Эрин. Пересекая Бездну

Глава 3.

Райниэль Сорэ. Дом придворного уложенца, Союз Лесов.

Приём, устроенный по случаю шестисотлетия хозяина дома, был роскошен. Придворный уложенец явно хотел блеснуть перед гостями, многие из которых представляли «сливки» аристократии. Ви́на были восхитительны, музыканты тоже. Развлечения в гостиных отвечали самым притязательным вкусам. Одно обстоятельство портило имениннику всё удовольствие от праздника – Я!

Если бы он мог избавиться от присутствия главы Второго Дома и близкого друга Правителя в моём лице, он бы так и сделал. Но вот досада: несмотря на всю мою нелюбовь к масштабным светским сборищам, для столь выдающегося лэра я сделал исключение: явил свою персону, даже с подарком. Выставить меня нельзя, приходилось следить за каждым моим шагом. Бедняга. А это он ещё не дождался моих поздравлений!

Но не будем его сильно жалеть, сам виноват. Если бы он следовал законам, о которых знает так много, моё присутствие не стало бы испытанием для его нервов. Вместо этого, сей до оскомины радушный гад бессовестно, но очень грамотно, воровал деньги, выделяемые гильдией права на благотворительность, а именно: на защиту в судах тех, у кого не хватало средств на грамотного уложенца. И вот теперь хозяин дома следил за мной, как за хищником в засаде, ждал, когда я наброшусь. Гадал, чем грозит ему моё появление и не пора ли бежать куда подальше? Всё это так отвлекало его, слуг и доверенных лиц, что моему побратиму не составило большого труда попасть в дом незамеченным. И пока я тут вынужден расточать улыбки и время от времени принимать таинственный коварный вид, он обшаривал дом и кабинет хозяина в поисках доказательств его грязных делишек.

Срочный вестник застал меня за игрой в блант. Партия была скучной, разговоры при мне велись исключительно о всякой ерунде, отчаянно хотелось поменяться с побратимом местами, но увы. Я был незаменим в роли пугала. Можно было, конечно, просто вломиться в дом и перевернуть всё к бездне, но Правитель такие методы не одобрял, предпочитая действовать тоньше. Конечно, не ему же тут штаны просиживать. Хотя он сейчас, наверно, сидит в кабинете с советниками. Так что, ещё вопрос, кому из нас двоих больше хочется что-нибудь разнести.

В общем, вестнику ⁴ я обрадовался, как банке любимого сейширского мёда. А горящий ореол срочности вокруг пичуги добавил шороху среди гостей. Пусть теперь гадают, что за срочное сообщение получил ужасный я среди приёма.

Вестник прилетел из дома, чего я и сам не ожидал. В записке Камил сухо, в своей манере, сообщал, что на территорию особняка попала неизвестная девица. Контур не среагировал, больше никого не обнаружилось. Девушка ранена, ей занимается Гарн.

Любопытно, но не слишком. Раз защита промолчала, значит, девушку привёл кто-то из своих. Круг не так велик. Ставлю сто золотых на то, что это очередная протеже моей тётушки. Тётушка всё надеется, что какая-то из приглашённых в особняк девушек мне особенно приглянётся. Большинство я выставляю сразу. Некоторые, надо признать, задерживаются – всё же у тётушки есть вкус – но потом всё равно выставляю. Видимо, в этот раз она придумала более оригинальный сценарий знакомства. В любом случае с этим можно разобраться потом. Раз Камил её не прибил и не запер в своих подвалах, она не опасна для моего младшего брата. А ранена… Возможно, тётушка решила, что какая-нибудь растянутая лодыжка придаст образу юной девы дополнительной хрупкости и привлекательности. Ерунда, Гарн быстро всё поправит.

Стоило мне отослать вестника прочь, праздник перестал быть таким скучным. В гостиную, помахивая кипой бумаг и подбрасывая на руке огненный шар, вошёл мой побратим, лицо скрывала маска. Но я прямо чувствовал его широкую довольную улыбку. Его выход означал, что можно начать раздавать поздравления.

– Поздравляю с находкой! Можно было и побыстрее, я тут чуть со скуки не помер! – обратился я к побратиму, бросая на игральный стол несколько золотых и закатывая рукава рубашки.

