Buch lesen: «Фальшивка»

Предисловие

Дорогой читатель! Роман «Фальшивка» входит в серию книг «Young Adult. Уязвимые».

В каждой из них свой главный герой, и он рассказывает свою историю, поэтому любую книгу можно читать отдельно от остальных. Но судьбы персонажей пересекаются, и все истории дополняют друг друга.

Вот порядок, в котором книги появились на свет:

– «Петрушка в Городе Ангелов»

– «Замороженный»

– «Фальшивка»

Можно читать в таком порядке, а можно так, как Вам больше нравится.

Глава 1

Никогда не понимал людей, которые плывут по течению и полагаются на счастливый случай. Лично я ещё в четырнадцать написал план на ближайшие несколько лет и с тех пор ни разу от него не отступал, не забывал о приоритетах, делал всё, что от меня зависит. Я знал, что буду учиться в медицинском ВУЗе. Знал, что меня ждёт место в одной из клиник моего отца. Знал, что если делать всё правильно, то всё обязательно получится.

И вот я здесь – стою посреди холодного тёмного коридора и пялюсь на бумажки со списком фамилий. Ехать в универ было необязательно, я уже видел всё на сайте, но до последнего надеялся, что это просто ошибка.

Если бы они зачли результаты моих пробных экзаменов, я был бы в первой пятёрке. Если бы я набрал хотя бы на два балла больше, то попал бы в список. Если бы они позволили мне переписать… Но экзамен можно сдать только один раз, и никого не волнует, хороший у тебя тогда был день или плохой.

Не понимая, что делаю, достаю телефон из кармана и набираю номер. Ждать приходится недолго.

– Да?

– Это всё из-за тебя, – мой голос звучит бесцветно и глухо.

В ответ раздаётся тяжёлый вздох.

– Не поступил?

– Нет.

– Где ты сейчас? – видимо, я молчу слишком долго, потому что голос в трубке становится громче. – Кирилл? Ты слышишь?

– Я в универе.

– Жди там, я скоро приеду.

Вокруг меня снуют довольные люди, видимо, будущие студенты. Они что-то бурно обсуждают и хохочут, и среди этого оживлённого веселья я чувствую себя случайно заблудившимся призраком.

Чем дольше я торчу здесь, тем больше рискую встретить своих одноклассников, большинство из которых, как и я, поступали в медицинский. Вот только вчера мы с ними ещё были на равных, а сегодня для них начинается новый этап, а я понятия не имею, что мне делать дальше. Я перечитал списки вдоль и поперёк, но от этого моей фамилии там так и не появилось. Зато я успел увидеть всех остальных.

Выхожу на улицу и сажусь на скамейку ждать человека, который испоганил мне всю жизнь. Он является через пятнадцать минут. За это время я сто раз собираюсь плюнуть на всё и уйти. Вот только куда? Домой? Туда мне, наверное, лучше вообще больше не возвращаться.

Открывается дверь автобуса, этот придурок вываливается наружу и тут же спотыкается, наступив на собственный шнурок. С дебильной улыбочкой на лице, в мешковатом спортивном костюме, волосы торчат в разные стороны. А самое смешное – нелепый вид ничуть его не смущает.

– Ну ты, Морозов, и клоун, – не удерживаюсь я.

– Ага, привет.

Он достаёт из кармана два яблока и подкидывает в воздух, делая вид, что собирается жонглировать. Одно из них тут же падает на асфальт, куски мякоти разлетаются в разные стороны, второе он чудом ловит.

– Блин, я собирался его съесть, – расстраивается Морозов. – Ну чё, пошли? Или будем сидеть тут и плакать?

И зачем я остался ждать этого придурка?

– А чего ты вообще припёрся? – раздражаюсь я.

– Думал, ты захочешь поорать на меня, – объясняет он, с хрустом откусывает яблоко, а потом протягивает его мне.

Пролежавшее неизвестно сколько в грязном кармане, да ещё и со слюнями Морозова. Ну что за идиот? Я отрицательно качаю головой.

– Ну давай, я помогу тебе начать, – он присаживается рядом и закидывает один локоть на спинку скамейки. – Жил ты себе спокойно, никого не трогал, вкалывал как проклятый. И тут я.

Я только фыркаю в его сторону.

– Ладно, орать на меня не хочешь, я понял. Что тогда собираешься делать?

