– Радость или пакость? – теперь уже отрепетировано огласили маленькие актеры.
– А, понял, я ведь ещё не совсем выжил из ума. Увы, бездельники, выбор у вас невелик. – ответил им старик.
– Нет уж, это вы выбирайте, мистер Чарк. – улыбнулся старику Эван.
– Охотно. – сгримасничал мистер Чарк. – Ну, сладостей, понятное дело, у меня нет. Но есть сигары. Будете?
– Мы не курим, мы же дети, да и курить вредно для здоровья. – откликнулся Мокрый Джеф.
– А по вашему виду так сразу не скажешь. Вы явно шили костюмы, изрядно надышавшись зеленого табака. Сплошные чудища да пугала. – наигранно злорадно говорил старик. – Эх, нужно было переодеться привидением и пугать вас до заикания. Хотя мне до призрачного наряда рукой подать, не стоит особо напрягаться, к тому же он, кстати, бесплатный.
– Хотелось бы на это посмотреть. – заявил без задней мысли Эван.
Мистер Чарк оторопел.
– Что, не дождетесь, когда я уйду в мир иной? Или ты про ненастоящий костюм призрака? Что ты меня всё время путаешь. И не стойте здесь, словно в землю вросли, вы задали вопрос, я вам ответил. Что ещё вам от меня надо? – тут дети сделали умилительный взор кота в сапогах из мультфильма “Шрек”. – Не дождетесь, только и умеете, что клянчить улыбки у взрослых, словно клоуны. Кстати о клоунах.
У мистера Чарка явно был пунктик насчет цирковых актеров, должно быть болезненная психологическая травма детства.
– Мистер Чарк, ближе к делу. – поторопил его Эван, пока другие не решались заговорить со странным стариком. Однако Мокрый Джеф рослый мальчик, решил во второй раз высказаться.
– А то нарветесь на пакость.
Мистер Чарк даже усмехнулся от такой дерзости.
– Что, не боитесь капитана, вот мигом все окажетесь за бортом. – выкрикнул в ответ мистер Чарк.
– Ах, так! – возгласил Эван. – Помните наш секрет, насчет морских обитателей. Пускай я буду плавать вне корабля, зато без секретов.
– Тихо! – улыбаясь, зашипел старик. – Сейчас что-нибудь придумаю. Уговорили, прохиндеи. – он уходил и бубнил, ворчал, скряжничал и снова бубнил. – И кто на милость, скажите, ко мне пожаловал: безбородый пират, принцесса на горошине, жук навозный, верзила недоношенный, да и этот герой любовник…
Последнее было прямо в точку, Эвану даже понравилось такое определение их костюмов, а вот Сэм, кажется, побагровел.
– Почему он так рьяно противится нас угостить? Никогда не встречал столь непомерную жадность. – сказал обидевшись Сэм.
– Скорее это удачно сыгранное скряжничество или же попросту ему захотелось поговорить с нами. Так куда интересней, чем натужно лицемерно улыбнуться, дать конфеты и захлопнуть дверь по-английски. Должно быть ему крайне одиноко живется на свете. – заявил в защиту старика Эван.
Покуда они болтали, к ним незаметно подкрался мистер Чарк с запыленной коробкой шоколадных конфет, причем та была зверски раскрыта.
– Я тут, кажется, парочку годков назад видел в этой коробке несколько надкусанных конфет. Даже не вспомню когда. Может я сам был тогда маленьким.
Сей роковое заявление не вызвало среди детей бурного удивления, скорее нотка сожаления зазвучала в них. Эван отворил коробку конфет. В ней оказались аккуратно выложенные конфеты, явственно твердые и самое страшное – белые, с белым налетом на глазури, значит крайне состарившиеся, совсем очерствелые от времени. Старик в ответ лишь пожал плечами и скромно скрылся за дверью, видимо направился продолжать греть черепашьи яйца.
– Хитроумие из пожилых людей сегодня просто бьет ключом. – натужно процедил Эван.
– У меня уже руки чешутся. – грозно высказался Мокрый Джеф.
– Пойдемте дальше. – остановил его Эван. – Ведь мистер Чарк отдал всё, что у него было, да и у столь горького человека могут ли быть сладости.
– Фу, да этим конфетам должно быть столько лет сколько и ему самому. – побрезговала Анжелика.
