Buch lesen: «Фанзолушка»

Эшли Постон

Schriftart:

Ashley Poston

GEEKERELLA

Cover illustration by Dan Sipple

First published in English by Quirk Books, Philadelphia, Pennsylvania.

* * *

Нашему сообществу:
Да будет много великих приключений!

Часть первая
Смотри на звезды

«Когда Черная Туманность погрузила все миры во мрак, рассказывались истории об одинокой искорке света, сияющей ярче, чем звезды, которая давала людям надежду, в то время как всякая надежда была потеряна. Это рассказ о звездолете «Просперо» и его последнем полете.
Смотри на звезды. Целься. Пли».
Завершающий монолог,
«Звездная россыпь», эпизод 54.

Элль

Мачеха опять взялась за свое.

По всему столу разбросаны лотерейные билеты, скидочные купоны и журнальные страницы с розыгрышами. Мачеха, устроившись на скрипучем деревянном стуле, аккуратно вырезает очередной купон. Сидит очень прямо, губы накрашены кроваво-красной помадой, осветленные волосы идеальными завитками уложены на макушке. На белоснежной блузке ни пятнышка, черная юбка-карандаш идеально выглажена. Видимо, сегодня она встречается с потенциальным клиентом.

– Милая, постарайся сегодня быстрее. – Она щелкает пальцами, чтобы я пошевеливалась.

Я плетусь к кухонному шкафчику и открываю банку растворимого кофе с резким дешевым запахом, но иной запах мне незнаком. Впрочем, это и неплохо, мы в любом случае не в состоянии позволить себе дорогой кофе. Правда, это не мешает мачехе каждое утро заказывать чай латте с соевым молоком, двойным шотом эспрессо и без молочной пены.

Кэтрин – так зовут мою мачеху – берет следующий журнал и начинает вырезать.

– Сегодня утром никаких углеводов. Я и так разжирела, а у меня сегодня встреча с одной парой. Планируют роскошную свадьбу. Представляешь, она из высшего общества!

В Чарлстоне? Верю. Здесь каждая либо из высшего общества, либо из Союза Дочерей Конфедерации, либо отпрыск политика Торнхилла, или Фишборна, или Ван Ноя, или Пикни, или еще кого-нибудь из старых чарлстонских фамилий. Только мне до них нет дела.

Я бросаю в кофемашину две ложки кофе, потом еще одну для ровного счета. Сегодня день трех ложек. Может быть, если добавить в утро больше кофеина, мачеха и близняшки уберутся из дома еще до девяти утра? Или я слишком многого хочу?

Я смотрю на часы на микроволновке. 8:24. Близняшкам надо собираться со скоростью света, иначе я не успею. Я беззвучно воздаю молитву Князю Света, или расе Q, или, ну кто там еще слушает: «Пожалуйста, пусть хоть один раз мачеха и близняшки уйдут вовремя. Сегодня ровно в девять в программе «Доброе утро, Америка» будет вершиться история «Звездной россыпи», и я не хочу это пропустить, не согласна, и все. Ее показ откладывали столько лет, столько раз меняли продюсера, не могли найти финансирование, и вот наконец будут снимать фильм. Конечно, это перезапуск, но дареному коню в зубы не смотрят. Сегодня официальный анонс нового фильма. С объявлением ведущих актеров, презентацией сюжета, в общем, со всем. Из-за Кэтрин и близняшек я пропускала марафоны по «Звездной россыпи», полуночные повторные релизы финального эпизода в кинотеатрах и конвенты. Но это я не пропущу.

– Они хотят дать друг другу клятву верности под магнолиями плантации Бун-Холл, – продолжает вещать Кэтрин. – Знаешь, там все забронировано с тех самых пор, как женился Райан Рейнольдс.

Кэтрин – организатор свадеб. Она может выходные напролет вручную пришивать пайетки на наперон либо штамповать приглашения на ручном печатном станке в типографии в центре города. Она настолько скрупулезно подходит к оформлению, подбирая даже ткани для скатертей и оттенки цветов в вазах, что каждая свадьба, проведенная ею, превращается в магический мир единорогов. Можно подумать, она делает это потому, что ей самой не довелось «жить долго и счастливо», но это не так. Она хочет увидеть свои свадьбы в журналах Vogue и InStyle, хочет, чтобы их сотни раз вешали в «Инстаграме» и «Пинтересте». Словом, она хочет славы и вбухала в свое дело всю страховку папы. Ну, в дело и во все остальное, что считает важным для собственного «имиджа».