– Понятия не имею. Может, напиться? – выдаю я первый попавшийся вариант.

– Идея идиотская, – заявляет Морозов.

Вообще-то я и не собирался, просто так это ляпнул. Но не идти же теперь на попятную – этот святоша ещё решит, что я послушал его ценный совет.

– Твоего мнения я не спрашивал. Не нравится что-то, вали.

– Нет уж, пошли. Зря я что ли все свои дела побросал и приехал?

– Да какие у тебя там дела?

– Интересуешься моей жизнью? – ухмыляется он, вставая со скамейки.

– Вот ещё, больно надо. Тебя всё равно ни в одно приличное заведение в таком виде не пустят.

– «Приличное заведение»? А мы что, на свидание идём?

Я только презрительно осматриваю его с ног до головы.

– Да я во двор вышел мяч покидать, когда ты позвонил, – оправдывается он. – Не думал, что надо было наряжаться.

– Ладно, пошли.

Мы заходим в первый попавшийся бар. Людей здесь немного, ещё слишком рано для выпивки, поэтому нам удаётся занять столик в самом углу. Стены помещения отделаны деревом, и повсюду висят картины в широких резных рамах, намекая на то, что эта дыра претендует на звание престижного заведения. Просто позорище. Зато, надеюсь, здесь меня никто не увидит. Сажусь спиной к залу и утыкаюсь в меню.

– Здравствуйте, уже выбрали? – к нам подходит молоденькая официантка в идиотском кружевном белом фартучке, живописно украшенном жёлтыми пятнами. От этого зрелища я непроизвольно морщусь.

– Мне сок апельсиновый, – сразу отвечает Морозов.

Поддержка тоже мне.

– А тебе? – спрашивает девчонка и бросает на меня оценивающий взгляд.

Я бы выпил что-нибудь поприличнее, но в меню ничего нормального нет.

– Пиво. Тёмное. Самое дорогое.

Заказ нам приносят быстро. А к моему бокалу прилагается салфетка с номером телефона и подписью: «Юля». Комкаю её и откидываю в сторону – только этого мне сегодня не хватало.

– Грубо, – замечает Морозов.

– Я об этом не просил, – огрызаюсь я.

Пиво оказывается отвратительным, но я сейчас не в том состоянии, чтобы отступать. Половину бокала заливаю в себя через силу, а потом мне становится уже всё равно. А ещё алкоголь развязывает мне язык.

– А знаешь, как всё должно было быть? Лучший ученик школы, медицинский университет с президентской стипендией, практика в частных стоматологических клиниках моего отца, образование по управлению бизнесом. И всё бы получилось, если бы не ты.

– У тебя вроде семья не бедная, – рискует прервать меня Морозов. – Может, платно пойдёшь учиться? Можно же после первой сессии попытаться перевестись на бюджет.

Я только мотаю головой.

– Отец меня убьёт, когда узнает.

– Ну ладно тебе, не драматизируй. Не конец света.

– Для него – конец, – я упираюсь локтями в стол и опускаю лицо в ладони. – Он был недоволен, даже когда у меня что-то получалось. Играю в школьной команде – почему не капитан? Закончил с золотой медалью – гордиться нечем, если учишься в самой обычной районной школе. Отправили на олимпиаду – почему второе место? А теперь… Он и так считает, что я умом не вышел.

У меня сводит горло, когда я представляю его лицо сегодня вечером. Мало того, что я не оправдал его надежды, я ещё и пьяный домой припрусь. Прав был Морозов, идея дебильная. Встряхиваю головой, чтобы сбросить с себя эти мысли.

– Вам обновить? – сзади подкрадывается официантка.

– Да, – отвечаю я, поднимая голову. Может, так будет легче пережить разговор с отцом. – И гренки.

– Слушай, мне жаль, – начинает Морозов.

– Ага, конечно, «жаль». Надо было тебе перед самыми экзаменами Машу у меня увести.

– Да я же не хотел, чтобы так вышло.

Официантка возвращается с новыми полными бокалами и тарелкой гренок, которые сильно воняют чесноком. Она тянется через стол, чтобы поставить это всё, и прижимается бедром к моей руке. Я двигаюсь в сторону вместе со стулом, освобождая ей путь.

– Спасибо, – улыбается девчонка, пытаясь заглянуть мне в глаза.