Гости замерли, не понимая, что происходит. Я развернулся к хозяину торжества. Тот, бледнея на глазах, пятился к окну. Он что, сбежать собирался? Нельзя же быть таким наивным.

Я широко улыбнулся, выплетая ловчую сеть.

– Поздравляю с шестисотлетием, лэр! Надеюсь, вы насладились праздником и обществом. Следующую сотню лет вы проведёте не в таком комфорте, – настроение моё улучшилось, а вот гости как-то приуныли.

Хозяина заслонила личная охрана. Он что-то верещал про «не имеете права» и «нет доказательств».

– Это всё подделка! Это произвол! – пищал виновный.

Я сплёл ещё парочку сетей. И вот уже и охрана, и хозяин дома аккуратно запакованы на манер дымящихся мясных ломтей. Сеть жалила огнём – не слишком больно, но неприятно. Дорогая одежда порядочно чадила. Вид огненного заклинания добавил присутствующим нервозности.

Гости в панике устремились прочь из зала. Но мой побратим запаял двери заклинанием.

– Именем эльфийского престола, Вы арестованы. Все присутствующие призваны свидетелями и могут ознакомиться с доказательствами преступления. – широко улыбаясь, объявил я.

Среди гостей нашлись те, кто узнал почерк на бумагах хозяина дома. Даже нашёлся вампир, подтвердивший подлинность кровных подписей. Двор не сможет теперь отрицать вину бывшего уложенца, а также сплетничать о том, что всё могло быть подстроено недоброжелателями.

Мои маги быстро отправили виновного к дознавателям вместе с доказательствами. Будем смотреть, кто ещё причастен, кто закрывал глаза на произвол, а там ниточки наверняка приведут к новым преступлениям.

Итого нам с побратимами светило надолго застрять во дворце. Допросы, улики, подлоги и обман. Новый Правитель взошёл на трон недавно, всего сто лет назад. Сначала мой друг решил никого не трогать, ничего не менять. За прошедшее столетье все, у кого были налажены тёмные делишки, успокоились и снова пригрелись на своих местечках. И вот теперь было решено растормошить этот улей, застать преступников врасплох. Ох и весело нам будет. Эта мысль меня немало обрадовала.

Глава 4.

Особняк Сорэ, Союз Лесов.

Приходила в себя медленно, исступлённо. Пару раз я слышала какие-то звуки, голоса, видела пятна. Теперь сознание не спешило вернуться во тьму. Сначала перед глазами сфокусировался голубой потолок с разводами. Разводы стали чётче и сложились в облака. Показалось, что я лежу на улице под открытым небом. Потом заметила блики. Выходит, от неба меня отделял стеклянный потолок. Реальность ещё немного прояснилась, почувствовала, что лежу на кровати. Точнее, на кушетке. Из меня торчали какие-то иглы с капсулами на конце. Над головой что-то пшикнуло. Я вдохнула распылённую водную взвесь. Брызги осели на языке чем-то приторно-сладким и одновременно горьким. Гадость!

Можно было сделать однозначный вывод: я неизвестно где, но точно на больничной койке. Палата уровнем не просто премиум, а настоящий люкс. Кроме моей, ещё три кушетки, но пустые. Прямо посередине помещения протекал журчащий ручей, его берега были аккуратно выложены камнем.

Напротив меня возвышалась стена из стекла. Сквозь неё я видела изумительный лес, залитый солнцем. Деревья и кустарники подставляли свои листья и иголки под золотистые лучи, переливались всеми оттенками прозрачных изумрудов и хризолитов. Прятали среди ветвей гроздья лиловых цветов. Красиво, очень. Саму палату тоже наполняли растения. Кусты в кадках с крупными розовыми и жёлтыми цветами. Нечто, похожее на пальмы, с широкими листьями. Под такими вполне можно спрятаться от дождя.

Вдоль ручья стояло несколько маленьких чаш. В чашах потрескивали язычки пламени. Рядом с кушетками находились резные тумбочки из золотистого дерева. Прямо над центром ручья возвышался огромный каменный стол овальной формы. Ещё рядом с моей постелью стоял простой, но очень надёжный на вид стул.

