из своего кабинета. За время своей работы я видела и слышала много семейных историй, и сейчас он меня не удивил: между супругами случается всякое и не всегда ребёнок способствует укреплению брачных уз. Но мне отчего-то было горько за Катю, я считала, что она достойна настоящего женского счастья, и было досадно, что оно, похоже, прошло мимо неё. Я решила высказать своё мнение:

– Говоришь, между вами давно всё было утрачено. Но я ведь не волшебник, и в конечном результате Катя забеременела именно с твоей помощью. Значит, что-то вас до сих пор связывает.

Голос Кирилла прозвучал совсем рядом и громко:

– Сейчас ты будешь придираться к словам! Ну мы ведь продолжаем жить вместе, о расставании никто и не заговаривал. Хотя сколько за эти годы истерик было, слёз, всякого…

– Кирилл, я не желаю знать подробностей вашей семейной драмы. Не забывай: я тоже женщина, к тому же совершенно вам посторонняя.

Он протяжно вздохнул:

– Когда она сообщила мне, что беременна, я правда был рад за нас обоих! Эти годы ожидания, годы её переживаний… Только я знал, что это было. Я окружил её заботой, вниманием, изучил вместе с ней все твои рекомендации.

– Кстати, – перебила я, – в клубе ты удивился моему имени и сказал, что оно редко встречается. Неужели ты не знал, как зовут врача, у которого наблюдается твоя жена, и тебя не насторожило такое совпадение?

Кирилл пожал плечами:

– Катя за время лечения и беременности столько информации и имён называла! Она же каждую минуту только об этом и твердила, так что я порой даже не на всё обращал внимание. Наверное, пропустил мимо ушей.

На примере Кирилла я лишний раз убедилась, какими безразличными и невнимательными могут быть мужчины к тем вещам, которые имеют важное значение для женщин, с которыми они живут.

Кирилл резко остановился и повернулся ко мне:

– Инга, я хочу, чтобы ты поняла: да, Катя моя жена, она носит моего ребёнка, которого я хочу не меньше неё, но она уже не та женщина, с которой я готов встречать каждый новый день. Я ещё раньше принял решение разойтись с ней, но никак не мог дождаться подходящего момента.

– Я не догадываюсь, к чему ты всё это говоришь мне? Я-то здесь при чём? Да, развод – дело печальное, но это ваша семья и ваши отношения. Здесь не обо мне речь.

– Как раз о тебе!

Кирилл оглянулся по сторонам и, заметив пустую скамейку, обратился ко мне:

– Давай присядем.

Похоже, эмоциональная речь вывела его из равновесия, и он хотел продолжить в менее динамичной обстановке. Мы присели под раскидистым деревом, я положила локоть на спинку и, отвернувшись от дорожки, стала разглядывать причудливый узор коры на широком стволе. Кирилл сидел прямо, положив правую ладонь на бедро.

– Я представляю, как выглядел в твоих глазах, когда ты покидала гостиницу: мерзавец, «провалившийся» ловелас, который даже «улики» нормально спрятать не в состоянии.

Я мысленно улыбнулась, вспомнив ситуацию с кольцом.

– И уж конечно, ты считала, что в клубах я частый гость и хожу туда только с целью «подцепить» кого-нибудь на ночь, пока наивная жена верит в мои на ходу придуманные сказки.

Он заметил блуждающую улыбку на моём лице и выпалил:

– Сейчас ты скажешь что-нибудь колкое по поводу её беременности и моих мужских потребностей?

Я повернула голову к нему и быстро отвела взгляд в сторону, всем видом давая понять, что не готовилась его стыдить и не требую оправданий. С чего бы?

Он стал говорить быстрее:

– Да, я часто в последние годы стал уходить из дома, пропадать по разным заведениям, когда в компании, когда один. Катя не переживала никогда по этому поводу, потому что у меня рабочий график практически ненормированный, я могу сорваться и ночью.

– Очень удобно, – подметила я.

– Всё-таки не удержалась! – ответил Кирилл на мою ироническую улыбку.

И продолжил:

– Я ходил куда-нибудь просто отвлечься, поговорить. Мог, конечно, на работе пропадать ещё дольше положенного, но, когда цифры в голове уже не укладываются, хочется ни о чём не думать, ни с кем разговаривать не можешь. В тот вечер было так же. Я уехал из дома пропустить пару кружек пива в каком-нибудь баре и думал вернуться как можно позже, чтобы вновь не видеть Катины преданно-счастливые глаза и не глушить чувство… вины и отвращения к себе. А когда заметил тебя, меня просто «накрыло». Я, не отрываясь, следил за тобой и решил: если сейчас не подойду, могу больше тебя никогда не увидеть. Ты была просто шикарна! Потом, когда разговорились у стойки, я уже искал любой повод, чтобы остаться с тобой подольше.