– Я хочу хотя бы выглядеть так, будто одеваюсь у Тиффани, – говорит она скорее сама с собой, чем обращаясь ко мне.

Я неоднократно слышала о том, как раньше она одевалась у Тиффани, посещала званые ужины в плантации Бун-Холл, как была счастлива в браке и какие у нее две чудесные дочки. При этом меня, падчерицу, она никогда не упоминает.

Кэтрин со вздохом заканчивает вырезать купон.

– Все это было раньше. До того, как твой отец бросил меня и близняшек в этом жутком домишке.

Вот оно что. Словно это я виновата, что она продула все сбережения. Ну, или папа. Я достаю кружку отца с эмблемой «Звездной россыпи» – единственное, что осталось от него в нашем доме, и наливаю себе кофе.

Соседская собака заходится лаем на бегуна в спортивном костюме. Мы живем на окраине известного исторического района. Дом недостаточно старый, чтобы стать туристической достопримечательностью, но и не настолько новый, чтобы его можно было перестроить. Да и денег у нас на это нет. Через две улицы находится колледж Чарлстона. Наш дом – один из последних, оставшихся после разрушительного урагана Хьюго, обрушившегося на Южную Каролину еще до моего рождения. Как и у всех хороших старых вещей, у дома свои недостатки. Я прожила здесь всю жизнь и не знаю другого дома.

Кэтрин его ненавидит.

От кофе исходит богатый пряный аромат. Я делаю глоток и почти растворяюсь. Настоящий рай. Кэтрин прочищает горло. Я наливаю кофе в ее любимую кружку, белую с розовыми цветами. Два куска сахара – больше ничего сладкого она не употребляет, – слегка помешать, и три кусочка льда.

Она берет чашку, не отрывая взгляда от журнала. Соседская собака внезапно издает резкий вой. Кэтрин ставит чашку.

– Как ты думаешь, собаки когда-нибудь научатся молчать? Джорджио хватает проблем и без лающей собаки.

Ей нравится делать вид, будто она со всеми на дружеской ноге, особенно с людьми, на ее взгляд, важными. Мистер Джорджио Рамирез – банкир, а значит, у него много денег и он имеет влияние в загородном клубе, поэтому так важен.

– Если эта шавка не заткнется, я лично ее придушу, – продолжает мачеха холодным, отстраненным тоном.

– Его зовут Франко, – напоминаю я. – И он не любит сидеть на привязи.

– Всем надо привыкать к разочарованиям, – и она делает еще глоток кофе. Кроваво-красные губы кривятся, Кэтрин отталкивает чашку. – Слишком горький. Переделай.

Я неохотно кладу в чашку еще кубик льда, чтобы разбавить напиток. Она пробует еще раз. Наверное, теперь кофе достаточно водянистый, поскольку она снова отставляет чашку ближе к стопке купонов и возвращается к изучению колонки сплетен в журнале.

– Ну? – подгоняет она меня.

Я задумываюсь, перевожу взгляд с кофе на нее и гадаю, что именно забыла. Я делаю это уже семь лет, вроде бы все на месте.

За окном опять жалобно воет собака. Ох.

Она поднимает тонко подведенную бровь.

– И как можно спокойно провести утро в таком шуме? Если бы Робин был здесь… – говорит она все тем же усталым, всезнающим тоном.

Я смотрю на нее и, открыв было рот, хочу сказать, что тоже скучаю по папе и тоже хочу, чтобы он был здесь. Но что-то меня останавливает. Или я сама себя останавливаю. Наверное, всему виной нехватка кофеина. Одного глотка явно недостаточно для смелости, которую дает целая чашка. К тому же я просто не хочу разозлить Кэтрин. Пусть уже выпьет свой кофе, успокоится и наконец уберется из дома.

Она переворачивает страницу журнала и опять хватается за ножницы, чтобы вырезать купон на зимнюю куртку. Сейчас июнь. Мы в Южной Каролине.

Но тут Кэтрин прочищает горло:

– Даниэлль, сделай что-нибудь, чтобы эта дворняжка заткнулась.

– Но…

– Немедленно, – приказывает она и жестом велит мне поторопиться.