– Смотрите, Дизи кажется, распробовал их, уплетает прямо как оголодавший кашалот. – пошутил Эван, констатируя непреложный факт, маленький мальчик видимо решил что его зубы лучше пусть сломаются об твердь шоколада мистера Чарка, чем выпадут от кариеса миссис Магнолии.
Таким незаурядным, местами шокирующим способом дети обошли все имеющиеся в Персифале дома, за исключением одного. Кульминацией опустошения погребов стался непосредственно дом самого Эвана. Неизвестно почему его решили посетить последним, может потому что мальчику не хотелось слушать всякого рода родительские наставления и советы, как, к примеру, о том, почему опасно ходить по ночному городу. Однако многие взрослые так думать давным-давно перестали, поскольку убежать за пределы города со всем желанием никому ещё не удавалось. Но родители Эвана вопреки разумным доводам настаивали на наличии мнимой угрозы. Впрочем, всё-таки дети находятся в примерной безопасности, если конечно не брать в расчет, что весь город непрестанно заливается дождевой водой.
Итак, обойдя все условности, с пухлыми набитыми конфетами карманами они поспешно всей разномастной толпой подошли к столь знакомой Эвану двери. Постучали. Преграду отворили его родители, которые должно быть совсем недавно играли в монополию с близняшками. Как однажды выразился Эван – скукотища, да и только. Ими были произнесены простодушные слова, без какой-либо самой натянутой улыбки.
– Эван, ты же понимаешь, что наши запасы нерезиновые, а вас так много…
Родители долго говорили, оправдывая свою скупость, и мальчику даже не хотелось спорить с ними, особенно посреди стольких невольных слушателей. К тому же надо было как-то разнообразить праздничное времяпровождение. Почему бы тогда по этому поводу, не совершить всего одну скромную маленькую пакость, к тому же все от него именно этого действия и ждут.
Родители Эвана со вздохом переглянулись, захлопнули дверь, поставив тем самым жирную точку в возникшем вопросе.
– Пакость, что ж, они сами напросились. – прошептал Эван. – Как говорит старушка Сельма – “Ты забил еще один гвоздь в крышку моего гроба, это уже не крышка, а ёж какой-то”.
Но ребята неожиданно встали на сторону родителей Эвана.
– Бедные твои папа и мама, мне их так жаль, они такие несчастные, такие неулыбчивые. – сказала Анжелика.
– Потому-то и задумал их хорошенько растормошить. – ответил Эван.
– Так каков план? – жадно спросил Мокрый Джеф, намекая на необратимость предстоящей шалости.
Предвещалось нечто действительно серьезное, почти что фатальное.
Однако родители были Эвана и именно ему доверили принять окончательное роковое решение.
– А что если устроить небольшой потоп, они сильно перепугаются, начнут собирать пожитки. – предложил очередную глупость Сэм.
– Нет, здесь и так ежедневно происходит наводнение, давайте обойдемся без сердечных приступов, это всё-таки мои родители. – дальше Эвану предлагали, а он избирал лучший вариант исходя из ситуации.
– Тогда по старинки, изобразим привидения утопленников, накинем простыни, нарисуем злобные гримасы.
– Нет, пока мы будем мастерить новые костюмы, всякое желание пропадет, и время будет упущено.
– Как насчет того, чтобы повесить твои ботинки на ограду, дескать ты плюхнулся прямо в воду и больше тебя никто не видел.
– Тогда это уже не кучка привидений, а всего один несерьезный призрак. К тому же у меня нет особого желания ходить босиком.
– Может подключить к шалости твоих сестричек?
– Исключено, они не умеют хранить секреты.
– Да, но просто необходимо что-то предпринять, того требует непреложный устав праздника.
Эван вздохнул сказавши:
– Эх, никогда не было так трудно.
– Есть идея, давайте надоедать им, стучать, кричать… – как всегда сглупил Сэм.
– Нет, не выйдет, они упрямы и, в конце концов, перестанут вообще обращать на нас всякое внимание… – Эван отрицая их предложения, возымел свою собственную идею и прокричал. – Эврика!
– Что такое? – всполошились все.
– Гениальная идея, самая лучшая. Вспомните и оглянитесь по сторонам, нас окружают серые дома, смотреть скучно на них. Давайте дружно раскрасим мой дом, красок, ясное дело, у нас нет, а вот мела разноцветного полным-полно.
