Вообще в трактире собралась компания знатная, как заметил один молодой человек, сидевший за соседним столом. Тут тебе и пышногрудые красотки, место которым в домах известного типа, и деревенские простушки, которые всю свою жизнь доят коров да ухаживают за домашней скотиной. Картежники, лесорубы, простые крестьяне, которые ни свет не заря выходят в поле, и бывалые вояки, что заскочили на часок пропустить кружечку-другую местного пива или вина.
– Не нравится мне здесь. – Анна не съела и половины миски знаменитого бульона, а когда начала искать глазами возничего, то аппетит ее и вовсе пропал. Его нигде не было.
– Я во всем разберусь. – Алекс решительно поднялся из-за стола, подхватив посох, прошел к стойке, но когда он оказался в одном шаге от нее, его подхватила ревущая толпа посетителей, и он в один миг оказался во дворе, прямо перед ржаным полем, обнесенным плетнем. Поле было не больше ста метров в длину, а по ширине и того меньше. Несмотря на то, что на дворе была середина осени, и явно ощущалось холодное дыхание ранней зимы, колосья ржи наливались золотом, создавая некий волшебный звон, переплетавшийся с карканьем ворон, круживших над полем.
– Веселье скоро начнется! – выкрикнул кто-то, и ему вторили многие голоса опьяненной толпы.
Рядом с Алексом появился высокий молодой человек навскидку лет семнадцати, в белоснежной рубахе с кружевами и точно такими же светлыми волосами. На бледном с приятными чертами лице застыла улыбка, но в белесых глазах ощущалась невыразимая тоска. Он тяжело опирался на трость обеими руками, однако Алекс мог поспорить, что силы в его руках хватит, чтобы свернуть шею даже медведю, который бродит в окрестных лесах.
– Чего они ждут?
– Вы же слышали – веселья! Игрищ! Развлечений!!
– И что это за развлечение?
– Оно на любителя, мой дорогой друг, – уклончиво ответил светловолосый незнакомец, пожимая плечами. – Для мадам Вурдарел, к примеру, это ужасное зрелище, посему она намеренно пропускает его, предпочитая наслаждаться хорошим вином и поэзией современников. А вот для господина Конни нет ничего веселее! Старина Джосс снова начнет плеваться и сыпать проклятиями, в то время как госпожа Эвелина будет звонко смеяться и радоваться. Каждый находит в этой забаве что-то свое, дорогой мой Александр.
Алекс посмотрел на юношу немигающим взглядом, в его глазах засверкали искорки, а губы чуть дрогнули.
– Да, я прекрасно осведомлен о том, кто вы и кем является ваша дражайшая супруга, – ответил на немой вопрос юноша. В его голосе звучало безразличие.
– На вашем месте я бы не стал хвастаться этими знаниями, – спокойно проговорил Алекс.
– О! Конечно! Выпускник Лазаревского института Дарфальц. Прекрасный стрелок и непревзойденный шпажист, если верить заявлениям, сделанным как-то Алексеем Сергеевичем Штонбергом. Конечно, об этом незачем кому-то знать, как и о том, что вас с Анной разыскивают по всему Старому Свету, да и не только.
– Поверьте мне на слово, юноша, – с металлом в голосе проговорил Алекс, – вы не захотите таких врагов, как мы.
– Если вы думаете, что я рад вас здесь видеть, то вы глубоко заблуждаетесь, молодой человек. Мне куда как приятнее знать, что вы свободны и продолжаете портить кровь сильным мира сего, – юноша ударил тростью о землю, и в тот же миг из подвала выволокли молодого дворянина в кровоподтеках и ссадинах.
– Шпагу! – выкрикнул кто-то.
– Верните ему шпагу! – поддержал первого еще чей-то хриплый голос.
– Да дайте ему шпагу наконец! – сказал беловолосый юноша, и хотя говорил он негромко, почти шепотом, его слышал каждый из присутствующих.
– Что сейчас будет?
– Довольно скучное зрелище, как по мне, однако не оставляющее равнодушными моих многочисленных гостей, – ответил юноша. – И хотя я нахожу это действо пережитком старых времен, многим оно не перестает нравиться.
– Вы не ответили на мой вопрос!
– Разве? Тогда смотрите! В этом вся жизнь! Вся соль! Ведь все мы участвуем в гонке со смертью, не иначе!
Дворянин сорвался с места с обнаженной шпагой в руке, и в тот же самый момент с шеста посреди ржаного поля к нему навстречу сорвалось чучело с ржавой косой и в широкополой шляпе. Дворянин успел сделать не больше дюжины шагов, прежде чем соломенное пугало взмыло в воздух, нанеся всего один размашистый удар.
Когда все возгласы стихли, а посетители вернулись к выпивке и гуляньям, беловолосый юноша оказался у сеновала, который стоял за трактиром с вывеской, подсвеченной желтым светом фонаря.