– Конечно, моя королева, – говорю я еле слышно.

Кэтрин складывает купоны и достает статью о последнем выходе на красную дорожку Джессики Стоун. Я же извлекаю из холодильника остатки вчерашней вырезки и выскальзываю через черный ход.

Бедняга Франко сидит в луже около будки и месит хвостом грязь. Сквозь щель в заборе на меня смотрит грязно-коричневая такса в грязном красном ошейнике. Прошлой ночью шел дождь, и будку залило, как я и предупреждала мистера Рамиреза, извините, Джорджио.

Мистер Рамирез принес Франко домой через пару недель после свадьбы со второй бывшей женой, наверное, чтобы точно не захотелось завести ребенка. Однако после развода пару лет назад он практически живет на работе, поэтому Франко позабыт, как неудачная идея. Затопленная будка – лишнее доказательство этому. Хорошо, что бедняга Франко умеет держаться на плаву.

Я пододвигаю коробку с едой к щели и чешу собаку за ушами, пачкая пальцы в грязи.

– Вот хороший мальчик. Накоплю денег и вытащу нас обоих отсюда. Что ты об этом думаешь, второй пилот? – Его хвост бешено шлепает по грязи. – Я даже найду нам одинаковые солнцезащитные очки. Будет полный набор.

Язык Франка в согласии свешивается изо рта. Интересно, существуют ли солнцезащитные очки для собак? Представляю картинку: мы с Франко втискиваемся в потрепанную машину, устремляемся по единственному шоссе, ведущему из города. И, конечно, оба в очках. Едем прямиком в Лос-Анджелес.

Сколько себя помню, у меня все время чесались руки что-то создавать, писать. Я исписывала толстые тетради, дописывала фанфики, снова и снова прячась в страницах чужой жизни. Если папа был прав, и я могу все, могу быть кем угодно, я хотела бы сделать шоу наподобие «Звездной россыпи», рассказать другим странным детям, что они не одиноки. Я сделаю это, когда окончу школу. Через год. По крайней мере, начну. Изучу кинодраматургию, научусь писать сценарии. У меня уже есть нечто вроде портфолио. Сейчас я удовлетворяю жажду творчества в блоге «СтрелокПовстанцев». Пишу о том, что знаю наверняка. О «Звездной россыпи». Моим билетом отсюда станут этот блог и деньги, которые я зарабатываю в автокафе. Когда-нибудь это произойдет.

– Даниэлль, – орет мачеха из кухонного окна.

Я проталкиваю остатки мяса под забор, и Франко ныряет в миску.

– Может быть, в другой вселенной, – шепчу я. – Но пока мой дом здесь.

С этим местом связано слишком много воспоминаний, я не смогу уехать, даже если бы и захотела. Технически папа оставил дом мне, но Кэтрин распоряжается им, пока я не достигну совершеннолетия. Так что до тех пор…

– Даниэлль!

До тех пор я здесь. С мачехой и ее дочерьми.

– Хорошо, хорошо, иду!

Я последний раз чешу Франка за ухом, прощаюсь с ним, обещаю вернуться позже за тарелкой и топаю на кухню.

– Девочки, – зовет Кэтрин, перекидывая через плечо сумку от Гуччи. – Поторопитесь, иначе опоздаете на урок мистера Крэга. – Девочки. Девочки! Надеюсь, вы уже проснулись, а не то…

Я слышу, как она идет в их комнату, смотрю на часы. 8:36. Они не уйдут вовремя, без шансов. Разве только я их немного ускорю.

Я лениво достаю кудрявую капусту, клубнику и миндальное молоко и готовлю близнецам утренний смузи. Кэтрин, конечно, разбросала свои журналы по всему столу. Так что прямо в лицо мне улыбается Дэриен Фримен. Я презрительно усмехаюсь. Ходят слухи, что он подписал контракт на ремейк «Звездной россыпи». Это такая же веселая шутка, как если бы Карминдора сыграла мопса на скейте. Нельзя доверить звезде сериала целую галактику.

Уф-ф. Стараясь не думать об этом, включаю блендер.

Сверху доносятся приглушенные удары. Это Кэтрин вытаскивает близняшек из кроватей. И так каждый день, хоть часы сверяй.

