Праздник с пришельцем

Глава 1.
Голда.

Так быстро, как только могу, я захлопываю дверь, пока зимняя буря не вырвала ее у меня из рук. Я стою совершенно неподвижно, слишком поздно понимая, что хлопанье дверью может привести к моему падению. Десять. Проходит двадцать секунд. Никакого плача. Ура! Я не стала ее будить. Я люблю свою племянницу, но она маленькая хулиганка, когда дело доходит до сна, а мне нужно немного отдохнуть после недели, проведенной на складе.

Знакомая обстановка, удобный бархатный синий диван, деревянный обеденный стол и все книги, стоящие в книжном шкафу от пола до потолка, расслабляют меня. Здесь так много воспоминаний, большинство из них хорошие. Нет ничего лучше, чем приехать домой на каникулы. У всех праздничное настроение, и мама готовит мои любимые блюда.

Конечно, компромисс заключается в решении обычных вопросов и непрошеных комментариев. С кем ты встречаешься? Почему ты не встречаешься? Тебе нужно похудеть. Вы не поймаете мужчину, одетого подобным образом.

Надеюсь, Сэйди отвлечет ее настолько, что она откажется от обычного допроса. Вопреки убеждениям моей мамы, поиск достойного парня не имеет ничего общего с моим весом, одеждой или работой. Я просто еще не встретила мужчину, который заставил бы меня улыбаться.

Когда я снимаю пальто, до меня доносится восхитительный аромат с кухни, напоминающий о походе. Мои легкие вдыхают чистый лесной воздух с легким привкусом дыма от костра, только более изысканный, более… проникающий до костей. Аромат проникает мне в душу, заставляя все мое тело жаждать чего-то, чего я никогда раньше не пробовала. Я не могу определить, чего именно, но я знаю, что мне это нужно.

Я мысленно пробегаюсь по списку праздничных блюд. Это не латкес, яблочный соус, грудинка, суп с шариками из мацы или любая другая замена, которую готовит мама, когда не может достать нужные ингредиенты. Благодаря папиным связям в правительстве, он обычно приносит домой все, что нужно маме, даже когда еды не хватает. Чего, к счастью, не было с тех пор, как Земля вернула себе свободу два года назад.

Одним быстрым движением я срываю ярко-розовую шапочку и варежки, которые Баббе связала для меня, и мчусь на кухню.

– Мама? Что ты готовишь?

– Это ты, Голда? – кричит моя мама сверху в тот момент, когда моя рука касается кухонной двери.

– У меня был выходной. Чудо на Хануку!

Очень громкий лязг доносится с другой стороны вращающейся двери, ведущей на кухню. Я отступаю. Больше никого не должно быть дома в этот час. Сейчас только десять утра. Рейчел днем в школе, папа никогда не приходит раньше шести, а Баббе придет только завтра.

– Мама? – я поднимаюсь по ступенькам. – Мне кажется, на кухне кто-то есть.

На верхней площадке лестницы появляется моя мама. Она одета в свое длинное черное шерстяное пальто, но держит на руках мою полуголую племянницу, которая извивается в ее объятиях.

– Это Зэн… Или Стэн. Или… О, черт, я не могу вспомнить. Друг твоего отца из земной разведки прислал его помочь с готовкой и уборкой. Все, что нам нужно. У бедняги нет семьи поблизости, и ему нужна помощь, чтобы акклиматизироваться здесь в Гримборо и попрактиковаться в земном языке. Он пробудет здесь неделю. У меня не было возможности поприветствовать его должным образом. Эти чертовы тканевые подгузники не так хороши, как те, что были у нас до войны. Я одела Сэйди и приготовила ее к походу к врачу, а теперь мне нужно переодеть ее наряд.

– Ты хочешь сказать, что оставила дверь открытой и впустила в наш дом незнакомца?

– Не незнакомца. Его прислал твой отец. С Сэйди нелегко. Я не могу все успеть и позаботиться о ней тоже. Я рада, что ты здесь. Я оставляю тебя за главную, пока отвезу ее на прием. Не забудь отполировать менору.