– А как мы будем раскрашивать? – спросили удивленные и весьма обрадованные соучастники.
– Представьте, что перед вами большая раскраска. – воодушевленно пояснил Эван.
– Эта гораздо лучше прежних идей. – заявил Дизи, должно быть вспоминая свои пестрые экспрессионистские шедевры разукрашенные фломастерами.
Мелки не заставили себя ждать, их вскорости нашли и собрали в общую кучку.
– Итак, скрежетать мелками не будем, а то услышат. Давайте лучше истолчем мел руками, и ладонями разотрем пыльцу по поверхности стен. Если разноцветный мел закончится, возьмем белый, он куда лучше этой всегдашней серости.
После оных ободряющих слов все дети с охотой принялись за осуществление пакости, и что самое примечательное – окончание художественной школы здесь не требовалось, лишь изобретательность и некоторая ловкость рук. В общем, истинное творчество властвовало в те часы над детьми. Джеф откуда-то приволок лестницу, для раскрашивания более высоких мест, хотя Эван его немного укорил за излишний шум. А костюм Сэма колоритно смотрелся в такой обстановке строжайшей секретности, прямо самый настоящий шпион, вот только фрак его скоро покрылся белой пудрой. Как впрочем, и все дети, выпачканные в мелу с ног до головы, не могли больше сдерживать некогда подавленный смех, уже нисколько не боясь разбудить взрослых. Ведь шалость как гласит карта мародеров – удалась!
Утром первые ранние пташки выглянули из домов, и были приятно удивлены, почти шокированы, в общем, не сводили пучеглазых глаз с разноцветного дома пестрящего подобно новогодней елке. Дети постарались на славу, со временем конечно, их художественные труды пропадут, смоются дождем, однако это того стоило. Ибо ради радуги, которую они никогда не видели, им нужно было её нарисовать. Известно, что виновник во всех бедах всегда один, но вот что странно, на него не сразу указали и подумали, потому, что раскрасить собственный дом, всем это показалось вдвойне неприличным, несерьезным с точки зрения взрослых. Но по нескрываемой улыбке Эвана всем всё стало предельно ясно, сразу поняли, кто тот проказник учинивший такое красочное безобразие. Впрочем, его родители не особо расстроились по этому поводу, ведь дом был измазан мелом снаружи, а не внутри, значит, ненужно было особо тщательно убираться. Сестрички, те вообще оказались благосклонно довольны к произошедшему событию, ведь их домик отныне стал похож на жилище сказочного единорога или феи Динь-Динь.
Таким эпичным образом, окончился праздничный день. У кого-то болел желудок от избытка сладостей, кто-то отсыпался беспробудным сном, кто-то выслушивал увещевания – дескать, нехорошо бегать за мальчиками в столь юном возрасте, да и потакать их глупостям весьма безрассудно. А кого-то ждал серьезный разговор по поводу творческих амбиций, реализованных наглядно, дерзко, столь несвоевременно.
Затем начались серые дождливые будни.
В скором времени должно было начаться очень важное мероприятие, ведь чертежи были практически готовы, оставалось только продумать детали,… но это уже следующая история.
Глава четвертая: Полет как точная наука. Крылья, перья и воздушный шар. И почему люди не летают?
Утром довольный Эван сидел за кухонным столом, пил чай с пирогом, еле сдерживая приступы хохота, смех словно вырывался из его груди. Тем временем родители, заметив его радостное расположение духа, с непониманием во взорах уставились на него, как будто на врага народа, видимо вчерашняя выходка доставила им множества моральных хлопот, ведь не все соседи оценили красочность дома по достоинству. Привыкшие к такому роду шалостям своего сына, родители не особо долго кипятились. Но оставаться безразличными к сему происшествию не посмели, ведь это противоречило родительскому этикету.
– Эван, пойми, мы конечно согласны с твоей учительницей, что в тебе пропадает истинный художник, который деловито выразился в росписи нашего дома. Понимаем, что это не самое страшное, что ты мог учинить, ведь мел скоро смоется. Но, ответь на наш вопрос, зачем, для чего ты спровоцировал остальных детей на столь несносный проступок. – говорила мама.
– Какой поступок, дорогая? – переспросил папа.