Вот как летом проходит мое утро: просыпаюсь, кофе, по понедельникам покрепче. Кэтрин погружается в утренние газеты и вырезает купоны, особенно долго останавливается на сумках и красивых платьях. Недовольно что-то бормочет о прошлой жизни. Приказывает мне готовить завтрак. Вместо этого я кормлю Франка. Кэтрин идет наверх и орет на близняшек, поскольку они, как всегда, забыли поставить будильник. Я все еще не приготовила завтрак. Десять минут спустя близняшки воюют за душ. Кэтрин напоминает мне, что она – благодетель этого дома. И если я хочу, чтобы она продолжала вкладывать деньги в него, содержать в роскоши (будто дому это поможет), лучше бы мне все-таки сделать завтрак. Поэтому я взбиваю тошнотворное пойло для близняшек. Они хватают свои одинаковые тамблеры, и Кэтрин выпроваживает их на тренировку по теннису.

Остаток дня ничуть не лучше. Я на пять минут опаздываю на работу, моя коллега Сейдж, дочь хозяйки автокафе, слишком увлечена модными журналами Harajuku, чтобы это заметить. Потом я восемь часов провожу в «Волшебной тыкве», продавая полезные оладушки банкирам в идеально сидящих деловых костюмах и неугомонным мамашам с детьми. Затем толкаюсь в супермаркете, вооруженная купонами, при виде которых кассиры закатывают глаза, едва я встану в очередь (все ненавидят купоны). Дома «семейный ужин», приготовленный мной. Выслушиваю едкие комментарии близняшек по поводу моих кулинарных способностей, наконец они исчезают наверху, чтобы снимать видеоблог о красоте: как сделать макияж «кошачий глаз», подобрать тени к рубиновой помаде и еще что-то в таком же духе. Я мою посуду, убираю остатки еды, желаю спокойной ночи Франко и в кровать.

Во всяком случае, все они так думают. Ночами я смотрю повторы «Звездной россыпи» по старенькому папиному телевизору. Если есть вдохновение, могу написать в блог про любой из эпизодов. Просматриваю фанатские сайты «Звездных стрелков» и засыпаю под голос Принца Федерации: «Смотри на звезды. Целься. Пли». На следующее утро я просыпаюсь, и все повторяется.

Хотя на этот раз я неожиданно успеваю на работу.

Может быть, сегодня Сейдж со мной заговорит. Или близняшки будут милы со мной. Или кто-то положит в банку для чаевых два билета на самолет до Лос-Анджелеса. А может быть, я признаюсь в любви к сорок третьему эпизоду вместо того, чтобы критиковать принципиальность героев, когда колония взлетает на воздух. Может, мне приснится папа.

Блендер ревет, как от боли. Я даю ему отдохнуть и вытряхиваю капустный смузи в два бокала, нервно посматривая на часы. 8:41. Я запускаю завтрак близняшек через весь стол, как заправский бармен, а сама роюсь в шкафу в поисках банки арахисового масла, которое спрятала там вчера вечером. Приходится защищать мое арахисовое масло, как Смеагол защищал Единое Кольцо, – моя прелесть! И неважно, на какой диете мы сейчас сидим. Сегодня Кэтрин повернута на палео, в прошлом месяце увлекалась сыроедением. До того была не то диета Восточного берега, не то Аткинса. Что-то с беконом. На следующей неделе будет диета без жиров, или без соли, или что там еще ей взбредет в голову, и она заставит меня готовить под угрозой продать этот дом, дом моего папы.

Я выскребаю последнюю ложку арахисового масла со дна банки, смакуя его вкус. Я умею ценить даже самые маленькие победы.

Сверху доносится стон труб, когда выключается душ. Наконец-то. Близняшки сегодня не торопятся. Обычно им нравится играть в теннис в загородном клубе, там у них друзья. И вообще там тусуются богатые и популярные. А я? Кэтрин все время недвусмысленно намекает на то, что мне в клубе только одно место: носить клюшки для гольфа.

Я выбрасываю банку в мусорное ведро и сверяюсь с неубиваемым телефоном, унаследованным после смерти отца, – еще одна гениальная идея мачехи, как сэкономить деньги. Близнецам разрешили купить новые мобильники, а мне пришлось довольствоваться тем, который был, ведь я тоже хотела иметь телефон. Он такой огромный, что вполне способен отбить атаку корабля Пожирателей. Но, по крайней мере, он показывает время.