Я напряглась и смогла чуть повернуть голову вправо, чтобы разглядеть другую часть палаты. Там была стена, как в пещере. Неровная, шершавая. По ней тонкими струйками сочилась вода, наполняя ручей. Там же уместился ещё один стол. На этот раз деревянный, со множеством колб, бумаг, каких-то приборов. Стена слева, ближе ко мне и ко входу, скрывалась под толстым слоем мха.

Я была во многих клиниках, в том числе в очень дорогих. Но таких палат, больше похожих на оранжереи, чем на лечебницы, не видела. Кто бы ни создал это, у него есть вкус. Но даже вся эта красота не избавляла меня от желания выбраться отсюда поскорее. Ненавижу больницы. Даже самые комфортные! Я споткнулась на этой мысли: «я ненавижу больницы». Кто я?

Сознание затопили воспоминания, голову сдавило тисками. Лос-Анджелес, выстрел. Меня убили. А потом, потом… Древо, корни, светящиеся огни душ. «Ты нужна там». И меня унесло куда-то. Потом лес, мальчишка. Стрела. Точно! Я подставилась под стрелу, как только представился шанс на… На что я надеялась? Вернуться туда, к корням? И что? Высказать своё недовольство, пожаловаться? Какое дело Вечности до моего протеста? Швырнули в воду, вот и плыви. Дура! Какая же я дура! Эх, Арина, Арина… тебе же уже всё сказали, повторять дважды не будут.

Я поняла только то, что меня переставили. Как вещь, которой рачительная хозяйка нашла более подходящее место на кухне. На своей очень большой кухне, где в котле варятся целые миры. Так почему бы не добавить маленькую перчинку туда, где она больше подходит по вкусу. Зачем что-то объяснять при этом?! Хозяйке ведь не приходит в голову отчитываться лимонной цедре, зачем ту кладут в пирог. Вот и со мной церемониться не пристало.

Что ж, новый план. Буду жить, раз сдохнуть никак не получается. Да и куда теперь умирать? Даже встретиться на том свете не с кем. Я же помню, я видела. Они ушли своей дорогой. Нет, я никого не виню. Просто…

Из глаз покатились слёзы, я стёрла их ладонью. Как смогла. Нет, не буду плакать! Не хочу. Что мне сказали? Что я нужна где-то там? Видимо, теперь «там» – это моё новое «здесь». Раз моя жизнь мне самой не нужна, пусть. Пусть послужит кому-нибудь, кому от неё больше проку. Может, если я выполню свою задачу в этом мире, меня наконец отпустят. Осталось для начала понять, где это самое «здесь»?

Мой поток пустых и невесёлых мыслей оборвал звук открываемой двери.

В палату зашёл чернобородый, чернобровый, кругленький дядька. Ростом он был мне примерно по шею. С моим метром семьдесят семь – это не такая уж редкость. Зелёный халат, похожий на китайский чаншань, придавал всему образу степенности. На груди переливалась эмблема с изображением раскрытой ладони и непонятным символом. Мужчина посмотрел на меня, потёр бороду.

– Хорошо, очень хорошо. Милая, ты меня понимаешь? – спросил дядька, ощупывая мою руку и глядя на иголочки с колбами.

– Да, – я хотела сказать, но получилось только просипеть.

– Прекрасно. Прекрасно. А это нам уже не нужно, правда, милая? – пропел басом дядька и ловким движением извлёк из меня пару игл с колбочками. Я даже пискнуть не успела. – И совсем не больно.

Брутальная версия Айболита, не меньше. В дверь тихо постучали и также тихо спросили разрешения войти.

– Входи, входи, – снова пропел бородач.

В комнату проскользнул юноша. Высокий, худой и немного нескладный, как все подростки. На вид лет шестнадцати. При этом он был очень красив. Тонкие острые черты лица, чуть курносый нос, выдающий любопытствующую натуру, губы со вздёрнутыми уголками. Длинные, прямые и светлые, как лён, волосы забраны в высокий хвост. Из-под косой чёлки почему-то виновато смотрели огромные голубые, как небо, глаза. Руки визитёр спрятал в карманы и носком ботинка отбивал нервную дробь. А ещё на голове торчали острые уши. Уши как-то даже не удивили. После того, что я видела в той Бездне, в ветвях Древа, это была ерунда, честное слово. Удивило то, что я узнала парня. Именно ему не повезло наткнуться на неудавшуюся самоубийцу.