– Кирилл, я правда произвожу впечатление женщины, которая верит всему, что ты сейчас рассказываешь? – я уставилась на него с широко открытыми глазами. – Когда же ты успел снять кольцо?

– Когда решил пойти к бару. Ты выглядела такой неприступной. Я сразу сообразил: если подойду к тебе с кольцом, ты со мной даже разговаривать не станешь. Я ещё не знал, что буду делать дальше, но отпустить тебя никак не мог. Ты оказалась такой умной, строгой, а потом вдруг сама начала флиртовать со мной. Я уже и не помнил, что мне домой надо, «лепил» всё подряд, лишь бы ты не ушла.

– Допустим. Но в гостинице почему тебя так переполошило моё отсутствие? Ты ведь уже не был под воздействием моего очарования и явно в твоём сознании всплыл тот факт, что дома тебя ждёт жена?

– Я ещё по дороге из клуба понял, что ты не просто женщина, которую хочется уложить в постель. Ты та, с кем я мечтал бы встречать рассветы.

Я молча ждала продолжения, а если честно – уже хоть какого-то завершения его излияний.

– Домой я, конечно, вернулся взвинченный, так и не придумав по дороге, как буду тебя искать. Даже разрабатывал план караулить тебя каждую субботу в том клубе, но… Посмотрел на спящую Катю, на внушительную выпуклость из одеяла перед ней и поймал себя на мысли, что сейчас не самое подходящее время впадать в безрассудство, будить её и признаваться, что встретил женщину своей мечты. Утром на работе я пытался найти тебя в соцсетях, но безрезультатно.

– Меня нет ни в одной социальной сети, – осведомительным тоном вставила я.

– Когда я увидел тебя в кабинете на приёме, отреагировал уже не так бурно, как сделал бы на следующий день после твоего побега. К тому же, я не мог не думать о Кате.

– И не придумал ничего лучше, как единогласно с ней начать уговаривать меня на совместный ужин! – я всплеснула руками и, повернувшись, села ровно, облокотившись спиной на скамейку.

– Да я понимаю!.. Я должен быть предельно честным с женой. Но сейчас? Сама подумай: как я ей обо всём скажу? Как могу рисковать её здоровьем в таком положении? Тем более после стольких лет безуспешных попыток? Она только несколько месяцев назад начала улыбаться, может переключаться на другие темы в разговоре, в доме даже светлее стало! Да в её возрасте любой стресс может привести к проблемам с беременностью, ты сама должна понять её, вы ведь ровесницы.

Я склонила голову набок и, посмотрев на него прищуренными глазами, исправила маленькую ошибку в подсчётах:

– Мне тридцать четыре.

Кирилл нервно провёл рукой по волосам и уставился на меня:

– Прежде всего ты женщина!

– Кирилл, если ты сейчас был на самом деле искренним и действительно хотел облегчить душу и совесть передо мной, а скорее, перед собой, то… Я сочувствую вашей непростой ситуации в семье и желаю поскорее во всём разобраться. Может, вам ещё удастся наладить свои отношения. Тем более, с рождением малыша…

Я не успела договорить, так как Кирилл вскочил со скамейки и встал прямо передо мной со словами:

– Ты что, меня сейчас совсем не слушала? Уже ничего не наладится. Я уже не один год даже не предпринимаю никаких попыток к сближению. Между мной и Катей уже ничего нет. Пока я обострять не буду, но после родов честно с ней поговорю. Надеюсь, материнство поможет ей справиться, поможет пережить всё. Но кривить душой ещё и при ребёнке не смогу. Я буду делать всё, что положено отцу, я буду помогать ей, но как супруги мы уже давно перестали понимать друг друга. Да, так случилось, мы отчасти оба в этом виноваты. Но… всё. И я не собираюсь на этом сворачивать свою личную жизнь. Я не старый для новых отношений, тем более, когда сама судьба снова привела меня к тебе!

Я смотрела в его раскрасневшееся лицо и наконец-то уловила смысл нашей встречи, и с этим срочно нужно было что-то делать.

– Стоп! Кирилл, тебя, как ты бы сейчас сам выразился, «понесло»! Какая судьба? В лице твоей беременной жены?

Он стоял неподвижно, только моргнул.