– Нехороший, крайне безрассудный апломб в духе Эвана. – без заминки ответила она.
– И чтобы мы без него делали, скучали, причитали и ворчали. – воскликнул папа. – Вот почитай сегодняшний выпуск газеты. – сказавши сие он отворил лист. – Пишут только об откачке воды, да об укреплении свай под городом, и так каждую неделю. С ума можно сойти от тоски.
– Не оправдывай его, окрыленная свобода порою творит несвободные от вреда поступки. – заявила мама.
– Пустяки, дом стал выглядеть как-то живенько что ли. – ответил ей папа.
– Спасибо пап, могу сделать так и внутри. Только скажи, и всё будет пестрить и переливаться. – сказал воодушевленно Эван.
Однако отец не был настроен оптимистично по поводу судьбы мальчика.
– Послушай меня внимательно. Эван, ты сегодня будешь сидеть дома. Краски, карандаши и другие красящие вещества изымаются у тебя немедленно. И никаких пререканий.
Эван не смог сдержать недовольство:
– Но сегодня важный день, сегодня проектировка, создание каркаса замысла, так сказать.
– Ты всё расслышал. – лаконично отрезал его потуги не в привычку сердитый папа.
А ведь казался таким понимающим! Все взрослые одинаковые, поначалу соглашаются, затем выставляют свои амбиции выше других – подумал мальчик.
Безусловно, этот вердикт крайне расстроил Эвана, однако ему надо было сразу догадаться о предстоящем домашнем аресте. Так заведено в их семье, что надо убрать Эвана с глаз долой, дабы соседские сплетни с течением времени улеглись, за неимением возможности видеть объект пересудов.
– Так, значит, домашний арест. Вы тем самым ломаете мою карьеру художника! – заявил Эван, словно испуская последний выдох надежды.
– Художник творит не только на поверхности полотна, но в начале своего творческого пути творит в душе своей, в уме своём, поэтому мы тебя не ограничиваем, только на время даруем тебе некоторый душевный покой. – мудро рассудил папа.
– Да и дел по дому навалом, без тебя мне одной не управиться. – корыстолюбиво прибавила мама.
Приговоренный к безвременному заключению мальчик, хотел было протестуя ответить родителям, но не нашел подходящих слов защиты, ведь его участь окончательно предрешена. Ему остается только рыть подкоп, обучать голубей доставлять письма и вспоминать прошлое, без явной надежды на будущее. Преувеличение не главенствовало в его раздумьях, хотя немного пофантазировать он был не прочь.
Допив чай, мальчик решил отчалить от родительской пристани. Походкой оскорбленного человека он направился прямиком в свою комнату. Но стоило ему зайти за поворот, встать вне зоны родительской видимости, как его мерный шаг перешел на бег, ведь в нём созрел злодейский план.
Не везет ему в жизни, сначала была невольная помощь старикам, от которой, безусловно, были некоторые плюсы, праздник, и итог всему домоседство, причем, крайне бесполезное. Что будет делать в его отсутствии Совет Зонтов? Это легко представить, видимо будут сидеть в кружке, читая по слогам сказки Сэма. Это неправильное положение вещей удручало мальчика и приводило в ярое неодобрение.
Нынче ему предстояло стоять возле окна, меланхолично всматриваться в редких прохожих, улавливать всем зрительным обзором улицу, дабы заметить нужных ему персон, но почему-то никто не спешил обрадовать мальчика своим явлением. Эван уже начал отчаиваться, но тут внезапно показались курчавые волосы невысокого человека, идущего неспешно в сторону мельницы. Пришлось постучать по стеклу, чтобы привлечь внимание сего прохожего. Отчего Анжелика услышала неприятный звук и обернулась. К сожалению, говорить, даже кричать, из-за толщины двойного или тройного стекла было бесполезно, поэтому ему пришлось изъясняться с девочкой мимикой и жестами. Заключенный как бы манил в дом, указывал на горло, показывая тем самым насколько ему сейчас трудно и безвыходно. Девочка, отличающаяся сообразительностью, распознала его весомые доводы, отреагировав весьма правильно, потому незамедлительно поспешила ему на выручку. Мальчик распознал слухом многообещающий звук открывающейся двери, потом не особо разборчивые диалоги.
Вскоре пришла мама с доброй вестью.