Бедняга. Нельзя заражать своим безумием чужие жизни! Я поступила с ним эгоистично, совершенно по-скотски. Подставила, использовала. Знала, что выстрелит, и сделала своим орудием. Я корила себя, а юноша ждал, пока врач завершит свои манипуляции, видимо, боялся отвлечь.

Парень заметил, что тело на кушетке не просто лежит, а очень даже моргает и его рассматривает.

– Ой, тьера! Вы пришли в себя! – Юноша тут же оказался рядом, плюхнулся на стул и схватил меня за руку. – Я так рад! Спасибо!

Было видно, что ещё немного – и он расплачется. «Довольна?! До чего ребёнка довела, больная сука!» – обругала я себя.

Сбивчивый поток облегчения и напрасного чувства вины грозил меня потопить, но юношу оборвал врач.

– Не тормоши тьеру, не то утомится, ещё неделю не добудимся.

– Простите, – почему-то перешёл на шёпот юноша и шмыгнул носом.

– Это ты прости меня. Ты ни в чём не виноват, – постаралась я удержать ладонь паренька.

Слова прорывались из горла сипом и… неизвестным языком. Напевным и тугим, как натянутая струна. Это было странно, но казалось уместным, правильным и даже нужным.

Парень встрепенулся, совсем по-детски закусил губу. Мои слова всерьёз он не воспринял, скорее, как дежурное утешенье.

– Давайте, я воды принесу! – Не дожидаясь ответа, юноша быстро пересёк комнату. Раз – и он уже наливал в стакан воду из небольшого водопада на пещерной стене справа. Вернулся также мгновенно. Одна нога здесь, другая там – лучше и не скажешь. Вот скорость движения всё же заставила мои брови поползти вверх.

Вода помогла, голос стал намного послушнее. Бородатый дядька отошёл к деревянному столу и что-то смешивал в колбах. Парень мялся возле моей кушетки и разглядывал так же внимательно, как и я его минутой раньше.

– Как тебя зовут? – задала вопрос.

– Артиэль. Артиэль Сорэ, тьера.

– А я…– закашлялась и снова глотнула воды. Заодно передумала называть своё настоящее имя. Арина Вальковская-Роднина осталась там, на асфальте, в грязном переулке Лос-Анджелеса. Там ей самое место. Решила назвать свой псевдоним, по которому меня знали в мире моды и ювелирного дела.

– Я Эрин. Эрин Вальк. Можешь звать просто Эрин и на ты. Согласен?

Парень радостно закивал.

– Тогда можно я буду звать тебя Арт?

Мальчишка просиял, как начищенная монетка.

– Мне нравится! Звучит лучше, чем… – он не успел договорить.

– Тиль, тебе пора. А нам с тьерой Эрин есть чем заняться без тебя, – вернулся ко мне бородач. – Всё, тьера жива и идёт на поправку. Иди радуйся в другом месте.

Парень неохотно поплёлся к выходу. Тиль – вот как сокращают его имя. Нет, Арт звучит и правда лучше. А «тьера» – это, видимо, такое обращение, как наше «леди». Или вроде того. Сделала я себе мысленную пометку.

– Можно я ещё приду? – спросил он, стоя у входа.

– Только завтра. Тьера ещё слаба.

Я одними губами произнесла: «Буду ждать» и заговорщицки подмигнула. Арт также заговорщицки улыбнулся и скрылся из виду.

– Значит так, душенька. Слушать меня внимательно. Режим не нарушать, все рекомендации выполнять. Я тебя один раз с Грани вытащил, второй могу и не успеть.

Бородач грузно опустился на стул, вертя в крупных пальцах небольшой бутылёк.

– Зовут меня целитель Гарн.

Целитель. Не врач. Вот как тут называют тех, кто спасает жизни.

– Спасибо за… – начала я.