– Два взрослых человека провели вместе ночь, каждый из которых получил то, что хотел, и всё закончилось так, как и должно было закончиться и именно из-за твоего семейного положения.

– Тебе со мной не понравилось? – с удивлением в голосе заглянул мне в глаза мой случайный любовник.

Я тряхнула головой от неожиданности, так как хотела сказать о другом, и попыталась вернуть его в прежнее русло разговора:

– При чём здесь…

– Просто ответь.

Я, скрестив руки на груди, уставилась на него, не находя нужных слов. И по внутренним ощущениям поняла, что начинаю краснеть.

Он понимающе кивнул, а потом сказал, глядя в сторону поверх моей головы:

– И ты ещё будешь утверждать, что это было ничего не значащее знакомство.

Тут он резко повернул голову и снова уставился на меня:

– Хотя, знаешь, я ведь могу говорить только за себя. Может, ты и забыла меня сразу, как только оказалась за дверью нашего номера. Но я не собирался всё так оставлять. Я уверен, что всё равно со временем нашёл бы тебя или мы снова встретились бы. Случайно.

Тут в моей голове пронеслась догадка, которую я поспешила проверить:

– Я правильно тебя поняла? После рождения вашего с Катей ребёнка ты хочешь рассказать ей о нас? Всё рассказать?

Он, очевидно, уловил мои опасения.

– Сначала хотел, – он заметил мой гневный взгляд и остановил меня жестом руки, – но потом решил, что это ни к чему и совершенно не стоит так поступать с вами обеими. Она к тебе прониклась симпатией, и вообще она очень душевный человек, мне бы не хотелось, чтобы она разочаровывалась в людях.

Я вопросительно подняла бровь и сжала зубы.

– Ну хорошо, не так выразился. Не в людях, в жизни. В виновнике всей этой ситуации она ещё успеет разочароваться. А потом, уже после развода, можно будет открыто сказать о наших отношениях: откуда она может узнать, когда именно мы начали общаться.

– Подожди, подожди… – теперь уже руку вперёд выставила я. – О каких отношениях, – я сглотнула, – о наших отношениях ты говоришь?

– А для чего я по-твоему уговаривал тебя встретиться? Нам нужно обсудить, как мы теперь будем…

– Мы… Будем… Кирилл, что ты такое говоришь? Я тебя выслушала, узнала, по-моему, даже больше, чем положено, но на этом давай попрощаемся. Скажем так: я тебя услышала, может быть, не всё поняла и не со всем согласна, но будем считать – инцидент исчерпан. Чего ты ещё от меня ждёшь?

– Тебя, – я услышала его тихий и простой до бреда ответ.

Я решительно встала со скамейки и вытянулась в струну, которая вся состояла из моих нервов и возмущения.

– Я не прошу тебя давать ответ прямо сейчас. Можешь подумать обо всём, – Кирилл, очевидно, решил ненадолго сдать позиции.

– О чём? – я чуть ли не прокричала эту фразу ему в лицо.

– Мы могли бы видеться. Сейчас. Хоть иногда. – Кирилл говорил с остановками, как будто на ходу подбирал слова и выстраивал их в надежде быть убедительным.

Я подошла к нему почти вплотную и, запрокинув голову, стала говорить полушёпотом, резко двигая при этом губами:

– Больше ничего на ум не пришло? Я – лечащий врач твоей жены.

Я вдруг заметила на лице Кирилла, расположенном в паре сантиметров от моего, чёткое отражение того, что он намеревается сейчас сделать, и отступила назад.

Отдышавшись, я продолжила:

– Ты считаешь нормальным предлагать близкие отношения человеку, от которого во многом зависит здоровье твоих жены и будущего ребёнка? Не боишься, что связь с тобой скажется на моём отношении к профессиональному долгу?

– Нисколько, – Кирилл переступил с ноги на ногу, – и за своих жену и ребёнка я совершенно спокоен, раз они под твоим наблюдением.

Я смотрела на него и не могла понять не только его, но и своё собственное отношение к нему. Насколько можно доверять его словам от первого до последнего? Кирилл явно не производил впечатление человека, который к своим сорока пяти годам вёл жизнь скромного, даже страдающего семьянина и не накопил противоречивого жизненного опыта, особенно в общении с противоположным полом. С другой стороны, какое мне было до этого дело? Ведь не мне выпало счастье семнадцать лет сначала купаться в его любви, а потом получать её подобие как благородное одолжение. В мои планы входило завершить наш разговор как можно быстрее и отправиться по своим делам.