Теперь у меня есть две причины взять менору. Подготовить ее к первой ночи Хануки и поколотить парня на кухне, если он окажется каким-нибудь уродом.

Когда я открываю ящики буфета в столовой в поисках меноры, этот проклятый аромат окутывает меня, вызывая чувство голода, но не от еды. Кое-что еще.

Обхватив пальцами серебряную менору, которую мой дедушка сделал еще в Польше, я на цыпочках прокрадываюсь на кухню, надеясь подсмотреть за незнакомцем, которого моя мама впустила в дом. Что, если это какой-нибудь случайный парень, который обнаружил незапертую дверь и теперь обкрадывает нас вслепую? Не то чтобы мы самая богатая семья в округе, но еда есть еда, и ее не всегда легко достать. Не то чтобы мы прогнали голодного человека. Даже в этом случае люди могут стать жестокими из-за еды.

Когда я прислоняюсь к вращающейся двери, чтобы прислушаться, дверь открывается, и я влетаю на кухню. Я приземляюсь лицом вниз, и менора выскакивает у меня из рук и катится по деревянному полу.

Военные ботинки, большие – какого-то гигантского размера, которого не должно быть, появляются перед моим лицом.

– Позволь мне помочь тебе подняться, женщина.

“Женщина?”

Он протягивает большую синюю руку. Это один из тех моментов, когда можно доверять или не доверять. Я ничего о нем не знаю, и мне следует держаться на расстоянии, но он уже стоит надо мной, терпеливо ожидая. Здесь у него определенно преимущество, но в выражении его лица есть мягкость, которая убеждает меня немного довериться.

Когда я беру его за руку, уголок его рта приподнимается в смеси облегчения и чего-то, что я не могу точно определить. В нем есть честность и цельность, которые пронизывают воздух между нами.

Без особых усилий он поднимает меня на ноги, как будто я ребенок, а не взрослая женщина, которая в прошлом году переборщила с латкесом и до сих пор не избавилась от него. Не то чтобы прошлогоднее празднование повлияло на нынешнее. Все знают, что во время праздников калории не в счет, и я с нетерпением жду пончиков с желе.

Когда я выпрямляюсь, меня поражает чудовищность этого инопланетянина. Его рога – да, настоящие рога!– слегка царапают низкий потолок, пока не загибаются назад. Даже без рогов самец возвышается надо мной. И все же, эти большие, выпуклые мышцы и красивое лицо привлекают мое внимание. Я ловлю себя на том, что мысленно раздеваю его.

Голда! Возьми себя в руки! Инопланетянин. ИНОПЛАНЕТЯНИН!

Я прочищаю горло.

– Всего один раз лизнуть.

О Боже, я же не сказала этого вслух, не так ли?

– Лизнуть что? – спрашивает он.

– Ничего! Я думала о… конфетах. Да, конфетах! Вот именно.

– Конфеты?

– Я сладкоежка.

И я бы с удовольствием облизала эту восхитительную конфету, стоящую передо мной, с головы до ног, не оставляя ни одной части нетронутой. На этот раз я держу свои более горячие мысли при себе, хотя мои щеки краснеют.

Я не могу оторвать взгляд. Он самый великолепный мужчина, которого я когда-либо видела. Мускулы покрывают каждый дюйм его тела, напрягаясь под тонкой черной футболкой. Я упоминала, что у этого леденца племенные татуировки на бицепсах? Интересно, где еще у него есть татуировки.

Черт, в этом нет сомнений. Я возбуждена. Достаточно того, что у меня никогда не было серьезных отношений, но я даже не уединяюсь в своей квартире, чтобы, эм, заняться бизнесом. Хуже того! Я стою на кухне своих родителей и фантазирую о парне, о котором ничего не знаю.

– Ой.

– Ой? – повторяет он.

– Это на идише означает ”Боже мой”.

– Боже мой? Женщина, в твоих словах нет никакого смысла.

– Ты инопланетянин?

Такая остроумная и наблюдательная, Голда! Он, должно быть, думает, что я идиотка.

Мои глаза прикованы к этому красивому лицу с чуть приподнятыми бровями, когда он оценивает меня. Интересно, что он видит, когда смотрит на меня?