– Не перебивай. – слегка повысил он голос. – Рано ещё благодарить. Начнём сначала. Ты, милая, к нам ведь издалека, так?

Я напряглась. Что отвечать? Сказать правду? А вдруг за неё меня сдадут на опыты или запрут в каменном мешке, или ещё чего похуже. Врать? А что врать? Я только глаза открыла. Понятия не имею о том, где я, как тут всё устроено. Решила молчать.

– Молчишь? Хорошо, – целитель потёр бороду и сложил руки на животе. – Ответь мне на простой вопрос. Что такое Террон?

Целитель смотрел на меня испытующе, всем видом показывал, что он может тут и годик посидеть, подождать. Я прикинула, что в палате, кроме нас двоих, никого. Дверь закрыта. Очевидно, он кучу сил потратил на то, чтобы я выжила. Глупо после этого меня убивать. По крайней мере, сразу. Решила рискнуть.

– Террон – это титул, – с напускной уверенностью выдала я.

Он громогласно засмеялся, отчего борода смешно затряслась. Я криво улыбнулась.

– Ну почти, девонька. Это название нашего мира, – хитро прищурился Гарн.

Я сжалась, готовая в случае чего отбиваться. Даже нащупала под одеялом иголку с колбочкой, торчащую из живота. На всякий случай. Целитель отсмеялся, похлопал себя по ноге.

– Дитя Древа. Так у нас называют таких, как ты.

– И чем мне это грозит? – постаралась не выдать я напряжение голосом. Давалось нелегко, так как голова ещё побаливала, как и раны на теле.

– Здесь, в этом доме, ничем. Уверен, у тебя много вопросов. Но пока не время для них, – лицо его разгладилось и стало спокойным, как у буддийского монаха. – Просто знай, что ты в безопасности. Никто тебя не тронет. Я сразу понял, кто ты. Твоя аура располосована бороздами. Похоже на ожоги от корней. Эти следы – метка Древа. Аура восстановится со временем, и эта примета вскоре исчезнет. Только читал о таком, но узнал сразу, как увидел. Вы редкость. Я и мечтать не мог, что увижу такое чудо лично. Ты можешь рассказать о том, что видела?

Попыталась открыть рот и ответить, но не смогла. Язык будто прилип к нёбу. Поняла одно: никогда не смогу рассказать о том, что видела и чувствовала. Это только между мной и той бездной, в которой побывала. И больше никогда, никому, никаким способом. Видимо, что-то отразилось на моём лице.

– Я так и думал, – вздохнул целитель немного опечаленно. – Никто из Детей Древа не может говорить, что видел и что узнал. Стоило попытаться. А теперь о тебе. Твоё здоровье меня беспокоит. Прости за вопрос, но я должен знать. Ты была в тюрьме для магов?

Я уверена, что глаза мои округлились. Чего? В тюрьме для магов? Древо, Бездна, или как там тебя, куда ты меня отправило?

– Нет, конечно. Каких ещё магов? У нас нет магов. И магии нет.

Целитель взглянул на свой пузырёк, на меня, на пузырёк. Пришла его очередь удивляться. Кустистые брови подпрыгнули чуть не к пышным кудрям.

– Как нет? Но ты же есть. Жизнь есть! – всплеснул он руками.

– Я есть, жизнь есть. А магии нет.

Он снова взглянул на пузырёк, на меня. Даже потряс склянку. Я пораскинула мозгами и предположила, что пузырёк с жидкостью – что-то вроде местного детектора лжи.

– Хм… Какого цвета у тебя глаза? – напевно спросил целитель, не отрываясь от бутылька.

– Золотисто-желтые. Волосы светло-каштановые, – ответила с лёгкой улыбкой, с любопытством наблюдая, как жидкость из прозрачной превратилась в чёрную.

– Ничего не понимаю, – буркнул он в бороду.

Я поинтересовалась насчёт пузырька, целитель подтвердил мою теорию. Тогда спросила, что же его так беспокоит и откуда предположения про тюрьму?