Намёков она явно не понимает. Или думает, что это я такой тупой и не замечаю, что она ко мне клеится.

– Знаешь, – мнётся Морозов, когда мы снова остаёмся вдвоём, – я свою вину не отрицаю и, вообще-то, как никто другой понимаю, почему тебе нравилась Машка. Она…

– Не умеет притворяться, – перебиваю я.

– Да, – кивает он.

Я вспоминаю, как увидел Машу впервые. Она пришла в наш класс в январе, за полгода до выпускного. Помню, как она стояла у доски и краснела, когда её представляли. Ребята начали над ней шутить, а я… Что-то в её жестах, в том, как она стеснялась, до боли напоминало одну девушку, в которую я был влюблён, когда мне было шестнадцать.

– Машка особенная, – продолжает Морозов. – И всё же. К тебе девчонки так и липнут, – он кивает в сторону скомканной салфетки. – Неужели не дашь никому шанс?

– Вот так?

Я подцепляю бумажный комок двумя пальцами и размахиваю им в воздухе, но не удерживаю, он падает и укатывается куда-то под стол. Там ему и место.

– Почему бы и нет? – пожимает плечами друг.

– Да им же вообще наплевать, кто я такой. Считают меня какой-то призовой лошадью, – я откусываю жирную чесночную гренку и понимаю, что с дрянным местным пивом они идеальная пара.

– Это которой в зубы не смотрят? – уточняет Морозов.

Я зависаю, вспоминая, как там на самом деле говорят про лошадь.

– Короче, я хочу, чтобы их интересовало что-то ещё, кроме моей внешности. Это оскорбительно.

– Да брось, ты преувеличиваешь.

– Да? Ну тогда смотри, – говорю я и жестом подзываю официантку. Нацепляю похабную улыбку на лицо и спрашиваю, как только она подходит к нам: – Юленька, вашей маме случайно зять не нужен?

Юленька неестественно громко смеётся, а я посылаю Морозову многозначительный взгляд. Мало того, что я веду себя как мразь, так я же ещё и пьяный и воняю чесноком. Разве кому-то в своём уме может это понравиться?

Друг старательно прячет ухмылку за ладонью. Официантка что-то щебечет, но я её уже не слушаю, потому что в кармане безостановочно вибрирует телефон. Достаю, читаю несколько сообщений и усмехаюсь.

– Можно нам ещё сырных шариков, – Морозов избавляется от девушки, а когда она уходит, спрашивает: – Что там?

– Мои одноклассники празднуют поступление. Спрашивают, где я.

– Ответишь?

Мотаю головой. Они были настолько уверены, что уж я-то поступлю, что даже не заметили, что моей фамилии нет в списке. Мы провели одиннадцать лет вместе, бок о бок, и мне казалось, что мы друзья. Только после выпускного я понял, что нас объединяли только общие дела: школа, баскетбол.

Сначала я избегал их из-за того, что произошло на последнем звонке – не хотел слушать язвительные комментарии, отвечать на вопросы, а через несколько недель оказалось, что мне стало абсолютно наплевать, где они и что с ними. Всё лето я общался только со своей лучшей подругой Лёхой и с Толстым, с которым соперничал во всём, сколько себя помню. А ещё умудрился подружиться с Морозовым, хотя именно с него и начались все мои проблемы.

Бокалы сменяются один за другим, и каждый раз вместе с этим поступает никому не нужная информация: что смена у Юли заканчивается в десять, что парня у неё нет, а дома ждёт только непочатая бутылка рома. Не знаю, сколько мы так уже сидим, но вскоре обнаруживаю, что по третьему кругу рассказываю Морозову, почему именно он виноват во всех моих бедах.

– Ты, – я поднимаю палец. Мне требуется немного времени, чтобы выровнять его, и чтобы он указывал, куда надо. – Явился в нашу школу. На последний звонок. И прямо там! При всех. Увёл у меня Машу.

Он вздыхает, поджав губы, но не возражает. А чего ему возражать, если я прав?

– Перед самыми экзаменами! Потом ещё специально припёрся, чтобы меня позлить, – продолжаю я несвязный рассказ. Да и какая разница? Он и сам всё прекрасно знает. – Толстого против меня настроил, а он вообще-то мой друг, а не твой.