Остроумная? Однозначное "нет". Я не могу связать больше четырех слов, не поставив себя в неловкое положение.

Дружелюбная? Едва. Я не представилась и даже не поздоровалась. Я только прокомментировала очевидное. Что он инопланетянин.

Возможно, я получу баллы за наблюдательность.

– С моей точки зрения, – начинает мистер Высокий, – инопланетянка – это ты. Хотя я понимаю твою точку зрения. Я гость в твоем мире.

Теперь уголки его рта приподнимаются. Он флиртует со мной?

Боже, я надеюсь на это.

– Полагаю, ты заблудился. Это кухня моей семьи, а не Департамент по делам инопланетян. Их офис находится где-то в центре города. –

Мой голос дрожит, и не потому, что он потрясающе красив. Ладно, может быть, именно поэтому. На мне мешковатая старая толстовка и джинсы, мои волосы собраны в неряшливый хвост, и я не нанесла макияж этим утром. Ведь я думала, что сегодня никого не встречу, так как я всего лишь собиралась домой к родителям!

– Вы не миссис Герти-Она-Милая-Хотя-И-Несколько-Сумасшедшая-Женщина Бирнбаум?

Я смеюсь, в основном потому, что он отлично запомнил мою маму. Я не думаю, что он знает, что это не ее имя. Он смотрит на меня прищуренными серебристыми глазами, ожидая ответа.

Боже, помоги мне, у меня на кухне чертовски сексуальный инопланетянин, невольно оскорбляющий мою мать, и я не могу перестать смеяться. Он наклоняет голову, не отрывая взгляда от моего лица.

Он, наверное, думает, что я сумасшедшая. Может быть, так оно и есть, потому что прямо сейчас я подумываю о том, чтобы позволить ему остаться, вместо того чтобы выгонять его. Это Земля после оккупации; единственные инопланетяне здесь – те, кому Департамент по делам инопланетян разрешил здесь находиться.

“Я не миссис Герти – Она-Милая-Хотя-И-Несколько-Сумасшедшая-Женщина Бирнбаум. Это моя мать. Я чертовски возбуждена, Голда, «Которая выставляет себя дурой, пялясь на инопланетянина Бирнбаума»

Но я этого не говорю. На самом деле, я втягиваю щеки, чтобы не сказать этого, потому что меня так чертовски тянет. Он действительно самый великолепный мужчина, которого я когда-либо видела.

Когда он слегка наклоняет голову, прядь густых темных волос падает вперед. Моя импульсивная натура находит другой выход, когда я пальцами откидываю назад его волосы. Я случайно задеваю несколько шишек на его голове возле рога. Я бы с удовольствием провела пальцами по его рогу, но я уже вторглась в его личное пространство. Ха! Я вторглась в чужое пространство… Приятная смена обстановки!

Его рога, высокие, величественные и такие же темные, как его волосы, медленно поднимаются, заставляя меня думать о том, что поднимается другая его часть… о чем мне не следует думать. Я отступаю назад, надеясь, что не обидела его.

– Прости. Мне не следовало прикасаться к тебе. Привычка, я полагаю. О чем я говорю? У кого есть привычка зачесывать чьи-то волосы назад? – Я имею в виду, волосы лезли тебе в глаза.

– Не проблема, дочь миссис Герти – Она-Милая-Хотя-И-Несколько-Сумасшедшая-Женщина Бирнбаум.

– Меня зовут Голда. Моя сестра зовет меня Голди или Голдилокс, потому что я люблю лосось и рогалики.

Пожалуйста, кто-нибудь, пристрелите меня или заклейте мне рот скотчем!

Мистер Рогатый ухмыляется, ровно настолько, чтобы заставить меня подпрыгнуть на каблуках. Я так хочу напиться, когда вернусь сегодня домой, потому что если я этого не сделаю, то буду прокручивать в голове все глупости, которые совершила с тех пор, как встретила этого парня, и я не думаю, что смогу справиться с этими воспоминаниями.

Он подходит ближе ко мне, его огромное тело движется грациозно и целеустремленно.

– Я наслаждаюсь твоими прикосновениями, Голда.