8:43. Когда они наконец свалят? Хоть один раз, один только раз пусть уйдут из дома до 9:00.

Они наверху. Гнусавый голос Хлои далеко разносится по дому.

– Но мама! Сегодня по телевизору будет Дэриен Фримен! Я не хочу это пропустить.

У меня сердце уходит в пятки. Если Хлоя завладеет телевизором, я не смогу посмотреть «Доброе утро, Америка».

– Мы же можем на несколько минут опоздать, – вторит Каллиопа.

Она всегда на стороне Хлои. Мы одного возраста, вместе учимся в выпускном классе, но с тем же успехом могли бы жить на разных планетах. Хлоя и Каллиопа играют в школьной теннисной команде, организовывают вечера встреч, занимаются выпускным балом. И используют свою популярность, чтобы лишний раз напомнить всем в школе, что я отребье и без их семьи осталась бы сиротой.

Спасибо. А то я забыла.

– Мы не можем такое пропустить, – ноет Хлоя. – Мы должны посмотреть это и записать ролик, иначе это сделают до нас. Это нас убьет, мама. Уничтожит.

– Милые, я плачу мистеру Крэгу кругленькую сумму, чтобы научить вас играть в теннис, и не хочу терять ваше место в команде в следующем году из-за какой-то телепрограммы!

Кэтрин возвращается на кухню, копаясь в сумочке.

– Даниэлль, ты не видела мой мобильник?

Я протягиваю руку через стол, чтобы снять его с зарядки.

– Вот он.

– И зачем ты его туда положила? – Она, не глядя, берет у меня телефон и принимается пролистывать ленту «Фейсбука». – Кстати, не забудь, что завтра…

– Да. Я знаю. – Словно я могу забыть день, когда погиб мой отец. – Мне в этом году купить орхидеи?

– Девочки! – орет Кэтрин, сверяясь с часами. – немедленно спускайтесь!

– Ладно! – Они в белой теннисной форме скатываются по лестнице и хватают смузи со стола. Близняшки как две капли воды похожи на Кэтрин. Светлые волосы, карие глаза, пухлые губки, разбивающие мужские сердца. Хлоя и мачеха из одного теста, Калли немножко другая, более спокойная. Думаю, она пошла в отца, который сбежал, когда девочки еще были маленькие, и женился на дочери владельца какого-то казино из Атлантик-Сити.

Сейчас обе стянули светлые волосы в тугие хвостики, и их не отличить, если не знать, что Каллиопа всегда подбирает серьги под фиолетовые очки, а у Хлои каждый день новый цвет ногтей, скажем, сегодня – небесно-голубой. Назревает что-то страшное.

– Это нечестно! Почему Элль не ходит на эти глупые уроки? – ноет Хлоя.

Мачеха шикает на них, терпеливо улыбаясь.

– Элль приходится делать то, что у нее хорошо получается.

Я пытаюсь не обращать на нее внимания, кладу в сумку ключи от дома, делая вид, что собираюсь на работу. Иногда мне кажется, Кэтрин забывает, что я тоже нахожусь в комнате.

– Ты разрушишь нашу карьеру! – продолжает нападать Хлоя, потягивая зеленый смузи. – Мы должны всегда находиться в топе!

– Все остальные напишут об этом в «Твиттере», – добавляет Каллиопа.

– От нас многого ожидают после того, как наш ролик о том, как сделать мейкап в стиле «Морской гавани», получил сто тысяч просмотров.

– Девочки, живо! Уроки стоят 400 долларов! – Кэтрин указывает розовым ногтем на дверь.

Каллиопа закатывает глаза, хватает сумку с полки в прихожей и вылетает за дверь в красную «миату». Еще одна необходимая вещь для имиджа Кэтрин. Она смотрит на Хлою. Чему та не в состоянии сопротивляться, так это неодобрению матери. Поэтому тоже берет сумку, такую же, как у Калли, только розовую, и выходит следом за сестрой. Я ни капельки не хочу к ним присоединиться.

Мачеха еще раз победно взбивает волосы перед зеркалом в прихожей.

– Ты уверена, что не хочешь, чтобы я замолвила за тебя словечко в клубе, Даниэлль? Уверена, они с удовольствием примут тебя обратно, даже после того случая в прошлом году. Ты ведь сделала выводы, не правда ли?