– Меня беспокоит твой магический контур. Видишь ли, ты маг. Должна быть магом. Нет, не так, – потёр густые брови Гарн. – Ты точно им была. У тебя есть узел магпульса. Только он не бьётся, совсем. А магканалы иссушены. Даже искра, само зёрнышко жизни очень слабое. Всё настолько плохо, что твой организм вовсе не способен принимать целительские заклятья. Я бывший полевой лекарь. Не раз приходилось лечить раненых в условиях, когда магия недоступна. Ты очень медленно восстанавливаешься. Мне пришлось просто зашить твои раны и лечить зельями. Только их твоё тело способно принять. Буду искать способ восстановить твой магический контур, но тут многое зависит от тебя. Видел похожие повреждения только у заключённых самого строгого режима. И ещё у тех, кто сам себя сжигал в сражениях.

Он выжидательно посмотрел на меня. Но мне нечего было ответить. Я вообще мало что поняла из его объяснений. Только то, что он считает меня магом, которым я никогда не была. Да ещё и увечным. Единственное, с чем я могла согласиться, это со сжиганием себя. Если стремление к саморазрушению можно к этому причислить. Так и не дождавшись ответа, целитель Гарн продолжил:

– Ладно. Я сейчас поставлю новую порцию зелий. Среди них есть снотворное. Тебе нужно много отдыхать. Завтра утром я приду снова, и мы ещё поговорим. Тиль тоже прибежит, не сомневаюсь. Он все две седмицы ⁵тут крутился. Боялся, что ты умрёшь и он станет убийцей. Будь с ним поласковей.

– Я перед ним виновата, – призналась я.

Целитель серьёзно кивнул, соглашаясь с моим утверждением, и принялся ставить новые иголки. Больше мы не говорили. И так было слишком много впечатлений и информации. Я ставила в уме новые пометки и зарубки, а потом незаметно уплыла в сон.

Глава 5.

Эрин Вальк. Особняк Сорэ, Союз Лесов.

Проснулась от звона посуды. Распахнула глаза и не сразу сообразила, где я. Резко села, раны тут же напомнили о себе, а заодно обо всём остальном. Басовитый голос целителя Гарна предостерёг:

– Тише, девонька, тише. Без резких движений.

Оказалось, именно Гарн гремел посудой, расставляя на принесённом круглом столике тарелки, блюда и прочее. На три персоны.

– Нельзя же держать организм на одних только зельях. Нужна пища. Ничто так не восстанавливает силы, как супчик от нашей лэры Осинии. Но для начала тебе стоит привести себя в порядок.

Целитель подошёл к стене, покрытой мхом. Оказывается, там была спрятана дверь. Он помог мне встать. Иголок на мне стало меньше. Три в животе и две в груди. Боли они не причиняли. Целитель вытащил их. Оказывается, я была одета в этакую бесформенную хламиду. За дверью обнаружилась ванная комната. Унитаз, раковина и ванна, похожая скорее на каменную бочку, метра полтора в диаметре. Вот только ни привычных кранов, ни кнопок.

Целитель Гарн практически волок меня на себе и хотел оставить одну ненадолго, но заметил мой растерянный вид. Понял, что я ничего не понимаю. Оказалось, для использования унитаза нужно закрыть крышку и просто стукнуть по ней костяшками. Над раковиной была панелька. Рисуешь спиральку в одну сторону – горячая, в другую – холодная. Чем больше спиралька, тем горячее или холоднее. С душем так же. Только вода текла не из крана. Над ёмкостью появлялась водная сфера. Просто так, из ниоткуда, а потом начинала фонтанировать. Я, когда это увидела, как рот открыла, так, кажется, и забыла закрыть.

– Это… как? – спросила я, тыкая пальцем в сферу. Искала какую-нибудь трубку или ещё что. Не нашла.

– Магия, – улыбнулся целитель, умильно глядя на меня, как на дитё неразумное.

Я справила нужду. А вот с душем мне помогал Гарн. Мне просто не хватало сил. Целителя я стесняться и не думала. Он не то что голой, он мои внутренности видел. Вместе мы справились. Стоило выйти из душа, меня окутал тёплый поток воздуха. Удобно. Целитель помог мне укутаться в халат и добраться до столика с завтраком. Воткнул в руку пару иголок с колбочками. Куда ж без них? Зато я чувствовала себя чистой, почти обновлённой. Неудивительно, учитывая, что сознательно принимала водные процедуры ещё в другом мире.