– Мне пора. Я и так уделила тебе больше внимания, чем могла себе позволить. Думаю, самым правильным для тебя сейчас будет сосредоточиться на предстоящих родах супруги и помочь ей подготовиться к этому событию. Я со своей стороны и так делаю всё, что от меня требуется, так что…

– Я тебя отвезу, – Кирилл как будто не слушал меня. Наверное, он рассчитывал возобновить разговор в машине и надеялся на успех в связи со сменой обстановки.

– Не стоит. Я ещё немного погуляю, – я выразительно посмотрела на него, – в одиночестве и доберусь домой сама.

Кирилл, очевидно, и сам уже понял, что перестарался сегодня со своей настойчивостью и объёмом информации, которой заполнил моё неподготовленное сознание, поэтому просто спросил:

– Когда мы увидимся?

Я, шумно выдохнув, опустила голову на грудь, нервно сжимая кулаки в карманах.

Кирилл, казалось, старался не замечать моей реакции:

– Серьёзно: я хочу услышать от тебя ответ. Нет, не сейчас, когда обдумаешь всё спокойно.

– Я абсолютно спокойна. Ничего не будет.

Он перестал себя сдерживать:

– Но почему? Инга, что изменилось? Тогда, в гостинице, ты не со мной переспала или я не был тогда женат?

Я не нашлась, что ответить, да уже просто устала искать для него аргументы.

– Там с тобой был я. И сейчас перед тобой стою тоже я. И не собираюсь сдаваться, тем более после всего, что сегодня тебе рассказал. В конце концов, я не заставляю тебя строить далеко идущие планы на будущее, но позволь нам лучше узнать друг друга. Если уж тебе в тот вечер было не так важно, увидимся мы ещё раз или нет, кто я такой, и ты всё равно легла со мной в постель, что тебя сейчас останавливает?

Если бы рядом были прохожие, мне бы пришлось закрыть рот Кирилла ладонью или спешно покинуть своё место, сделав вид, что мы не вместе – так громко он стал говорить, чувствуя, что я настроена уйти.

Я взяла сумку со скамейки.

– Можно, я завтра заберу тебя после работы, – Кирилл понизил голос и в нём появились упрашивающие нотки, – где скажешь? По дороге к тебе домой ты ответишь, что решила. Тебе хватит времени?

Можно было уйти, даже не прощаясь, но взрослые люди не страдают подростковым максимализмом, и я ответила ему, обернувшись через плечо:

– Я напишу тебе завтра, откуда меня забрать.

***

Весь путь домой, да и оказавшись в квартире, я не переставала думать о том, что сказал мне Кирилл, а особенно – о его предложении. Смелом, даже дерзком и неприличном, но тем не менее оно прозвучало, и я была намерена дать на него максимально определённый ответ, чтобы покончить с нашим противостоянием. Домашние хлопоты, вечерние уроки со Степашей и подготовка ко сну немного отвлекли меня от навязчивых мыслей, но в постели они навалились на меня с новой силой, и я стала анализировать то, что произошло в моей жизни за последний месяц.

Перескакивая с мысли на мысль, я испытывала противоречивые чувства по поводу моральной стороны нашего с Кириллом сближения, старалась поставить во главу угла его семейное положение, и совесть уводила меня в сторону единственно правильного решения, несмотря на безнадёжность брака, раздумья о котором не давали мне покоя. Сколько семей во всём мире пребывают в «подвешенном» состоянии, и в некоторых из них каждый из супругов уже давно живёт своей жизнью, о чём оба молчаливо осведомлены и даже смирились с таким положением дел? Как я поняла, в семье моей пациентки и её супруга примерно так всё и обстояло. Хотя я не замечала у Кати ни в словах, ни по внешнему виду и намёка на какие-то проблемы с отцом её будущего ребёнка, стоит учитывать, что она была поглощена проблемой отсутствия у них детей, а сейчас счастливая беременная женщина могла и вовсе не замечать очевидных вещей даже в собственном доме. Если размышлять здраво, то решение Кирилла было не таким уж безрассудным: гораздо справедливее по отношению к жене открыться ей, «разрубить» этот канат равнодушия, недомолвок и натянутости, который их, наверное, больше даже не связывал. К чему обрекать человека, с которым тебя объединяет столько не самых бессмысленно прожитых лет, на вечное ожидание, подозрения, разочарование? К тому же здоровый психологический климат в семье, где предстоит расти малышу, куда важнее, чем разбитые женские чувства и мечты. По Кириллу было видно, как решительно он настроен, так что финал их брака был предсказуем и неизбежен.