Никогда больше не доверять парню? Конечно. Я вежливо улыбаюсь.

– Нет, спасибо.

– Для тебя это отличное место, – она качает головой. – Вот увидишь, я права.

С этими словами она закрывает дверь.

Я дожидаюсь, пока «миата» свернет с подъездной дорожки, и бросаюсь в гостиную. Включаю телевизор. 8:57. Идеально. Фургон заберет меня в 10:00, и мы поедем через весь город на бейсбольный стадион на игру местной команды, так что времени у меня предостаточно. А ближайший час я буду наблюдать, возможно, за самым значительным событием в истории «Звездной россыпи».

Это будет либо конец всего, либо начало. Новая «Звездная россыпь» для нового поколения. Мне нравятся сокрытые в этом возможности.

Я хватаю пульт с кофейного столика, сажусь по-турецки перед 54-дюймовым телевизором. Черный экран мигает, меня переполняет предвкушение. Если бы только папа мог быть здесь и тоже это видеть! Если бы он мог сидеть рядом. Так же радоваться. Нет, он бы радовался еще больше! Но в реальной жизни мне не с кем посплетничать о том, кто в итоге примерит крылатую звезду Федерации и пройдет по стопам исконного Принца Карминдора Дэвида Сингха. Я многие месяцы веду блог на эту тему из моего укромного уголка, но его никто не читает. «СтрелокПовстанцев» – скорее, своего рода терапия, личный дневник. Самое близкое подобие друзей для меня – сообщество фанатов «Звездной россыпи» в сети, где все обсуждают состав актеров и гадают, кого возьмут. Может, того парня из последнего «Человека-паука»? Или милашку звезду Болливуда, который сейчас на всех гифках «Тамблера». Кого бы ни выбрали, надеюсь, они не сделают моего принца белым.

В программе «Доброе утро, Америка» завершается сюжет про интернет-ролики с собаками, вытворяющими всякие бестолковые вещи. Ведущий широко улыбается, камера переключается на зрителей. Там куча девчонок, все они радостно машут. Держат плакаты. На всех футболки с одним и тем же именем. От этого имени у меня холодеет в груди, а в животе словно взрывается атомная бомба.

Дэриен Фримен.

Девчонки вскидывают руки перед камерой, выкрикивают его имя. То самое имя. Некоторые выглядят так, словно сейчас попадают в обморок.

Я в обморок от счастья не падаю.

Воодушевление сменяется ужасом.

Нет, это не может быть правдой. Наверное, я включила не тот канал.

Я нажимаю кнопку «информация» на пульте. Крупным шрифтом высвечивается «Доброе утро, Америка». В этот момент я хочу, чтобы меня поглотила Черная Туманность.

Каковы шансы? Каковы шансы, что он приглашен на то же самое утреннее ток-шоу? Каковы шансы, что он гость на шоу, которое анонсирует актерский состав «Звездной россыпи»?

Ведущая улыбается, что-то говорит, и внезапно случается то, чего я так боялась.

Поперек экрана позади нее высвечивается логотип «Звездной россыпи». На моих глазах происходит катастрофа, а я не могу отвести взгляд. Весь мой фанатский мир рушится в горящую, кипящую бездну отчаяния.

Нет. Нет, только не он. Это не может быть он.

Дэриен Фримен – не мой Принц Федерации Карминдор.

Дэриен

Толпа полна монстров.

Ну, не настоящих монстров. Но вы попробуйте прилететь в Нью-Йорк ночным рейсом, получить на завтрак лишь пережженный кофе и половинку грейпфрута, просидеть полчаса у гримера, пока тот пытается уложить твои кудрявые волосы. Да ради всего святого, это просто волосы! Надеть дизайнерские джинсы, которые жмут в местах, еще не проснувшихся в такую рань, и еще пытаться вспомнить ответы на вопросы, которые ведущие собираются вам задать. И все это после трех часов сна. Посмотрим, будете ли вы рады толпе фанатов.

«Дыши, – убеждаю я себя. – Все хорошо».

Я хожу взад-вперед за кулисами. Меня пока никто не заметил, но кожу покалывает, словно на меня смотрят. Это место такое.

Теперь я понимаю, зачем Гейл, моя ассистентка, предложила принять две таблетки ибупрофена перед шоу. Я бывал на рок-концертах, а в далеком прошлом и на конвентах, но тут публика странная. Гейл сказала, они здесь с четырех утра. Ну кто в здравом уме будет стоять в очереди в такую рань ради того, чтобы посмотреть на меня?