Целитель сказал, что мы ещё ждём Арта. У того скоро закончится тренировка, и мальчишка прибежит. А пока у нас было время выпить травяной чай и поговорить.

Иголки с колбочками каким-то образом унимали боль. Дышать и думать стало значительно легче. Захотелось разобраться в том, что Гарн говорил о магпульсе, магканалах, о том, что я маг. Целитель протянул мне чашку из голубого стекла с ароматным напитком. Сделала первый глоток, собираясь с мыслями.

– Гарн, а почему Вы сказали, что я маг? Я ничего толком не поняла про этот магический контур.

Целитель опёр блюдце с чашкой на свой немаленький живот, прикрыл глаза и наморщил лоб. Собрался с мыслями и произнес.

– Я так понимаю, что начать нужно с самых основ… Видишь ли, душенька. Террон – мир, изобилующий магией. Существуют четыре магические стихии: земля, огонь, воздух и вода. Их потоки медленно курсируют повсюду, пронизывают пространство, как разноцветные ленты. Потоки проходят через всё, в том числе через вместилища жизненной энергии – искры. Потоки наполняют искру энергией, самой жизнью. Как грунтовые воды подпитывают озеро. У каждого живого существа есть искра.

– То есть, камень, например, неживой. Потому что у него нет искры. А если искра есть, когда она опустеет, существо умрёт?

– Именно так, дитя. Именно так, – пробасил целитель.

– А наполняется искра магией?

– Верно. Поэтому я и удивился, когда ты сказала, что в твоём мире нет магии, но есть жизнь. Сама жизнь – уже магия. А магия – это жизнь. Если в мире есть жизнь, значит, есть магия. Полагаю, что в твоём мире магия всё же присутствует. Просто её не так много, как на Терроне.

Я задумалась, переваривая информацию. С одной стороны, утверждение о том, что жизнь свидетельствует о наличии магии и наоборот, показалось странным. Всё же, я не привыкла к таким категориям. С другой стороны, чтобы на планете зародилась жизнь, должно совпасть такое количество условий и обстоятельств, что это и правда походит на магию или провидение. Тут уж кому какое объяснение ближе. В любом случае, спорить не стала. Вместо этого, задала следующий вопрос.

– И что же, если искру сильно наполнить магией, то существо станет магом?

– Ох-хо-хо, нет! – Добродушно посмеивался целитель. – Если бы всё было так просто… Чем больше искра, тем больше жизненных сил в живом существе. Она влияет на долголетие и здоровье, но ещё не делает из тебя мага. Магами становятся те, чья искра окутана этаким резервуаром. Узлом, способным на большее, чем просто пропускать через себя магические потоки, оставляя в себе крупинки энергии. Этот узел, как насос, втягивает в себя потоки магии. Его называют магическим пульсом. Как и сердце, он способен сжиматься и разжиматься, биться быстрее и медленнее. Только качает он не кровь, а магию. Выкачивает её из пространства, направляя в тело мага.

Я внимательно слушала, представляя всё, о чём говорит целитель. Так сосредоточилась, что совсем позабыла о напитке. А Гарн тем временем продолжал лекцию.

– Магпульс запускается в раннем детстве. Тогда же от него начинают прорастать магические каналы. Магия под напором магпульса, словно река, прокладывает себе русло в теле мага. Год за годом магические каналы прорастают в теле. Маг достигает зрелости, когда каналы полностью сформированы. Тогда же дар обретает форму.

– Как вода принимает форму вот этих чашек? – попробовала я провести аналогию, указывая на посуду.

– Чашек? – Целитель не ожидал, что я его прерву. Потёр бороду. – Нет, не совсем. Скорее, как вода, которая создала пещеру или каньон. Даже не так. Вода может создать пещеру, реку, озеро, водопад. Разные формы, понимаешь? Форма дара – это своего рода специализация. Целитель, иллюзорник, боевик – всё это формы. Сама стихия мага – не более, чем источник его силы, его магическая пища. Проще говоря, это стихия, которую магпульс выкачивает из пространства. У разных стихий есть разные наклонности. Например, воздушный маг может стать иллюзорником или управлять погодой. Маг земли может стать магом жизни и управлять ростом растений или стать целителем. И так далее. Боевики есть среди всех стихий, но огненные встречаются чаще. Это не значит, что иллюзорник не может запустить в тебя воздушным лезвием, просто ему это будет сделать в десяток раз сложнее, чем боевику. По сути, каждый дар уникален, как и рисунок магканалов.