Тот божественный аромат, который я слышала ранее, взрывается вокруг меня. Возможно, я была неправа, преждевременно осуждая его, потому что он, должно быть, чертовски хороший повар. Но когда я оглядываю кухню, я понимаю, что он ничего не приготовил. Откуда исходит этот опьяняющий запах?

Прежде чем мой взгляд устремляется на него, я понимаю, что он – источник.

Ой. Меня не может привлечь инопланетянин. И что еще хуже, это, по крайней мере, второй раз, когда слово "Мой" приходит мне в голову, когда я смотрю на него. Боже, помоги мне, у меня на кухне инопланетянин, и я превращаюсь в свою мать!

Я обмахиваюсь веером, пытаясь остыть и успокоиться. Я не уверена, что на данный момент хуже. Осознание того, что меня привлекает этот красивый инопланетянин, или осознание того, что я должна сообщить своей маме, кого именно она впустила в свой дом.

– Ты в нужном месте… ах… Я не расслышала твоего имени…

– Я его не говорил”.

Несмотря на то, что я сохраняю видимость политкорректности, я ухмыляюсь. Мне нравится он и его чувство юмора, хотя я не совсем уверена, что он шутит.

Инопланетяне, которые прилетают на Землю, всегда знают общий язык. Это единственный язык, на котором говорит большинство людей на Земле, благодаря почти двум десятилетиям правления Коалиции. Но этот парень разговаривал со мной по-английски. Трудно сказать, насколько хорошо он владеет языком, но мне будет интересно узнать.

В двадцать восемь лет я не должна испытывать вожделения к парню, но, видимо, мои гормоны не получили напоминания. Каждая клеточка моего тела разгорается, и я не могу отвести от него глаз. Может быть, я все-таки получу то, что хочу на Хануку в этом году. Потерять свою девственность. Я представляю его завернутым в блестящий красный бант… и ничего больше. Да, я бы с удовольствием развернула его.

Я поднимаю подбородок и делаю медленный, глубокий вдох, пытаясь справиться с этим как взрослая, какой я и должна быть.

“Давайте начнем сначала. Приятно с вами познакомиться. Я Голда. Младшая дочь миссис Герти-Она-Милая-Хотя-И-Немного-Сумасшедшая-Женщина Бирнбаум. Не то чтобы я была так уж молода. Мне двадцать восемь. Хотя, если спросить мою маму, это практически возраст старой девы. Иногда я клянусь, что ее единственная цель в жизни – выдать меня замуж”.

Все еще болтаешь, Голда!

Обычно я так не болтаю. Это может быть потому, что он пришелец.

На моей кухне.

И он не только чертовски горячий, но и пахнет оооочень вкусно.

Его взгляд медленно скользит по мне, и мои девочки вытягиваются по стойке смирно.

Волна жара распространяется по моей нижней части тела. Я перегреваюсь, а плита даже не включена. Если я в ближайшее время не сниму свитер, я начну потеть. Потеть перед парнем – это не сексуально. Не то, чтобы меня должна волновать сексуальность. Черт возьми, нет. Мои родители никогда бы не позволили мне встречаться с инопланетянином.

Какого черта, Голда Роуз? Ты взрослая! Тебе не нужно их разрешение!

– Сколько тебе лет? – спрашиваю.

– Тридцать один по меркам твоих земных лет.

Подушечки его пальцев скользят по моему предплечью, вызывая покалывание повсюду.

– Все человеческие женщины такие нежные?

Этот сильный жар разливается по моим щекам.

Надела ли я сегодня лифчик? Сегодня день стирки, а это значит, что я решила срезать путь и надела мешковатый свитер.

– Какие-то проблемы, Голда? У тебя красные щеки.

– Я немного перегрелась, вот и все. Это случается, когда я прихожу с холода. Я не ожидала, что у тебя будет так жарко. Я имею в виду кухню! Я не ожидала, что на кухне будет так жарко!

Боже, пожалуйста, я умоляю тебя. Порази меня молнией, чумой… чем угодно. Просто избавь меня от смущения из-за того, что мне больше не придется встречаться с этим великолепным парнем… и без лифчика!

Глава 2.

