Buch lesen: «Легенды старого Ташкента»

Глава 1

Ташкент 60 е годы

Умные люди говорят , что из двух зол выбирают наименьшее. Люди мудрые знают, что из двух зол обычно выбирают то , которое ещё не пробовал … Эта невесёлая житейская истина и привела сюда бывшего фронтовика Алексея Чернова.

Это кафе –мороженное возникло в центре Ташкента одним из первых заведений общепита оформленных в духе середины 20 го века, то бишь в 60 -х – из стекла и бетона, с непременным наличием криволинейных форм      , что считалось весьма стильным. , тогда ещё в ходу было слово «стиляги» что тоже было непременным атрибутом авангардизма. И в небольшом скверике перед этим кафе, одно время именуемое в народе « шайбой» за большой полукруг ступенек перед входом, долго, лет 20 собирались группки людей. Тусовки, как сейчас бы их назвали. Это были футбольные болельщики, которые здесь собирались поговорить о футболе. Одни люди сменяли других, и так до вечера.Ближе к вечеру группа иссякала, Но чудесным образом появлялась вновь в центральном сквере , именуемом Сквер Революции. Милиция их не разгоняла, они никому не мешали. Ну а их лояльность режиму видимо с самого начала проверили «компетентные органы», благо что они, органы, находились совсем рядом через дорогу. Наверно пристраивался для этого к спорщикам неприметный мужичёк в штатском, дабы послушать, о чём они это? Но услышав про голы и штрафные, докладывал наверх, что всё в порядке. Впрочем. это всего лишь предположение; возможно. что КГБ (контора глубокого бурения, как метко определил народ) не трогало их, чтобы приглядывать, держать под контролем и не ходить далеко. Возможно даже, что у самых рьяных спорщиков висели в шифоньерах кители с погонами. В той конторе тогда были неглупые ребята,– дураки и неумехи не смогли бы выкрасть самый охраняемый секрет ХХ века, секрет атомной бомбы.

Людям, как существам социальным, свойственно общаться, спорить, обмениваться информацией. Там стали появляться и люди полулегальных , а то и вовсе нелегальных занятий, которые неизбежно есть в каждом большом городе. Спекулянты, маклеры, да мало ли… Больше всех прочих там были представлены работники «желтого коня» Так себя называли люди работавшие с золотом ; подпольные ювелиры и зубные техники, им надо было где то встречаться, договариваться и совершать сделки. Товар собой не брали, разумеется, только информация.

Проживающая в Ташкенте небольшая диаспора бухарских евреев безусловно дала согражданам немало искусных парикмахеров и сапожников, свой всем известный Яша или Алик были в каждом квартале, но люди посолиднее и побогаче знали о существований в той среде искусных ювелиров,, ведущих свой промысел ещё со времён Великого Шёлкового пути.

Ну так вот; однажды к болельщикам подошёл безногий инвалид на протезе, но футбол его похоже мало интересовал, потому что он всё время стрелял глазами в сторону ювелиров Им это показалось подозрительным и переглянувшись , «носочубые» скучающей походкой удалились. Так в народе называли тогда этих выходцев из древней Бухары за их орлиный профиль. Остался сидеть лишь самый молодой парень, задумчиво разглядывавший облака в небе. К нему то и подсел инвалид. После обычных «закурить – прикурить» он вполголоса сказал, что у него имеется пара золотых монет царской чеканки – «от бабки осталось». Парень пожал плечами, ответил, что он об этих делах понятия не имеет, но для «хорошего человека» может поинтересоваться у одного деда ,ювелира в пошлом, может он что и подскажет…

Глава2

Теперь отмотаем события на лет на 20 назад. Инвалид не всегда был седым инвалидом. Перед войной в районе завода Ташсельмаш не было лучшего нападающего футбольной дворовой команды, чем он, Чернов Лёха. И вообще , в ареале своего обитания , вместе со своим другом Серёгой они держали «шишку» над остальными пацанами.