– К тебе пришла Анжелика. Поначалу я не хотела пускать её к тебе, но вспомнив то, как она иногда учит тебя уму разуму, сменила гнев на милость. Может хотя бы она тебя вразумит. – мама пропустила Анжелику в комнату рукой указывая на Эвана. – Вот он наказанный герой вчерашнего вечера.
– По всей строгости закона взрослых. – уточнил мальчик.
– С девочкой надеюсь не будешь озорничать. – тут она вздохнула. – Ладно, оставляю вас наедине. – сказала мама улыбаясь на ходу.
– Без сентиментальных намеков пожалуйста. – кинул ей вслед Эван, но женские сердца стались глухи к тем необдуманным словесам неразумного юнца.
Мама ушла, явно чувствуя превосходство и некоторое моральное удовлетворение.
Анжелика осматривая комнату Эвана, говорила чуть неровно:
– Итак, ситуация стала ясна. Ты теперь наказан, значит, не сможешь принимать участие в постройке воздушного шара. Также не сможешь руководить процессом. В общем, ничего не можешь.
– С такой нарочитой точностью определить моё нынешнее состояние способна только ты, Анжелика. – дерзнул Эван. – Планы рушатся прямо на глазах. Остается только одно, ты, Анжелика, будешь моим информатором. У меня есть наброски чертежей, а в душе моей зародились намеки на способы выполнения столь сложной задачи. Вы тем временем будете подыскивать необходимый материал, готовить детали. Как только меня выпустят, мы начнем полномасштабное строительство. Пока что я доверяю только Джефу, он разбирается лучше остальных в тонкостях создания чего-либо, поэтому поспрашивай его о масштабах и о геометрии. А Сэм и Дизи пускай разгребают чердаки. Назначаю их главными кладоискателями, ведь нам позарез понадобятся кучи всякого хлама.
– Думаю я смогу приходить к тебе каждое утро. – пообещала девочка.
– Договорились. Итак, начнем по порядку.
Эван взял бумагу и карандаш. Начал изображать чертеж, но затем осознал, что рисунок вышел, не совсем ясен, поэтому ему пришлось добавить разъясняющий комментарий.
– Ты же сказал что всё уже нарисовал. – подтрунивала над ним девочка.
– Ну, как сказал папа, художник прежде создает в душе своей. – оправдался Эван и пунктуально предложил. – Вот ознакомься.
Воздушный шар. Нужно отыскать большую ткань, либо пленку, или крепкий и водостойкий навес. Влажный полив проверит на прочность найденное полотно.
Корзина. Не принципиально из чего будет состряпана, лишь бы получилась не тяжелой.
Затем нужна горелка с газом и баллон. Найти нетрудно.
Мешки с песком. Песок есть у мистера Чарка, а мешки в кладовой мельницы.
Также у мистера Чарка есть аккумулятор и генератор электричества для мельницы.
– С помощью своеобразного винта разгоняющего воздух шар направится вверх или в сторону, в общем, определенно сдвинется с места, что позволит нам полететь. План прост как дважды два. Вот только нужно прежде много чего сделать и предпринять. – пояснил Эван указывая на ромашку в середине нарисованной мельницы.
Анжелика задумалась.
– Нам придется лететь в сторону, ведь над нами крыши и защитные экраны. – сказала девочка.
– Вдобавок к прочим проблемам, сам винт нужно починить. Пусть этим займется Джеф, он книгочей, надеюсь, разберется в этом как-нибудь. – произнес Эван.
– Хорошо я ему вскорости передам твои пожелания. – согласилась Анжелика.
Мальчик почесал макушку головы, удивляясь своей недетской рассудительности. Может это девочка на него так благотворно воздействует? “Нет, превращаться в двойника Сэма я не стану” – твердолобо мысленно заявил Эван и сказал:
– Вот вкратце весь план. Если не сработает, начнем придумывать нечто другое.
Тут Анжелика замялась от нерешительности. Очень на неё это не было похоже.
– Я бы хотела с тобой поговорить насчет тех, кто полетит. – скромно произнесла она.