Стэн.

Эта красавица передо мной совершенно очаровательна. Я не могу до конца понять, что в ней меня пленяет, но я полон решимости выяснить. Несмотря на ее первоначальный страх, когда она обнаружила меня на кухне своей семьи, она противостояла мне и разговаривала со мной как с равным. Это не то, с чем я сталкивался здесь, на Земле.

Коалиция оккупировала эту планету в течение двадцати лет, разрушив не только инфраструктуру. Они лишили женщин их прав даже на предметы первой необходимости, такие как образование и способность защищать себя. Мужчины не уважают своих женщин и не признают их такими, какие они есть. Некоторые знают, но большинство – нет.

У моего народа есть посольство на Земле в городе под названием Нокс. Лидеры Зиан видят в этих людях нечто большее, что мне еще предстоит испытать. Возможно, именно поэтому коммандер Кеск направила меня в Гримборо.

– Ты можешь называть меня Стен. Я из Зиана, но служу в Гримборо в составе ГР 7.

– ГР 7?

– Галактическая разведка, сектор 7. Основная миссия Галактической разведки – гарантировать, что Коалиция и Груд никогда больше не придут к власти. Сектор 7 защищает свидетелей, жизненно важных для борьбы с Коалицией. Мы координируем свои действия с земной разведкой, когда идентифицируем людей как потенциальных свидетелей или мишени, или нам нужно спрятать свидетеля, не являющегося человеком, на Земле.

– Это очень интересно, даже завораживающе, но это не объясняет, почему вы здесь, в особняке моих родителей.

Мне интересно узнать больше о семье, которая живет здесь, но мои мысли сосредоточены на Голде. В ней есть живость, которая сияет так же сильно, как и ее красивые карие глаза. На ней мешковатый свитер, скрывающий ее фигуру, и я не могу сказать, что она двигается грациозно, но выпуклость ее грудей под этим объемным одеянием, ее совершенно божественный аромат и ее сладкая натура манят меня. Мой член уже напрягся в моих штанах. Жесткая, неумолимая ткань, которую люди называют джинсами. Я предпочитаю свободные штаны, которые носят воины зианта, но командир Кеск не раз подчеркивал важность смешивания с людьми, когда это возможно.

– Мне сказали прийти сюда, чтобы помочь вашей семье всем необходимым на неделю. Мой командир говорит, что мне нужно лучше понимать людей и их культуру. А ты, Голда, какая у тебя профессия?

Она заправляет прядь шелковистых каштановых волос за ухо, румянец на ее щеках становится еще ярче.

– Я работаю в офисе в районе складов компании "Дженкинс и Ко". Я хочу быть социальным работником, но правительство нанимает не так много социальных работников. Начальство не считает это приоритетной работой. Должна сказать, у тебя действительно хороший земной язык, Стэн.

Мое имя слетает с ее губ с чувством. Все, что она говорит, наполнено оптимизмом и уверенностью. Она так отличается от других людей.

– Ты бы предпочла, чтобы я переключился на общий, Зиантан, Тунзен, Кинтан, Бант…

Она поднимает руку, останавливая меня.

– У тебя неплохое образование. И я думаю, что мне повезло.

– В каком смысле?

– Я читаю и пишу по-английски и на общем. Большинство женщин моего возраста тоже не умеют ни читать, ни писать. Я научилась писать и читать до вторжения. После этого у меня были родители и Баббе, которые учили меня математике, естественным наукам… всему, что они знали, даже если это было незаконно.

– Кто такой Баббе?– я представляю себе хорошо сложенного мужчину, обнимающего эту женщину за талию, и мне не нравится этот образ. Нисколько.

Она постукивает пальцем по губам. Красные, сочные губы, контур и цвет которых я ловлю себя на том, что запоминаю. Она тщательно подбирает слова.

– Некоторые сказали бы, что Баббе – бич района, и…

Голда бросается вперед и берет со стойки рядом с раковиной маленькую деревянную коробку, наполненную мыльной водой и несколькими грязными тарелками.

– Извини, я заметила, что кто-то это забыл. Если она упадет в воду, Баббе убьет того, кто ее оставил.