Рядом со мной в изношенных кедах топчется Гейл. Похоже, она не снимала их со съемок второго эпизода «Морской гавани». Она пролистывает электронную почту и кивает.

– Все улажено. Самолет сегодня вечером. Тебя отвезут и встретят в аэропорту. Два помощника будут отвлекать папарацци. Мы в шоколаде.

Она смотрит на меня и улыбается. Протягивает мне бутылку воды, я прикладываю ее к шее. Рыжеватые волосы собраны в слишком тугой неопрятный пучок – верный знак того, что она тоже дико волнуется.

– Просто дыши. Все будет хорошо. Это же азы общения со СМИ. Ты справишься.

– Могла бы сказать, что у меня повышение уровня, – шучу я.

Она смотрит на меня без всякого выражения.

– Как в видеоиграх, где ты набираешь очки опыта. А теперь тишина.

Я откручиваю крышку и делаю глоток. Из-за занавеса вижу, как мои фанаты нетерпеливо переминаются. Я морщусь.

– У этой девочки что, мое лицо на футболке?

– Не обращай внимания, – отмахивается Гейл.

У нее телефон звонит, она снова вытаскивает его. Хмурится. Я косо смотрю на нее.

– Все в порядке?

Она просматривает имейл.

– Земля вызывает Гейл?

Ничего.

– Гейл Морган О’Салливан.

– Что? Ай! – Она засовывает телефон в задний карман джинсов. – Извини, извини. У тебя не бывает ощущения, будто ты что-то забыл?

– Постоянно. Трусы. – Я говорю абсолютно серьезно. – Иногда приходится их подтягивать, чтобы убедиться, что они на мне.

Слабая улыбка пробивается сквозь беспокойство.

– Шутишь.

Гейл старше меня, ей около двадцати пяти. У нее на щеках россыпь веснушек, которые темнеют летом и пылают, когда она краснеет. Если не считать комиксов «Бэтмен: Год первый» с автографом, она мой лучший друг. Таким как я непросто найти настоящих друзей. Их может вообще не быть. У меня они были, но все меняется, и это знание далось мне тяжело. Слава все меняет.

Подходит рабочий сцены с микрофоном. Я протягиваю провод, спрятанный под пиджаком, и креплю приемник сзади на джинсы.

– Двухминутная готовность, – говорит он и уносится.

– Ох-кей, – выдыхает Гейл. – Не забывай улыбаться и просто будь собой.

Она смотрит на меня орлиным взором, поправляет прядь волос, разглаживает пиджак над футболкой. Это самая дорогая моя вещь (пиджак, не футболка) – таково требование моего агента. Он хочет, чтобы я выглядел как гик и в то же время был одет в Burberry под стать своему персонажу из «Морской гавани». Я не уверен, что эти два стиля стоит смешивать.

«Смотри на звезды. Целься. Пли», – напевает Гейл и обнимает меня. – Я так горжусь тобой, Дэриен. И твой отец тоже.

– Гордишься деньгами, – бормочу я.

Она кривит рот.

– Я вовсе не считаю, что…

Приветственные вопли публики перекрывают ее слова. Действительно вопли, крики, вырвавшиеся из преисподней. Я уверен, Джессика Стоун, вместе с которой мы будем сниматься, собирает гораздо более спокойную толпу, хотя у этой милой популярной девушки за плечами гораздо более впечатляющая карьера в инди-фильмах, чем у меня в «Морской гавани». Ее поклонники не рисуют «Я люблю Джесс» на своих футболках, они просто… Неважно. Даже думать не хочу, какие странные запросы вводят в «Гугл» фанаты Джессики Стоун. Наши аудитории отличаются, вот и все. Режиссер «Звездной россыпи» Амон Уилкинс, известный благодаря фильму о роботах-гигантах, видимо, решил, что она принесет желанную награду и дифирамбы. Думаю, скоро все выяснится. Съемки начинаются уже завтра.

А что же я? Очевидно, привлеку армию «дэриенитов» в любимый культовый фэндом. А что сегодня? Сегодня рекламный трюк. Мой агент и пиар-группа на высоте.

Скотти в любой момент может пригласить меня на сцену.