А у Эвана не было никаких сомнений по этому поводу:
– Безусловно, полечу я, как организатор предприятия по спасению города. Ну и ты полетишь, раз вызвалась быть моим штурманом. – здесь, кажется, и он несколько замялся. – Вот тут-то могут возникнуть проблемки. Не смотри на меня так, словно хочешь испепелить меня взглядом. Во-первых, ты девочка, и должна понимать, что нам предстоит долгий путь. Как ты представляешь себе поход в туалет в квадратном периметре корзины? Зачем тебе все эти неудобства, да и сможем ли мы ужиться? Джеф, например, всегда спокоен и просто жаждет улететь отсюда. – но Анжелика и глазом не моргнула. – Еще нам нужны припасы, хотя тут плюсы на твоей стороне, ты кушаешь мало. – у Эвана словно сжалось сердце. – Во-вторых, и это самое главное, мы можем погибнуть. И я не хочу потерять тебя, не желаю видеть тебя покалеченной.
Девочка была тронута его заботой, но уверенный нрав её преобладал над чувствами.
– А жить в городе, который в любой момент может обрушиться, по-твоему, безопасней полета на воздушном шаре? Лучше быть затопленным? – вопрошала она.
– Правда на твоей стороне, мы и так постоянно рискуем, поэтому нам нечего терять. – согласился с её доводами Эван. – Но существует ещё одна проблемка с именем Сэм, который по уши втрескался в тебя. Он не отпустит тебя со мной ни под каким-либо предлогом. Либо сам полетит с тобой, оттеснив меня на задний план, либо сделает так, чтобы сам полёт стал невозможен. Я уверен на все сто, для него это больше чем мечта – оказаться с тобой в одной корзине. Мечтанье трепетное – сравнимое лишь с потерей сознания, либо с полным обезвоживанием.
– Я с ним поговорю. – весьма уверенно жутким тоном произнесла Анжелика.
– Этого лучше не делать, не стоит баловать его излишним вниманием. – пошутил Эван, дабы смягчить её страшные намерения.
– Значит, мы условились кто полетит. – пропустив его комментарий ответила она.
– В общем-то, да. – согласился мальчик.
– Замечательно, не волнуйся, Совету я передам весь твой план дословно. – девочка слегка махнула пальчиками, сказав на прощание. – Пока.
– Пока. – сказал Эван, затем вернулся к окну, дабы проводить её по улице уважительным и благодарным взором тайного воздыхателя.
Незаметно наступил второй день заключения, принесший плоды познания о том, как именно продвигается инсценировка задуманного освоения воздушного пространства, впрочем, и безвоздушного пространства, если вдруг мешков с песком окажется слишком мало. Эвана удручало физическое бездействие, эта искусственная немощь. В такие решающие дни, указывать пальцем и при этом стоять в стороне ему никак не хотелось. К счастью Анжелика прибегала к нему домой с изрядным постоянством, всегда находясь в приподнятом настроении, начинала с самого порога бурно повествовать о последних событиях. И вообще, она в последние дни как-то изменилась. Должно быть, столь сильно желает полететь, отчего позабыла все их нескончаемые давнишние споры.
– Твой план просто взорвал всех! – и тот девичий глас был подобен грому.
– Значит, отныне, мы остались только вдвоем? – наигранно сумрачно произнес Эван.
– В переносном смысле конечно. Твои идеи понравились всем, даже Сэму, а ты ведь знаешь какой он ворчун. Мы уже ринулись на поиски нужных частей чертежа, и у нас уже есть некоторые успехи.
– Какие? Рассказывай всё. – мальчик слыл нетерпением.
И Анжелика питала его новостями словно живой водой:
– У мистера Роспера дедушки Дизи есть брезент, которым он накрывает инструменты, чтобы те не ржавели. Корзину, как сказал Джеф, можно соорудить самим с помощью досок и гвоздей. Газовая горелка и баллон есть у Сэма, только он не особо горит желанием с ними расстаться. А остальное возлагается на твои плечи, ведь только ты схож с мистером Чарком. – она с сожалением посмотрела на него. – Так, когда тебя выпустят, через неделю, если я не ошибаюсь?
– Вы молодцы, столько всего разузнать и найти за несколько дней – это потрясающе. Вот только жаль я не могу принять участие в практической реализации нашего замысла. Еще целых пять дней мне тут томиться. Это целая вечность! Нет, это пять мучительных вечностей…. Боюсь вы всё сделаете без меня. – невесело проговорил Эван.