Мне сразу же не нравится этот Баббе. Голда переставляет коробку на другой прилавок, подальше от воды.

– Ты любишь рисковать, – заключаю я из того, что она рассказала мне о своей жизни до сих пор.

– Вряд ли! Но мне нравится, когда все аккуратно и организованно. Это помогает мне хорошо выполнять свою работу. Бухгалтерия и инвентаризация. Хватит обо мне. Моя мама сказала, что ты собираешься помогать здесь.

Когда эта миниатюрная женщина пробегает по мне взглядом, я понимаю, что может пройти некоторое время, прежде чем мой член расслабится. Сосредоточиться на своих задачах здесь было бы лучше для всех.

– Я сделаю все, что от меня потребуется.

То, как она внимательно изучает меня, не отрывая взгляда от моего лица, возвращает меня к моему вступительному собеседованию для прохождения военной подготовки. У воинов там также было много вопросов, а именно, как мужчина, происходящий из семьи, состоящей исключительно из женщин, будет жить по строгим правилам и режиму в учебном центре в Изоране на Зиане. Они рассматривали отсутствие у меня отца как недостаток, поскольку большинство отцов обучают своих сыновей базовым навыкам воина, прежде чем они поступят в учебный центр.

– Ты умеешь готовить? – спрашивает Голда, пристально глядя на меня.

Она напоминает мне моего инструктора по оружию, у которого был сверхъестественный способ распознавать, когда человек лжет. Не то чтобы у меня были какие-то причины лгать этой женщине.

– Я поймала и освежевала много куваков в юности. Мне говорили, что способ, которым я готовлю их мясо на открытом огне, превосходит то, что делают другие воины.

Она складывает руки под своими прекрасными грудями и качает головой.

– Думаю, я не повар.

Обычно я не терплю, когда кто-то намекает на то, что я лжец, но ни в выражении ее лица, ни в ее сердце нет никакой злобы.

– Мой командир сказал, что мне нужно лучше понимать людей. Вот почему он назначил меня работать на миссис Герти – Она-Милая-Хотя-И-Несколько-Сумасшедшая-Женщина Бирнбаум.

Брови Голды приподнимаются.

– Насчет этого… Тебе следует называть ее миссис Бирнбаум. Так короче. Поверь мне, она не обидится.

– Я положусь на вашу проницательность.

Красивые карие глаза расширяются.

– В самом деле? Ты не похож на человека, который подчиняется кому бы то ни было по любой причине. В чем именно заключается твоя работа в ГР7? Я имею в виду, когда ты не играешь в шеф-повара?

– Я охраняю свидетелей. Иногда я проникаю на вражескую территорию, чтобы помочь потенциальному свидетелю сбежать, но обычно это относится к ГР5. Моя основная миссия – обеспечить безопасность свидетеля.

Ее милая улыбка на мгновение исчезает, сменяясь беспокойством.

– Ты здесь, чтобы защитить кого-то из моей семьи, Стэн?

– Нет.

– Откуда мне знать, что ты говоришь правду?

Она мудро задает вопросы, и, к сожалению, у меня нет возможности доказать ей свою правоту.

– С тех пор как закончилась война, мы не часто видим инопланетян в Гримборо, не говоря уже о нашей кухне.

Я встревожил ее, что не было моей целью.

– Для меня это период обучения. Ничего больше.

Ее глаза расширяются от волнения, которого я не понимаю, но это разжигает во мне огонь, которого я не чувствовал много лет. Борьба с Коалицией, пребывание вдали от Зиан и моей семьи, только для того, чтобы быть отправленным на эту далекую планету, со временем измотали меня.

Одним плавным движением я снимаю футболку, которая на мне, чтобы показать ей татуировки воинов на моей груди и бицепсах.

– Воины часто проходят дополнительную подготовку для выполнения любой миссии или задания, которые нам поручают. Мы делаем все, что от нас требуется.

Она очаровательно наклоняет голову. Я вижу, как она думает, анализирует… меня, ситуацию, все. Но она не вооружилась ни одним из ножей, лежащих на столе, и не выгнала меня из дома своей семьи. И при этом она не изрыгала слов невежества и ненависти. Вместо этого на ее круглом лице появляется улыбка, поднимающая ее глубокие карие глаза так, что это согревает меня.