Наверное, в этом и дело. Конечно, я не первый парень, который берет на себя роль персонажа, которого уже очень любят. Я уверен, Криса Пайна не все любили, когда он стал Кирком, версия 2.0. Но ведь я другой. Мне восемнадцать. Ему было двадцать с хвостиком. У него было время отрепетировать коронное «Мне плевать». А меня по-прежнему волнует, сочетаются ли носки с одеждой, и чтобы никто не заметил мои трусы с картинкой из «Звездных войн». К тому же сейчас у меня липкие руки, я начинаю потеть. Нет ничего хуже во время телеинтервью.

Вдох, выдох. Ты справишься, Дэриен.

Помощник возвращается и ведет меня на сцену, пальцами начинает обратный отсчет.

Пять… четыре…

Я разглаживаю пиджак. Сглатываю от волнения.

– А теперь поприветствуем следующего гостя нашей студии, – говорит один из ведущих, успокаивая толпу, – юного актера, больше известного как король «Морской гавани», а теперь примеряющего мантию нашего любимого короля звезд. Принц Федерации Карминдора, Дэриен Фримен!

Святой Разрушитель Эго, Бэтмен, весь имидж псу под хвост.

Вдох. Выдох. Улыбка.

Как супергерой, надевающий маску, я выхожу из себя, надеваю Дэриена Фримена и погружаюсь в яростные крики пяти сотен девочек-подростков.

Элль

Красивое лицо Дэриена Фримена – раздражающе красивое, потому что ближайшие десять лет оно будет смотреть с каждой рекламы одеколона и с каждого билборда, – добродушно улыбаясь, растянулось по 54-дюймовой мачехиной плазме. Коричневая кожа, длинные ресницы, курчавые волосы. Внешне похож, но слишком яркая, слишком ослепительная улыбка. Это не угрюмый, задумчивый Принц Федерации. Даже близко не он.

За все пятьдесят четыре эпизода Карминдор улыбнулся лишь однажды. Принцессе Амаре в эпизоде пятьдесят три. Перед тем как…

Нет. О последнем эпизоде не говорят, даже не думают. Этого не было. Я даже запретила всякое упоминание о нем в своем блоге.

Рокфеллеровский центр переполнен людьми в синем с серебром, цветах «Звездной россыпи». Стайка фанаток в переднем ряду размахивает плакатами «Звездани меня» и «Я хочу с тобой вабба-вабба», словно они с самого первого выпуска смотрели серии про межзвездные миссии против Мглы. А это не так.

Даже я не смотрела.

А папа… Он жил этим с самого начала. Исконный фанат. Даже основал конвент. «ЭкселсиКон». Мы ездили туда каждый год. Помню, как мы встречались с постаревшими актерами, как я получила автограф на звездной пушке. Находясь в школе, я прятала ее в рюкзаке. Просыпалась каждое утро под папин будильник, играющий главную тему. Ела хлопья «Вабба-Вабба» на завтрак. Конечно, всего лишь хлопья в сахарной глазури, но тогда мне было шесть лет. Летом я глядела на звезды и представляла, что воюю с Мглой у нас на заднем дворе. Спасаю галактику от Черной Туманности.

Жить с папой было словно жить во вселенной, где Принц Федерации Карминдор существовал на самом деле.

А потом эта вселенная в мгновение ока испарилась.

Я собираюсь нажать на пульте кнопку «выкл», но не могу оторвать глаз от экрана. Как фанаты «Морской гавани» сольются с нами, Звездными Стрелками? Словно две тюнингованные гоночные машины несутся навстречу друг другу, и я вынуждена на это смотреть.

Дэриен Фримен развалился в удобном кресле и машет рукой толпе фанатов, немного застенчиво, немного растерянно, а ведущие приветствуют его на программе. Он наверняка думает, что это очень круто.

– Очень здорово быть здесь, – начинает Дэриен. Фанаты визжат, как сирена скорой помощи: «Я тебя люблю!» и «Женись на мне!».

Брр, ну и мерзость.

Один из ведущих, мужчина с массивным подбородком, говорит:

– Мы рады приветствовать тебя! Я помню – хотя это и выдаст мой возраст – как не ложился ночью, чтобы посмотреть шоу. Это классика! Как ты себя ощущаешь в преддверии съемок в главной роли Принца Карминдора?