– Вообще-то Макс мой друг тоже, как и Машин.

Я отмахиваюсь, не собираюсь это выслушивать.

– Мало тебе было того, что ты меня на баскетболе донимал, ты решил всё у меня отобрать. А теперь ещё и это. Ты не представляешь, сколько я занимался, чтобы поступить. А мне всего-то два балла не хватило. Всего два!

– Кирилл, может, уже домой пора? Давай я тебя отведу?

– Нет, ну надо было тебе припереться перед самыми экзаменами, на школьную вечеринку, – продолжаю я. Кажется, это я уже говорил? – Если бы не ты, ничего бы не случилось. Я бы не поцеловал Лёху.

– Чего? – застывает Морозов. – Ты поцеловал Алёну?

– Ой, – я закрываю рот рукой.

Этого я выбалтывать точно не собирался. Наверное, мне уже хватит, но в этот момент на столе как раз оказывается очередной бокал.

Глава 2

Просыпаюсь я под назойливое тиканье часов, каждая секунда, как маленький взрыв, отзывается в голове. Откуда взялись часы?

Внезапная догадка заставляет меня вздрогнуть. Чтобы проверить её, я протягиваю руку под подушкой, и натыкаюсь на ручку дивана – это точно не мой дом. Кто в наше время вообще может спать на диване, когда существуют большие мягкие кровати? Господи, хоть бы это Морозов притащил меня к себе, а не я упился настолько, что позволил вчерашней официантке себя склеить.

Приоткрываю один глаз и не узнаю квартиру, а это значит, что я не у Морозова. За спиной, ближе к стенке, кто-то переворачивается, натягивая наше общее одеяло. Нет, только не это…

Застываю, обдумывая, что делать и куда бежать. Пережидаю пару минут, но больше сзади никто не шевелится. Замечаю свои джинсы и толстовку на полу в другом углу комнаты. Надо хотя бы потихоньку одеться.

Осторожно оборачиваюсь, чтобы проверить, спит она или нет, но вижу мужскую спину. Подскакиваю так резко, что чуть не валюсь на пол, запутавшись в одеяле, и с грохотом опрокидываю стул. Следом за ним падает и торшер, отчего голова у меня будто раскалывается напополам, и я хватаюсь за неё двумя руками.

– Доброе утро, блин, – ворчит Морозов, переворачиваясь и потирая глаза тыльной стороной ладони.

– Какого хрена?! – пытаюсь закричать я, но голос такой осипший, что получается только хрип. – Где мы?

Тут дверь в комнату распахивается. На пороге стоит Маша.

– Что вы тут опять устроили? – спрашивает она строгим тоном.

Я понимаю, что стою посреди комнаты в одних боксерах, сдёргиваю одеяло с Морозова и прикрываюсь. Он недовольно косится на меня, но одеяло не отбирает.

– Лисёнок, мы сейчас оденемся и выйдем, ладно? – говорит он Маше с милой улыбочкой.

Она молча закрывает дверь, и мы снова остаёмся одни.

– Меня сейчас вырвет от ваших нежностей, – говорю я.

– Завали, – Морозов бросает в меня подушку, я ловлю её на лету и роняю обратно на диван.

– Сам завали, – огрызаюсь я. – Зачем ты меня к Маше привёл? Хотел, чтобы она посмотрела, как я нажрался в сопли?

– Я тебя привёл? – шипит в ответ он. – А ты не помнишь, как вчера решил доказать мне, что ты нравишься ей больше, чем я? Кусок дебила! Подкатывал к моей девушке. Скажи спасибо, что морду тебе не разбил.

В мозг врывается вспышка воспоминания, как я пытаюсь поразить Машу своими талантами и читаю ей наизусть детский стишок на французском. Боже, какой кошмар.

– И что? – решаю я немного позлить Морозова.

– Что «что»? – не понимает он.

– Кто нравится ей больше?

– Я ей нравлюсь, придурок.

– Что-то не похоже, раз мы тут с тобой вместе спали, – поднимаю с пола штаны и надеваю, пока никто снова не вломился в комнату.

– Кто-то же должен был за тобой присматривать, – ворчит он, тоже слезая с дивана. – А то мало ли убежишь на улицу голый или рвотой своей захлебнёшься.

Я пихаю его в плечо.

– Хватит руки распускать, – он угрожающе наставляет на меня палец.