– Что от тебя требуется?

Мелодичность ее голоса и ее улыбка вызывают у меня желание поднять рога вверх, но я заставляю их оставаться неподвижными, несмотря на то, что это требует предельной концентрации. Еще один навык, который мой командир настаивает, чтобы я улучшил.

– Что угодно.

– О, Воин, я думаю, нам нужно поработать над твоим английским.

Я не знаю, что я сказал не так, но мне нравится, как она произносит "воин". С уважением, любопытством и дразнящей ноткой в голосе, которая меня интригует. Хотел бы я знать, о чем она думает. Мои члены дергаются, готовые принять любой вызов, который она мне бросит.

Мои члены дергаются… оба. Этого не может быть! Мой член для удовольствия, да, но не для спаривания. Я замираю, ошеломленный таким развитием событий, и впадаю в панику… чего никогда не должен делать воин. Я переставляю одну ногу, затем другую, пытаясь привести в порядок свои члены, фактически не прикасаясь к ним в присутствии этой женщины. Узкие брюки, которые носят эти люди, не оставляют места для движения мужских членов. Должно быть, так оно и есть. Поскольку мой член для удовольствия отреагировал на эту стройную женщину, это, должно быть, подтолкнуло мой верхний член. Ничто, кроме как быть с моей шолани, моей половинкой сердца, не пробудит мой член для спаривания.

Глава 3.

Голда.

– Я заставляю тебя нервничать, – говорит Стэн, замечая, что я продолжаю смотреть в сторону кухонной двери.

Моя мама может спуститься в любую минуту. Неудивительно, что я все еще девственница. Мысль о том, что мама ворвется и застукает меня, не позволяет расслабиться рядом с парнем, даже когда все, что я делаю, это разговариваю с ним.

– Не совсем… Но, ну…ты инопланетянин.

– Ты уже дважды упомянула об этом. Является ли то, что я инопланетянин, проблемой для тебя, женщина?

– Так же, как то, что я женщина, является проблемой для тебя.

Его взгляд медленно скользит по моему телу, посылая мурашки по всему телу. Мои соски твердеют, и внезапно без лифчика я чувствую себя сексуальной, опасной. На краткий миг я больше не та застенчивая женщина, какой являюсь рядом с парнями на складе, где я работаю. Может быть, потому, что все они придурки, которые только заигрывают со мной и относятся ко мне так, будто единственная работа, которая у меня должна быть, – это лежать на спине с раздвинутыми для них ногами. Конечно, не следить за инвентарем и вести бухгалтерию.

– У меня нет проблем с женщинами. Или с людьми.

Он переминается с ноги на ногу. Бедняга выглядит так, будто вот-вот вылезет из этих джинсов, которые должны быть как минимум на размер меньше его крупной фигуры.

– Перестань называть меня женщиной, и у нас не будет проблем.

Получив от него кивок, я поворачиваюсь к коробке с рецептами Баббе и провожу пальцами по карточкам, останавливаясь.

– У меня не было намерения оскорбить тебя, – добавляет Стэн, когда я поворачиваюсь к нему спиной.

Я разворачиваюсь, забрасывая коробку с рецептами.

– Не обижайся. Помоги мне придумать, что мы будем делать, хорошо?

Я не могу не начать командовать. Мой разум проносится со скоростью миллион миль в минуту, пытаясь придумать, как помешать урагану "Гертруда" обрушиться сюда и спугнуть этого огромного небесного пришельца.

Не то чтобы я думала, что его что-то напугает. Но я определенно могу представить, как моя мама выгоняет его из дома своей метлой, как мышь. На самом деле, однажды она так поступила с мальчиком, которого я привела домой. Гналась за ним со своей метлой всю дорогу по улице. Он мне нравился, но мама сказала, что он недостаточно хорош для меня. Оказывается, она была права, но мне было шестнадцать, глупышка, и мы все еще находились под властью Коалиции. Я думала, что встречаться с парнем, который присоединился к Братству, принесет нам пользу. Я был неправа.