– Я не знаю, что с вами делать, – сказал он так, словно в его власти были и жизни, и судьбы молодых людей.
– С чего ты взял, что хоть что-то сможешь с нами сделать?
– Но вы здесь, разве не так? А значит, на что-то я все-таки способен, иначе здесь бы вас уже не было!
– Мы… это какое-то колдовство?
– Нет. Всего лишь моя воля, – улыбнулся юноша, а потом представился: – Себ Анатас, к вашим услугам, – он изыскано поклонился, а затем указал на порог сеновала. – До поры это станет вашим обиталищем. Вы либо послужите мне, хотя я этому ни разу не рад, либо останетесь здесь навечно, как старина Шарль или йомсвикинг5 Олаф. Впрочем, есть и другой вариант, – Себ указал на ржаное поле, – но твой посох, Александр, тебе в этом не поможет.
В посох Алекса был вставлен скрытый клинок, перекованный мастером-оружейником из Толедо. При его участии был создан и посох, выполнявший функцию не только ножен, но и грозного оружия. После в пригороде Понферрада6 над клинком долгое время работал рунный мастер Турелье. Он давно отошел от дел и не имел никаких связей с Виньаром, но за время вынужденного бездействия не растерял своих талантов. Все иероглифы с рунами были нанесены в указанном порядке и уже не раз спасали молодым людям жизни, но сейчас Алекс не мог извлечь клинок из ножен, больше того, он не мог даже пошевелить пальцем.
– Бессмысленно, – флегматично проговорил Себ Анатас, – здесь все подчинено мне и моей воле. А теперь отдыхайте, Лука принесет вам горячей еды и подогретого вина.
Когда Анатас ушел, Алекс наконец смог извлечь клинок из посоха. Символы на лезвии зажглись бирюзовым, но все же горели не так ярко, как обычно.
– Мы в ловушке, – произнесла Анна.
Она не спрашивала, она утверждала и была совершенно права. Здесь, в этом трактире, что-то было не так. И это ржаное поле с чучелом, размахивавшим косой…
– Ложись спать, я покараулю.
– Думаю, сегодня ты можешь лечь спать спокойно, ничего не опасаясь: если бы Анатас хотел забрать наши жизни, он забрал бы их, и ни ты, ни я ему бы в этом не помешали.
– Твоя правда, Анна, – не желая того, признал Алекс.
* * *
Утро выдалось туманным. У густой серой пелене, казалось, можно было притронуться. Алекс вошел в нее и тут же появился позади своей супруги, обнимавшей себя за плечи.
– Ерунда какая-то, – проговорил он.
Туман стелился завесой, стеной по границам двора, обнесенного дощатым забором, сломанным в одном-единственном месте, там, где вчерашний дворянин осмелился ступить на ржаное поле и где нашел свою скоропостижную смерть. Ближе к забору пелена тумана была не такая густая; Анна увидела голую землю, покрытую белыми костями животных и людей. Их было очень много, и они покрывали все поле, посреди которого на высоком шесте покачивалось пугало с ржавой косой в руке и в шляпе с широкими полями.
– Прошу, сударыня, не подходите слишком близко, наш сэр Сантрей не любит незваных гостей, – дряхлый старик, который появился в распахнутых воротах конюшни, говорил, запинаясь, то и дело шумно схаркивая мокроту.
– Сэр Сантрей? – переспросила Анна.
– Пугало, – пояснил старик, а потом добавил: – Мое имя Шарль. Я был слугой достопочтенного графа Уильяма Сантрея и служил ему с детства. До тех самых пор, пока мы не оказались в этом самом трактире, направляясь ночью через лес по какому-то важному делу.
– Но как это возможно? – Анна вновь взглянуло на пугало. На нем действительно было надето дорогое, правда, уже обветшавшее платье, перевязь со шпагой, чулки и башмаки с серебряными бляхами.
– Мой хозяин был азартным молодым человеком, и из каждой схватки, пусть то на шпагах, кулаках или за игральным столом, он выходил победителем. Ему везло везде и во всем! Не было ни одной дуэли, в которой он бы не победил, и ни одного женского сердца, которое он не смог бы покорить. Но продолжалось это ровно до тех пор, пока на свою беду он не встретился с господином Анатасом.
Прихрамывая на правую ногу, старик подошел к Анне, не сводя своего замутненного взгляда с пугала.
– Он и сейчас непобедим, – проговорил он. – Прошло без малого сто лет, а он и сейчас продолжает разить своих врагов, не давая им шанса на победу.
– Каким же человеком нужно быть, чтобы сотворить такое?
– А кто, сударыня, сказал, что Себ Анатас человек? Он – бог! Во всяком случае, здесь, в этом месте, – пробормотал Шарль, косясь по сторонам, а затем жестом пригласил молодых людей пройти в трактир. – Сейчас там не так людно, как ночью, вы сможете согреться у камина и поесть чего-нибудь горячего. Лука, трактирщик, не посмеет отказать вам.