Неспособность любить

. Он не сможет ее бросить, пока она обнимает себя за плечи, словно не понимая, где и зачем находится. В машине Лиза опять прижала к себе ноутбук, но на этот раз только один, Сашин. Второй остался лежать на заднем сиденье. Вцепилась в ноутбук, как будто от него зависела чья-то что-то можно было изменить, но он потом долго не мог себе простить, что не проявил настойчивости и не выяснил у Лизы все, что могло иметь отношение к Сашиной смерти. О том, чтобы

квартиренастоящий тоскливый страх пришел, когда она вышла из женской консультации. – Саш, – позвонила мужу Лиза. – Все точно. Ждем ребенка. – Здорово! – засмеялся Саша, а она вдруг почувствовала, что они с малышом совсем одни в этом мире. Никому не нужные. Чувство было жутким, Лиза закусила губу и велела себе перестать сходить с ума. «Я истеричка», – поставила себе тогда диагноз Лиза. Потом она старалась быть веселой, и ей это даже удавалось, и только когда позвонил Данила и сказал совершенно невозможное, она поняла, что беду предчувствовала. Лиза проваливалась в сон, снова из него выныривала, протягивала руку к будильнику и смотрела на часы. В половине седьмого она тяжело поднялась, посидела у портрета, выпила кофе. За окном стояла еще глубокая ночь. Тонкий серпик убывающей луны был таким аккуратным, что казался нарисованным. Ночное небо любила рисовать Ника, и Лизе, глядя на ее рисунки, тоже хотелось взять в руки кисти. Однажды Саша даже подарил ей набор гуаши, но начать рисовать Лиза так и не собралась, и нераспечатанная гуашь до сих пор валялась в стенном шкафу. Есть не хотелось совсем, но она сварила яйцо в мешочек и покорно съела