Когда я смотрю на Стэна, я задаюсь вопросом, улучшилась ли моя способность судить о людях с годами. Я очень на это надеюсь. Он милый и кажется честным парнем, но у него есть рога. По-настоящему большие рога, вроде тех, из которых делают шофар, в который мы дуем во время осенних праздников.

О боже, область между моими бедрами разгорается. Я слышала, как мои соседки по комнате говорили о минете и о том, как им это нравится. Представлять себя на коленях перед этим парнем – не лучший способ завязать дружбу.

– Что мы собираемся с этим делать? – его глубокий голос вытаскивает меня и мои мысли из сточной канавы.

– Скажи, зачем ты здесь, – спрашиваю я без обиняков. – У нас здесь не может быть инопланетян.

– Мне приказано выполнять задания для твоей семьи. Я постучал в дверь, и твоя мать приказала мне войти и проследовать на кухню готовить.

– У моей мамы манера отдавать приказы, как будто она служит в армии.

– Из нее получился бы превосходный командир.

– Ты и половины не знаешь. Между ней и Баббе у меня здесь не так много свободы. Вот почему я сняла квартиру. Технически, я делю ее с четырьмя другими женщинами. Но это все равно свобода по сравнению с жизнью здесь.

Его брови сходятся на переносице. Вероятно, потому, что я болтаю. Бедняге не следовало бы выслушивать мою болтовню.

– Ты сказал, кто-то приказал тебе прийти сюда?”

– Мой командир. Он дает мне еще один шанс проявить себя. Командир Кеск предупредил меня, чтобы я вел себя наилучшим образом и не оскорблял людей, пока я здесь. Или занимался сексом на публике.

У меня отвисает челюсть.

Стэн кладет толстый палец мне под подбородок и сжимает челюсть.

– У меня была такая же реакция, когда коммандер Кеск процитировала это правило. Является ли публичный секс привилегией, зарезервированной для людей на Земле?

– Определенно нет. Я имею в виду, нет, это не предназначено для людей… Я имею в виду, никто не должен заниматься публичным сексом, ни люди, ни инопланетяне. Даже не предлагай иного в присутствии моих родителей или Баббе.

– Этот Баббе, похоже, грозный противник.

– Сотня фунтов слюны и огня.

– Просто крутой парень. Баббе будет здесь завтра вечером на ужине.

Стэн достает нож из разделочной доски на прилавке.

– Я готов.

Меня так и подмывает спросить, не предпочел бы он использовать овощечистку для картофеля, но он выглядит более комфортно с этим ножом в руке. Что заставляет меня задуматься о том, как мне следует использовать его на кухне.

Мой взгляд устремляется к центральному острову, который достаточно прочен, чтобы выдержать мой вес. Боже, помоги мне, мои мысли постоянно возвращаются к сточной канаве, готовые обосноваться там на постоянное жительство. Это вина Стэна за то, что он потрясающе красив и упомянул публичный секс.

Я лезу в ящик стола и достаю скалку.

– Нам лучше начать готовить. Начнем с латкес. Их достаточно легко разогреть на следующий день. Завтра нужно приготовить на одно блюдо меньше.

– Латкес?

– Картофельные оладьи. Они вкусные. И неаккуратные. Что напоминает мне… Фартуки!

Глава 4.

Стэн.

Пока Голда роется в ящике, заполненном тканью, я наблюдаю за ее стройным задом. Мысли, проносящиеся в моей голове, неуместны, особенно во время работы. Хотя в мои обычные обязанности не входит приготовление пищи, я здесь для того, чтобы общаться с людьми и узнавать о них и их запутанных привычках.

И мой чертов член продолжает прижиматься к этим штанам, которые, как я теперь убежден, были созданы для того, чтобы мучить мужчин. Как люди мирятся с такой тесной тканью? Так ли женщины здесь борются против мужчин, которые их угнетают? Мне придется следить за собой рядом с Голдой, поскольку она не только красива, но и умна.

– Вот, нашла! – она вскакивает на ноги с белой тканью в руке.

– Что это?

– Фартук. Все повара носят его. По крайней мере, самые умные.

– Униформа?