– Мне надо домой. Мама уже, наверное, думает, что я сдох.

– Она звонила тебе вчера несколько раз. Я ответил, сказал, что ты живой, но пьяный и что я за тобой слежу, – говорит Морозов.

Я с удивлением оглядываюсь на него. Реально, что ли, чувствует свою вину? Иначе зачем возился со мной весь вечер? Вроде понятно, что я сам накосячил, просто признавать это стрёмно. И с экзаменами, что не смог собраться, и с Машей, что протянул так долго.

– Спасибо, – в итоге говорю я, а он просто кивает, даже не повернувшись.

Я ухожу в ванную, чтобы умыться и хоть немного привести себя в порядок. Укладываю волосы влажными пальцами. Замечаю, что на мизинце и боковой стороне кисти ободрана кожа, а рукав толстовки до локтя в грязи. Наверное, я вчера падал. Радуюсь тому, что ни черта не помню, видеть себя в зеркале и без этого противно. Выдыхаю, расправляю плечи и натягиваю беззаботную улыбку. Осталось только побыстрее улизнуть отсюда.

Захожу на кухню, чтобы попрощаться. Морозов уже сидит за столом и лопает оладьи со сметаной, а Маша стоит к нам спиной и разливает в кружки чай.

– Садись, – бросает она через плечо.

Морозов кивает на стул напротив, не отрываясь от своего занятия. На моём месте стоит тарелка, стакан воды и таблетка. Я против воли опускаю глаза и отворачиваюсь. Пить очень хочется, да и возможность унять головную боль сейчас кажется лучшим, что может произойти в моей жизни.

Послушно опускаюсь на стул, закидываю таблетку в рот и пью, пока стакан не оказывается пустым. Стараюсь делать это медленно, чтобы не позорить себя ещё больше.

– Спасибо, – говорю я.

Маша разворачивается, расставляя для нас чашки с чаем. Она молчит, но взгляд говорит больше, чем любые слова. Заявление, что я не голоден, решаю оставить при себе. Вместо этого кладу пару оладий на тарелку и утыкаюсь в неё взглядом.

– Может, наконец объясните мне, что это вчера было? – произносит Маша.

Я поднимаю глаза, чтобы ответить, но смотрит она на Морозова, а не на меня.

– Ну прости, Лисёнок, – улыбается он. – Просто вчера Кир…

Я пинаю его под столом и медленно мотаю головой, давая знак, чтобы он заткнулся.

– Просто оказалось, что Кирилл совершенно не умеет пить, – продолжает он.

– Ну понятно, они с ребятами поступление отмечали, – кивает Маша. – А ты-то что там забыл?

– Мимо проходил, – ещё более виновато улыбается Морозов.

– Допустим, – она, кажется, не верит ему.

– Я… – пытаюсь я вставить хоть что-нибудь, но никто не обращает на меня внимания.

– Ваня, – Маша опять обращается к Морозову, – а если бы мама была вчера дома?

– Но я же знал, что она в командировке, – оправдывается он.

– То есть если бы она не уехала, ты бы его остановил?

– Вообще-то я тоже здесь, – подаю я голос.

Они одновременно поворачиваются, смотрят на меня пару секунд, а потом как ни в чём не бывало возвращаются к своему разговору.

– Вообще-то я надеялся, что он протрезвеет по дороге. Ну и кто же знал, что он потом такой концерт устроит? Если бы твоя мама была здесь, я бы не стал так рисковать и сразу позвонил бы Максу, чтобы он помог мне его до дома дотащить.

То, насколько я здесь лишний, делает мою вчерашнюю выходку в десять раз нелепее. Встаю из-за стола.

– Я пойду. Спасибо за завтрак и… – я замолкаю, подбирая слова.

– Всё нормально, – говорит Маша, – бывает.

– Подожди, я с тобой, – Морозов встаёт и одновременно заталкивает в себя последний кусок с тарелки.

С набитым ртом он коротко целует Машу и что-то ей бубнит. Я быстро разворачиваюсь и иду в прихожую одеваться, чтобы не смотреть на них. И этого дурачка она выбрала вместо меня, поверить не могу.