Потом началась война, которую вначале всерьёз и не принимали: – Да ладно , чего там..– рассуждали мужики- Была финская, был Халхин гол… Сталин скоро подтянет победоносные наши войска, и выкинем немчуру. Малой кровью и на чужую территорию А остатки врагов лихая конница Буденного добьёт…. – Но конница почему то не спешила, а к концу 41 го почти всех молодых мужиков и парней забрали . А к лету 42 го любую людскую соринку стали из всех щелей выметать. Нестроевые делались строевыми, а негодные – годными к нестроевой. Приказ № 227 «Ни шагу назад» и сюда докатился.

Вот тут то на свою беду и надумал Лёха со товарищи проникнуть в летний кинотеатр через забор. Фильм «Семеро смелых» все же. Проникнуть то проникли, но оказались в заботливых руках милиции с дружинниками. Менты тогда ещё имели бронь от армии и потому изо всех сил старались доказать свою нужность в глубоком тылу. В отделении милиции их продержали до утра, а утром пришёл военный и с порога камеры спросил: – 24го , 25 го года рождения есть кто?-

Лёха с Серёгой были как раз 25го, года рождения, возраст непризывной пока, только 18 год шёл ,но как объяснил военный , а был это замвоенкома, пока сборы, да учебка, пока попадёшь на передовую, вот 18 лет тебе и исполнится. А не хочешь, посадим за «хулиганку» и все равно попадёшь на фронт, только уже штрафником. Штрафниками идти не хотелось Друзья с первого класса, Лёха и Серёга решили сразу на фронт. Повестки замвоенкома заполнил тут же, при них. После грустных проводов через две недели дней оказались два хулиганистых парнишки в учебной части под Оренбургом. Собирали – разбирали по сто раз винтовку и пулемёт, бросали гранаты, учились рыть окопы, ходили строем, а после обеда на политзанятиях внимали речам политруков и командиров о почётной обязанности проливать кровь за Родину и Сталина. И уничтожить фашисткую гадину.

Потом их долго везли в теплушках, высадили на полустанке в степи и выдали наконец, сухой паёк по фронтовой норме, настоящий хлеб, тушёнку и даже сахар, который они немедля съели. Потом построились. Снова выступали политрук и комбат и рубя кулаком воздух говорили про врага, про Сталина и Родину. Затем пошли на запад . Через 2 -3 часа ходу Серёга вдруг сказал :

– Слышь, чудно как, уж зима, считай, а гроза, гром… -

Но это был не гром . Это был восточный берег Волги в районе Сталинграда в декабре 42го года. И батальону предстояло переправится на любых плавсредствах на другой берег реки и сдержать там немцев во что бы то ни стало. Плавсредствами оказались 2 здоровенные насыпные баржи для зерна, которые береговая бригада сапёров с великим трудом удерживала верёвками у наведённых мостков для посадки . Дул сильный боковой ветер, баржа постоянно смещалась и сапёры осипшими голосами матерились, орали на прибывших бойцов, чтоб бежали быстрее , но не в ногу. Немецкие корректировщики, увидев в свою цейсовскую оптику оживление на другом берегу, начали обстреливать из пушек.

Лёха с Серёгой не расставались с того самого момента, как получили повестки И здесь они побежали по мосткам к спасительному чреву баржи один за другим. Лёха бежал позади. Боковым зрением он увидел, как струной натянулся трос, что удерживал её, не давая отнести ветром. Потом раздался звук лопнувшей гитарной струны и мостки куда то ушли из под ног . Лёха оказался в ледяной воде. Хорошо плавать он научился ещё в детстве, в мутной воде реки Салар . Но вылезти на берег не получалось – тело ниже пояса не слушалось, одни руки. Подбежал санитар из сапёров , крепкий пожилой мужик с конопатым лицом, схватил его за шкирку и выволок от берега подальше. Перевернув Лёху на спину, он начал что то делать с ногами Лёхи . Минут через 20 он выпрямился и отбросив в сторону сапог, сказал:

–Повезло тебе парень, отвоевался-

Лишь сейчас Лёха увидел, что не сапог это, а его, Лехина правая нога ниже колена. В сапоге. Лопнувший трос перебил ударную ногу лучшего нападающего. Санитар сказал:-

– Выползай как сможешь наверх, там подберут. Про трос молчи, могут членовредительство, самострел пришить- добавил он внимательно глядя на реку

А там среди встающих дыбом волн и льдин отчаянно ревя и пыжась мотором, продирался к берегу прогулочный белоснежный катерок, который катал летом отдыхающих за рубль в час . Даже кусок тента от солнца наверху остался . Зрелище было совершенно неуместным и нереальным, как будто белая бабочка на чёрном промёрзшем грунте

–Гражданские, похоже – сказал какой то сапёр, -Верховный запретил жителям эвакуироваться, вот они и кто как выбираются.-

Усердно тарахтя слабеньким мотором , катерок несмотря на ветер и волны, все же приближался к берегу. Было видно, что пассажиров всего двое, мужчина и женщина. Оба хорошо одеты, видно, что не из простых работяг. На мужчине, который управлял мотором, даже видна была сорочка с галстуком.

Снаряд достал катерок у самых камышей . Катерок подлетел вверх на метр и рухнул разломившись на несколько частей. Женщину выбросило на берег, она пролежав минуту недвижно, кинулась было к мужчине, но увидев, что он лежит в камышах лицом вниз, в воду, остановилась в нерешительности.

– Беги наверх, уходи, уходи – заорали сапёры.

Женщина медленно, как во сне, пошла прочь. Затем вернулась, схватила неловко небольшой саквояж и быстро полезла вверх по склону.

Всего этого Лёха не видел . Доползя до верха, он перевалил через гребень, и скатился в небольшую низинку. Здесь разрыв снарядов были почти не слышны. Повязка на раненой ноге была красной от крови, но более не кровоточила. Наслаждаясь тишиной , он тяжело дыша, закрыл глаза. ..

Эй, солдат, ты живой? – Услышал он женский голос. Впереди него, поджав ноги сидела на песке женщина Похоже она была ранена, правая рука висела безжизненно серый плащ был испачкан кровью. Увидев, как Лёха зашевелился спросила:

– Тебя как зовут?-

– Чернов Алексей, из Ташкента

– А меня Светлана. Куда идти, где госпиталь, знаешь?

Голос у женщины был глубокий, грудной, и сама она хоть и была сильно бледна, но на породистом её лице явно проступали черты красивой, холёной, знающей себе цену женщины. В прежней своей недолгой жизни таких женщин Лёха видел лишь издали, или в кино про другую, неведомую жизнь.

Где госпиталь, Лёха знал приблизительно, со слов санитара, туда и двинулись. Светлана изо всех сил пыталась помогать Лёхе, но первая обессилев опустилась на песок. Затем подобрав кусок какой то железки она неловко. одной рукой стола копать ямку. Перехватив её вопрошающий взгляд, , Лёха взяв железяку выкопал неглубокую, сантиметров 20, ямку. Затем женщина вытащила из саквояжа небольшой свёрток, уложила в ямку и тщательно заровняла песок. Лёха всё видел, но ничего не спросил, даже демонстративно отвернулся. Дворовый кодекс поведения рабочих окраин не предполагал задавать лишние вопросы : делает человек нычку, значит так надо, не лезь в чужие дела, может быть себе дороже. Сознание его сузилось, он ничего не замечал вокруг, кроме видневшихся вдали домов, где,как он думал, находится госпиталь. Лишь туда он и смотрел, не в силах посмотреть вниз, на свои ноги. Правду знать о них не хотелось.