– Целая магическая анатомия, жуть! – голова шла кругом.

– Конечно. А как ты хотела? Я стараюсь объяснить тебе самые основы. Не переживай, я не стану пересказывать весь двадцатилетний курс целительской академии. – посмеивался Гарн.

– А от чего зависит сила мага? От формы дара или магпульса? – втянулась в лекцию и стала задавать уточняющие вопросы.

– Нет, форма дара – это форма дара. Специализация, как я и сказал. Можно быть очень слабым менталистом или сильным погодником. Сила мага зависит от того, насколько много магии он способен через себя пропустить в единицу времени. Раз уж мы перешли на водные сравнения, то объясню так: у кого-то магканалы шириной с весенний ручей, а у кого-то с равнинную реку. Значение имеет и то, насколько быстро способен биться магпульс. Представь, что будет, если широкой реке придать скорость водопада. Вот-вот! – Гарн наставительно поднял палец. – Будет потоп, цунами и вообще катастрофа.

Я сделала ещё глоток и задала главный вопрос.

– И что же из этого всего делает меня магом, но не магом?

Гарн отставил чашку и сложил руки на животе.

– Хорошая новость в том, милая, что у тебя есть магпульс и магканалы. Они и делают тебя магом. Плохо то, что магпульс не бьётся, а магканалы иссушены и очень хрупки. Радует, что твоя искра постепенно укрепляется и напитывается от потоков Террона. Но этого мало, чтобы магическая сила проявилась.

– То есть, у меня как будто всё есть, но ничего не работает. Ни насос, ни трубы? И что с этим делать? – я спрашивала больше из любопытства, чем из желания разобраться с проблемой. Ну, не маг я. И что? Никогда им не была и жила как-то.

– Пока не знаю, душенька. Но очень хочу придумать. Хотя бы для того, чтобы на тебя подействовали целительские заклинания. Меня беспокоит то, как медленно затягиваются раны.

После этой фразы Гарн взял в руки чашку, покрутил её в руках и с надеждой заглянул мне в глаза.

– Эрин, если у меня получится тебе помочь, можно я статью напишу? Или даже научную работу? – смущаясь, спросил целитель, что не могло оставить меня равнодушной.

– Конечно, можно. Только пообещайте не сдавать меня на опыты.

– Что ты! Ни за что! – всплеснул Гарн руками, резко отставив чашку, отчего половина напитка выплеснулась на блюдце.

Угу, «такая корова нужна самому» – читалось на его лице. Но меня и такой вариант устраивал.

– Вы сказали, что в этом доме мне ничего не угрожает. А вне дома?

– Ох, милочка. Тут всё не так просто. Дети Древа – редкость. Появляются раз в несколько столетий. Всегда поодиночке. Возможно, о каких-то нам и вовсе не известно. Одни считают вас даром и провиденьем. Другие верят, что вы – ценный источник разных частей тела для запретных ритуалов. Третьи считают вас носителями полезных знаний. Четвёртые, знаний опасных. Нет единого мнения. Но многие Дети Древа, о которых нам известно, так или иначе, оставили свой след. Одно Дитя нашло способ ослабить последствия пепельной лихорадки, другой стал известным магом, одним из основателей новой магической академии. О некоторых совсем мало упоминаний. Некоторые исчезали бесследно, как супруга одного из правителей демонов. Насколько я знаю, ты первое Дитя Древа за последние лет семьсот, – восторженно закончил Гарн.

– Звучит так, будто Вы изучали эти истории.

– Ты угадала. – улыбнулся бородач. – Дети Древа – загадка, как и пепельная лихорадка, с которой целителям приходится сталкиваться. И раз уж волей Весты одно оказалось связано с другим, я искал ответы в этих историях. До сих пор ищу, как и многие другие целители Террона.