Глава 3

Мы выходим на улицу. Толстовка, которую я надел для вчерашнего прохладного вечера, оказывается совсем не по погоде, приходится закатать рукава. Только сейчас замечаю, что Морозов в шортах и футболке, а не в том спортивном костюме, в котором был вчера. Значит, у него уже и шмотки запасные у Маши дома есть. Таких подробностей я знать вообще-то не хотел.

– Так что, это секрет? – спрашивает Морозов.

– А? Ты о чём?

– О том, что ты не поступил. Мне никому не говорить или как? Всё равно же люди узнают.

Я задумываюсь. Конечно, узнают, когда увидят, что меня нет в универе. Но пока у меня есть возможность оттянуть этот момент, лучше ей воспользоваться. Я представляю, как все отреагируют на эту новость. Будут сочувствовать? Злорадствовать? Станут спрашивать, как это вышло? Надо хотя бы какое-то приличное объяснение придумать. Не буду же я рассказывать, что психовал из-за Маши с Морозовым, поэтому на экзаменах не смог взять себя в руки.

– Не говори пока, ладно? Я сам скажу, – прошу я.

– Ладно, как хочешь, – соглашается он. – А что насчёт поцелуя с Алёной?

– Блин, Морозов, ты не мог сделать вид, что не слышал этого?

– Извини, но такое мне уже не забыть. Я думал, у вас только дружба.

– Так и есть. Только дружба, – подтверждаю я.

– С поцелуями, – добавляет Морозов.

– Нет! – похоже, придётся хоть что-то объяснять, иначе он не отстанет. – Там запутанная история получилась. Мне показалось, что она этого хочет. Боже, это так тупо.

– И с чего ты это взял?

– Мы с ней в последнее время много ссорились. Из-за Маши и из-за Лёхиного нового парня. А потом она просто стала меня избегать. Короче, я думал, это потому что она хочет от меня большего, а я не мог ей этого дать. И тогда, на последнем звонке, я был так расстроен, – я неопределённо машу рукой, чтобы не рассказывать эту историю в десятый раз за сутки. – И Лёха забыла о нашей ссоре, чтобы поддержать меня, а я так скучал по ней, что…

– Понятно. И что было дальше? – спрашивает Морозов.

– Она оттолкнула меня и наорала, чтобы я больше так не делал.

– То есть не только я виноват в том, что ты провалил экзамены?

– Нет, только ты, – усмехаюсь я.

– Зря ты, конечно, это сделал, – заявляет Морозов. – И как тебе только в голову такое пришло?

– Ой, где же ты был в тот момент со своими советиками? Подожди, я знаю, где ты был – обжимался с Машей.

– Так, ладно, давай не будем начинать всё заново. Просто признаем, что все мы творим фигню. Но что с Алёной? Вы просто забыли об этом и всё?

– Нет, потом мы поговорили начистоту, – продолжаю я. – Оказалось, она бегала от меня, потому что думала, что это я хочу чего-то большего. Слава богу, мы выяснили, что никто на самом деле ничего не хотел.

– И ты поверил?

– Она сказала, что, если бы другие девчонки видели меня таким, каким видела она, ни за что не захотели бы со мной целоваться.

– Это каким, например?

– Например, когда мы вместе с родителями поехали на речку, и я пошёл отлить в кусты, но оступился и упал в крапиву. А потом вылез оттуда с ног до головы в красных волдырях, полдня ревел и чесался.

– Это на прошлой неделе было? – уточняет Морозов с ехидной ухмылкой.

– Ага, – фыркаю я.

– Потрясающая история. Чего ты раньше не рассказывал?

– Да иди ты, – отмахиваюсь я.

– У меня, кстати, тоже такое было. Только я в крапиву залез специально.

– Зачем?

– Семён утверждал, что я не смогу, – говорит он с теплотой в голосе.

– И ты повёлся? – удивляюсь я. – Он просто хотел посмотреть, как ты страдаешь.

– Да нет, он сам тоже потом прыгнул.

– Вы стоите друг друга.

– Когда Алёна уезжает? – Морозов задаёт вопрос, от которого внутри у меня всё сжимается.

– Завтра утром, – выдавливаю я из себя.

– Уже? Блин, как не вовремя.

– Угу.

– Я завтра к Максу обещал зайти, приходи тоже, – предлагает Морозов, а потом добавляет: – Мне жаль. Я знаю, как это сложно.