– А как же мистер Чарк, ты забыл про него. Без тебя мы не сможем достать песок. Поэтому не вешай нос, пять дней это немало, но пролетят быстро, и не заметишь. К тому же поиск вещей это только первый этап, нужно будет потом из всего этого смастерить нужные нам детали.
– Справитесь и без меня, не переживайте. – пожелал Эван.
Теперь помимо привычного всплеска ручкой на прощание она ещё и улыбнулась. Интересно, куда подевался её мальчишечий норов? Неужели, Анжелика становится (даже страшно подумать) милой! А Эвану это изменение даже понравилось, хотя временами он скучает о её прошлом всегдашнем раздражении. Может быть, заимев к нему нежные чувства, девочка пожелала стать его отражением, чтобы он обратил на неё своё внимание. Но Эван с точностью ученого знал, что у девочек не всё так просто, как кажется на первый взгляд.
Теперь перед Эваном возвысилась подобно непреступной горе трудная задача. Даже если ему удастся выбраться наружу, обрести свободу, мистер Чарк скорей всего генератор не отдаст, не потому что жаден, но по причине своего доброго желания согреть черепашат, которые пока что, как и Эван ютятся в скорлупе. А потом всю жизнь прячутся в панцире, как наши взрослые, которые построили себе город-раковину и ждут когда кончится дождь, вместо того чтобы выглянуть наружу и встретиться один на один с непогодой. В общем, скорей всего не отдаст сей нужный детям агрегат. И казалось, оный серьезнейший вопрос был неразрешимым, однако на следующее утро сей вопрос перестал быть таковым сложносочиненным.
Ночью Эвану снились невозможные всевозможные глупости. Какие-то растрепанные крылья, одиноко парящие перья, и во всей этой пернатой атмосфере виднелся воздушный шар улетающий прочь от Эвана, причем без пассажиров. Тут-то он и замечает крылья, прикрепленные к его рукам. Взмахнув ими, он поднялся всего на несколько метров, а потом как камень упал наземь. Далее он безрезультатно пробовал всё, что было подходящим для полета, даже надувные шарики надувал, но ничто из перечисленного не могло уподобиться воздушному шару, столь насмешливо удаляющемуся в тумане утра. Эван вспомнил, что это всего лишь сон, поэтому не стал паниковать, а просто пожелал взлететь, и у него это получилось без особых помех и вспомогательных вещей. Отныне он летел, а внизу разливалось волнами море, из той воды выпрыгивали озорные дельфины, а косяки рыб расходились в вальсе, переменно меняя партнеров. “Ах, если бы у меня было ведро мистера Чарка” – подумал Эван и…
Сновидение оборвалось и испарилось из-за резкого маминого голоса. Она тихо будила Эвана некоторое время и звала того на кухню. Мальчик спросил у неё, что случилось, но не услышал в ответ ничего вразумительного о причине столь раннего пробуждения. Потому сонно встал с кровати, ещё окончательно толком не осознавая реальный мир, который порою видится таким нереальным.
– Эван вставай. – продолжала созывать мама.
Но Эван опередил матушку, появившись пред её очами.
– В чем дело? – протирая глаза, вопросил он.
– К тебе пришел мистер Чарк, по какому-то срочному делу. – ответила мама.
Мальчик дивился сему нежданному повороту событий. Ведь на часах всего около шести часов утра, а мистер Чарк уже стоит в дверях, вопросительно так смотрит и хмурыми глазами говорит – дескать, ничего не поделаешь, служба зовет. Но что именно понадобилось старику – казалось тайной. Так оно и было.
Подойдя к нему, Эван поинтересовался о цели столь раннего, негаданного визита.
– Ты мне сегодня очень нужен, причем срочно, без отлагательств. – как всегда упрямо и пространно изъяснялся мистер Чарк.
– Буду рад помочь. – не задумываясь согласился сонный Эван.
– Я уже обо всём договорился, ты отныне состоишь на моем попечении. Да, слыхал я о твоих проказах, и одну видел секунду назад. Но, скажу по секрету, я бы и сам не отказался от такой раскраски своего дома. А то видите ли меня считают не таким как все, так пусть и хибара моя тоже считается уникальной в своем роде. – старик улыбаясь прокашлялся. – Ладно, что попусту болтать. Давай собирайся поскорей и пойдем.