Он правда знает – его партнёр по прыжкам в крапиву тоже уехал в Питер два месяца назад, как раз когда мы с Морозовым только начали нормально общаться.

– Спасибо, может зайду, – соглашаюсь я, хотя и понимаю, что завтра мне вряд ли захочется вообще хоть что-нибудь.

Морозов проходит через мой двор за компанию, хоть для него это и небольшой крюк.

– Ну я пошёл, – я останавливаюсь у своего подъезда и разворачиваюсь к нему. – Спасибо, что не разбил мне рожу и всё такое.

– Да ладно, – отмахивается он. – Звони.

Наблюдаю, как он бодро идёт дальше, а за моей спиной раздаётся хлопок дверцы машины. Медленно поворачиваюсь и молюсь, чтобы это было не то, о чём я подумал.

– Это что за чучело? – спрашивает отец.

Несмотря на жаркий день, он одет в деловой костюм с идеально отглаженной белоснежной рубашкой.

– Мой друг, – говорю я.

– Когда ты начнёшь заводить нормальных друзей? – он подходит ближе и внимательно смотрит на меня.

– У меня нормальные друзья.

– Да уж, под стать тебе, – отец подцепляет рукав моей толстовки двумя пальцами и поднимает вверх, отчего становятся отчётливо видны грязь и содранная кожа.

– Я упал, – говорю я, сверля глазами носы его ботинок.

Вокруг пыль, а они блестят так, как будто существуют в какой-то другой реальности.

– На меня смотри, когда я с тобой разговариваю.

Поднимаю голову, расправляю плечи, но не могу удержаться и прячу руки в карманах – это слабость, отец сразу заметит. Маскирую этот жест небрежностью и продолжаю смотреть на него в упор.

Посторонний человек ни за что не догадался бы, что мы с ним родственники, слишком уж разные. Отец выше меня на полголовы, у него чёрные волосы и глаза, грубые черты лица, «волевой» подбородок, плотная фигура. А вот я пошёл в маму, хрупкую синеглазую блондинку. «Трофейная жена», как однажды сказал про неё отец своим друзьям. Похоже, вселенная посмеялась над ним, послав такого сына, как я.

– Идиот, – цедит сквозь зубы отец. – Хотел свозить вас с матерью куда-нибудь, да вижу, что ты предпочитаешь праздновать в компании каких-то отбросов. Иди домой и не позорь меня.

Сам он лезет в машину, а я совершенно точно не собираюсь его дожидаться, поэтому разворачиваюсь и плетусь наверх. Как только захожу в квартиру, на меня набрасывается мама. Можно подумать, я вернулся из кругосветки.

– Кирилл, ну что же ты, – причитает она, осматривая меня тревожно. – Иди скорее в душ, а то сейчас отец должен приехать.

– Я уже встретил его внизу, – говорю я обречённо.

Мамины губы поджимаются, а в глазах мелькает досада.

– Всё равно иди, я тебе чистую одежду принесу.

Послушно киваю. Она права – то, что я выгляжу так, будто спал под забором, само по себе будет его бесить, а мне ещё предстоит рассказать новость дня.

Когда я выхожу, отец сидит за столом и ест стейк со свежим салатом. Он всё в той же белоснежной рубашке, только рукава закатаны. Интересно, он вообще физически в состоянии капнуть на себя едой?

– Занятия начинаются первого? – спрашивает отец.

Ну что же, так даже лучше, разберёмся с этим сразу.

– Я не поступил, – говорю я.

Он аккуратно откладывает в сторону вилку и нож, сцепляет руки в замок, опирается на них подбородком и переводит взгляд на меня.

– Это что, какой-то… Как вы, дети, это сейчас называете? Пранк?

– Нет, – я не оправдываюсь, знаю, что от этого будет только хуже.

– Ты хочешь сказать, что мой сын настолько тупой, что даже не смог поступить в обычный провинциальный ВУЗ?

– Серёжа, – мама кладёт ладонь ему на плечо.

– Помолчи, – рычит отец, и она одёргивает руку, словно её ударило током. – А ты, – он встаёт и указывает на меня, – ещё раз, чётко и внятно.

– Я не поступил, – повторяю я и с трудом сдерживаюсь, чтобы не отступить назад.

– Уверена, что не нагуляла этого дебила где-то на стороне? – обращается он к маме. – Спасибо за обед.